Все знают, но молчат. 7 глава

                22,23,24 апреля 2018 г.
                ( до сдачи сочинения 1 месяц)

— Я открою —  говорю это  на весь дом, сама не ожидая от себя.
Открывая, я вижу Мэтью. О боже,  зачем он снова пришел?
— Привет.
— Пока.
— Подожди, я принес вещи, которые у меня остались, держи.

Я забираю вещи, говорю ему, что бы он убирался отсюда и захлопываю дверь. Я застываю на месте, слыша только как мама, начинает рыдать. 

Мне очень жаль ее, поэтому сама я не могу плакать. Кто-то должен быть сильным. Мы успокоили маму, и я ушла в комнату. Здесь я могу плакать в свое удовольствие. Мне кажется слез уже нет, но они откуда-то берутся. Убираю вещи, думаю пока, я не готова. Сегодня нужно попробовать заснуть раньше, из-за маминого состояния мне пришлось согласиться на поход к психологу.
Посреди ночи я просыпаюсь, подпрыгивая от страха. Ужаснее сна я не когда не видела и это уже вторую ночь подряд. Мне сниться, будто я дома и смотрю в окно. Я вижу огромное, яркое ночное небо  черно-фиолетового цвета. Оно все в звездах, просто усыпано. Казалось бы, это прекрасно, но на меня надвигается чувство ужаса, незащищенности и просто огромного страха. Только я, небо и это чувство. Оно все ближе, ближе и я просыпаюсь.

                ***
Мы уже у психолога и ждем в коридоре. Выходит женщина лет сорока, хорошо одета, но не могу сказать, что она сразу вызвала у меня чувство доверия.

— Мелани Хилл, прошу, проходи, а мамочка подождет тебя здесь.
— Здравствуйте.
Я захожу в кабинет, здесь очень светло, можно сказать уютно, видно, что здесь она проводит большую часть своей жизни.
— Присаживайся в кресло. Меня зовут Карен Уолтен, — она улыбается, — может, ты хочешь стакан воды?
— Нет.
— Хорошо, тогда давай начнем. Сегодня наш первый с тобой сеанс. Давай для начала ты расскажешь мне о себе.

Какая же это все тупизна, но мне придётся говорить:
 — Мне семнадцать, я учусь в школе, меня зовут Мелани Хилл. На этом, пожалуй, все.
— Хорошо Мелани. Я вижу, ты не очень хочешь мне рассказывать о себе. Тогда давай начнем с другого, скажи мне, пожалуйста, почему ты пришла ко мне?
— Меня привела к вам мама.
— Так, хорошо. А почему она привела тебя ко мне?
— Не знаю, типа боится за меня.
— А почему она боится за тебя?
— Я же сказала, не знаю!
— Давай, Мелани, ты должна мне сказать. Что случилось?
— Ладно. Это из-за моей сестры.
— Что случилось с твоей сестрой?
— Как будто вы не знаете. Зачем мне это говорить.
— Мелани ты должна сказать это вслух, не бойся.
— Моя сестра, она умерла.
 
