Китайская тетрадь. Часть 32

Разум опирается на три основных начала:
воображение, размышление, память.


 Упомянутый Ю.М. Галенович часто касался пограничных вопросов и территориальных споров, которые возникли между странами с момента освоения Россией дальневосточных рубежей, то есть более 300 лет назад. Надо отметить, что первая китайская пограничная крепость Айгунь на Амуре появилась в 1683 г. Переговоры о границе начались в Нерчинске 12 августа 1689 года. Официальным языком был латинский. Россию представлял А.Ф. Головин. Договор был подписан на трех языках 29 августа  (8 сентября) 1689 г.

Брянскому наместнику Федору Алексеевичу Головину,  царь Алексей Михайлович в 1686 году предписал «ехать послом для успокоения ссор китайского богдыхана». В путь Федор Головин с дьяками (от греческого – служители) отправился по указу великих государей Ивана и Петра Алексеевича и сестры их великой же государыни-правительницы Софьи Алексеевны. Выехал Головин из Москвы зимой 1686 года, а с китайскими послами встретился в Нерчинске в августе 1689 года.
Как рассказывает автор, в прениях прошло полмесяца: отступали, наступали. Наконец обессилили: 29 августа 1689 г. бумаги с обеих сторон были подписаны, состоялось заключение первого с китайцами пограничного Нерчинского договора. О том времени Головин писал так: «Сила противостояла силе. Малая – большой. Границы презирались и пересекались с великой легкостью. Никто не хотел отступать, никто не хотел уступать. Все наступали».

В последствии ведал Федор Головин Сибирским и многими другими приказами. При нем началась разработка Нерчинских серебряных руд и железа в Верхотурье. Участвовал Головин и в Великом посольстве Петра I в Европу. Скончался канцлером российским,  на 56 году жизни, в 1706 году, в г. Глухове по пути в Киев, куда ехал по указу царя.
 Более подробно на погранично-договорных вопросах в своей книге «Россия-Китай. Неизвестные страницы пограничных переговоров» остановился Г.В. Киреев. Про автора, Чрезвычайного и Полномочного посла  сказано, что он более 35 лет из 50 проработал на китайском направлении, занимался пограничной тематикой. Последние 10 лет был главой российской демаркационной комиссии.
 Последний знак, обозначающий на местности границу на Восточном участке границы с Китаем был установлен 6 ноября 1997 г.. Это был буй (фубяо) под № 24, на озере Ханка. Полевые работы проводились с 1992 по 1997 гг. С 1998 года велась подготовка демаркационных документов. Завершающий момент, подписание протоколов-описаний и карт на Восточную и Западную части российско-китайской границы. Это произошло 9 декабря 1999 г. во время визита  президента России в Китай, подписали документы министры иностранных дел, от России И.С. Иванов, от Китая Тан Цзясюань. 19 января 2000 г. состоялся обмен нотами и подписанные документы вступали в силу.

Подвижка в урегулированию границ с Китаем началась с Буринского и Кяхтинского трактатов 1727 гг (Монгольский участок) и Айгуньского договора, по которому левый берег Амура отходил к России. Переговоры велись в Айгуне с 10 по 16 мая 1858 г. Наш посол Путятин в это время (1 июня 1958 г.) в Тяньцзине подписал «Трактат о дружбе и торговле -об условиях политических взаимоотношений России с Китаем». По договору на Россию распространялся режим наибольшего благоприятствования».
Для дальнейшего урегулирования вопросов, оставшихся нерешенными Путятиным в Пекин был командирован генерал-майор Н.П. Игнатьев. Он выходил с предложениями по разграничению восточных областей. Получив отказ и выслушав заявление, что Китай готов чуть ли не воевать с Россией, чтобы не допустить «посягательства на маньчжурские земли», Игнатьев выехал из Пекина. Ситуация изменилась, на Пекин начали наступление англичане и французы, тут и понадобилась помощь Игнатьева. Он согласился помочь, но поставил условие: ратифицировать Айгуньский договор и провести разграничение в Уссурийском крае. Китайцы согласились. По настоянию Игнатьева союзники отказались от штурма Пекина и отвели войска, несколько сократили контрибуцию.

