Замок Яунпилс

Утро было самым обыкновенным. Локи уже забыл, когда бессонница навещала его в последний раз. И в этот раз он спал очень крепко. Не так, как это делал Тор после очередной гулянки в Вальгалле, но достаточно, чтобы упустить всего лишь одного человека, который стал дорог его ледяному сердцу после исчезновения матери. Фригг уже давно сочли без вести пропавшей или вовсе умершей. Один развлекался с неисчисляемыми девицами почти по всем Девяти мирам. Разве что в Свартхельме ему было слишком жарко, а льды Йотунхейма казались не по его душу. Фрейя, сестра Сигюн, все больше укрепляла свои позиции в роли новой пассии старика, и никто даже слова не сказал. Мол, причуды царей такие. Локи знал, что дело вовсе не в этом. Просто его самого, отродье вечных льдов, не желали видеть на троне. Кроме неё. Сигюн. Вновь невольно вспоминает о ней младший принц и рассеянно шарит рукой по опустевшей холодной постели, силясь найти свою жену. Но её нет, и мужчина только сминает в руках зелёную простыню, потянув ткань на себя от ярости. Как он мог упустить этот момент и самого дорого человека? Локи начинает лихорадочно вспоминать события прошедших дней и внутренне содрогается от картин, что стоят у него перед глазами...

- Твой отец не хочет идти на перемирие, хотя наш брак был заключен именно с этой целью... - тихий, но отдающий холодом, голос прокрадывается под кожу, и его обладатель с явным удовольствием наблюдает за душевными мучениями своей жертвы.
Сигюн не отводит глаз от супруга и стоит прямо, сжав белые ручки в кулаки, словно собирается напасть. Но Трикстер знает, что так она только защищается, хотя сам всегда невольно восхищался этим мужеством, дарованном такой женщине. Он сидит, вальяжно рассевшись в кресле и смотря почти снисходительно на Богиню. Замечает, что беременность и рождение ребёнка нисколько не навредило её фигуре. Сигюн продолжала носить свои любимые платья, которые пусть и закрывали все женские прелести, умело подавали её тело в лучшем свете. Локи даже гордился тем, что у него такая жена. Хоть что-то оказалось лучше, чем у заносчивых асов. Но все эти прекрасные размышления и созерцание не менее прекрасного создания перед ним были прерваны не слишком громким голосом Госпожи Постоянства. Лафейсон оторвал взор от медленно вздымающейся и опускающейся груди Сигюн, пробежался изумрудными глазами по её волнистым чёрным и блестящим локонам, и только потом попытался вникнуть в услышанное.
- Я не предмет договора, Локи. И никогда не была посредником в политике. Мне была уготована другая роль. И будь любезен проявлять уважение к моей семье и Родине.
Её речи были разбавлены его ядовитым смехом. Бог Огня никогда не позволял себе такую фривольность - смеяться над Сигюн. Это могло означать только одно - он признает её правоту. А сегодня позволил. Сегодня он позволил себе усомниться в единственном после матери преданном ему человеке...

Локи сидит на краю постели и опускает глаза в пол, голова может держаться только на руках, слишком тяжелы оказались для него эти воспоминания. Поэтому ли она ушла? Мужчина осматривает мрачные покои, в которых даже луч золотого солнца кажется мрачным фонарем в глубокой тьме: таким же ничтожным. Нет, произошло что-то ещё. Только вот что? Младший принц встаёт, наливает себе воды вместо вина и вновь погружается в воспоминания, как взгляд на самое дно кубка.