Я столько терпела и для чего? Чтобы теперь разреветься? У меня есть правило, никогда не плакать на людях. Поэтому я сжимаю кулаки, ногти впиваются в кожу, и я отвлекаюсь на эту боль. Мне сейчас так плохо, хочется убежать, но я понимаю, что за дверью мама. А эта женщина опять начинает говорить:
— Ты молодец Мелани. Поверь, я понимаю, что тебе тяжело, но мы бы не смогли продвинуться, если бы ты не сказала это. Скажи мне, как звали твою сестру?
— Джорджина. Но все зовут ее Джо.
— Когда человек умирает, мы помним последние дни, проведенные с ним. Давай ты мне расскажешь, все, что было перед тем роковым днем с тобой и твоей сестрой. Так мы сможем с тобой понять какие воспоминания сейчас остались у тебя.
— Мне больно сейчас это вспоминать, я не хочу.
— Поверь, я не хочу, чтобы тебе было больно. Но ты не должна закрываться. Ты не можешь молчать. Кто ни будь, говорил с тобой обо всем произошедшем? Может быть мама?
— Нет, думаю ей сейчас не до этого.
— Ты не пыталась с ней поговорить сама?
— Вы когда-нибудь слышали, как плачет мать, потерявшая свою дочку? Ей и так плохо, думаю, это ей нужна помощь. Я здесь только из-за нее.
— Хорошо, я поняла тебя. Давай ты все-таки расскажешь мне.
— Ладно, если вы так хотите. Джо приехала к нам в пятницу, а в субботу у нее был как раз день рождения. Мы не разговаривали с ней, поругались, когда я к ней приезжала, поэтому я даже не спустилась  на ужин. Я сидела в своей комнате, слышала, как они смеются, о чем-то говорят. Мне стало очень грустно, и когда стемнело, я вылезла на крышу, у нас есть такой выступ, на который можно вылезти из моего окна, смотреть на звезды. Я включила музыку, помню, играла вот эта песня, знаете  ……. . И тут, я услышала, ко мне лезла Джо, сразу обратила внимание она подстриглась почти под мальчика. Она залезла, легла, но мы не говорили. Я была зла. О Боже это так глупо сейчас.
— Это нормально, злиться, ругаться. Все так делают, не переживай, мы не знаем, когда случиться, что-то плохое. Что было дальше?
— Но я долго не выдержала и спросила у нее « Что ты натворила у себя на голове?». Мы засмеялись, и она обняла меня, это было так искренне. Потом мы долго болтали, но я видела, что ее что-то тревожит. Я подумала, может это из-за дня рождения, но все-таки решила расспросить. Она хотела скрыть от меня, но от меня так просто не отделаешься.
— Она поделилась своими проблемами?
— Да. Она рассказала мне, как я и думала, за то время как мы не виделись, ни чего не изменилось. Её  парень Мэтью, вернее жених, в общем, объяснять долго, но отношения у них не поменялись. Джо обещала, что все измениться, и я не стала лесть к ним, но он так и продолжил не обращать внимание на нее, только теперь он не писал книгу, а отмечал ее продажи. По Джо было видно, как ей плохо. Но из-за мамы и, конечно, из-за любви Джо не могла расстаться с ним. Я больше не смогла терпеть и видеть, как она страдает, потому позвонила Мэтью.
— А Джо разрешила тебе?
— Она даже дала мне свой телефон. Ей честно надоело, она сильная и не кому не позволяет с собой так обращаться, точнее не позволяла. Поэтому я позвонила и все ему высказала. Что бы он шел к черту, как он обидел мою сестру и что бы он привез вещи и больше не разговаривал с ней. Он что-то там мямлил, в общем, был в шоке, а потом просто согласился и сказал, что привезет потом вещи. Но я, конечно, не сказала, что он так быстро сдался, да еще и просил прощения у меня, а не у нее, иначе Джо бы сошла с ума.
— Твоей сестре стало легче?
— Да, однозначно. Мы стали носиться с ней по всему дому, играли как в детстве в догонялки, дрались подушками, пели, танцевали, смотрели на звезды, слушали музыку. Нам было очень хорошо, уже давно такого не было. И даже родители были в настроении, мы же не сказали им ни чего. Этот вечер был волшебный, пока Джо не сказала, что будет отмечать свой день рождения в нашем любимом месте, на водоеме. Она решила пригласить туда всех своих школьных друзей. Мне было жалко, что наше место, станет не только нашим, но я, конечно ни чего не сказала. Вот и все, а наследующий день все закончилось, как и наше с вами время.
Я встала и пошла к двери, наконец, час прошел.
— Подожди, Мелани. Мы с тобой не разобрали все, что ты сказала.
— Я не вправе вас задерживать.

Я вышла, там сидела мама. Потом она зашла туда. И я приоткрыла дверь и  подслушала разговор. Мисс  Уолтен говорила маме, что все, что я рассказала, не похоже на самоубийство, но нужен еще один прием и что там еще. А я-то думаю, откуда такая забота. А она решила таким образом выяснить, не совершила ли Джо самоубийство. Вместо того что бы подойти ко мне и поговорить она придумывает такие планы. Даже не хочу об этом думать, ведь мне и правда стало каплю лучше, хотя я могла все высказать и своему плюшевому мишки. Можно скинуть мамин поступок на горе, но она и без этого такая.

После психолога, я попросила родителей заехать ненадолго к Кэт. Пока наши родители сели пить чай, мы пошли наверх.