В ответ цины сообщили: «Наш великий государь дал пустые земли по левому берегу Амура...для жилья бесприютному (!) народу». По разграничению в Уссурийском крае был подписан 2 ноября 1860 года Пекинский договор. На разменной карте, скорее всего сам Игнатьев, провел красную разграничительную линию. По Амуру и Уссури. У Хабаровска она проходила по протоке Казакевичева, где в течение пяти лет проходила моя служба. Есть, что вспомнить.
По приезду на границу я изучал обстановку. Из документов следовало, что в связи с пограничными коллизиями, которые возникли после Гражданской войны, 25 ноября 1925 года состоялось заседание Президиума Дальревкома, на котором рассматривались вопросы «об установлении «в натуре» границы между СССР и Китаем». В протоколе, в частности, указывалось: «Китайцы в 1919 году воспользовались русской революцией, захватили часть территории от старого пограничного столба до Казакевичевской протоки. До 1878 года в ; км. ниже  китайской деревни у реки Уссури стоял деревянный столб, отделяющий китайскую территорию от русской. На столбе была прибита деревянная доска, на сторонах которой были русские и китайские надписи.

 В 1878 г. деревянный столб был заменен каменным, и граница проходила по прямой линии на третий утес Иргинских сопок. Весь сенокосный участок от Казакевичевской протоки и в 4-х верстах выше по реке Уссури до этого столба принадлежал деревне Казакевичево. На столбе с русской стороны была написана буква «Е», с китайской – «А». По поручению царского правительства этот столб охраняла станица Казакевичева. В 1919 году китайцы каким-то образом столб уничтожили. Объявили территорию своей и русским сено косить запретили».
Проверки границы проводились в 1886 году в урочище Ново-Киевском подписали соответствующий протокол. 14 июля 1896 года был подписан Хабаровский протокол по столбу - литер «Е». В Забайкалье уточнение проводилось в 1911 году и было оформлено Цицикарским протоколом.
Граница в Забайкалье долгое время не вызывала никаких споров у России и Китая  вплоть до начала XX века,  когда  монгольские караулы  на   границе   были   заменены   китайской   пограничной   стражей. Вот тогда правительство  Китая возбудило  перед  Россией  вопрос  о  редемаркации  граничной линии, на протяжении от горы Тарбагандаху до  р. Аргунь.  Русский  посланник  в Пекине И.Я. Коростовец в своем  донесении  министру  иностранных  дел  от  7 февраля 1909 г. предложил  послать  комиссию  для   детального   обследования спорного участка границы. Одновременно с  этим  в  апреле  1909  г.  Цинское Вайубу  (Министерство  иностранных  дел)  обратилось  к  русским  властям  с просьбой  создать совместную пограничную комиссию.

В начале  мая  для  исследования  вопроса Иркутским  генерал-губернатором был командирован подполковник генерального штаба  Н.А.  Жданов. В качестве помощника к нему был  прикомандирован находившийся в Хайларе чиновник Министерства иностранных дел Усатый.  К концу 1909 года комиссия подполковника Жданова закончила  предварительное изучение местности в районе границы.  Сличение  русских  и  китайских  карт  и  исследования  на  месте показали, что существовавшая граница не согласовалась ни с  делимитацией  ее по Буринскому трактату, ни с местоположением пограничных  знаков-маяков.
  На русских картах вся эта местность, то есть долина Мутной Протоки  (или  так называемая Куладжа), хотя и была показана принадлежащей Китаю,  однако,  как показывали  предварительные  исследования,  она  должна  была   принадлежать России. За обладание этой местностью и  шли  споры  между  казаками  поселка Абагайту и китайцами. Русская сторона на том же  основании  утверждала,  что станция Маньчжурия и поселок того же  названия  находятся  не  на  китайской территории, как было принято считать и как  значилось  на  всех  официальных картах, а на русской.

