Глава 5. Опасный поход

    Мир неизбежно подвергался изменениям. Ничто не стоит на месте, оставаясь в подвешенном состоянии. Природа пыталась восстановить баланс, стараясь одарить изрытую землю травой, зазеленить уцелевшие серые леса, внести большее разнообразие в животный мир. Однако война тоже сделала свой ход. Домашние животные со временем одичали, охотясь на прежних хозяев или скитаясь по безжизненным полям и горам в поисках еды. Собаки собирались в стаи и преследовали беззащитных детей и одиноких путников, других собак и рогатый скот, привыкший прежде к людской заботе. Кошки тоже не остались в стороне. В заброшенных и полуразрушенных городах, на фоне руин которых строились новые, живые, они заняли главенствующее место, охотясь на грызунов и других мелких представителей животного мира. Естественный отбор стал частью природы снова. Экзотические животные либо умирали, либо адаптировались, становясь ещё опаснее.

    Люди стремились создать новое общество, но старые ошибки проглядывали дырами на свежем полотне жизни. Гражданские трудились не покладая рук, делали всё для укрепления стен домов, городских стен, создания дружественной атмосферы, а военные… они стали строить отдельное государство под названием «армия». Поначалу гордые и независимые солдаты стремились занять местность наиболее стратегически важную, к ним прибавлялись и другие солдаты, загоревшиеся общей идеей. 

    Человечество разделилось на два клана: простые граждане и военные подразделения.

    Владимир шёл по каменистой дороге, петляющей между хребтов. Горная местность пестрела воронками от взрывов. То и дело приходилось обходить каменные завалы, взбираться по отвесным стенам и насыпям, чтобы продвинуться вперёд. У парня сильно болела голова, виски сдавливал невидимый, но очень крепкий обруч, перед глазами иногда всё расплывалось, требовалось много времени на отдых. Вещевой мешок был наполнен только необходимым: продукты, сменная одежда на пару раз, лекарства, никаких горючих материалов, только два кремня, чтобы развести огонь, чтобы согреться в холодную ночь. Одежда простая, но утеплённая – жилетка, плотная рубаха с гербовым рисунком, штаны на завязках из кожи. Ноги не мерзли благодаря высоким сапогам с голенищами до колена, с тёплыми стельками из овечьей шерсти.

    Становилось прохладно. Сумерки наступали быстро, солнце пряталось за горной грядой, уступая место приходящей темноте. Вова не прекращал идти, он ещё раз посмотрел на карту местности, проведя по нарисованному пути пальцем, и спрятал путеводный лист во внутренний карман жилетки. Оставалось совсем немного до первых руин. Дорога медленно спускалась к долине. Раньше там находился ледник, а теперь только ровная местность, уходящая широкой полосой далеко за пределы видимости. Масштабная бомбардировка разнесла горы в пыль, время расставило всё по своим местам. Парень читал в книгах, что таяние ледников обнажило горные вершины давно, оставив после себя лишь ровные ряды возвышающихся каменных гряд. Сейчас они похожи на застывших воинов, стоящих плечом к плечу.
                ***   

    Четвёртый день путешествия подошёл к концу, а юнец ещё не добрался до первого заброшенного поселения. Он изрядно замёрз, несмотря на тёплую одежду. Температура воздуха после войны заметно повысилась со времен последнего измерения, это Владимир помнил также из записей, которые он прочитал в одном месте. В каком – он не мог воспроизвести в памяти. Образы ускользали от него крайне быстро.

    За те дни, что он провёл в пустующих горах, руки начало сводить, ноги немели, а лицо обветрилось. Парень мучился от ноющей боли в мышцах и костях, приходилось спать на голых камнях, укутываясь тёплым вязаным покрывалом из шерсти. Оно невероятно лёгкое и тонкое, но сохраняло тепло тела в самое холодное время. От кого такой подарок, Вова так же не мог знать.