- Если твой отец не согласится подписать о том, что Ванахейм является протекторатом, который существует по доброй воле Асгарда, то мне придётся приложить к этому усилия... - змеиный шёпот скользит по полу и стенам супружеской спальни, но Сигюн не поддается этим чарам, имея в запасе свои неплохие возможности в области магии.
- Ванахейм всегда был самостоятельным государством. Мы не хотим войны. И ты не царь, чтобы отдавать подобные приказы.
Она и сама поняла, что зря это сказала - глаза Локи вспыхнули недобрым огнем, брюнет встал с кресла и сократил расстояние между собой и супругой. Даже сейчас эта хрупкая девушка имела над ним большую власть. Её вечные голубые глаза, как бездонные океаны, тащили за собой в глубину. Но Трикстер знал, на что способны были
настоящие женщины. Тем более что сейчас Сигюн переступала границу, за которую Локи не пускал даже её. Не считая матери. Но той не было рядом в этот губительный для самых, казалось бы, прочных отношений двух настолько разных Богов.
- Я покорю Ванахейм, чтобы только твой отец больше не возникал по поводу моего обездоленного состояния. У меня есть только ты, но ты не все королевство.
Сигюн в ужасе взглянула в глаза любимого ею мужчины. Она не узнавала в этом жадном и тщеславном человеке того, за кого выходила замуж. Богиня только медленно сделала вдох, осуществляя свой выбор.
- Не забывайся, Лафейсон, идти против своего народа и своих близких я тебе не позволю, - эта капля была последней в чаше терпения Бога Обмана.
Он не задумываясь замахнулся рукой и ударил девушку по щеке. Звонкая пощечина заставила её пошатнуться и, запутавшись в юбке платья, брюнетка опустилась на пол, чувствуя обжигающий холод на лице. Локи больше не сказал ни слова и поскорее вышел из комнаты, чтобы не дать себе шанса осознать произошедшее. Когда он вернулся, Сигюн в спальне уже не было. Ни о чем не жалея и стараясь не вспоминать полученное оскорбление от жены, младший принц лёг в постель, забываясь в сладких чарах Морфея.
Утром постель Локи оказалась пустой, мужчина приподнялся и осмотрелся. Было тихо и немного пусто, тишину смели нарушать только редкие птицы, пролетающие за окном. Сын Лафея бросил взгляд на другую сторону кровати, замечая, что подушка не примята, а большое одеяло тронуто только им. Значит, Сигюн не спала в его объятиях, как это случалось прежде в ссорах супругов. Значит, вчера произошло что-то более страшное, что вынудило Сигюн посчитаться со своей гордостью. Вспоминая свой поступок и быстро одеваясь, Локи уже подумывал над подарком, как извинение за пощечину, для своей любимой красавицы. Он знал, что обычно она могла уединиться с сыном в прежних покоях для гостей, отчего поскорее направился туда. Каковым же оказалось его удивление, когда от служанок он узнал, что жена кронпринца вовсе не ночевала в замке. С прошедшего вечера её никто не видел. Локи знал, куда стоит поспешить и чей взор мог заметить то, что не видно другим. Хеймдалль с усмешкой встретил принца, но дал ответ, что Сигюн промчалась безликой ночью по Радужному мосту. Бог Лжи медленно вернулся в золотой дворец и тщательно осмотрел чуть ли не каждую комнату, не доверяя насмешливым изречениям Стража ворот между мирами. Но от Сигюн не осталось и следа. Мало того, Локи почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди. Она забрала сына. Казалось бы, что может быть хуже этой платы за порыв гнева в самый хрупкий момент? Оказалось, что может...

Мужчина сжал в руках кубок, а через несколько мгновений заметил, как тот плавится в его руках. Магия господина Сурта имела свое место в смешанной крови Бога. Локи лихорадочно вспоминал прошедшее время - каждый новый день был хуже предущего. А он до сих пор сидел в Асгарде. Нужно было искать Сигюн и сына, но где? Брюнет покинул один из фальшивых миров к полудню, не желая отдавать проведению то, чего он добился с таким трудом. Он просто не мог потерять любовь всей своей жизни.

Сигюн покидала Асгард, уже зная, где она остановится, чтобы переждать бурю, бушующую в её груди. Сейчас уже ничего нельзя было вернуть, и нужно было только сохранить ещё одну ценность, тайну которой она так и не успела рассказать Локи. Замок Яунпилс находился достаточно далеко от города Рига, что только не могло не радовать Богиню Верности. Прижимая к груди двухгодовалого Нарви, Сигюн поспешила укрыться в знакомых объятиях старины и природы. Каково же было её удивление застать там... Фригг. Многие уже считали её давно погибшей, сам Один поскорее отказался от навязчивой идеи продолжать поиски почившей супруги, а Локи так и не удалось удержать последнюю связь с матерью. Тем же вечером Богиня, оберегающая брак, узнала, что станет бабушкой во второй раз. Нужно было только дождаться срока и немного потерпеть. Отчего-то Верность была уверена, что пока Лодур не найдёт её, пока она сама того не захочет.

