Конец в середине дороги

Пробка. Дорога забита машинами.
Три ряда на расстоянии дыхания друг от друга втискиваются в две полосы вываливаясь на обочину и встречную полосу.
Шансон вперемешку с запахом фастфуда и смехом из соседней машины с жирдяем в клетчатой рубашке на водительском сидении без приглашения влезает в мои уши и нос, смешивается где-то внутри, оседает в горле, вызывая раздражение и приступы холодного пота на спине.
Очередная хриплая музыкальная история как постаревшая мать не первый, но в последний раз ждет раскаявшегося сына с Севера. Сборник песен наверное назывался как-нибудь «Мужской хит 100%» или «Дорожная за душу» или плевать в общем.
Жар раскаленной дороги ощущается даже на кончике козырька кепки, в тени которого спрятался мой презренно пронзительный взгляд, устремленный на волосатую руку любителя шансона и нездоровой пищи, который в отличие от меня поехал.

Когда вся дорожная гирлянда, состоящая из машин всех цветов и классов, с водителями мужчинами, женщинами, молодыми, пенсионерами, дачниками с собаками с рассадой, слушающие шансон, рок, джаз или Хачатуряна «Маскарад» (где то впереди доносились это знаменитое Тада Та Тадада) двинулась вперед мне пришла гениальная мысль. Я понял, почему у нас в стране и на этой дороге так много мудаков, да просто, потому, что мы живем в стране мудаков. Ха ха. Через секунду эта мысль уж не казалась мне даже умной, а еще через пару секунд я отвлекся и забыл про все это. Наш ряд встал капитально, справа машины медленно, но уверенно проталкивались вперед. «Боже, да что случилось впереди» крикнул я про себя и сильнее сжал пальцами руль. 

Волосатая рука скрылась впереди, что не могло не отразиться на усилении неприязни ко всем вокруг. Его место справа заняла девушка в красной легковушке немецкой сборки, из которой какой то умник через динамик под остро социальную музыку со смещенной долей в выгодную для говорившего сторону заумно декламировал «Осуждать этого персонажа, все равно, что осуждать повешенного, извините повесившегося в своей камере узника, приговоренного и ждавшего повешения, накануне вечером перед исполнением приговора........». Дальше я не расслышал, но заинтересовался и даже попытался найти эту программу на радиоприемнике, но не смог. Выключил. Подумал, вот умру я, соберутся люди, кто-нибудь встанет назовет себя, расскажет кем мне приходился и штамповано объявит каким хорошим я был и бла бла бла. Так нет, не пойдет, мотаем обратно. Короче на своих поминках встаю я сам, т. е я знаю, что это я, а другие этого не понимают. И тут я грустно улыбнувшись начну: – Прежде всего, я сразу выпью полную горькую, так как, смазав горло нужные слова вываливаются легче и сами, а про Леху по другому и нельзя. Леха был (тут как начну я набрав грудью воздух) пауза, а сказать то нечего. Полетели штампы, не задерживать же разгрузку рюмочного состава в глотки уважаемых родственников и друзей из за отсутствие у меня подходящих для такого случая словесных форм. Жил, работал, прибухивал да помер. Надо будет подумать потом над этим, над своей речью. 

Машины немного поехали. Потом опять встали. В зеркало справа по обочине за пределами моих внутренних границ допустимых для движения быстро четвертым рядом нахально двигался внедорожник с тонированными стеклами, дорогими фарами, складными номерами и столбом пыли. По траектории и по тому, что обочина заканчивается в границах усталого взгляда я понял, что моя очередь может быть нарушена и он будет влезать передо мной. Внутренне я приготовился держать строй, максимально приблизился к впереди стоящей машине и еще сильнее вцепился в руль. Агрессия и тревога стали моим топливом, готовым в любую секунду вспыхнуть и одним движением ступни поставив этого хама, на место. На место, после меня. Сначала сделаю, а потом ухмыльнусь в его наглую рожу. При начале движения мы начали бороться за каждый сантиметр дороги, выпирая друг против друга бампера, готовые соприкоснуться в любую секунду и в конце напряженной минуты я все таки сохранил свою честь, дороги не отдав ни сантиметра. 

Внедорожник спокойно пролез за мной, выехал на давно пустую встречную полосу и укатил вперед. 

Еще четыре или пять километров мы плелись друг за другом отвоевывая каждый метр дороги. За поворотом показалась причина пробки. Мост ремонтировали и перекрыли правую половину половину бетонными блоками. Машины пускали по одной полосе с каждой стороны, по длинным интервалам регулируя все временным светофором. Загорелся зеленый, мы поехали. У границы бетонного блока стоял тот самый внедорожник. На дороге рядом рассыпано разбитое лобовое стекло от недавней аварии и выкрашенные в красный цвет куски автомобиля. Водитель, пенсионного возраста, мужчина в очках с усами сидел на корточках прижавшись спиной к блоку. Он плакал. В руках он держал фотографию девушки, наверное дочери, которая не справившись с управлением или не заметив врезалась в бетонное заграждение и разбилась. На коленях лежал букет красных гвоздик. 

Справа подъехала машина, что бы пролезть передо мной. Я пропустил, наверное спешит.