    Уже за полночь, согревая руки дрожащим дыханием, юный путешественник добрался до заброшенного полуразрушенного храма. Он вбежал в него на полуокаменевших ногах, с трудом отворив массивную дверь. Несмотря на пробития в стенах, юноша решил проникнуть внутрь именно через парадный вход. Он не вор, чтобы пробираться тайком, тем более, тут никого нет. Пустующая зала приняла Владимира не слишком дружелюбно. На изрытом трещинами полу куски битого стекла, скелеты, как животных, так и людей. Иссохшие кусты и праздничные венки для подношений, листы бумаги с надписями на неизвестном языке – всё собрал в кучу парень, чтобы развести костёр. Он исследовал залы в поисках топлива для костра, но нашёл только книги и пергаментные рукописи. Решил сжечь. Тексты Вова не понимал, а умирать не хотелось, как бы ни было жалко уничтожать знания, хранящиеся в разрушенном здании. Ещё одну ночь юноша не выдержит без огня.

    Когда тепло стало согревать окоченевшее тело, Вова решил поесть. Запасы были скудными, но ещё оставалось на пару дней. Он экономил на всём, стараясь добраться до ближайшей горной дороги, которая как раз была в паре дней пути. Разочарованный, что не встретил ни одной живой души, расстелил пыльное покрывало на грязном полу и прилёг отдохнуть. Он продолжал верить, что увидит живого человека.

    Едва закрыл глаза, вздрогнул от звука скатывающихся камней. Эхо, разлетевшееся по помещению, дало понять, что в здании чужак. Когда снова воцарилась тишина, которая давила на слух с невероятной силой, молодой человек привстал и огляделся. Никого не было, только пляшущие тени на растрескавшихся стенах разбавляли напряжённое беззвучие.

    В проходе сверкнули два звериных глаза. Вова напрягся и уставился на незваного гостя, который оповестил о своём присутствии грозным рычанием. Приглушённый стук когтей о каменный пол намекал на то, что это волк или одичавшая собака. Вскоре стало понятно, что хищник не один. С другой стороны показались ещё два зверя с взъерошенной шерстью и диким оскалом. Парень не спешил вставать. Он медленно запустил руку под свёрнутую жилетку и нащупал рукоять кинжала. Бежать не собирался. От такого не спасаются. Нужно сделать всё, чтобы преследователи не последовали за ним – убить каждого. Но справиться с тремя овчарками не представлялось возможным. Здесь нужна сила, а юноша недостаточно взрослый и сильный, чтобы победить.

    Противников стало больше. Через огромную дыру пробрались в зал ещё две собаки. Владимир сглотнул подступивший к горлу комок страха. Он не исчез стал разливаться по венам ледяной водой, сковывая движения.

    - Вот это я попал, - прошептал парень, крепче сжимая рукоятку кинжала. Столько противников, а в ладони простое острое оружие, которое в такой ситуации мало чем поможет.

    Первая псина кинулась на молодого человека, но тут же получила удар кинжалом в глаз. Она взвизгнула и умерла, истекая кровью на полу. Остальные собаки медлили, словно желали понаблюдать за жалкими потугами своего ужина. Наконец, они сорвались с места, Вова встал и схватил покрывало. Твари рассредоточились полукругом, перекрывая выход из помещения, они сокращали расстояние, бросаясь и остервенело лая.

    На самую яростную собаку Владимир накинул покрывало, она тут же поспешила стащить его с себя, но запуталась, разрывая вязанные узоры когтями и зубами. Оставив всё своё добро, парень бросился бежать. Хищники тут же погнались следом, продолжая лаять. Вова бежал в темноте, не обращая внимания на то, что он беззащитен в каменной пустыне, несётся в одной рубахе и штанах. Чтобы согреться у костра, парень снял сапоги и теперь бежал, крича от боли в стопах, в кожу которых впивались мелкие камни. Когда за тобой гонятся смертельно опасные враги, боль не самый опасный противник. Жажда жизни всегда перевешивает. С собой только кинжал, который беглец не выпускал из руки.

    Собаки догоняли. Одна из них вцепилась в штанину сильными челюстями. Вова упал. Он тут же перевернулся на спину и пнул ногой овчарку. Та не желала отступать. Она лишь крепче вцепилась в босую ногу, начав её трепать. Запах крови заставлял её лишь сильнее вгрызаться в жертву. Два пса кинулись на Владимира. Пытаясь вырваться живым из схватки, парень бил собак кинжалом. Одну удалось убить. Но две не отступали, пока одна исполосовывала ногу, наслаждаясь криком боли, вторая метнулась к горлу и раскрыла пасть, чтобы сжать челюсти в последний раз. Вова перехватил оружие и подставил руку к своей шее, зубы вонзились в плоть. Пара ударов в голову остриём оборвала жизнь ещё одного хищника.

