Кепка

Городские жители, говорят, умнее деревенских.
Мол, городской ритм жизни ускоряет сознание. Тренирует память. Хватку развивает. Учит жить, держа нос по ветру.
Вполне может быть. Чего там скрывать. Скорее всего, это действительно так.
Но вот городской житель попадает на природу. И здесь с ним случаются происшествия. Которые говорят, что его городское развитие не совсем правильное. Что деревенский житель даст ему здесь сто очков вперед. И посмеется над этим очкариком и растяпой.
Нас одна городская компания наняла их в тайгу сводить. Развеяться. Мы иногда подрабатываем по линии проводников. А чего там: дело известное по дедовской линии. Он водил в середине прошлого века всяких там ботаников и прочих ученых растяп по здешней тайге. В свободное от охоты летнее время. Учил их там выживать. Развивал их кругозор. И сам развивался в этой ученой среде, будучи неграмотным с самого детства. Поскольку родился при царе, да еще в таежной глуши.
Ну и мы тоже не прочь подработать таким макаром. Попутно – изучать человеческую породу. С легкой улыбкой на устах. На лоне природы. Там ее лучше видно, человеческую породу.
Так что – собрались и пошли. В сентябре. Поехали. Вернее, полетели на попутном вертолете. Наши друзья из местных авиаторов заранее сказали нам так:
- Значит, собираетесь на рыбалку. Отлично. Сделаем так. Высаживаем вас у той безлюдной реки. Ловите рыбу. Там рядом растет брусника. Даже не станем брать с вас деньги. Отработаете натурой. С каждого из вас – по пять ведер брусники. Это где-то день-полтора работы. Все взаимовыгодно. Заберем вас через неделю. Так что – собирайтесь немного поработать на той таежной плантации. Урожай там нынче отменный. И себе привезете брусники.
Мировое предложение. За него еще раз снимем шляпу перед моими знакомцами авиаторами. Обычно за этой брусникой тащишься к черту на кулички. В горы. В крутизну семь верст хлебаешь киселя. Потом волокешь ее на собственном горбу домой. На личном позвоночнике, который от такой прогулки хрипит и стонет. Еще колени подгибаются. Сердце заходится.
А тут все рядом с таежным аэропортом. Красота. Душа поет.
Дали нам те местные добродушные авиаторы какие-то бочонки. Общим объемом в тридцать ведер. Нас шестеро было. Мы собственной персоной и пятеро тех изнеженных горожан. Которые довольно легкомысленно согласились на подобный бартер. Чтобы сэкономить деньги.
Может, мы им радужно все преподнесли. Мол, это дело плевое – по пять ведер. Да еще домой притараните этих витаминов.
Мы, наверное, с себя мерку сняли. По части темпов сбора ягоды. Погорячились.
С нами это дело бывает. Снимать с себя мерку. Потом эту мерку лепить ко всем среднестатистическим гражданам подряд. Есть такой недостаток в нашем характере.
Вот мы уже в полете. Вот уже приземлились. Повыкидали вещи из вертолета. Тару. Удочки. Отпустили пилотов. И остались в тишине. Только река шумит рядом.
Настроение – ну просто отличное. Радужное. Кто бывал в тайге – знает, как оно бывает. Мужская компания. Есть что выпить и чем закусить. Рыбалка. Неспешность, самое главное. Погода. Бабье лето. Лагерь из палаток на речной косе. Костер.
Возвращение к истокам, одним словом.
Сразу же соорудили мы стол и лавки из бревен при помощи бензопилы. Тех самых дров для костра наготовили.
Потом легко за тем столом отметили прибытие в эту сказку. Поллитровочку разменяли, закусили. И на рыбалку поскакали. Поскольку у всех чесались руки.
А один их городской дедушка Витя остался при лагере. Он решил, что еще успеет порыбачить. Мол, он потерпит. Такие аномалии в мужской человеческой породе случаются. Он почесал свою лысину и сказал:
- Вы идите за рыбой. А я тут пока свою покурю трубочку да после рядышком с лагерем пособираю бруснику нам для компота на ужин.
Словом, отпустил нас на правах старейшины. И мы поскакали. С радостью в сердце и вообще в душе.
В сумерках возвращаемся. С отличным уловом. Из рыбы хариус.
Смотрим – дедушка Витя ходит по лагерю в своей кепке, курит свою трубку. С легкой печалью на лице:
- Собирал ягоду. Сначала в очках. Потом подумал, что без них будет легче. Снял их и положил на какой-то заросший мхом камень. Теперь не могу их найти…
Мы все откликнулись на его маленькую беду и обшарили все камни, где он бродил. Но не нашли, сумерки уже наступили. Решили – завтра утром найдем.