Поиски Локи во второй раз не увенчались успехом. Он лихорадочно пытался сообразить, куда могла отправиться женщина одна, ещё и с маленьким ребёнком на руках. Сигюн - куда угодно. Она и в пещере бурю переждет. И в который раз ледяной осколок в груди йотуна защемил от гордости, восхищения женой и одновременно некоторого бессилия, которое Бог Огня не желал признавать.
Наконец покой ценой лишних усилий наступил в мечущейся огненно-ледяной душе младшего принца. Локи остановился на месте и вдохнул местный воздух. И начала вспоминать и представлять... Как-то один раз Сигюн рассказала, как будучи ребёнком, она побывала в таком месте, откуда уезжала со слезами на глазах. Усталость как рукой сняло. Локи довольно улыбнулся и поскорее взобрался на вороного коня, бросая напоследок взгляд на небо, будто бы показывая Хеймдаллю, что не все способно увидеть его Око.

Месяцы проходили один за другим. Сигюн реже выходила на прогулки и только открывала окно нараспашку в своей комнате, если было совсем жарко. Весна в этом году была сумасшедшая, её старый друг из замка пожаловался, что при такой погоде вряд ли что вырастет в полях. И вероятно, в скором времени придёт голод. Ванийка раздумывала и над этой проблемой, несмотря на беспокойства Фригг о здоровье невестки и её плода. Нарви оставался по большей части на попечения бабушки, Сигюн радовалась, что может спокойно выспаться и не думать о прошлом. Но когда подошёл срок и начались схватки, она вспомнила в первую очередь о Локи. Она кричала его имя и держала руку Фригг, боясь, что потеряет любовь всей своей жизни. Боясь, что её возлюбленный не успеет. И только прижав к сердцу малыша, она немного успокоилась.
Погода не собиралась налаживаться, и Локи примчался к замку немецких рыцарей ночью в бурю, которая была нипочем хорошо укрепленным стенам. Он промок до нитки, переступив порог, и ошарашенно смотрел на ожившую в одно мгновение перед ним мать. Фригг ласково улыбалась, обещая рассказать свою историю чуть позже, и попросила сына снять мокрые одежды, чтобы не принести этот промозглый холод в комнату к недавно рожденному малышу. Лафейсон плохо понимал что в словах Богини и только внял её просьбе, пытаясь протереть на ходу сомнительной тряпицей мокрые чёрные волосы. Сигюн ждала его. Локи переступил порог и так и остался в дверях, смотря на маленькое создание на руках своей Богини.
- Познакомься, Локи, это твой второй сын. Вали... - девушка сдержанно, но вполне искренне, улыбнулась.
Мужчина наконец закрыл за собой дверь и села на край постели, слушая счастливое угуканье малыша рядом с Сигюн. Брюнетка спокойно выдохнула и снова посмотрела на мужа.
- Хочешь его подержать?
Локи неуверенно посмотрел на супругу, собираясь с мыслями. Но в ту же секунду она протянула ему крошечный сверток, и принц поскорее взял сына на руки. Слова извинений комом встали в горле. Мальчик в одеялке пошевелился, и Локи краем глаз посмотрел вновь на Сигюн. Даже сейчас она была красивой. Уставшей, но очень красивой. Её вечно бледных щек нежно коснулся румянец, на губах опять блуждала улыбка.
- Нари спит... - она ответила на его преждевременный вопрос о первом сыне.
Настоящая обида и злость на самого себя начала грызть Локи изнутри. Маленькое создание зашевелилось снова и недовольно закряхтело, чувствуя негативные эмоции своего родителя. Он злился, что не успел вовремя, злился, что вообще так вышло, что он поднял руку на Сигюн...
- Прости меня, прошу тебя... - слова сами сорвались с языка.
Сигюн усмехнулась и взяла ребёнка, прижимая его вновь к своей груди. Она недолго рассматривала Локи, с чьего лица одним своим действием сбила всю эту королевскую и поддельную спесь. Таким его видела только она, больше никому не было этого позволено. Даже Фригг. Локи почувствовал прилив смелости и уверенности:
- Я совершил недостойный нашей любви поступок, а ты подарила мне ещё одно чудо, - дочь Ньерда не желала больше слушать слова и невесомо поцеловала Локи.
Она простила его снова. В Асгард Боги не спешили возвращаться. Нари стал чаще заглядывать в колыбель к младшему брату. А Сигюн с удовлетворением наблюдала, как Локи, не чураясь низкого происхождения простых смертных, помогал восстанавливать дома, пострадавшие после бури, и начал вместе с людьми спасать уцелевшие посевы. Она любила его и ждала, занимаясь детьми и не забывая иногда давать отпор его самолюбию, ни разу больше не вспомнив эту историю.

(2017 год.)