    Сумев вырваться из хватки зверя, Владимир перевернулся и встал на колени, опираясь одной рукой на каменистую почву. Овчарка бросилась на парня, и тот всунул ей кинжал в пасть. Лезвие прошло сквозь кости и проткнуло шейный отдел позвоночника дикого пса. Взвизгнув от боли и дернувшись в судорогах, собака обмякла.

    Сзади послышался грозный рык. Ещё одна собака. Вова повернулся и успел выставить руку с кинжалом горизонтально. Челюсти сомкнулись на лезвии оружия. Пёс не унимался. Он ранил себя, опуская голову ниже, пытаясь добраться до лица парня. Одно движение руки и лезвие разрезало челюстные связки животного. Оно отступило, скуля и теребя лапой по морде. Юноша едва дышал, раны кровоточили. На глаза наползла мутная пелена, дыхание ослабело. Он уже не чувствовал изодранную ногу, начинала неметь рука.

    Овчарка не уходила. Она слишком голодна. Кружила вокруг жертвы, продолжая скурить и хрипеть, потирая лапой окровавленную морду. Из раскрытых челюстей вместе со слюной капала кровь. Раненая, собака продолжала сверлить звериным взглядом добычу, точно обезумела. Она не сможет сожрать даже кусок, но убьёт исключительно ради победы.

    Раздался оглушительный выстрел. Собака упала замертво. Владимир испугался и повернулся. Его сваливала слабость, которая брала верх крайне быстро. Непобедимый противник не давал рассмотреть спасителя. Уверенные шаги приближались. Парень откинулся на землю и старался не закрывать глаза. Но веки опускались словно под давлением чьих-то пальцев.

    - Он один? – спросил грубый голос. Незнакомец словно спрашивал у кого-то. Английскую речь юноша различил сразу. Этот язык знал в совершенстве, точно так же, как и родной.

    - Кажется, да, - ошарашено ответил второй мужской голос, более мягкий и звонкий. – Это просто безумие, - продолжил удивлённо он. – Как такой молодой управился с четырьмя псами? При помощи этого… - слабым звоном прозвучал поднятый с земли кинжал. – Интересная сталь. Никогда такой не видел. Т-ссс – шикнул незнакомец от боли. – Очень острая, - простонал он. -  Лезвие тончайшее, словно бумага. Может пригодиться, - заинтересованно проговорил мужчина.

    - Оставь мальцу. Тем более капитан поставит тебя к стенке за воровство, если пацан хватится ножичка, - осадил второй упреждающе. – Этот кинжал спас ему жизнь.

    - Что будем делать?

    - Отвезём в палаточный лагерь. Там его подлечат и отправят в военный корпус. Такому смельчаку, как он, самое место там.
Владимир отключился. Он потерял слишком много крови. Единственное, что он знал – опасность ему больше не грозит.
                ***

    Парень с трудом разлепил глаза. Озноб тут же атаковал ослабшее тело. Боль вгрызалась в конечности, а память предоставляла в виде мутных образов обрывки недавних событий. Юноша попытался встать, но неприятные ощущения не позволили даже оторвать голову от жёсткой подушки. Во рту невероятно сушило, хотелось выпить немного воды. Владимир бегло осмотрелся: обычная палатка на одного человека. Низкая раскладная кровать с простым постельным бельем землистого цвета, на которой он лежал, неприятно скрипнула пружинами, когда молодой человек перевернулся на бок. Рядом стоял сборный столик на четырёх ножках. На столешнице кружка с водой, тарелка со скудным завтраком: каша, неприглядная куриная ножка и кусок тёмного хлеба.

    Тепло. В стороне стоял небольшой обогреватель, работающий на генераторе, звук которого проникал через ткань и неприятно действовал на слух. Парень всё же нашёл в себе силы подняться, он не мог понять, как оказался здесь, помнил лишь, что слышал голоса двух мужчин, переговаривающихся между собой. Кто они? Куда привезли? Где вещи? На все эти вопросы решил ответить постепенно, нужно только спустить ноги на пол. Это оказалось невероятно трудной задачей, боль явно старалась не позволить этому случиться.