 Второй оспариваемый участок границы проходил вдоль течения р.  Аргуни  до Усть-Стрелки.  Поскольку   долина   Аргуни   представляет   собой   песчаную низменность,  ежегодно  затопляемую   разливами,   постепенно   подмывающими берега, то при этом гораздо большему разрушению  подвергался  более  пологий русский  берег.  Отклоняясь  вследствие  этого  от  старого  русла  в  левую сторону, Аргунь постоянно образовывала многочисленные  мели,  превращавшиеся с течением времени в острова. Так  образовались  острова  Кручина,  Степной, Капцегайтуевский (Менкесели) и другие,  лежащие  на  Аргуни  до  слияния  ее  с Шилкой.
  На станции Маньчжурия состоялось первое  заседание  русско-китайской разграничительной комиссии. Стороны согласились руководствоваться  в  работе монгольским текстом договора  1727  года,  монгольский  же  язык  был  признан основным в работе комиссии.

 Китайские  министры  сделали  русскому посланнику в  Пекине  И.Я.  Коростовцу  предложение  после  окончания  работ смешанной комиссии назначить с обеих сторон двух комиссаров в  высшем  чине, снабдив их более широкими полномочиями.  Съехавшись  в  каком-нибудь  пункте Маньчжурии, комиссары должны были бы проверить и согласовать  достигнутые  к тому времени результаты и, если бы удалось, устранить разногласия,  а  затем провести само разграничение на месте и подписать  окончательный  протокол  и карты.
Российское Министерство иностранных дел ответило  согласием  на это предложение; главой русской делегации  на  предстоящих  переговорах  был назначен генерал-майор Н.П. Путилов.  Главой  китайской  делегации  на  переговорах  был  назначен   губернатор Хэйлунцзянской провинции сановник Чжоу Шимо.   Заседания комиссии по разграничению начались  в  Цицикаре. Переговоры   зашли   в   тупик   из-за   разногласий   в   толковании географических  терминов. 
 
На  13-м заседании смешанной русско-китайской разграничительной комиссии   был  одобрен  проект  соглашения  о  разделении  87 спорных островов по Аргуни от  ее  устья  до  станции  Аргунская,  при  этом  России отходило 56 островов, а Китаю - 31.  При этом, цинские  делегаты  категорически  заявили,  что  станцию Маньчжурия с полосой отчуждения они не могут уступить в пользу России, а  об остальной  части  сухопутной  границы  они   изъявили   желание   продолжать переговоры, чтобы путем  взаимных  уступок  наметить  приемлемую  для  обеих сторон линию границы и заключить на этом окончательное соглашение. 
Цицикарский договорный акт был подписан 7  декабря  1911  г.  Через  день Путилов  телеграфировал  И.Я.  Коростовцу:  «Протоколы  соглашения  о   всей границе от Тарбагань-Даху до Абагайту и далее по реке Аргуни  до  ее  устьев подписали  и  печатями  скрепили.  Долины  Куладжи  и  Шарасуна  остались  в пределах России,  поселок  и  станция  Маньчжурия  с  полосой  отчуждения  с прилегающей к ней местностью остались в пределах Китая. Кроме массы  мелких, все крупнейшие острова Аргуни отошли к России».

 Договорный  акт  от  30  декабря  1911  года  подтвердил  граничную  линию, определенную разменным письмом от 12  октября  1727  года  и  начинавшуюся  от пограничной точки № 58 на горе Тарбаган-даху до пограничного знака №  63  на сопке Абагайту.  Далее  пограничная  линия  шла  по  Аргуни,  как  это  было зафиксировано еще Нерчинским договором, до слияния ее с Шилкой".
Для себя еще раз обозначил,  что Аргунский   участок   российско-китайской    границы, на котором мне пришлось послужить в конце 1960-х годов, обозначаемый на некоторых изданных в  КНР  картографических  материалах  как «неопределенный», сложился в результате уступки Русским  государством  части своей территории  в  пользу  Цинской  маньчжурской  империи  еще по  Нерчинскому договору 1689 года.  Цицикарский  протокол  1911 года  зафиксировал  лишь  демаркацию  границы   на 1200  километровом участке, который можно назвать исторически сложившимся.
Тем не менее, результаты Цицикарского договора тоже пришлось пересматривать. В конце века снова возникли стычки из-за островов.  Остров Большой на реке Аргунь, площадью 58 кв. км. удалось «отвоевать». Казалось бы все вопросы удалось согласовать.

