Тепло своего сердца часть 3

Недели две к Егорову никто не приходил. Он скучал по Лёле, по Климову. Не было и оленихи. Дни текли размеренно и однообразно: лес, воспоминания, мысли, стопка водки перед сном...
И всё до той поры, пока не произошло то, чего так боялся Егоров.
В тот день он ушёл в лес с утра, а вернулся к обеду. Он колол дрова за хижиной, когда внезапный толчок в сердце заставил его посмотреть прямо. Сначала Егоров заметил фигуры людей, потом, пробираясь вплотную к деревьям, он побежал в ту сторону. Теперь он видел их отчётливо. Это были Климов и Геннадий Иванович. Егоров повернул голову вправо и остолбенел. Там стояла олениха и смотрела  прямо на него. Климов целился в олениху из ружья. Вторым навёл ружьё его помощник.
- Не смей, Серёга, твою мать! - заорал Егоров и рванул к нему.
Но тут со стороны леса он увидел бегущую Лёлю. Волосы её развевались от ветра, одна рука была вытянута вперёд, всё её существо протестовало:
-Герда! Герда! Не надо! Папа, ты обманул меня, ты - убийца!
Рука Климова дрогнула, но было поздно. Его помощник бросил ружьё.
Выстрел прозвучал, как раскат грома. Олениха упала на землю, но пыталась встать, а
рядом с ней рухнула и Лёля.
В следующую секунду крик Климова разорвал лес:
- Лёля! О дьявол, как же так?!
Он бежал к дочери. Егоров стоял бледный, с трясущимися руками. Он в ярости кричал Геннадию Ивановичу: - Заводи машину!
Бросился навстречу Климову. Тот шёл белый, как смерть, с Лёлей на руках.
- Давай её мне, беги к машине, подгоните, везём в больницу!
Уже в машине Климов снова держал девочку на коленях, а Егоров одной рукой гладил ноги девочки, а другой, в каком - то порыве, сам не осознавая что делает, спину Климова. Спохватившись, убрал руку.
- Всё будет хорошо с ней, всё будет хорошо!
Потом он звонил ветеринару и просил позаботиться о Герде.
Климов сидел, словно под гипнозом. Губы беззвучно шептали: - Господи, помоги ей, Господи, помоги.
Лёлю забрали в реанимацию. Климов метался по коридору, как раненый зверь, рвал на себе волосы.
- Чёрт, Егоров, почему ты ничего не сказал мне про эту чёртову олениху, про то, что Лёля...? Она мне всё твердила про какую - то Герду. Но я - то думал, что это девочка, чёрт возьми! Тьфу!
Он рыча упал на стул, а Егоров стоял рядом, положив руку на плечо друга.
- Господи, Климов, родной мой, что же ты наделал? Сейчас время не вернуть, но я точно знаю, вот здесь, - он постучал кулаком по груди,- Всё с Лёлей будет хорошо, слышишь?
Он сел прямо перед Климовым на корточки и держал его за руки. Так и застал их врач. Оба тут же вскочили: - Ну что? Ну как?
- Пока ничего сказать не могу. У ребёнка болезнь сердца. Ей нельзя сильно нервничать. Похоже, она испытала большой стресс.
- О, чёрт, да у неё мать не так давно умерла, а теперь ещё...
- Мы делаем всё возможное, Сергей Петрович, врачи...
Но Климов уже ничего не слышал. Он медленно оседал на пол. Егоров подскочил, но тот уже лежал, держась за сердце.
- Помогите! - кричал Егоров,- Не смей, Серёга, не вздумай оставить нас, слышишь?
Врач, медсёстры, губы шевелятся, но Егоров словно оглох и ослеп.
А когда ему сообщили, что Климов умер от инфаркта, он кивнул и открыл рот,как выброшенная на берег рыба.
Из реанимации вышел доктор:
- С девочкой всё будет хорошо. Работу сердца стабилизировали. В будущем раз в три месяца она должна наблюдаться у детского кардиолога. Жаль, что ребёнок теперь без отца. Вы уж не бросайте её. Это ужасное несчастье, вы пока ничего ей не говорите.
Егоров в сердцах взял врача за руку и молча, как идиот, тряс эту руку и кивал. А потом, не в силах больше здесь находиться, выбежал из больницы. Он отошёл к стене. Тошнота подкатила внезапно.
- Что же ты наделал, Климов, мать твою!
Он упал на колени и, уронив голову, впился зубами в землю, чтобы заглушить эту боль.
- Ну что же, чёрт возьми, жил же он без Климова тридцать лет, когда тот был далеко, и дальше будет жить. Он снова далеко, просто где - то далеко. Как нелепо - то а! Зато у него, у Егорова,теперь есть Лёля-девочка, изменившая его. Благодаря ей он понял, каков его путь - не страсти и порока, а путь любви и добродетели. У Лёли глаза голубые, как чистое летнее небо, как у Климова. Ещё есть Герда - олениха с печальными чёрными глазами, есть лес с великанами соснами и есть тепло, тепло сердца, которое он знает кому подарить.

                Три месяца спустя.
Лёля с нежностью гладила олениху:
- Дядь Вить, я так рада, что Герда поправилась.
Егоров улыбнулся одними губами:
- Знаешь, милая, я тоже рад.
Лёля вдруг серьёзно посмотрела на него и взяла за руку:
- А мама с папой теперь вместе?
Егоров кивнул, тяжело вздохнув.
- Скажи, а ты не бросишь меня?
- Нет,- он прижал к себе девочку,- Все документы готовы, мы с тобой вместе, и всё по закону. Только ты обещай мне, что не будешь одна убегать далеко в лес, даже к Герде.
Она хитро улыбнулась:
- Обещаю, но у меня есть одно условие.
- Даже так? - удивился Егоров,- Какое же?
- Ты должен жениться на Аннушке.
- Так прям сразу и жениться?
- А зачем тянуть. Заведём машину и поедем, как там взрослые говорят, "сватать невесту".
Громкий смех Егорова прокатился по лесу. Как это не странно, но он был счастлив сейчас. Он готов перевернуть весь мир. Конечно, он женится на Аннушке, конечно, они будут хорошей семьёй, и Лёля не будет страдать. И в эту минуту образ Климова,который всегда заставлял ныть его сердце, вызвал лишь светлую радость.