58 граней. Тема Чернышёва

Париж 1810 год.

...Белая ладья неумолимо теснила чёрного короля к краю доски.
Лb6
Kpc7
Фа7
Слышался мягкий победный стук подошв  резных  фигур  по поверхности шахматной доски, шедевра ручной работы, соединяющей в себе редчайшие породы дерева, окаймлённого золотыми символами.
Крс8
Лb8х
Побежденный соперник шутливо поднял руки вверх и добродушно улыбнулся, затем встал, учтиво поклонился и произнёс:
- Я благодарю вас, Ваше Высочество, за очередную блестящую викторию, жертвой которой мне выпала честь пасть.
Победитель схватки резко встал из-за стола,отвернулся от собеседника, заложив руки за спину, что всегда делал в минуты раздражения, и запальчиво  с недовольным видом произнес:
- Это становится предсказуемо, а, значит, бесполезно, я не люблю тратить время впустую !
 - Да, но вы забываете, что по-настоящему захватывающие партии требуют огромных затрат времени.
- Ты прав, потратить время на увлекательную партию для меня непозволительная роскошь"
- Вы с большей пользой потратите это время, завоевав очередную провинцию, ведь в этом случае  время, потраченное на шахматную партию, и время, потраченные на военную операцию, будет примерно одинаково.
 Изысканное, а главное справедливое замечание флигель-адъютанта, доверенного лица  русского императора, Александра Ивановича Чернышева,  тронуло губы Наполеона Бонапарта иронической усмешкой, жёсткий взгляд проницательных глаз смягчился.
- По крайней мере я могу выделить несколько минут на бокал вина в компании моего постоянного шахматного противника.
На этот раз улыбнулся Чернышев .
- Как иногда приятно исполнять волю императоров! - заключил он торжественным тоном.
Буря была потушена. За время нахождения при императоре Бонапарте Александр Иванович хорошо усвоил кратчайшие методы  для сглаживания острых моментов  в минуты раздражения императора.
-Ты непременно должен быть сегодня у князя  Шварценберга, сердца всех дам моего двора будут принадлежать тебе - произнёс Бонапарт, допивая только что принесённый бокал вина. Император все всегда делал очень стремительно.
-  Я буду так же всецело занимать умы их супругов - парировал Чернышев.
Император искренне рассмеялся и флигель-адъютант ещё раз поклонившись удалился.
 Оставшись один, Наполеон задумался. Присутствие Чернышева при его дворе нравилось Бонапарту: он был умен, умел блестяще держать себя в свете, смел в суждениях, с ним можно было обсудить большинство военных вопросов, некоторые его советы Наполеон даже принимал к сведению, через него поддерживалась прямая связь с российским императором и проявлял тонкое искусство дипломата в щекотливых моментах взаимоотношений Франции и России. Бонапарт впервые заметил этого талантливого русского военного в Тильзите, где тот был в должности кавалергарда в охране русского императора,при заключении мирного договора с Александром 1. В дальнейшем  Чернышев несколько раз доставлял личные письма Александра к Наполеону, разъяснял позицию русского императора по тому или иному вопросу и имел полномочия доставлять ответные письма Бонапарта. Затем он был назначен Александром состоять при французском императоре в войне с австрийцами 1809 года. Чернышев безотлучно находился при Наполеоне на полях Асперна и Ваграма и завоевал доверие императора Франции. Кроме того, русский флигель-адъютант самой своей персоной постоянно напоминал Бонапарту о его триумфе в Тильзите, это было ещё одно обстоятельство, благодаря которому император Франции благоволил Чернышеву.
Наполеон прервал поток своих мыслей на этом, сел за свой рабочий стол, заявленный бумагами и картами различной степени важности и энергично принялся изучать вновь прибывшие документы.

2 июля 1810года Париж гудел словно улий. Повсюду: на улицах и площадях города, на рынках, в тавернах и лавках, в своих собственных домах люди обсуждали одну и ту же тему, которая волновала всех без исключения - страшный пожар  на балу у австрийского посла князя Шварценберга по случаю бракосочетания Наполеона Бонапарта с эрц-герцогиней Марией Луизой. Весь свет не только Парижа, но и Европы присутствовал на этом балу. Накануне этого торжественного события парижане могли наблюдать  роскошные вереницы экипажей, похожие на ослепительные шкатулки инкрустированные драгоценностями, тянущиеся с разных сторон города на улицу Монблан, где располагался бывший отель Монтенсон, который занимал австрийский посол. Короли и королевы, министры, бесчисленные высокие дворянские титулы, послы иностранных государств. Казалось, именитые гости, соревновались между собой в знатности, богатстве , титулованности  и великолепии, и с каждым новым прибывшем гостем градус знатности только повышался. Апогеем этого парада величия должно было стать прибытие Наполеона Бонапарта с супругой, которого все вышеперечисленные особы ждали с большим нетерпением. Французский император прибыл на празднество. И вскоре после этого по нелепой случайности - из-за порыва ветра  - пламя свечи перекинулось на газовую ткань, которая гирляндами свисала с потолка и обрамляла колонны галереи, соединявшей зал с отелем, вспыхнул страшный пожар, зловещее зарево которого полыхало в ночном небе Парижа. И теперь подробности этого ужасного происшествия,нередко являющееся плодом их собственного разыгравшегося воображения, парижане разносили по городу, словно искры того самого пожара, пепелище которого ещё не успело остыть. Горожане  выходили на балконы своих домов и делились с соседями мнениями, впечатлениями, и подробностями собственного сочинения.