Но пограничные недоразумения возникли сразу после свержения в России царизма. Китайская сторона потребовала аннулировать все ранее заключенные договора о границе. 15 марта 1926 г. Л. М. Карахан вручил китайской стороне документ под названием «Принципы соглашения о вопросах, касающихся границ». Российская сторона предлагала провести проверку и уточнение границы, китайцы стояли за коренную ломку.
Далее был конфликт на КВЖД в июле 1929 г., к границе начали подтягиваться войска. У китайцев в первых рядах были белогвардейские подразделения. Они начали обстрел пограничных сел Олочинская, Абагайтуевская и застав. С 16 на 17 ноября 1929 г. началась переправа на советскую территорию под станицей Абагайтуевской. Чем конфликт закончился, всем известно. Мне пришлось бывать во время службы в Даурском отряде на заставе Абагайтуй и в помянутой станице. Вспоминается интересный случай.

Один раз наш отрядной ансамбль «Зеленый огонек», в котором состоял и я, блудил по степи всю ночь. На руднике Абагайтуй закончился концерт, и нам следовало двигаться далее. На дворе ночь, а ночевать негде. Выехали с надеждой выспаться на новом месте. Но где оно, прошли уже положенные часы пути, а селения не видно. Через некоторое время показались огни. Народ обрадовался, но оказалось преждевременно. Приехали не туда, куда хотели, а в тот же поселок Абагайтуй только с другой стороны. Разбудили кого надо, еще раз расспросили, как ехать и снова в путь, и снова через несколько часов прибыли в Абагайтуй. Вот ведь как бывает! Ночь, степь, ориентиров нет, а дорог и развилок не сосчитать. В третий раз, конечно, не поехали.  В тот раз, местные девчонки   предложили нам помыться с дальней дороги в душе местной котельной. Потом пили чай.  Тогда родились строчки:


 Километры,  словно метры,  и дорог не сосчитать
 А граница как сестрица, как тебе родная мать 


Прерванные в 1929 г. дипломатические отношения были восстановлены в 1932 г. В середине 1935 г. японо-маньчжурские войска нарушили границу в районе Казакевичевской протоки вблизи Хабаровска. Приводились доводы, что граница проходит не по протоке, а в районе Хабаровска. Что касается протоки.
В апреле  1975 года я впервые принял участие во встрече с китайцами в г. Фуюань. По пути к месту встречи произошла забавная история. Начальник отдела Гущин принял решение идти на заставу «Спасская» на катерах по только что открывшейся ото льда протоке Казакевичева. Встреча должна была состояться на следующий день, собрались загодя и накануне вечером на двух катерах тронулись в путь. Но не так все просто, как кажется. Пошли в плавание в первый раз в навигацию с новым составом экипажей. В общем, в первый раз в первый класс. Отошли от устья протоки не более одного километра, как с размаху залетели головным катером на мель острова Цаплиный. Темно, на связь по радио никто не выходит, хотя и отряд, и местная застава рядом. Слезть с косы не можем, второй катер ходит рядом, подойти не получается - мелко. А так как выдвигаться на встречу с китайцами нужно обязательно, принимаем вынужденное решение - раздеваемся и со всеми причиндалами идем голяком по воде с одного катера на другой. Расстояние не более 20 метров, но вода холоднющая, а дно сплошной лед. Отморозили все что можно. Далее шли одним катером, и грелись,  как могли, хорошо, что водка имелась. Вот такая случилась дипломатическая апрельская шутка.

После 1949 г. стороны, хотя китайцы и намекали на пограничный вопрос, не договорились о начале переговоров. В этом есть и наша вина (ссылаясь на сложность международной обстановки в 1956 году  ( Венгрия) СССР предложил переговоры отложить и так к ним и не вернулся.
Про Буз-Айгыр и заставу Караул-Тюбе речь идет на стр. 56. Застава по сокращению в 1954 г. была ликвидирована, сразу начались нарушения. Инцидент случился 17 августа. 21 сентября китайская сторона объявила Буз-Айгыр своей территорией. В октябре была создана компетентная комиссия, которая в результате изучения договорных актов определила 26 отдельных участков, где понимание сторон по границе не совпадали. Непосредственно о переговорах по границе вопрос поставила китайская сторона в ноте от 19 апреля 1963 г. При этом предложила на «участках переплетения интересов» советских пограничников отодвинуть до линии, которую они считают правильной. Получив на это отрицательный ответ, китайцы все же согласились (нота от 19 ноября) начать переговоры в феврале 1964 г.
Полемика о «неравноправных договорах» и «спорных территориях» велась в жесткой форме. Китайцы предлагали для начала вернуть 35 тыс. кв. км. В результате сравнения топографических карт, выявили несоответствия на 22 участках. Переговоры споткнулись. Подножку им поставил и Малиновский на приеме китайской делегации в Москве по случаю 47-й годовщины революции. Он в открытую предложил Чжоу свергнуть Мао, «как мы сделали с Хрущевым»!