— Как ты Мелани? Хотя, глупый вопрос.
— Ни как. Кэт, это странное чувство, я даже не могу передать. Она умерла и что? Я просто продолжила жить, я проснулась, захотела есть, пить и все как обычно. Мне казалась, что я должна сама умереть, перестать дышать от боли, но ни чего не происходит. Мне просто больно, очень больно.
— Мел, жизнь же на этом не закончиться. Ты продолжишь жить, даже с болью. Время вылечит.
— Это бред. Ни что не вылечит.
— Я понимаю как тебе больно, но все же ты можешь мне рассказать, что там случилось?
— Случайность, подлая случайность, вот что. Мы поехали отмечать день рождения Джо, с утра я подарила ей альбом с нашими фотографиями, это ты мне подала идею, ей очень понравилось. Целых два часа ушло, только что бы она нарядилась. Мы позавтракали всей семьей, даже не ссорились с мамой. Потом заехали в наше кафе  и к бабуле. Я очень рада, что мы заехали к ней, это получилось что-то вроде прощания. А потом уже поехали на озеро. Туда уже подъехало куча людей. Многих я знаю, как ее друзей  по школе. Включили музыку, достали выпивку и пошло поехало. Как ни странно ты, наверное, не поверишь, я тоже веселилась.  С меня тогда будто камни с плеч упали, прошли все эти ссоры и Мэтью ушел из нашей жизни. Но как обычно Джо уже видимо по своей привычки, перебрала и начала вести себя ужасно. Она так и не бросила курить, не знаю, сколько она тогда выкурила. И опять мы с ней начали ругаться, все заново. Она начала плакать из-за Мэтью, потом мы успокаивали ее с какими-то девчонками. А что было дальше, просто ужас, ей совсем снесло крышу. Я подумала, что пора домой, как я ее только не утаскивала. Все начали бушевать, врубили музыку и начали прыгать в воду. С того выступа, помнишь?
— Да, помню. 
—Дальше я сказала Джо, что собираюсь к бабушке и надо бы ей собираться, некоторые уже уехали, а остальные намеревались, было где-то около пяти утра. Я как сейчас помню, она встала и сказала мне «— У меня день рождение, а ты опять занудствуешь, я чувствую себя свободной. Но хорошо, подожди, сейчас поедем». Она побежала и со всего разгона прыгнула в озеро. — Я не выдержала и заплакала.
— О Мелани, не надо не плачь. Иди сюда. — Кэт обняла меня.
—Она прыгнула! И все! Я побежала туда, но она не выныривала, было темно, фары машин освещали все. Я начала кричать, что бы помогли, но никто, ничего не понимал. Подбежала одна девчонка, я крикнула что бы она звонила девять один один. И я прыгнула в воду. Вода была такая холодная. Что я могла? Я ныряла.
— О Боже, это ужасно.
— Через не которое время, когда уже приехали спасатели, ныряли водолазы. Меня вытащили на берег, я рвалась туда. Подъехали родители, я, конечно, мало что помню. Но это я запомнила, мама подошла ко мне и сказала «— Успокойся, ты и так уже сделала все, что могла». Но это было ни в том смысле, что больше ни чего не сделать и ты старалась, как могла, нет, это был гигантский упрек, она просто сказала и толкнула меня.
— Ты же ни в чем не виновата! Надеюсь, ты это понимаешь? Ты и, правда сделала все, что могла.
— Я понимаю ее, так легче, когда кто-то виноват. Меня осматривали врачи, когда ее подняли. Сколько уже прошло, больше часа, а я на минуту подумала, а может она жива? Я помню только, как кричала мама, и слезы папы. Такое не забыть.
— И, что сказали, почему она не выплыла?!
— Сказали, что она стукнулась об камень и потеряла сознание. Она была в самой глубине.
— Почему все так? Из-за какой-то глупости, просто нет человека. Мне очень жаль, я не смогла приехать на похороны. Ну, ты понимаешь, в моем положении.
— Да я все понимаю, мне даже не много легче стало.
— А как там ваша бабушка?
— Да, вот за нее я очень переживаю, каждый вечер к ней хожу. Она очень постарела за эту неделю и с сердцем все не хорошо. Она хотя бы говорит, а вот мама так и молчит, как будто ни чего не произошло! Я знаю, что она винит меня.
— Просто ее очень тяжело.
— Да, я знаю. Ладно, нужно ехать, еще к бабушке зайти надо. И мама я слышу, там уже бушует.

Мы спустились, мама оказалась уже основательно напилась, и папа вел ее к машине. Дома у нее начался приступ истерики, она кричала, била посуду. Я попыталась ее успокоить, и у меня даже получилось. Как только я подошла и начала, что-то говорить она тут же утихла и спокойным голосом сказала: «— Лучше не говори со мной сейчас», сказала и ушла к себе в комнату. Первый раз мне было больно услышать такое от мамы, лучше бы она прямо мне все высказала, чем так. Я чувствую, как она все больше меня ненавидит.
Я взяла мамину машину и поехала к бабушке. Она долго не открывала мне, и я испуганно начала колотить в дверь, но она, наконец, открыла мне.

