Persona 2 История Равена. Начало

Persona 2 (начало)

В тот час, когда Равен появился на свет, все жители окрестных лесов, обитатели озер и небесных просторов замерли в ожидании звука. Он разразился воплем новорожденного, осознавшего ужас воплощения на земле. Протягивая свои мощные недетские руки к небу, ребенок схватывал ими луну и солнце,останавливая движение их в надежде вернуться обратно в тот мир, откуда он появился. Но вместо возвращения Равен получил бесценную любовь своей матери, которая была готова пожертвовать всем, ради благополучия сына. К его появлению был создан дивный мир, в котором не было места нищете, болезням и смерти. Все живое, планеты и боги в почитании и страхе заглядывали в колыбель, откуда раздавался нечеловеческий рев существа с десятью головами. Каждая из этих голов была наделена отдельной судьбой, сражавшейся в жестокой борьбе за первенство среди остальных. Сердце же Равена было целиком предано матери, отвечавшей взаимностью, когда по утрам она заботливо украшала его головы гирляндами индийского жасмина. Множество огненных глаз жадно всматривались в мир, что лежал за пределами детской колыбели и наблюдали за каждым шагом матери, занимавшейся повседневными делами. Равен видел как она, отходя от детской кроватки, осторожно брала в руки продолговатый черный камень и ласково натирала его маслом, чуть вздыхая и покрываясь легким румянцем. Равена приводило это в бешенство. Как смела она отдавать свою нежность кому-то или чему-то еще, кроме любимого сына? В приступе ревности, в стремлении привлечь внимание, он издавал протяжный стон, наподобие дикого зверя, загнанного в капкан. В этот же миг мать в тревоге подбегала к своему любимому чаду и теплыми промасленными руками прижимала к мягкой груди. Она пела ему сладкие песни, обучая самому главному, что приближало Равена к постижению бога – осознанным сновидениям. Забывая себя, оставляя позади невыносимую муку постоянной борьбы между множеством своих ликов, он погружался в состояние покоя и комфорта, где был мир, в котором Равен правил как царь, способный подчинять всех живых и всех мертвых своей твердой воле.

Дни, сменявшие ночные детские грезы, наполняли тело мальчика физической силой, позволявшей самостоятельно вылезать из кроватки. Эта энергия все больше придавала ему у решимости для разрушения всех препятствий в его отношениях с матерью. Тот черный камень, к которому Равен так страстно ревновал свою мать, назывался ***рак и являлся драгоценной памятью о той любви, которая произошла с ней однажды. Ослепленный страстями, охваченный яростью Равен даже не мог допустить, что сам он являлся плодом этой светлой любви. Головы его вспыхнули синим пламенем, а руки бросили камень с такой силой, что земля содрогнулась от миллиона осколков, обрушившихся на нее метеоритным дождем. “Хуу-е-рааак” - долго звучало эхом в ущельях, растекалось рябью по темным озерам. “Хуу-е-рааак” – произнес Равен свое самое первое слово, ощущая облегчение и экстаз. Рядом с ним, в углу комнаты стояла женщина, в один миг потерявшая связь со своим прошлым, с тем, кто ее когда-то любил, и с разбитой женской судьбой. В тот момент мать впервые взглянула на свое дитя с презрением, но с какой-то странной решимостью быть рядом с ним до последнего часа. Подрастающий мальчик наблюдал за тем как глубокие морщины постепенно искажали лицо той, кто воспитывала его как владыку не только мира земного, но и всей вселенной. Потеряв камень она принялась воссоздавать историю своей светлой любви в облике сына. С каждым днем черты его характера все больше напоминали проявления отца, что вызывало у нее растущую тоску по тому, кто жил на вершине горы и был славен молчанием.
Равен замечал как вечерами мать уходила к озеру и лепила из тины, смешанной с грязью, тот самый предмет, которого он так жестоко лишил ее.
- Возвожу очи мои к горам – воскликнул однажды Равен, давая клятву стареющей матери достать со снежной вершины настоящий живой камень, принадлежащий отцу. Для гордого Равена не было ничего невозможного в этом мире, чего бы он не мог подчинить своей воле. Каждая из его уже взрослых десяти голов была охвачена чувством справедливости и долга, поэтому влечение к опасности и готовность принести себя в жертву были ему совсем не чужды. Он так же как и в детстве продолжал слепо любить свою мать, не замечая вокруг не единой женской души, испитывающей огромный интерес и симпатию к нему. Его влекли за собою те силы, без которых не может жить не один настоящий воин – честолюбие, стремление к власти и жажда побед. Но в то же время сердце его ощущало глубокую печаль от того, что никто из живущих так и не смог стать ему другом, тем самым который мог бы стать зеркалом и поводырем в минутах отчаяния. В твердой решимости и жертвенной радости отправился он в путь к далеким ледникам, к своему родному отцу, которого никогда не видел прежде… (продолжение...)