Однажды вернуться глава четырнадцатая часть третья

Да, Гуш~Катиф... Новости оттуда с каждым днем становились все тревожнее. Стас успел побывать там с отцом всего один раз, на день Независимости, присоединились и Аарон и Фаина с сыновьями, для них это была уже третья поездка. Многое, очень многое почувствовалось родным, хотя привычных холмов не было и в помине, только песчаные дюны, да еще ласковое море, если б не нога ~ не раздумывая, полез бы в воду. Ури и Даник ~ им~то что, сандалии в руки, да по мелководью, а ему куда со своей тростью?!
Но не одно только море пришлось по душе Глейзерману~младшему. Белые с красными крышами домики (точь~в~точь, как в Гиват~ха~Хамиша)
утопали в зелени, а выйди за
ворота ~ сплошные барханы,Каракумы,
да и все тут.
Но самое главное ~ люди, широкие, от души, улыбки и нескрываемая тревога в глазах ~ что же будет? Впрочем, собирать вещи никто и не думал, дома стояли обжитые, как ни в чем не бывало, в синагогах по~прежнему собирались миньяны. В тех самых синагогах, что полгода спустя будут сожжены опьяневшими от столь легкой победы арабами...
Теперь Стас часами не отрывался от ноутбука, жадно ловя каждую новость из ставшего недоступным Гуш~Катифа. Новости~то поступали, но одна мрачнее другой. Сектор Газа уже месяц, как был закрыт для въезжающих, за исключением проживающих там и их родственников, но пронырливая молодежь находила лазейки и, хоть с большим трудом, но умудрялась проникнуть туда. Те же Ури и Даник именно таким образом пробрались в Неве~Дкалим и сидели там безвылазно, периодически звоня родителям. По их словам, народу в поселении много, хотя у некоторых домов стоят контейнеры. Вот эти контейнеры и удручали Стаса больше всего. И все чаще и назойливее сверлил мозг один и тот же предательский вопрос: "Неужто все пропало?!"
Подавленность сына перешла и к отцу.
Оба Глейзермана, казалось, ушли в себя, разговаривали между собой редко и лишь о самом необходимом, Аарон и Фаина всячески пытались разговорить их, но и сами чувствовали себя не лучше. Казалось, не только Гиват~ха~Хамиша, но и вся земля уходила из~под ног и перевернуть все это могло лишь чудо, подобное тому, что свершилось в Пурим.
"Дорогой солдат! В этом доме проживает семья Гринбергов~Михасевичей. Не изгоняй нас из нашего дома, с нашей земли, дарованной Всевышним. Нам отсюда уходить некуда. Просим тебя, солдат, остановись, не исполняй преступный приказ!"
Такие воззвания, выведенные фломастером на широких листах ватмана, украшали большинство входных дверей в Гиват~ха~Хамиша. Пока не видно было, чтобы какое~нибудь  солдатское сердце дрогнуло при их виде, но все же. Да и молодежь, расхаживая по улицам, неутомимо скандировала: "Смоль, ямин, смоль, мефакед, ани ло
ехоль!"*
Настало Девятое ава**, день горечи и скорби, ощущавшейся в этом году, как никогда. И, пожалуй, с самого основания синагога в Гиват ~ха~Хамиша (да только ли она одна?)не припоминала таких тяжких и горестных молитв, смешанных со слезами. Шарон уже запустил свою машину разрушения, армия ждала приказа, а люди, как утопающие за соломинку, цеплялись за спасительное: "А вдруг?". И, как водится, надежда умирала последней, неистребимая надежда на то, что Всевышний и сейчас не потерпит такого
кощунства, такого издевательства над Землей Израиля.
Ну, а дальше? "У нас есть любовь и она победит". Слова~то, на первый взгляд, хороши, но сейчас они вызывали у Стаса нескрываемое чувство отвращения. А, когда увидел на экране плачущих поселенцев, целующихся с силовиками, его и вовсе чуть не стошнило. И где же такое видано ~ каратели, да~да, каратели, иного слова не подберешь, пришли выбрасывать тебя из твоего же потом и кровью построенного дома, а ты еще с ними и лобзаешься! Что может быть гаже?!
Об этом Стас прямо, без обиняков, и спросил Михасевича. Аарон молчал, не сразу собравшись с мыслями. Понимал ведь, что и его дом ждет та же участь, сомнений в этом не оставалось, а любовь, как выяснилось, вовсе не помеха для сорвавшегося с тормозов Бульдозера.
~ Ну, Андрюха! Я же к тебе обращаюсь! ~ в голосе Стаса слышалась мольба.
~ Слышу, я не глухой ~ Аарон с трудом поднял голову ~ мне, Стасик, тоже не легче ~ и после затяжной паузы добавил ~ ошибку мы с тобой сделали, братка, вот что.
~ Какую еще ошибку?! ~ не понял Глейзерман~младший.
~ Какую,какую, да обыкновенную. Плохо мы с людьми поработали, во~первых. Вчера вот в Нетанию ездил, что ты думаешь, горожане идут, магазины работают, а их же братьев из Гуша выселяют. Ну, я не выдержал, психанул, к одной компании подбежал, чуть за грудки не схватил: "Тут людей из домов выселяют, а вы кофе пьете!"
~ А те что?
~ Что, что?! "Слышали, слышали" ~ вот и весь ответ. Хотел по морде заехать, еле сдержался,второй раз в тюрьму неохота. Сел в машину и рванул от греха подальше. Ой, Стасик, отольется нам все это горькими слезами. Вот увидишь.
Глейзерман~младший молчал, качая головой. Он понимал все это не хуже Аарона, но от этого ему было не легче. К тому же, шумная и столь разрекламированная борьба против изгнания на самом~то деле оказалась беззубой. Сотни тысяч окопавшихся в Кфар~Маймоне ~ сила великая, да что толку, если на четвертый день все разъехались, не сумев пробиться сквозь плотное кольцо солдат и полицейских. Конечно, если штурмовать силой, очень просто вспыхнуло бы побоище, а ведь среди протестующих были и женщины и дети и старики. Но все же уходить несолоно хлебавши... Нужно было действовать по~другому, но как?
Спрашивать некого ~ те, кто взял руководство в свои руки, четких ответов не давали. Ну, Кфар~Маймон, ну, повторный марш в сторону Гуш~Катифа, закончившийся в Офакиме с тем же результатом, а перед Девятым ава все тот же Совет поселений организовал митинг в центре Тель~Авива. Собрались, покричали, впустую сотрясая воздух, да с тем и разошлись. Разрозненные группки молодежи, перекрывающие дороги, были не более, чем каплей в море.
Все чаще и чаще Стасу казалось, что поселенческие вожаки не столько возглавляют борьбу, сколько поддерживают Шарона. Да и что там казалось ~ все так и было. Прикормленные с давних пор Ариком, тогда еще кумиром, если не всех, то большинства живущих на территориях,
они едва ли восстанут по~настоящему. Словом, как в старой поговорке: "Ворон ворону глаз не выклюет".

     (продолжение следует)


* смоль, ямин, смоль, мефакед ани ло ехоль (ивр.) левой, правой, левой, командир я не могу, лозунг призывавший солдат не участвовать в т.н. "размежевании"
** Девятое ава ~ день разрушения иерусалимского Храма, самая скорбная дата в еврейском календаре, выпадает, как правило на конец июля, начало августа