Про вечер мы вам ничего говорить не будем, про этот праздник души с ухой, водкой и умнейшими разговорами одного деревенского и пяти городских жителей. Чего вас расстраивать и звать обратно в природу.
Утром искали очки. Два часа на участке в четверть футбольного поля. Шесть человек. Заглянули даже под все камни. Не нашли.
И смирились с этим прискорбным фактом. Решили жить дальше. Без его очков.
Пошли на рыбалку. Поскольку вчера у нас у всех было мало времени утолить эту самую рыбацкую жажду. Мы, как проводник, безостановочно увели всю группу вверх по реке на пять километров. Чтобы потом неспешно идти обратно и рыбачить в местах, где квартирует тот самый хариус.
Вот мы туда ушли и давай тягать рыбу. Пока не проголодались. Ну и давай обедать. Тесным кружком, на камушках.
Дед Витя посмотрел на время и обнаружил, что у него запотели его старинные часы. Кто не знает, в тайге у реки повышенная влажность. Да еще температура воздуха днем и ночью скачет. Вот они и запотели. И он снял их с руки, положил их тут  на камушек рядом. Повернул на солнышко:
- Мол, пока мы тут все вместе проводим пикник, они подсохнут на хорошем солнышке. Вот и славно.
Кто-то из тех горожан рыбаков прихватил с собой литровую фляжечку. И мы ее уговорили на этом пикнике в силу хорошего беззаботного настроения. После чего всем стало еще лучше, веселее и мы пошли рыбачить дальше. Совершенно забыв про тот часовой механизм. И он остался там тикать в гордом одиночестве на камушке.
Вечером обнаружилось наше ротозейство по поводу тех часов. Так что наутро вся компания снова подалась на поиски. Был обшарен весь берег, в результате чего часы не были найдены. Полдня были потрачены впустую. А оставшиеся полдня все опять махали удочками.
Назавтра состоялся поход за брусникой. Ушли мы на километр от лагеря, в самый центр плантации. У всех за спиной торбы-короба ведра по три-четыре. У нас лично – на семь ведер. Одолжили у дядьки самый большой, который у него был.
Мы, как таежный житель, показали горожанам премудрости ускоренного сбора брусники. Для чего набрали еще дома для них, выпросив у друзей и родственников, несколько савков. Это такой ручной механизм, который при помощи ловких рук прочесывает брусничник. И в нем остаются ягодки. Его еще комбайном называют в шутку местные жители.
Мы построили городскую компанию и провели урок по ускоренной программе. Практикум, говоря педагогическим языком:
- Левой рукой делаете такие движения. Правой – держите савок и делаете такие движения. Глазами смотрите вот так. Ноги переставляете так.
Лихо наскребли за полминуты стакан брусники. Которая здесь в этом году уродилась на славу. Буквально радовала глаз своим бойким ядреным видом. Греби да греби. Не разгибаясь.
После чего процесс пошел.
Представляете – чистенькое кедровое редколесье. В глазах рябит от этого бордового ягодного урожая.
Еще запах стоит на этой плантации. От солнца брусничник дает свою таежную парфюмерию, куда там Парижу.
Одним словом – все дышат и сопят этой парфюмерией да гребут ягоду.
Через пару часов присаживаемся перекусить. Мы, с видом знатока, заглядываем в соседние торбы и иронически ухмыляемся. Они смотрят в наш короб и удивленно ахают. Это называется - разница в классе.
- Ничего – говорим им мы – дело наживное. Выправитесь. Научитесь. Прошу вас быть азартнее. Как на рыбалке, к примеру.
У нас лично, сколько мы помним – такой таежный азарт всегда присутствует. На охоте. На рыбалке. Грибы собирать. Ягоду. Или кто в гору быстрее поднимется. Воспитание такое. В детстве вечное соревнование со сверстниками в тайге – кто шустрее и ловчее. Так и вошло в привычку. Так и горячит кровь до сих пор.
А вот дома на дачных производствах у нас такой азарт совершенно отсутствует. Почему-то. Мы не знаем. Там в середняках ходим.