Автор не прошел мимо случая с сырниками на приеме Чжоу Эньлая Косыгиным, когда он летел через Пекин в Ханой. Предложение организовать обед в советском посольстве поступило неожиданно, продуктов необходимых не было и вместо второго горячего, хотя посол был категорически против, повар Анна Свиридченко приготовила сырники. Они, как ни странно, больше всего Чжоу и понравились. И так бывает. По возвращению в Москву Косыгин выступил по телевидению и предложил в советско-китайских отношениях придерживаться принципа:
«Государства должны учитывать особенности исторического развития, специфику его на различных этапах, национальную самобытность, взаимно учитывать  интересы каждой из стран, взаимно уважать мнения друг друга не рассматривать выражение различных мнений, как проявление неприязни или даже враждебности».
Автор книги отметил, что к сожалению стороны не всегда этим руководствовались. Началась «культурная революция». 17 августа было предпринято очередное нападение на наше посольство. Опять 17 августа, как и на Буз-Айгыре. Об этом нам слушателям курсов усовершенствования в 1976 г. рассказывала очевидец тех событий Людмила Михайловна Галенович, супруга упомянутого профессора Галеновича и автора книги:

«В Китае сложилась такая ситуация, когда руководство страны принялось демонстрировать свое полное пренебрежение элементарными нормами международного права. Одна за другой следовали провокации в отношении сотрудников посольств и других советских учреждений, их сотрудников и членов их семей. Перед посольством начались массовые шествия. Ворота, забор и прилегающие здания были обклеены плакатами, враждебного нашей стране содержания. Тут же вывешивались чучела советских руководителей, макеты гробов, виселицы и прочие реквизиты. По периметру посольства были установлены мощные громкоговорители, которые работали сутки напролет, мешая трудиться, и отдыхать. Посольство практически было блокировано.
С 13 января по 13 февраля 1967 года в посольство не доставляли советские газеты и журналы. Китайский обслуживающий персонал покинул посольство, заявив, что он объявляет «забастовку». Когда же китайским гражданам было объявлено, что посольство отказывается в дальнейшем от их услуг, они пытались силой вернуться на свои места. Они почти сутки не выпускали из кабинета заведующего консульским отделом, угрожали ему физической расправой.

МИД СССР потребовал оградить посольство от враждебных демонстраций, но бесчинства продолжались. В связи с этим наше правительство приняло решение отозвать из посольства членов семей сотрудников посольства, торгпредства, аппарата экономических советников и отделения ТАСС. Китайское правительство, несмотря на нашу просьбу, не приняла необходимых мер по обеспечению  безопасности членов семей.
Отправка, вспоминала Людмила Михайловна, проходила в обстановке издевательств, грубого насилия, попрания всякого приличия и морали.
- Нас начали вывозить в начале февраля, - рассказывала преподаватель, - в аэропорту черте что творились. Невозможно было пробиться к самолету. Нас окружила толпа хунвейбинов. Со всех сторон раздавались выкрики и брань. Целых 8 часов они нас так терроризировали, и некому было нас защитить. Издевательства продолжались и при посадке в самолет. Мы шли, как бы, сквозь строй. Нас шпыняли со всех сторон, били по ногам, дергали за волосы.
По этой причине на китайцев у нашей наставницы «имелся большой зуб» и потому она фамилии многих китайских руководителей и лидеров, как, например, Хуа Гофэн, Ху Яобан, Ван Хунвэнь и т.д., где присутствовала буква «х», интерпретировала на русский лад.