- Супруга императора пропала без вести! -  тяжело дыша от волнения сообщала жена пекаря, слегка перегнувшись через перила балкона, кормилице с пухлым розовощеким ребёнком на руках, жившей по соседству.
 - Чушь, он сам вынес её на руках  из пылающего здания, обгорела, бедняжка!  - с победным видом выпалила её собеседница, привычным движением пересадив сползающего ребёнка с уставшей правой руки на левую. Но тут неожиданно в их разговор вмешалась прачка с красными руками и огромной корзиной белья, которая проходила в эту минуту под балконами, подняв голову,  и непререкаемым тоном произнеся:
- Император и сам очень пострадал от огня! - накрахмаленный чепец  при этих  словах съехал с её головы, но она не обратила на него никакого внимания, так как её слова вызвали одновременный вопль ужаса со всех балконов. Прачка могла бы побольше наслаждаться своим триумфом, но тут вмешался башмачник, торопившейся на площадь, и также безапелляционно,как и прачка, не имея ни капли уважения к её триумфу, произнёс:
- С императором ничего не случилось, но это было покушение, его долго готовили! - и добавил с многозначительным видом - будет новая революция.
 После этого охнула и запричитала и сама прачка.
 С площади тем временем возвращалась молодая белошвейка. Она только что узнала самые последние новости происшествия и осознание этого отражалась в её медленной, почти вальяжной походке, и в слегка снисходительном к окружающим выражении лица . Заметив впереди подходящую аудиторию слушателей, высыпавших на свои балконы, на которых можно излить поток свежеполученных знаний, и испытав от собственной значимости  внутренний восторг, белошвейка ещё больше замедлила шаг в предвкушении этого момента, подойдя к башмачнику с прачкой, и убедившись в том, что , благодаря своему торжественному виду, завладела вниманием балконов, она неторопливо, но отчётливо произнесла:
- Император сам тушил пламя. Говорят, один русский офицер проявил чудеса храбрости и спас очень много дам.
 На балконах воцарилась тишина. Люди с напряженным вниманием жадно ловили каждое её слово, кто-то недоверчиво качал головой, кто-то вздыхал с облегчением от услышанного. Жена пекаря с кормилицей молча переглянулись. Прачка, вся превратившаяся в слух,  поправив небрежным движением свой чепец , тут же  с ехидной ухмылкой обратилась к торжествеущей белошвейке:
- И ты даже имя этого офицера знаешь ?
Имя  русского офицера в этот день передавалось из уст  в уста не только на улицах Парижа, но и в высших кругах знати. Так же, как и накануне, те же роскошные экипажи тянулись теперь к воротам лазарета, в котором находился Александр Иванович Чернышев с ожогами, дабы выразить  ему благодарность и заверить в вечной дружбе  за проявленную им храбрость во время спасения пострадавших при пожаре. Мужья и отцы спасенных дам, их матери, сёстры, кузины, тетки. В тех случаях, когда близкие не отходили от постелей своих сильно пострадавших от ожогов и травм родственников, переполненные достоинством напыщенные лакеи прибывали в лазарет и имели своей целью торжественно засвидетельствовать, что отныне месье Чернышев, а также тот из храбрецов, кто непосредственно под его руководством спас несчастного или несчастную от страшной участи, с этого момента считались  желанным гостем в именитом доме и могли расчитывать на искреннюю дружбу со стороны всей семьи спасенного. Были и те пострадавшие, кто, несмотря на потрясение и ужас пережитого, находили в себе силы приехать в лазарет, чтобы лично поблагодарить своих спасителей .
- Ах, месье Чернышев, я никогда не забуду того, что вы для меня сделали! Я так испугалась, растерялась и если бы вы вовремя не подхватили меня, я не знаю смогла бы я выбраться из этого кошмара! - торопливо проговорила герцогиня де Лавиньи, словно боясь, что упоминание о пережитом вновь вызовет безжалостный огонь, её глаза все ещё  были красны от дыма  и слезились, голос дрожал и звучал очень хрипло. В панике она была сбита с ног, начала терять сознание от вдыхаемого удушливого дыма, когда Чернышев схватил её на руки и выпрыгнул с ней из окна.
-Ну что вы, ваша Светлость, надеюсь, вы простите мне некоторую вольность, которую я себе позволил, когда мы с вами выпорхнули из окна, как птички - с улыбкой медленно проговорил Чернышев, в его голосе тоже слышались хриплые нотки. Несколько довольно болезненных ожогов и ноющих ссадин причиняли ему значительный дискомфорт, все тело будто гудело от чрезмерных физических усилий, предпринятых им накануне, голова ещё не совсем прояснилась от дыма и гари, но несмотря на это он сохранял любезный тон при общении и дружелюбный вид. Палата, в которой находился  Чернышев вместе с несколькими военными, которые тоже участвовали в спасении потерпевших, была вся уставлена корзинами с цветами, фруктами и вином. Среди этих "малых частиц признательности", как их чаще всего называли знатные везетеры, отважные храбрецы чувствовали себя непривычно и неловко, запахи цветов и фруктов смешивались с ароматами духов, которые приносили на себе очаровательные посетительницы, в ушах звенело от громогласных и торжественных речей лакеев, нежного участливого щебетания дам.