Поэтому мы тем сборщикам ягоды и сказали про азарт. Только вряд ли они нас поняли. Какой уж тут азарт на этих брусничных грядках…
К вечеру выяснилась новая беда у деда Вити. У него потерялась трубка. Выпала из кармана, скорее всего, когда он махал руками при сборе ягоды. Мы все разогнули спины и вышли на поиски. То ходили вдоль плантации. То поперек. По диагонали.
Часа полтора искали. Ничего не нашли и в сумерках потопали домой. Решили, что Виктор переводится в плане курева на обычные сигареты. Пусть будет как все. Нечего тут пыль в глаза пускать своей трубкой.
Вечером, уже в лагере, подвели итоги по бруснике. У нас – почти полный короб. Почти семь ведер. У них – по два ведра. Тоже неплохо.
Честно насыпали пилотам по те два ведра. Мы сразу пять. Чтобы стать свободным человеком. Чтобы прямо с завтрашнего дня дышать полной грудью. Мы страсть как не любим, когда кому-то должны. Денег сроду не занимали ни у кого. Терпели и выкручивались на самофинансировании. И для разных там банков, дающих кредиты, являемся пустым местом и невыгодным старорежимным гражданином.
Решили, что завтра все рассчитаемся с планом. Упремся. И уселись ужинать. С небольшой ломотой в спине. После третьей рюмки горожане стали нас пытать по поводу нашей производительности труда:
- Блин, как же так?
Тут мы вспомнили своего знаменитого деда Фотея. Нам от него перепало по генетической линии кое-чего. Он был любитель розыгрышей, особенно по части разыграть тех самых ученых ботаников. В безобидной форме. Любил подтрунить над столичной простотой на разные там житейские таежные темы. Само собой – приврать иногда в форме шутки…
Мы сказали:
- Наливайте еще. Сейчас я вам открою секрет рекордов.
Налили и выпили. Слушатели уставились на нашу персону.
И нас немного понесло:
- Детство наше прошло в таежном поселке. Воспитания – никакого. Как научился ходить на своих двоих, живешь сам по себе. Никакого тебе детсада и режима. Это середина прошлого века была. Вот ребенку исполнилось пара лет – ему мастерят игрушку, тот самый савочек для сбора ягод. Детских размерчиков. Он с ним ходит, с ним копается в камушках. Траву расчесывает. Жучков и бабочек им ловит. И кисть правой руки через три-четыре года развивается неимоверно. С такими развитыми кистями потом хоть в цирк фокусником поступай. Или вали в карманные воры… Попутно – на плечах у него тоже в форме детской игрушки маленькая торбочка. На лямках, как полагается. Он с ней тоже непрерывно ходит, носит всякие грузы по силам. Так растет. Вот и вся наука...
Мы это все серьезным тоном рассказали и отрешенно закурили. Вроде как детство пропустили через себя.
Городских слушателей рассказ взволновал. Буквально убил наповал своей простотой. И они даже устроили небольшой серьезный диспут на педагогические темы, поверив нашему вранью… А потом задумчивые пошли спать.
Чтобы завтра свернуть горы.
Но следующий день не задался. Дедушка Витя нас спозаранку подвел.
Он встал ни свет, ни заря и пошел собирать грибы на завтрак. Супчика хотел сварить грибного на тушенке нашей передовой бригаде. Чего-то там бродил да бродил прямо тут недалеко. Потом воткнул свой богатый нож в дерево. По непонятным причинам. И отвлекся. И не может найти нож. Дерево, в которое он его воткнул.
И поднял нас по тревоге. Частично недовольных. Буквально заголосил. Все протерли глаза и начали поиски. Матерками пытаясь поднять бригадный боевой дух…
Но все равно ничего не нашли. Несмотря на то, что боевой дух был уже на высоте.
Два часа ушло на эту канитель. Пока то, да се – дело к обеду. Но ведра по полтора брусники эти горемыки к вечеру наскребли. И мы всего-то пять ведер успели отхватить. Ну да ладно.
Назавтра мы их одних отправили справляться с планом. А сами неспешно пошли рыбачить. В одиночестве. Красота. Никому снасти ремонтировать не надо. Жалеючи смотреть, как человек с тяжелым дыханием неуклюже рыбу к берегу тащит с полным напряжением сил, здоровья и всей мускулатуры. Как снасть забрасывает и делает бороду на катушке, а потом помогать ему все это дело распутывать по полчаса, да дополнительно утешать его и гладить по головке…
Вечером бочки были заполнены и у нас остался день-полтора на рыбалку. Или на сбор ягод для себя, кто пожелает. Но никто не пожелал, три дня на плантации, спины болят и все такое прочее... А наш личный короб стоял полный уже, нам это совсем ни к чему.
