Поводырём

                В тайге поводырём

                На фото: дорога по таёжным хребтам.

         Едем с Иваном Рогалёвым на Бардымский хребет. Наша цель – составить описание части маршрута, не пройденного его группой месяц назад. Заблудился тогда Иван, а помочь ему было некому, – все участники похода были новичками в туризме. Поэтому, не закончив маршрут, они вышли по подвернувшейся тропке на железную дорогу.

         Но нарисовать кроки и обрисовать характер местности надо, иначе маршрут не зачтут в МКК и справок о пешеходной «двоечке» не выдадут. А справки нужны – я уже разрабатываю поход на Севера на следующий отпуск. 

         Электричкой едем до ст. Дружинино, а оттуда по старой горнозаводской дороге до ст. Аросланово на паровозике. Дорога, можно сказать, почти не действует. Поезд Чусовская-Бокал ходит по этой дороге раз в сутки туда и так же раз в сутки – обратно.
         У нас всего два дня, а надо пробежать по тайге Бардымского хребта километров семьдесят с лихвой.

         Всё вначале шло успешно: заскочили на хребет к высшей его точке – горе Зюран, побывали на водоразделе рек Маниска и Полуденного Бардыма, в урочище бывшего лесоучастка «Ястребок».
         Вот только посёлка Полуденный не обнаружили, или не дошли до него, или проскочили стороной. И нам повезло: в низину за хребет подъехали на машине лесоустроителей.

         А потом начались сложности. На болотах в истоках речушек у Ивана стал заплывать зрячий глаз.  Видимо, тяпнул в глаз самый ядовитый и мелкий из таёжного гнуса – мокрец. На втором глазу у Ивана бельмо от рождения.
         Вначале Иван, чтобы что-то видеть, пытался раздвигать оплывшие веки руками, но не помогло, глаз совсем закрылся. Пришлось вести его за собой, работать поводырём.

         Так и топаем по звериным тропам: я впереди держу подмышкой жердь-посох, он – спотыкается сзади, держась за второй конец этой жерди.
         Типичные былинные поводырь со слепым, вот только слепец песен не поёт и на лютне не играет. Зато всячески костерит всё, за что спотыкается. Заодно достаётся и поводырю.

         По первой же подвернувшейся неторной тропе веду приятеля вверх на хребет. Куда приведёт тропа не ведаю, но нам везёт – выходим на лесовозную трассу. Но и трасса на первых километрах не подарок – колдобины, ямы, вывернутые из земли корни, обломки гниющих брёвен, – есть за что спотыкаться.
         Наконец поднялись на хребет. Здесь идти стало легче  – справа подошла дорога подсыпанная мелким гравием.

         Проходим несколько километров и нас прихватывают сумерки. Сколько ещё идти до железки – неизвестно, а Иван уже давно скис, да и я психую – на паровозик не успеваем, а следующий будет через сутки.
         Но нам везёт: уже в полной темноте нас догоняет груженный газик. Водитель не рискует размещать нас в кузове, а в кабине их двое. Всё же запихнули Ивана третьим в кабину, а мне было дозволено трястись на подножке. Чтобы я не свалился опустили стекло и я висел, зажав дверцу подмышкой. Не сладко, но лучше чем пешком за поводыря.

         До станции было ещё двенадцать километров и я благодарил всех богов, пославших колёсный транспорт. Но на поезд мы всё равно опоздали.
         Нам и здесь ещё раз подвезло – ночью отправился состав с кругляком, столь же редкий на этой железнодорожной ветке как и пассажирские поезда.
         Устроились на переходной площадке одного из вагонов и утром были в Дружинино. К этому времени опухоль век стала уменьшаться и Иван мог перемещаться самостоятельно.
                Сентябрь 1965 г.