За это утро Чернышев пожал руки бесчисленному количеству благодарных мужей, сыновей, братьев. Ему, как и его соседям по палате, хотелось просто побыть в тишине и насладиться долгожданным покоем. Когда шорох платья герцогини де Лавиньи затих за дверьми палаты и поток посетителей с её уходом иссяк, Чернышев устало откинулся на подушки и прикрыл глаза. События прошлой ночи мгновенно замелькали перед его мысленным взором яркими тревожным вспышками. Он попытался восстановить в памяти все детали произошедшего. Хруст откусываемого сочного куска груши на секунду отвлёк его от мыслей - молоденький лейтенант из взвода гренадеров императорской гвардии все- таки осуществил мечту последних двух часов и добрался до вожделенного плода. Чернышев улыбнулся, не открывая глаз, и вновь погрузился в свои размышления. Он старался восстановить поминутных ход событий. 
Итак, бал.
Чернышев видел помпезное прибытие русского посла,"бриллиантового князя" Александра Борисовича Куракина, он видел как  огромная золоченная карета, запряженная бесчисленным количеством лошадей,в сопровождении скороходов, бежавших впереди и по бокам кареты, остановилась, как из неё наконец вышел сияющий Александр Борисович, изобразил скуку на лице ровно в той мере, которую требовал этикет и по приглашению засуетившихся с удвоенной силой хозяев торжества неспешно проследовал  в зал. Александ Борисович излучал в тот вечер сияние в прямом смысле слова, на нем был парчевый камзол полностью  залитый золотом и бриллианты на сумму более 70000 франков. Блики сотен свечей бальной залы, отраженных  в драгоценных камнях наряда Куракина, озорно и беззастенчиво скользили по изумленным лицам и обнаженным плечам присутствующих дам,которые не могли оторвать глаз от "бриллиантового князя". Приглушённый шепот сопровождал каждое движение русского посла, каждую его фразу и взгляд. Так продолжалось вплоть до прибытия императорской четы. После приветственной краткой речи посла  и нескольких церемонных, весьма небрежных, даже пренебрежительных, слов, обращенных императором к толпе своих верноподданых, окруживших его с супругой, Наполеон под звуки громогласных фанфар двинулся в сад, где все было готово для роскошного фейерверка - последнего слова пиротехнического искусства. Толпа, хлынувшая потоком за императором, буквально подхватила Чернышева и за считанные минуты вынесла в сад. Чернышев оказался в первых рядах и мог видеть императора. Во время вспышек яркого фейерверка, озарявшего Наполеона, лицо его оставалось холодным и безучастным ко всему происходящему, хотя повсюду раздавались реплики восхищения от увиденного представления. Даже супруга императора не удержалась от восхищенного вздоха и пестрая  толпа знати, словно эхом, мгновенно отразила ее вздох.
По завершению фейерверка императорская чета, под звуки все тех же фанфар, наконец вступила в бальную залу. Вскоре заиграла музыка. Первой парой, которая открывала бал, были Королева Неополитанская с князем Эстергази.
- Каковы ваши впечатления от французских дам, месье Чернышев, смогли ли мы хоть на мгновение затмить ваши воспоминания о красавицах вашего сурового края ? Говорят, в России много снега, и русские женщины так же холодны, как снег ?
 Чей это был голос, чей заливистый кокетливый смех ? Чернышев сильнее зажмурил глаза, пытаясь вспомнить лицо дамы.  Полина Боргезе, это была Боргезе, сестра императора. Он вспомнил её лицо и подробности беседы,вспомнил, что в ответ на её вопрос учтиво поклонился и с легкой улыбкой произнёс:
- Не в моих правилах выссказывать сравнительные суждения о дамах, Ваше Высочество, но я не могу не восхититься очаровательной щедростью французских дам.
-Щедрость ? В чем же щедрость?
-Французские дамы всегда чрезвычайно щедро вознаграждают нас за сердечные терзания.