Само собой – состоялся банкет по поводу выполнения брусничного плана. Пока он шел, этот банкет, у дедушки Вити сгорели кроссовки. Которые были поставлены подсушиться у костра. Компания посмеялась над этой очередной потерей. Сказали так:
- Витя, остался небольшой срок до вертолета. Береги оставшееся имущество. Главное – штаны.
С тем и улеглись спать. Дедушке Вите посоветовали лечь в спальник в штанах. Мало ли чего.
Наступило утро. Все встали немного поздно. Только Виктор по привычке поднялся раньше всех и уже рыбачил рядом с лагерем. В резиновых сапогах. Мы сготовили чай, позвали его позавтракать и обсудить планы на сегодняшний день. Он гордо подошел к нам со своим уловом:
- Пока вы тут дрыхните, некоторые уже с удочкой-кормилицей на реке…
Сказал и положил рыбу и удочку на камни. Рядышком со столом.
Мы подумали:
- Говорено же этим малоопытным таежникам, что удочку надо прислонять к дереву или кусту. Говорено же, что не кладут удочки под ноги. Интересно, наступит на нее сейчас кто-нибудь…
Так мы подумали. И тут же забыли про эти мысли опытного человека. Промолчали почему-то. Скорее всего – поленились в который уже раз учить уму-разуму городскую публику. Пусть, мол, будет как будет. Авось не затопчем ту удочку. 
Кто же знал, что той телескопической хрупкой удочке осталось быть целой и невредимой несколько минут…
Кто-то встал из-за стола долить себе чаю. А потом с котелком и вовсе пошел по кругу добавить товарищам еще чайку в их кружки. И все внимание и зрение этого разносчика чая уперлось в горячий неудобный котелок. И в наши протянутые кружки.
Вдруг что-то хрустнуло.
- Ой – крикнули все – удочка сломалась.
И посмотрели на дедушку Витю.
В таких ситуациях человеку сочувствие выказывают. Потому как – у него потеря. Но тут все просто загоготали. Как ненормальные. Такая, мол, череда событий с одним человеком.
Отсмеялись и пошли рыбачить. Мы Вите отдали свою удочку. Нарыбачились уже. Остались в лагере ягоду перебирать от листиков и хвоинок. Супруга страсть как не любит, когда домой ягоду в тех листиках привозим.
Так день и прошел. И наступил финальный вечер. Завтра к обеду должен прилететь вертолет.
Само собой – вечер особенный. По части рыбной кулинарии давай все стараться. Ну, там уха, рыбка соленая, рыба печеная... Вроде даже компот из рыбы приготовили. Словом, выпили и закусили хорошо. Сидим, болтаем о жизни. Философствуем. Мол, природа – мать наша и чаще на ней бывать надо. Еще над Виктором подшучиваем. Мол, держи штаны обоими руками.
Долго сидели. Хорошо. Среди ночи давай расходиться. Смотрим – Витя что-то ищет. Кепку свою старомодную потерял. Черного цвета. Сидел в ней на бревнышке за столом. Потом вроде положил рядом. И вот – нету ее. Как так? На расстоянии вытянутой руки должна быть.
И это было совсем удивительно, эта пропажа на такой маленькой территории. Может мы все выпили хорошо, что поиски в темноте не могли дать результатов. Мы не знаем.
Хотя искали хорошо. Старались. Добросовестно. Светили фонариком и все такое прочее. Камни большие ворочали, может закатилась под который из них. Под стол раз двадцать заглянули.
Нету. Пропала. Точно, аномалия какая-то. Так и разошлись. С печалью в сердцах. Но мы потом слышали, как в соседних палатках гоготали. Понятно над кем. Мы тоже, когда почти засыпали, то замечали, что улыбаемся над дедушкой Витей.
Утром мы все проснулись от крика:
- Ура! Нашел! Кепку нашел!
Это кричал один из горожан. Он проснулся на самом рассвете от жажды. Мол, хлебну холодного чайку. А то в горле пересохло после вчерашнего. Оказалось – котелок с чаем стоял в аккурат на кепке черного цвета.
Все понятно – черный котелок на кепке черного цвета. Попробуй догадайся.
Оно конечно – в этом вчерашнем рыбном ресторане, где мы все хорошо приняли на грудь, такая ошибка, что кто-то поставил котелок на кепку – вполне могла состояться. И такая ошибка состоялась.
Пусть. Главное – кепка нашлась. Вот удача-то.