Хунвейбины на грузовике, наполненном булыжниками, неоднократно объезжали по периметру территорию нашего посольства и аккуратно выбивали окна  служебных и жилых помещений. Китайская охрана им не препятствовала, так как их действия были санкционированы. 17 августа нападающие ворвались в здание Консульского отдела, вытащили оттуда документы, радиоприемники, мебель и стали их жечь на кострах, разведенных во дворе посольства.
Были избиты военные атташе ГДР и ДРВ, их жены и дети. Хунвейбины совершили нападения на корреспондента польского агентства печати в КНР. Была повреждена машина чехословацкого посольства. Автомобиль посла облили краской и оклеили плакатами с ругательскими надписями. Имели место нападения на английское и монгольское посольства.
То, что во второй половине 50-х годов китайцы предрекали - наступление «эпохи колоссальных потрясений на мировой арене» («да дундан шидай»), действительно наступило. Надо сказать, что на такие  «потрясения» китайцы, как быстро воспламеняющая нация, большие мастера и потому,  как мне кажется, они не исключены и в будущем. 

Я обратил внимание, что события в Пекине напоминали «Боксерское восстание», когда наше посольство в 1900 г. защищалось от инсургентов  - ихэтуаней. Отличительной чертой ихэтуаней был красный цвет: члены организаций носили красные пояса, красные повязки и красные знамена. Хунвейбины тоже назывались «красными охранниками» и повсюду демонстрировали красный цвет революции. Женские филиалы ихэтуаней назывались «Хундэнчжао» («Свет красной лампы»). И тут как один к одному, во время «культурной революции» одной из самых популярных пьес была «Красный фонарь».
В 1969 г. возник конфликт на о. Даманском. А его могло бы и не быть. Еще в 1964 (читайте книгу Б.Н. Верещагина «В старом и новом Китае») в правительство направлялись предложения МИДа, КГБ и Министерства обороны, в которых предлагалось не высылать пограничные наряды на острова, соединившееся с китайским берегом или отделенные от него узкими протоками.

При выпуске постановления правительства этот пункт постановления был из текста исключен. А все политика апломбов, как говорил Хрущев: «Или все, или ничего». Косыгин любил выражаться: «Взять быка за рога». Взяли.....С 1969 г. за середину фарватера - на «спорные острова» вооруженные  пограничники не выходили. Ошибок наших было много. Одной их них, считает автор, было экстренный отзыв всех наших специалистов из Китая, как накануне войны. Посол Червоненко был против, но Хрущев всякие возражения отмел.
Временные меры урегулирования были сформулированы двумя премьерами на встрече в Пекинском аэропорту в сентябре 1969 гола. Они выражались в «пяти пунктах»: сохранять статус-кво; избегать вооруженных конфликтов; вооруженные силы обеих сторон вывести из соприкосновения в спорных районах на границе; в случае возникновения споров вести мирные консультации в духе равенства и взаимного уважения;  временные меры не затрагивают вопросов о прохождении линии границы и принадлежности спорных островов.

В октябре в Пекине начались переговоры о границе. Делегацию СССР возглавлял В.В. Кузнецов, первый зам. МИДа, заместителями у него были пограничники В.А. Матросов, В.Г Ганковский. От пограничников также участвовали:  М.Т. Анташкевич, Ю.Г. Ницин (бывший начальник Благовещенского пограничного отряда), С.И. Ребяткин , С. Ф. Лосев.
Переговоров было много. Кузнецова сменил Ильичев, поменялись члены делегаций. В 1986 г. проходил уже 9-й раунд консультаций. От погранвойск участвовал генерал Н.Ф. Лобанов, НШ ГУПВ КГБ, а также полковник Б.А. Фомин.
Коренные изменения начались уже при М.С. Горбачеве. В Китае он был 15-18 мая 1989 г., как раз в период движения протестов в Пекине студентов. Послом тогда был О. А. Трояновский, а Горбачева пригласил председатель КНР Ян Шанкунь. Главной была беседа с Дэн Сяопином. Горбачеву было 58 лет, а ДСП — 85. Оба они согласились, что в отношениях между странами должно быть меньше громких слов, а больше практических дел. Горбачев выслушал Дэна и предложил на территориальных вопросах точку.