На мгновение взгляд принцессы выразил недоумение, но в следующую секунду она вновь одарила Чернышева пленительной улыбкой и воркующе произнесла:
 -  Ах, месье Чернышев, никогда не знаешь говорите вы серьёзно или бессовестно шутите. Внимание Полины Боргезе после этих слов привлек какой-то высокий голубоглазый дворянский чин и Чернышев мгновенно был ею покинут. Бал тем временем был в самом разгаре. Заканчивали танцевать кадриль, шорох платьев и шлейфов стихал,император и императрица находились в разных концах залы, беседуя с гостями. И вдруг газовая ткань, украшавшая одну из колонн, возле которой стоял император, неожиданно вспыхнула от пламени свечи, принесенным резким порывом ветра через открытые двери. Граф Бентгейм, ловко подбросивший шляпу, казалось, сумел потушить тлеющую ткань,и поначалу это событие не привлекло почти никакого внимания. Но языки пламени все же успели перекинуться на следующие гирлянды из лёгкой ткани, которая помимо колонн украшали и весь потолок. Огонь начал быстро распространяться, так как бальная зала по сути являлась деревянной постройкой, воздвигнутой специально для торжества посреди сада, искусно задрапированной дорогими тканями  и увешенной зеркалами и канделябрами. Музыка утихла, на какое то мгновение все замерли. Князь Шварценберг, бывший все это время при императоре настоятельно рекомендовал ему назамедлительно покинуть зал и уехать. Наполеон с невозмутимым видом подошёл к императрице и взяв её за руку последовал за австрийским послом, который поспешно, но все же пытаясь сохранять хладнокровие,  решил провести императорскую чету  не к главному входу, где по его мнению можно было опасаться большого скопления людей и давки, а к садовой калитке. Калитка эта, к которой адъютант посла уже направил императорский экипаж, выходила в боковую улицу, и Наполеон мог безпрепятственно и быстро покинуть место происшествия. Но император медлил, вероятность покушения все-таки существовала, и, не согласившись с аргументами князя Шварценберга, в конце концов изъявил желание следовать через главный ход. Послали сказать, чтобы карета возвращалась из переулка обратно к главному входу. Вся эта суета отняла очень много времени. В бальной зале повисло напряжение, которое все усиливалось по мере распространения огня, только присутствие императора сдерживало панику среди присутствующих. Наполеон под руку с супругой, сопровождаемые приближенными с обнаженными шпагами,  продвигался к выходу вдоль рядов растерянных гостей, призывая их к благоразумию и порядку. В то время, как императорская чета усаживалась в поданую, наконец, карету, потолок  бальной залы полностью поглотили языки огня, помещение заволокло дымом.
Как только императорский экипаж тронулся, люди бросились к выходу, гонимые огнём и страхом. Титулы и великосветские манеры были отброшены. Началась паника и давка, многие были сбиты с ног и не могли подняться, раздавались крики ужаса, на какое то мгновение показалось, что ситуация полностью вышла из-под контроля и все погрузилось в хаос.
 Но через несколько мгновений отчетливый, громкий и уверенный голос вознёсся над всем этим кошмаром. На секунду показалось, что даже крики отчаяния затихли, давая возможность этому голосу проникнуть в сознание обезумевший толпы: 
- Я прошу сохранять спокойствие.  Всех мужчин, способных оказать помощь пострадавшим, прошу  вернуться в залу ! - Чернышев стоял на подоконнике и чеканным командным голосом произносил каждое слово. В это же время раздался звон разбившегося стекла - князь Куракин вышиб окно, и с чуть заметной улыбкой, произнёс:
- Только для дам !
 Эти действия на время оказали отрезвляющий эффект на толпу. Несмотря на полыхавший огонь и клубы чёрного едкого дыма , паника уменьшилась. Давка прекратилась. Мужчины выносили на руках бесчувственных дам на свежий воздух и снова возвращались во внутрь. Родственникам стало легче звать друг друга в толпе, стали слышны отдельные имена и отклики на них.  Александр Борисович Куракин с неизменной галантностью подавал руку каждой даме, помогая выбраться из окна в сад и неизменно отталкивал мужчин, пытавшихся спастись тем же путём, особо настырные удостоивались отведать удара его кулака.Однако огонь распространялся с немыслимой скоростью,с потолка с грохотом падали тяжелые люстры и пылающие деревянные балки, осыпая людей искрами,пол в нескольких местах проломился.  Александр Борисович пытался помочь выбраться из пылающего сооружения и уступал дорогу дамам до тех пор, пока сам не был сбит с ног и лишился чувств. Его успел спасти из огня доктор Кореф с помощью австрийских и французских офицеров. Золото его роскошного камзола сильно нагрелось, из-за  этого к князю Куракину невозможно было прикоснуться и его пришлось тащить за ноги.  Александр  Борисович получил сильнейшие ожоги, полностью лишился волос, серьёзно пострадали голова и уши, а кожа на руке слезла, как перчатка. Но  тем не менее он остался жив именно благодаря своему золотому камзолу, усыпанному драгоценностями, который, как панцирь, уберег его от более тяжких увечий. Ведь на многих замешкавшихся , коих настигал огонь, одежда вспыхивала, как факел, причиняя смертельные ожоги. Особенно страдали дамы, туалеты которых были сплошь из лёгких и быстровоспламеняющихся  тканей.
 Когда Чернышев выносил  на руках из пылающего сооружения супругу маршала Дюрока, он увидел, как тлеющий  камзол на несчастном, распластавшемся на земле князе Куракине, пытались потушить водой из лужи,а  его самого привести в чувства. Но в то же время особо пронырливые и расторопные пытались срезать бриллиантовые пуговицы с его одеяния. Четверть часа понадобилось для того, чтобы  блестящая бальная зала рухнула и превратились в почерневшую, обугленную и дымящуюся груду руин.