    В палатку вошёл высокий мужчина средних лет. Сероглазый блондин в камуфляжной форме дежурно улыбнулся и замер напротив постели, возвышаясь незыблемой скалой. Владимир бегло осмотрел гостя. Армейская выправка сразу бросилась в глаза, тело под одеждой напряжено, ноги расставлены по ширине плеч. Военный. Цепкий изучающий взгляд, практически бесчувственное лицо с неискренней улыбкой. Человек старался быть дружелюбным, но у Вовы возникло ощущение опасности, она исходила он солдата, так же быстро оглядевшего его с ног до головы.

    - Тебе рано вставать, - хриплым голосом сказал мужчина. – Ты сильно пострадал в горах. Ешь, - он отрепетированным жестом указал на тарелку с едой, - тебе нужно восстановить силы.

    - Где я? – поинтересовался Вова. Он почти пропищал, сорвал голос, когда кричал от боли в схватке с дикими собаками. – И кто ты такой?

    - Капитан Альберт Вест, - представился мужчина. – Руковожу поисковым отрядом. Это моя территория. Ищем детей, оставшихся одних или брошенных, и привозим сюда. Ты в палаточном лагере. Но мы называем его центром реабилитации. Здесь тебя вылечат. – капитан Вест сделал небольшую паузу, а после продолжил. – Расскажи мне кто ты, откуда и как к тебе попало это оружие, - он достал из ножен кинжал с резной рукоятью и тонким лезвием.

    - Меня зовут Вова Торжков, - несмело отозвался юноша. – Этот кинжал мой. Мне его дали, правда я почти ничего не помню о том, кто это был. Жил в России, родителей нет.

    - Ты русский? – поинтересовался солдат. – Далековато забрёл от родных краёв, малой. Говоришь, это твой кинжал? – он покрутил в руке оружие в ладони. Идеально сбалансированный клинок был невероятно лёгким и крайне острым.  – Интересный. Найти бы этого мастера, который сделал его. Он профессионал, тут нечего больше сказать. Я проверил его на прочность, это лезвие режет даже калёную сталь. Раз это твоё – забирай, - военный подошёл к столику и положил оружие рядом с тарелкой. – Мы солдаты, а не воры.

    Альберт Вест помог юноше сесть. Забинтованная рука, зафиксированная в согнутом положении, сильно чесалась под перевязкой. Нога болела в области стопы, на бинтах проступили бурые пятна крови.

    - Ты действительно сам расправился с теми животными? – Вест сел рядом и кровать ещё больше прогнулась. Он испытующе посмотрел на юнца, который с недоверием рассматривал еду на тарелке. Паренёк зачерпнул ложкой жидкую кашу, поднёс к носу, попробовал на язык, а только потом принялся есть. При этом морщился, словно не привык к такой пище.

    - Да, больше никого рядом не было, - сухо ответил Вова, проглотив скудную еду. Во рту осталось неприятное послевкусие, словно от резины. – Там остались мои вещи. Я хочу их забрать.

    - Чуть позже, - сказал капитан. – Ты пока слаб. Как только поправишься, покажешь место и отыщем твоё добро. А пока отдыхай. Если что-то понадобится моя палатка на холме. Сразу увидишь её, - сказав, он поднялся и покинул палатку.
Вова кивнул и принялся доедать странную еду. Он с трудом проглотил ненавистную кашу. А вот кусок курицы оказался очень даже ничего, как и хлеб. Немного чёрствый, но вкусный. Ещё раз оглядевшись и рвано выдохнув, молодой человек снова лёг в постель. Раскладушка скрипела при каждом движении. Неприятные звуки действовали на слух, но парень быстро привык. Он моментально уснул, как только внутри по телу разлилось тепло.

    Проспал Вова больше суток. Измождённый организм требовал отдыха, а потому, когда юнец встал, он почувствовал себя намного лучше и свежее. Боль снова дала о себе знать, однако она была не столь сильной, как казалось поначалу.
На столике стоял более сытный завтрак, но Владимир с недоверием отнесся к таким подачкам. Он спустил ноги с раскладушки и принялся уплетать завтрак: чуть остывший суп и крепкий травяной чай, кусок хлеба, скудно намазанный прогоркшим маслом, он отложил в сторону, один запах вызывал отвращение.

    - Доброе утро.