— Бабуля, как я испугалась, — я подбегаю к ней и обнимаю.
— Да ты что, Мелани. Я читала и не услышала. Проходи.
Мы сели пить чай, бабуля готовит очень вкусный ромашковый.
— Бабушка, как ты себя чувствуешь?
— Но, а как я могу, немного лучше. А как там твоя мать?
— Как обычно, все как обычно…
— Не расстраивайся так, нам всем сейчас очень тяжело. Нужно подождать.
— Да, бабуля, я знаю. Ладно, я пойду, а тебе надо отдыхать. Завтра обязательно приду.
Я вышла из дома, на небе были звезды, и мной опять овладело, то ужасное чувство страха. Я теперь и на звезды смотреть не могу. Что у меня еще отнимут?

                ***

Сегодня мне нужно приготовиться к продолжению ужаса. Я, спустя неделю, иду в школу. Все там уже знают о случившемся, а еще эти слухи о самоубийстве. Мне не хочется жалости и этих косых взглядов.  Тем более я теперь там совершенно  одна. Меня радует только одно — скоро этот ад закончиться.

Сейчас мне хочется завернуться в одеяло и не вылезать оттуда ни когда. Но я иду по улице прямиком в самое отвратительное место в жизни, меня пробирает холод и дождь моросит прямо в лицо.
Школьный коридор. Люди. Ужас. Все это неотделимо. Вот и первый жалобный взгляд.  Захожу в кабинет. Миссис….. уже начала  рассказывать свою очередную историю, ведь я опоздала. Все разом повернули в мою сторону голову. Я думала она начнет вычитывать меня, она ненавидит опоздания, но я забыла про границы жалости поэтому Миссис Смит просто разрешила мне сесть на свое место.

В этот раз в столовой я сижу одна. Все они меня раздражают даже своим видом. Ко мне подходит Гейб.
— Привет, как ты?
— Мне действительно очень жаль.
— Мне тоже, однако, это не помогает.

Не хватило мне одного психолога меня теперь еще и к школьному запихнули. Наш психолог это такая странная женщина и по-моему ей самой нужна помощь, по крайней мере она так выглядит. Я захожу в кабинет, и начинается хит-парад дебильных вопросов, которые они думают, помогают людям, но ни в коем случае не раздражают.
— Давай расскажи мне как ты себя чувствуешь.
— Не беспокойтесь прошлое не повториться, я чувствую.
—Это уже хорошо. А как именно ты себя чувствуешь. Потерю сестры не так просто пережить.
— Вы такая проницательная. Давайте вы спросите прямо, хочу, лия покончить с собой? Нет, не хочу. И думаю, для первого раза нам хватит.
— Подожди Мелани.
— До свидания.

Так хочется уйти куда-нибудь подальше забраться в уголок и не выходить от туда пока жизнь опять не станет прежней. Жаль, что это ни когда не случиться. Сейчас, наверное, потому что прошло еще мало время, но я не могу принять эту ситуацию. Я просто не понимаю, будто жизнь поделилась на две части, как-будто так и надо, все эти соболезнования , психологи. Не ужели в этой ситуации правда мне кто-то может помочь? Это полный бред.

Дома теперь не просто не уютно, это теперь точно не мой дом. Я прихожу кидаю сумку, и быстрей бегу к бабуле, если бы не она то не знаю, я наверное, давно растворилась в этом мире, как забытый всеми предмет. Я не знаю где сейчас мама, на роботу она не ходит, но где пропадает опять остается загадкой.

Я стучу к бабушке в дверь уже больше десяти минут, в прошлый раз она просто не слышала , но я все равно волнуюсь. Наконец, я слышу шаги. Бабуля медленно открывает дверь:
- Мелани – протяжно и тяжело говорит бабушка.
- Бабуля тебе плохо?!

Я быстро захожу в дом и сажаю ее на диван. Она очень бледная и ели шевелиться.
  - Что с тобой?! Я вызываю скорую.
- Не надо Мелани, это просто давление.
- Нет даже не пытайся уговорить.

Я позвонила в скорую и начала звонить маме, звонила где-то  раз десять но мне так ни кто и не ответил. Я принесла бабушке воды, она очень плохо выглядела. Я села рядом с ней и взяла ее за руку. Она так смотрела на меня и хотела сказать про то что бы я не волновалась, но я запретила ей, что бы она не напрягалась. У меня в голове крутилось только одно, я зажала бабушкину руку в свою и сказала:

— Я ни за что не отпущу тебя.