Прибывшие пожарные пытались не допустить распространения огня на сам отель. Вокруг царила настоящая суматоха. Кто-то из добровольцев подносил воду, помогая пожарным бороться с огнём, кто-то пытался отыскать среди спасенных своих близких. Те же, кому это удалось, старались поскорее покинуть место страшной трагедии, рассаживаясь в поданных экипажах. Прибыли солдаты императорской гвардии. Неожиданно вернулся Наполеон,проводив императрицу до Елисейских полей, где ее ожидали кареты для обратной поездки в Сен-Клу.  Отчётливый, спокойный, уверенный голос Наполеона, раздававший необходимые указания по тушению отеля Чернышев хорошо запомнил.
 Уже при выходе Наполеона из бальной залы было понятно, что её  невозможно было спасти от огня.
Чернышев  открыл глаза прервав, тем самым, поток тяжелых воспоминаний о происшествии, участником которого он был , и унесшем жизни 20 человек,вызвавшем одинаковое  потрясение и среди знати, и среди простого люда, породившем немало разнообразных слухов и оставившем гнетущее впечатление в умах всех парижан, к какому бы сословию они не принадлежали.

Январь 1810 года. Зимний Дворец.
Поздним вечером января 1810 года император всероссийский, светлейший князь Александр Первый, заложив руки за спину, стоял у окна своего кабинета и вглядывался в силуэт адмиралтейства, почти полностью сокрытого густой зимней ночью, опустившейся на Санкт- Петербург.
-Я понял, Михаил Богданович, почему отобраны эти люди. Это как в священном писании, семь человек- семь смертных грехов. Но пока их только шесть.
Собеседник императора, генерал от инфантерии Михаил Богданович Барклай де Толли, с величайшем вниманием ловил каждое слово государя. Совсем недавно он был назначен главой военного министерства России. Заступив на этот пост, Михаил Богданович, убедился в необходимости создания агентурной сети, которая регулярно предоставляла бы точные сведения о военно-экономическом  потенциале и планах французской стороны. Война с Францией неизбежна- это Михаил Богданович хорошо понимал. Осознавал это и Александр . Наполеон готовился к масштабному вторжению в Россию, это было очевидно. Поэтому, когда Барклай де Толли в кратчайшие сроки разработал проект создания  "Особенной канцелярии" при военном ведомстве, и подал на рассмотрение императору, Александр без колебаний его утвердил. В упомянутый же вечер Михаил Богданович представил государю список людей, наиболее подходящих для роли будущих агентов "Особенной канцелярии".
- Я предлагаю кандидатуру седьмого. Что вы скажете о Чернышеве ? - обратился Александр к военному министру, повернувшись к нему лицом.
Барклай де Толли развел руками - Ваше Высочество, что я могу сказать о человеке, которому вы безгранично доверяете ? Мне нечего добавить.
-Да, я ценю Чернышева! Ещё год назад он информировал меня о возможности войны с Францией. Наполеон начал готовиться к вторжению сразу после подписания тильзитского мирного договора. Его планы весьма амбициозны.
Александр медленно прохаживался вдоль своего письменного стола, все также заложив руки за спину. Внезапно его взгляд упал на изящную табакерку, стоявшую на столе.
- Как вам эта безделушка, Михаил Богданович ?- с лёгкой усмешкой произнёс император глядя на табакерку. - Я велел ее изготовить после Тильзита. Памятный подарок Наполеону в честь подписания мирного договора. Мой ювелир делал её более полутора лет. Весьма долгий срок. Ещё немного и я преподнесу эту табакерку императору Франции по случаю объявления войны!
После короткой паузы, Александр добавил уже серьёзным тоном
-  А вместо русского табака в ней будет русский порох.

Париж. 1810 год.
Два раза в месяц Наполеон получал военный доклад, который содержал подробные сведения о численности и дислокации французской армии. Наполеон называл этот доклад священным и утверждал, что в нём заключено военное счастье Франции и будущее всех французов. Военный доклад изготавливался в единственном экземпляре и предназначался лично для французского императора. Только его глаза - глаза Наполеона- подробно изучали содержимое доклада, по крайней мере, в этом был убежден сам Наполеон.
В действительности же, через несколько дней после самого Наполеона точную копию военного доклада изучали глаза ещё одного человека, глаза императора России - Александра Первого. Сотрудник французского военного министерства Морис Мишель, завербованный русским дипломатом Петром Яковлевичем Убри ещё в 1804 году, два раза в месяц навещал своего приятеля- швейцара отеля Теллюссон. В отеле Теллюсон располагалось российское посольство. Мишель оставлял приятелю пакет, в котором находилась копия военного доклада. Вскоре в отель приходил русский военный. Военный забирал пакет, оставляя швейцару хорошие чаевые. Так продолжалось регулярно вплоть до 1812 года.
- Ваша слежка дала хоть какие-нибудь результаты, Савари ? - перед Наполеоном стоял руководитель тайной полиции Рене Савари.
- Нет, Ваше Высочество, во время своих частых поездок из Франции в Россию и обратно, он нигде не останавливается, ни с кем не контактирует.