    Владимир не заметил, как в палатке появился незнакомец, с застёгнутой кобурой на бедре. Из неё торчала рукоятка пистолета. На парне была та же камуфляжная форма, берет скрывал отчасти короткую стрижку ёжиком. Гость моложе капитана Веста, обладал более юношескими чертами лица.

    - Как тебе завтрак? – поинтересовался молодой солдат. – Как по мне, это масло нужно выкинуть, чтобы никто не отравился, - неискренне улыбнулся он. – Меня зовут Андрей Ильинский. Можешь звать просто Андреем или капралом.

    - Спасибо, Андрей, - несмело произнёс юноша. – Ты тоже из поискового отряда? – спросил он.

    - Нет, я тут проездом, так сказать, - ответил Ильинский. Он совершенно не казался дружелюбным. Капитан Вест на его фоне явно выигрывает. – Забираю молодняк в военный корпус. Я летел на вертолёте, когда заметил стаю собак, которые бежали за тобой. Сообщил сюда, в лагерь. Военные тебя нашли.

    - И я благодарен им за спасение. Если бы они не убили того пса, то он наверняка успел бы полакомиться мной. – Молодой человек снова вспомнил ту злополучную ночь. Он сражался до последнего со стаей псов, и когда оставалось сделать последний рывок, не смог напасть, чтобы оборвать жизнь раненого хищника. – Могу я найти их. Хочу лично отблагодарить за спасение.

    - Отведу, как только они вернутся с задания, - заверил Андрей. – Но сначала скажи, где так научился драться? Ты не уступал им, - с долей зависти сказал он. – Даже в военном подразделении немногие офицеры смогут вступить в схватку с голодной сворой и остаться в живых.

    - Я не из военного подразделения. У меня были лучшие учителя. Но, как видишь, даже этого оказалось мало, чтобы не умереть.

    На лице Андрея заиграли жевалки. Он был крайне недоволен тем, как отозвался собеседник о тех, кто является лучшими в военном деле. Являлся. Юнец смог то, для чего опытным полковникам, бывалым солдатам и отъявленным смельчакам не хватит духа. Он не сдался. Бился за себя, крайне умело и жестоко, словно сам был одним из тех псов – готовился разорвать в клочья каждого, кто посягнёт на его жизнь.

    - Кто учил тебя? Откуда ты шёл? – закидал вопросами Ильинский. – Ты же не просто появился из ниоткуда и нарвался на бродячую стаю. Где был? Кто послал сюда тебя?

    Владимир не помнил ничего, о чём спрашивал настойчивый собеседник. Мог только предполагать, но догадки не удовлетворят любопытства капрала, только больше подогреют его. Но парень не отстанет. Такие не сдаются так просто.

    - Дай мне карту местности, и я всё покажу, - Вова решил, что ему самому было бы неплохо узнать, откуда он, вспомнить зачем его отослали в горы и почему до сих пор болит голова при попытке достучаться до далёких образов.

    - На костылях сможешь идти? – решительно спросил солдат.

    Вова кивнул. Он не знал, сумеет ли подчинить собственное тело, заставить себя не чувствовать боль и сделать хотя бы пару шагов в направлении палатки капитана Веста. Ведь именно туда его поведут, чтобы он показал на карте место, из которого начался его опасный поход.

    Ильинский вернулся быстро. Он подал костыли, и Вова тут же встал на здоровую ногу, опираясь на вспомогательные средства. Рука заболела сильнее. Запястье и предплечье охватило огнём, проступили кровавые пятна на бинтах.

    - Швы разошлись. Позже прогуляемся, - сообщил капрал.

    Но юноша не собирался сдаваться. Он приноравливался к новому способу ходьбы, морщился от боли, которая вгрызалась в изодранную руку. Владимир заметил изучающий взгляд молодого военного. Тот смотрел так, будто не мог поверить, что перед ним обычный тринадцатилетний пацан. Ему казалось, что за юношеским видом скрывается взрослый мужчина, взгляд Вовы говорил именно это. И его стремление встать с постели, чтобы не лежать мешком, мучаясь от невыносимой пытки, дополняло картину.

    - Я дойду, - смело заявил юнец.