Поворотной датой в отношениях следует назвать дату — 10 октября 1986 г. В Москве начался новый раунд пограничных переговоров. От пограничников тогда были: Власов, Ницин, Лобанов. Главным был генерал-лейтенант Ю.А. Нешумов. Переговоры вел зам министра иностранных дел И.А. Рогачев.  С китайской стороны — Цянь Цичэнь. Главное, к чему стремились стороны — избежать старых наслоений.
В результате 16 мая 1991 года состоялось подписание итогового документа. Сделали это в Москве, в Кремле  министры иностранных дел А.А. Бессмертных и Цзянь Цичэнь. Для этого потребовалось 30 лет. При подписании наиболее остро стояли вопросы по островам: Еврасиха, Луговской, Нижнепетровский. Они мне были знакомы и, к сожалению, отошли к Китаю. В тот период не удалось решить вопрос по особо близким мне островам Б.Уссурийский и Тарабаров площадью 350 кв. км. В Забайкалье о. Большой на реке Аргунь, площадью 58 кв. км. удалось «отвоевать» Юрисдикция над ними оставалась за Россией. В итоге, острова практически поделили пополам: за Россией осталось 1163, за Китаем – 1281.

Плюс к этому 27 мая 1994 года подписали два соглашения о режиме границы и об охране водных ресурсов Амура и Уссури. Документы рождались в больших муках. Наибольшую сложность вызвал вопрос по применению на границе оружия.
Опять же, китайская сторона не выполняла соглашение об охране водных ресурсов. В 1996 году по этому поводу с нашей стороны было три представления. В 1994 году имел место инцидент, когда мы утопили китайскую лодку и один рыбак утонул. Пришлось возмещать ущерб. Основные наши просчеты, как заявлял один авторитет — это то, что мы «не можем, не имея нужных объективных материалов (доводов), обосновать свою точку зрения в целях защиты и убедить сопредельную сторону в своей правильности».
Соглашение о границе России с Китаем по ее Западной части родилось 3 сентября 1994 года. Оно было ратифицировано 15 июля 1995 года.   
Впервые в российской практике границу на сухопутном участке обозначили пограничными знаками, без классической просеки, как на норвежском и финляндском участках и в одну линию. Четные – российские, не четные – китайские. Всего установили 1183 пограничных столба. Труд, прямо скажем, не малый. Были задействованы 10 демаркационных и 4 топографических групп, 3 команды по подготовке просек. Всего участвовало 1500 специалистов. Только 9-10 декабря 1999 года Борис Ельцин и Цзян Цземинь подпишут в Пекине окончательный Протокол по восточному и западному участкам российско-китайской границы. Красная линия стала иметь новую конфигурацию.

Не все ее одобряли, были противники с нашей стороны  и со стороны китайцев.  Последние считали, что "по причине сделки Цзян Цземиня, были утрачены некоторые территории Северного Китая. В их число входили: «Провинция Вайсин площадью в 600 тысяч кв.км к югу от внешних гор Синань и реки Хэйлунцзян; район Удун, занимающий более 400 тысяч кв.км к востоку от реки Уссури; Тувинский район в 170 тысяч кв. км и остров Сахалин с территорией в 76, 4 тысяч кв. км».
Изменится граница и на казахстан-китайском участке. В Алма-Ате 4 июля 1998 г. стороны разделят спорные участки в районе реки Сарычильды, перевалов Чаган-обо и Баймурза. Из общей площади участков в 944 кв. км. Казахстану перейдет 537 кв. км, а Китаю — 407 кв. км. Окончательно договор о границе будет подписан в 1999 г. во время визита в КНР президента Казахстана Н. Назарбаева. Вопрос о совместном использовании трансграничных рек между Китаем и Казахстаном остался нерешенным. Китайский проект предусматривал строительство крупного 20-километрового канала на территории Синьцзяна.

Предполагалась его прорыть от верховьев Иртыша до озера Улюнгур, причем воду из Иртыша китайцы хотели транспортировать по мощным трубопроводам для нужд промышленности и сельского хозяйства Синьцзян-Уйгурского автономного района. Реализация этого плана могла иметь катастрофические последствия не только для экологии и экономики Казахстана, но и для снабжения водой населения Омской и Тюменской областей России. Аналогичная ситуация возникала у казахов с китайцами по  реке Или.
24 апреля 1997 г стороны подписали в Москве соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы сроком до 31 декабря 2020 года.