-  Вы наверняка расставляли свои ловушки перед ним ? Неужели все      
безрезультатно?- Наполеон поднял брови. Савари молчал с мрачным видом.
- Оставьте  его в покое. Я приказываю снять наблюдение - произнёс император. 
- Но, Ваше Высочество, я уверен... - попытался возразить Савари.
- Я уже говорил вам, что этот человек занят только светской жизнью Парижа, он слишком любит себя и женщин. И ваша слежка за ним только подтвердила мои слова -возвысил голос Наполеон. Через мгновение он смягчился и произнёс более спокойно: - Вы правы в одном, сейчас нужно быть особенно бдительным, но в случае с Чернышевым вы ошиблись. Помолчав Бонапарт добавил с ухмылкой - Единственное, что он может разведовать - насколько крепки рубежи обороны женского платья.
За время своего прибывания в Париже Чернышеву удалось наладить большую сеть информаторов среди приближенных высокопоставленных лиц Наполеона. Благодаря своему обаянию, острому уму и способностям дипломата, он легко сходился с нужными ему людьми и добывал необходимые сведения, которые потом отправлял в Россию. Сведения эти стоили больших денег. Информаторы Чернышева вовсе не отличались скромностью своих аппетитов. Одна только " Анна Ионавновна" обходилась российской казне в кругленькую сумму. Под этим псевдонимом скрывался никто иной как  Шарль Морис Талейран Перигор - бывший министр иностранных дел Франции, сохранивший свое влияние при Наполеоне и регулярно предоставлявший весьма ценную для России информацию. После печально известного пожара на балу у князя Шварценберга влияние Чернышева в великосветских кругах усилилось, он стал желанным гостем абсолютно во всех арестократических гостиных Парижа. Его не раз приглашал на обеды сам Наполеон. Он был вход в самый тесный домашний круг французского императора. Чернышев имел возможность во время длительных и весьма доверительных бесед с Наполеоном анализировать его военные замыслы, которые проскальзывали в  речах Бонапарта. Все свои выводы после подобных бесед касательно намерений и планов французского императора в отношении России, Чернышев подробно излагал в своих письмах на родину. Однако, несмотря на то, что у Чернышева был доступ к информации из первых уст самого императора Франции, он никогда не пренебрегал побочными источниками сведений. Так называемые " побочные источники" зачастую имели весьма прелестную наружность и весьма болтливые язычки  и вились вокруг Чернышева пёстрым несмолкающим  роем. Это были жены, дочери, сёстры и так далее военных чинов Франции.
 В последнее время дамы знатного круга буквально вели сражения между собой за право заполучить Чернышева именно на свой приём. Собственно, присутствие любимца Наполеона и обеспечивало приёму той или иной знатной особе успех. Все дамы, у которых особа отвоевывала Чернышева, в итоге оказывались на этом приёме. На этот раз повезло княгине  Варнант - Чернышев  выказал признание за оказанную ему честь и обещал всенепременно посетить её уютное гнездышко, заинтриговав герцогиню обещанием некоего сюрприза.
Приём был устроен в парке имения княгини Варнант. На маленький домашний пикник, а именно так ознаменовала его герцогиня в пригласительный карточках, уже начали съезжаться гости. Повсюду были расставлены шатры, состоящие из воздушных белых занавесей на деревянных каркасах. Столы, заставленные разнообразными угощениями, блестели на солнце хрусталем и серебром сервировки, всюду сновали торопливые лакеи и официанты. На подъездной аллее роскошные экипажи сменяли друг друга.
- Ах, я так рада, что погода не подвела !"- с улыбкой обращалась хозяйка к вновьприбывшей гостье и тут же взор её обращался к подъездной аллее, чтобы встретить следующих гостей.
 Неспешно, с присущей событию вальяжностью движений и жестов, одарив хозяйку приема  должным количеством приветственных фраз, комплиментов и улыбок, высшие дворянские титулы заполняли парк. Неся с собою атмосферу тщеславия и высокомерия, высший свет Парижа торжественно вступал под яркие лучи солнечного света.
Вскоре присутствующие, как и принято в подобных случаях, разделились на группы по интересам. У каждой группы была своя тема беседы, будь то последние политические новости, последние новинки в мире музыки и искусства, либо последние дворцовые сплетни. Эти три основные темы курсировали между кружками, предсказуемо сменяя друг друга, так же, как запыхавшиеся официанты, разносившие шампанское. В последнее время среди знати стало модно создавать кружки, в которых на протяжении всего вечера восхищались гением личности французского императора. Такой кружок мгновенно занимал главенствующие позиции, привлекая к себе слушателей и собеседников из других кружков.
Княгиня Варнант на правах хозяйки старалась уделить равное внимание каждому гостю и каждому кружку. Воздух, словно жужжанием пчелиного роя, наполнился хорошо знакомыми княгини голосами, смехом и притворно-удивленными возгласами. Княгиня усмехнулась - все было как всегда, все было замечательно. Однако все  это было только аперитивом -  все ждали главного угощения, все ждали Чернышева. Гости изредка поглядывали на длинный стол, покрытый белоснежный скатертью, стоявший в самой середине между шатрами. Стол был абсолютно пуст.