    Он сделал первый шаг. Невидимые иглы впились в руку. Парень шикнул от боли, но не остановился на достигнутом. Второй, третий шаг, четвёртый. Цель – преодолеть сковывающую нерешительность и ограниченность, которые останавливали, продолжая натравливать невидимого зверя на ослабшее тело. Под пристальным взглядом капрала юнец добрался до выхода из палатки. Ильинский отодвинул тканевую преграду, помогая выбраться из ненавистного места. Холод окружил Владимира. Воздух хлынул в лёгкие. Яркий свет заставил прищуриться. На плато не было снега, отражающего яростные лучи светила, а потому глаза быстро привыкли к невзрачной горной местности.

     Палаточный лагерь был достаточно большим, можно даже сказать – огромным. Бесчисленное количество палаток, к которым тянулись провода от десятка генераторов, что питали обогреватели. Люди, в основном в военной камуфляжной униформе, сновали по своим делам. Но было и достаточное количество юнцов, одетых в простую одежду. Одни с недоверием поглядывали на солдат, вторые увлечённо с ними общались, третьи собирались в небольшие компании у костра и беседовали о своей жизни до того момента, когда спасатели нашли их и привезли сюда. Владимир прислушивался к сотне голосов, медленно передвигаясь вдоль лагеря к отдалённой палатке капитана Веста. Она находилась на возвышенности, рядом с вертолётной площадкой, опоры которой врезались в многовековой камень.

    На Вову смотрели многие солдаты и спасённые дети. Некоторые молча одаривали восхищёнными взглядами новоприбывшего, другие перешёптывались. «Он убил пятерых собак», «расправился со сворой», «настоящий боец. И как только такому тощему это удалось?», «это тот смельчак, который прирезал бродячую стаю», «вот это да! Это же тот самый! Выживший в горах!» - повышенное внимание к своей персоне Владимиру не понравилось. Он не сделал ничего такого, за что можно было бы похвалить. Просто защищался, спасаясь от лап смерти.

    Подниматься было крайне тяжело. Приходилось опираться на больную ногу. Бинты пропитались кровью, чувствовались тёплые ручейки, которые впитываются в плотную перевязку. Но юноша справился и с этой задачей. Ильинский несколько раз хотел помочь ему, но Вова отрицательно мотал головой, отказываясь становиться зависимым от кого-то.

    - Капрал, вы охренели? – как только юноша в сопровождении солдата вошёл в командирскую палатку, капитан Вест тут же встал, опершись руками на столешницу, и грозно посмотрел на военного. – Тащить сюда раненого ребёнка? Под трибунал вас отдать мало. Зачем малого поднял? Ему шевелиться рано, не то что ходить в таком состоянии.

    - Я сам решил. Надоело лежать, - отозвался Владимир. Он едва стоял на ногах. Согнул ногу в колене и перестал сживать опорную планку под ладонью. Бинты стали полностью красными, они контрастировали с бледной кожей юнца. – Андрей просил показать на карте то место, откуда я шёл. Дайте карту этой местности.
- Хорошо. Раз ты вызвался, то показывай, - вздохнул капитан Вест.

    Юнец доковылял до небольшого столика, бегло осмотревшись. Такой же минимум мебели, как и у него в палатке. Аккуратно заправленная раскладушка, Обогреватель, работающий от генератора, стол, заваленный картами местности. Мужчина вытащил наверх одну из них, переливающуюся оттенками коричневого. Вова тут же нашёл место, откуда начал свой путь. Всё, что помнил, он рассказал, провёл пальцем воображаемую линию и остановился на том месте, где находился разрушенный храм.

    - Вот здесь меня нашли. И привезли сюда, - закончил юнец. – А где мы находимся? – спросил он полушёпотом. Силы покидали его.

    - Тут, - Вест обвёл карандашом место на карте, не слишком далеко от тех координат, которые являлись последним местоположением найдёныша.

    Вова покачнулся и выронил из руки костыль. Капитан поддержал паренька, но тот не мог стоять на ногах, они подкашивались. Едва из юношеской руки выскользнул вторая опора, Владимир упал в руки мужчины.

    - Это Вест. В моей палатке нужен медик, - быстро проговорил по рации капитан. Он уложил паренька на свою раскладушку, осмотрев окровавленную перевязку. – Швы разошлись, - констатировал он. – Капрал, я вас прямо здесь пристрелю. Без трибунала и без всяких судебных слушаний. Если вы ещё раз учудите подобное, пуля между глаз станет вашим приговором, - прорычал военный.