- Княгиня, утолите наше любопытство, что значит этот стол ? - обратилась к княгине одна из дам. Княгиня с таинственной улыбкой произнесла:
-  Так пожелал месье Чернышев, это часть его сюрприза.
- Но где же он сам? -  нетерпеливо воскликнула хорошенькая герцогиня де  Буони, капризно надувшая губки. Княгиня Варнант улыбнулась:
 - Имейте терпение дорогая, я уверена...
 Княгиня не успела закончить свою мысль, так как на подъездной аллее послышались стук копыт лошадей, влекущих за собой открытую коляску. Княгиня радостно вздохнув и окинув присутствующих  торжествующим взглядом, направилась встречать долгожданного гостя. Едва коляска остановилась, из неё стремительно, не касаясь подножки, выскочил Чернышев, и широко раскинув руки с сияющей улыбкой поспешил к хозяйке вечера.
- Княгиня ! - приблизившись к ней Чернышев бесцеремонно и горячо расцеловал руки княгини.
 Чернышев время от времени грубо нарушал принятый этикет, чем приводил в замешательство, а потом в восторг всех придворных дам. Вот и на этот раз княгиня Варнант заметно покраснела и сумела лишь с придыханием  произнести:
- Ах, месье Чернышев !.
-  Надеюсь, я не опоздал и не нарушу идиллию вашего замечательного вечера ? - с лёгкой иронией в голосе произнёс Чернышев, смотря на публику, столпившуюся за спиной княгини.
В это время позади коляски Чернышева остановилась ещё одна, из неё вышли два мальчика лет десяти в поварских одеяниях и с огромными белыми поварскими колпаками на головах. Поварята, поклонившись княгине, деловито начали что-то выгружать из коляски.  Княгиня с любопытством и удивлением переводила взгляд с Чернышева на поварят и снова на Чернышева.
-Терпение, ваше сиятельство - с улыбкой произнёс Чернышев, видя какой интерес вызвали его подручные.
И они проследовали к остальным гостям, где Чернышев на правах главного угощения с удовольствием подчевал своим обществом всех собравшихся. Он высказал свое мнение по поводу недавно состоявшейся премьеры скандальной оперы, осыпал комплиментами новомодные фасоны платьев дам, восхитился прозорливостью Бонапарта в вопросе видения ближнего и дальнего сражения и поделился своим взглядом на положение маршала Массены в Испании.  Все это Чернышев проделал с восхитительный изяществом блестящего светского человека.
Заметив, что его маленькие подручные закончили все приготовления и весь необходимый инвентарь выгружен из коляски и перенесен к огромному столу, Чернышев обратился к гостям, жадно ловившим каждое его слово
-Дамы и господа, а теперь я прошу минуточку вашего внимания !
И он под пристальными взглядами начал отступать спиной к столу, ни на секунду не упуская внимания заинтригованных гостей.
 -Мой обещанный сюрприз ! Я хочу угостить вас блюдом русской кухни, весьма оригинальным блюдом !
Чернышев снял камзол и, закатив рукава своей рубашки, подставил ладони под струю воды из кувшина, который наполнил, а теперь держал под наклоном один из поварят.
- В чем же заключается оригинальность? - послышался голос из толпы, окружившей Чернышева.
- В соусе ! - весело отозвался Чернышев.
- Раскройте же секрет, месье Чернышев, что же это за соус? - игриво произнесла одна из дам.
 - Всему свое время, скажу лишь, что это истинно русское изобретение! - лукаво улыбнулся Чернышев.
 - Разве вы кулинар, месье ? - не унималась дама.
- Русский офицер умеет делать все, мадам !
Герцогиня де Буони во время этого диалога, скрывая лицо за веером, прикусила свою пухлую губку, сгорая от ревности. Чернышев  тем временем крошил руками буханку ржаного хлеба в глиняную плошку.
-Его называют царем Парижа! - вполголоса поделилась княгиня Варнант с одним из гостей. 
- У меня много прозвищ, Ваше сиятельство ! -  мгновенно отозвался Чернышев, ловким движением тщательно крошивший зелень и одновременно с этим слегка насмешливым взглядом обводя окружившую его толпу - Например, " вечный почтальон". Это прозвище я получил благодаря переписке между императорами России и Франции.
Чернышев оперся руками о стол и ещё раз окинул пристальным взглядом всех присутствующих. Сиятельные персоны в этот момент больше напоминали самую незамысловатую публику театра, жадно впитывающую любое слово, жест или взгляд актёра. И Чернышев прекрасно чувствовал себя лицом к лицу с этими людьми, он был чрезвычайно спокоен, излучал уверенность и, казалось, небрежн!ое обаяние. Общение его с гостями приёма  все больше напоминало дружелюбную пикировку.
- Русский император красив ? - проворковал все тот же женский голос, приводящий в бешенство герцогиню де Буони.
- Русский император - помазанник Божий, а, значит, красив в любом своём проявлении! - парировал Чернышев.
Тем временем шустрые поварята завершили начатое Чернышевым и можно было переходить к главному ингредиенту блюда. Чернышев, не переставая отвечать на сыпавшиеся на него вопросы, взял со стола огромный тщательно закупоренный бутыль, открыл его и налил содержимое в глиняную плошку. Один из поварят с чрезвычайно важным видом подал ему деревянную ложку. Чернышев перемешал все ингредиенты. И произнёс с торжественным видом:
- Все готово! Кто первый рискнет попробовать моё кулинарное творение ?.
 Но присутствующие словно застыли в нерешительности,искоса поглядывая друг на друга. Увидев замешательство на их лицах, Чернышев невозмутимо зачерпнул содержимое ложкой и отправил себе в рот, прожевав и проглотив Александр Иванович резюмировал:
- Восхитительно!
В этот момент герцогиня де Буони, опасаясь, что её опередит обладательница навязчиво-кокетливого голоса, буквально выпорхнула из толпы прямо к столу. Встав напротив Чернышева и устремив на него свои прекрасные глаза она произнесла:
-Месье Чернышев, я готова первой оценить ваш кулинарный шедевр.
 Чернышев, не выпускавший из рук плошку с  "кулинарным шедевром" весело ответил:
  -Ваша светлость, я поражен вашей смелостью - и зачерпнув ложку он поднес её к губам  герцогини.
- Из рук Чернышева она выпила бы и яд - пронёсся шепот среди гостей.
- Мамзель сейчас скривится, потеха будет- тихо по русски сказал один поваренок другому.
Несмотря на всю предрасположенность, которую выказывала герцогиня и лицом и взглядом и которая показалась большинству дам неуместной и даже неприличной, блюдо явно пришлось ей не по вкусу. Подобострастное выражение сменилось гримасой отвращения. Герцогиня, как и предрекал поваренок, скривилась. Красноречивый взгляд теперь излучал ннедоумение и ужас. Едва выпустив ложку изо рта она резко вдохнула воздух, потом закашлялась покраснев и всплеснула руками. Закрывались веером она сдавленно произнесла:
- Месье Чернышев, что это ?
 - Тюря ! - с сияющей улыбкой ответил Чернышев.
Поварята, давящиеся смехом, услужливо предлагали воды герцогине.
- Знаменитая русская тюря ! - продолжал Чернышев -  кушанье, которое одинаково приходилось по душе и простому люду и царям с незапамятных времён !
- Месье Чернышев, но ведь у  него ужасный вкус! Мне кажется, что я проглотила огонь ! И причём здесь душа! - плаксиво воскликнула  герцогиня, сердито топнув ножкой.
- Вы явно не знаете русскую душу, Ваша светлость, к тому же Вы не успели распробовать !
  Чернышев направился было с плошкой тюри к герцогине, но та шарахнулась от него и от "огненной" порции в его руках и предпочла укрыться от повторной дегустации в одном из шатров.
В это время среди вельмож, наблюдавших столь драматичную сцену, то и дело слышались усердно подавляемые смешки, особенно веселились дамы, старательно пряча улыбки за веерами. Спустя несколько мгновений к казавшемуся раздасадованным Чернышеву  решительным шагом подошёл старый отставной генерал. Бойкий старичек сказал, что видел на своём веку много чего, но блюдо, которым не гнушались русские цари он хотел бы испробовать, чего бы это ему не стоило. Он опасливо принял из рук Чернышева ещё одну плошку, настороженно на неё посмотрел вздохнув и с поистинно воинской храбростью принялся есть. Все затаив дыхание наблюдали за выражением лица старого генерала. Лицо его на протяжении всего того времени, пока он ел тюрю не выражало ничего, кроме непоколебимой решительности.
Только когда поваренок принял из его рук пустую плошку генерал слегка откашлявшись задумчиво произнёс:
- Своеобразно, весьма своеобразно!. Любопытство взяло верх и вскоре следом за генералом к столу за порцией тюри стали подходить остальные гости.
Рецепт тюри, которой в этот вечер  угощал Александр Иванович Чернышев парижскую знать был весьма прост, но вместе с тем оригинален. Порваный руками Чернышева ржаной хлеб был перемешан с редькой,нарезанной соломкой, и мелко крошенным зелёным луком. Следом все ингредиенты были залиты водкой.
Гости по разному отнеслись к вкусовым качествам русского блюда, но отдельные смельчаки из присутствующих господ по приглашению Чернышева даже рискнули попробовать отдельно основной ингредиент.
Вечером, когда прислуга уже зажгла в парке многочисленные огни, атмосфера приёма княгини Варнант значительно переменилась. Повсюду раздавался смех и оживленные голоса. Александр Иванович был милостиво прощен герцогиней де Буони, под аплодисменты присутствующих склонив перед ней голову. В знак примирения герцогиня согласилась исполнить  с Чернышевым куплет из русской песни. Стоя на высоких ступенях особняка рядом с Александром Ивановичем, который находился  на несколько ступеней ниже  и слегка поддерживал ее за руку, герцогиня безуспешно, но самозабвенно пыталась повторить несколько русских слов.
- Порюшка... Паранья.... - заливистый смех герцогини  де Буони разносился по парку.
 Чернышев выразил восхищение первыми шагами герцогини в познании русской культуры. Этот дуэт ещё долго был главной темой обсуждения во всех великосветских салонах Парижа.