    Ильинский шумно сглотнул и оттянул давящий ворот военной формы.

    - Простите, капитан, но малой сам… - попытался оправдаться молодой солдат. В двадцать три года иметь ответственность за свои действия могут не все. Жизнь меняет людей, послевоенные годы, похожие на попытку жалкого существования, но Андрей никак не мог избавиться от разгильдяйства и стать взрослее. Слишком быстро все переменилось в нём, однако подобие наивности проскальзывало через завесу твёрдости.

    - Засунь себе в задницу это «простите». Да так глубоко, чтобы до мозгов достало, - осадил Альберт Вест. – Пошёл вон, распорядись, чтобы пацану еду принесли, когда проснётся.

    Андрей отдал честь, прикоснувшись прямыми пальцами к виску, развернулся по-строевому и покинул палатку капитана. Он был раздосадован и одновременно удивлён. Огорчился из-за резких реплик командира, хотя они были заслужены. А поражён он тем, как пацан крепко держит удары судьбы. Солдату не давал покоя взгляд юнца. Когда военный вошёл в палатку, Владимир первым делом обратил внимание на пистолет в кобуре, а потом только изучающим взглядом окинул вошедшего. Он не испугался, ни один мускул не дёрнулся. Но главное, что показалось странным и невероятно смелым – Вова не собирался показывать свою слабость. У него глубокие укусы на руке и рваные раны на ноге, поцарапано лицо, проколотые камнями стопы, сломано ребро, но парень настолько гордо держался, что это вызывало неподдельное уважение. Он обученный, тренированный. «И кто же твой наставник?», - подумал Ильинский, вернувшись в свою палатку. Предстояло проверить слова пацана, а потом сделать выводы относительно его будущего. Но одно Андрей знал точно: Владимиру самое место в военном корпусе.


Продолжение тут: http://www.proza.ru/2018/05/30/1379 


Рецензии
Добрый вечер, Мария. ))
Владимиру в этот раз повезло. Теперь понятно как началась его военная карьера. Парень проявляет отменную выдержку и стойкость для своего возраста.
Однако у меня вновь возникли сомнения.
Странно видеть армию, как отдельное государство. Ведь по своей сути это всегда лишь часть государства, нуждающаяся в огромных ресурсах и материально-техническом снабжении. Каким образом она может стать самодостаточной? Если вспомнить древнее военизированное государство - Спарту, то и там рабочей силой - по сути, тылом, создающим те самые ресурсы, являлись рабы. А ведь тогда содержание армии обходилось относительно дешево. Из одежды - один плащ на год, да и оружие было сравнительно дешевым. А что для этой армии-государства является тылом?
Получается, что магию Владимиру так и не вернули, но и боевая подготовка, несмотря на победу, выглядит слабоватой. Не рано ли его выпустили в самостоятельную жизнь?
Разве можно было поворачиваться спиной к стае, пытаться убежать, заведомо предполагая, что все равно догонят? Почему он не сражался, в храме, прижавшись к стене? Это хотя бы позволило держать нападавших под контролем. Или просто испугался, запаниковал, как обычный ребенок? Но куда исчезли его знания, должные быть на уровне рефлексов, ведь он отлично сдал все экзамены.
Думаю, с таким наставником, как Вест, мальчишке было бы неплохо, а вот Андрей доверия не вызывает. Думаю, он еще отыграется на Владимере.
С самыми добрыми пожеланиями, Гай

Гай Северин   13.06.2018 01:29     Заявить о нарушении
Да армия выступает в качестве отдельного государства. Те дети, которые годны - идут в военные. Те, которые не годны идут в остальные отрасли. Спецстрой, швеи, повара и так далее.
Боевая подготовка у него что надо, а вот разум ещё ребёнка, естественно, он боится. Такое количество собак даже взрослого напугает. Он человек, это свойственно ему.
Ильинского ждёт иная судьба, а Веста... не встретятся они больше, к сожалению. А вот с одним из своих спасителей Торжков в будущем обязательно увидится. Только позже))

с теплом, Мария))

Мария Новик   13.06.2018 10:57   Заявить о нарушении
Спасибо, Мария.))
Новая глава ждет Вас. ))

Гай Северин   13.06.2018 16:38   Заявить о нарушении