Параллели Гл. 19

Дома Ольга искала удобный момент, чтобы рассказать все мужу. В последнее время он стал часто задерживаться на работе, ссылаясь на бесконечные поломки оборудования. Сетовал на фирму-изготовитель, которая подсунула им явный брак. Откуда женщине было знать, что все это – очередная ложь.

 Владимир не замечал подавленного состояния жены, во-первых, ужинали они в разное время, во-вторых, их четкое разделение по комнатам вошло в привычку, никто никого не тревожил. Встречались исключительно в коридоре или гостиной, да и то мельком. С сыном разговаривали по очереди, либо отец, либо мать, крайне редко оба. Разве что при гостях обьединялись за семейным столом, делая вид, что все хорошо.

В последний день перед операцией Ольга предупредила Виктора, что ее несколько дней не будет.

- Ты уезжаешь? Куда?

- Сынок… я… буду здесь, в городе… просто не дома…

- Не понял? – Виктор поднял вопросительный взгляд на мать.

- … в больнице.

- В смысле? Ты… заболела? Мама, не темни! В самом деле, что случилось?

- Нет, я не заболела, - Ольга старалась быть как можно спокойнее. – Просто нужно кое-что удалить. Это… не страшно. Мелкая операция, под местным наркозом, только и всего.

- Операция? Папа знает?

- Нет, сынок. Отцу незачем знать.

- Как это незачем? Па-ап! – Виктор прокричал в кухню. – Ты слышал?

- Что такое? – недовольно спросил Владимир, он ужинал, как всегда, со спиртным, и страшно не любил, когда его тревожили за этим занятием.

- У мамы завтра операция!

Ольга растерянно повернулась в сторону двери, услышав звук отодвигаемой табуретки. Владимир шел навстречу, его взгляд говорил о многом.

Владимир не просто расстроился, он испугался, может быть, впервые в жизни. Если подумать, то случиться могло все, что угодно, в том числе и что-то страшное и непоправимое.

Кажется, живут два человека и так будет всегда. Можно сердиться или не обращать внимания,  общаться или играть в молчанку, жить по инерции или выяснять отношения и думать при этом, что у тебя еще есть время, ты еще все исправишь, перепишешь жизнь на чистовик.

И вдруг что-то идет не так, не по правилам, жизнь выбрасывает тебя из привычного русла, и ты понимаешь, что в один день все может разрушиться, остановиться, измениться, а ты, оказывается, совершенно не готов. Ты привык жить спокойно и размеренно, пусть и не совсем счастливо, но тебя это устраивает.

Прежде, чем о чем-то спрашивать, Владимир подошел к Ольге и обнял ее, прижав к груди ее все еще стройное тело. Привычный жест, проделанный тысячи раз когда-то и почти забытый в последнее время.

Уткнувшись в плечо мужа, Ольга заплакала, ее растрогало поведение Владимира, никак не ожидала ничего подобного. Наверное, совместно прожитые годы навсегда делают людей родными, и ни при каких обстоятельствах этого уже не изменить.

- Ну, - похлопал легонько по плечу, - успокойся. Пойдем, поговорим.

Он увел Ольгу в ее комнату, кивнув  Виктору, мол, успокойся, сейчас все выясним.

Она по глазам видела – встревожен. «Значит, ему не все равно», - осознать приятно, что ты человеку дорог. А разве могло быть иначе? Вместе прожито более четверти века, пусть не все гладко, но ведь это не год или два. Ольга вспомнила, как сама испугалась за его жизнь, когда произошел тот случай в Прибайкалье.

- Какая операция, Оль? – наконец спросил супруг, когда они оба присели на диван.

- Володь, знаешь, я боюсь, - не стала ни бодриться, ни что-то выдумывать, сказала как есть. – Доктор говорит, что это совсем не сложно… но… я не операции боюсь, а результата.

- Оль, я ничего не понимаю. Объясни.

- Это онкология, Вов. Грудь. Если там… что-то найдут, я не переживу, - все еще катились слезы, которые женщина периодически смахивала тыльной стороной ладони.

- И ты молчала? До сих пор, Оль? - Владимир сглотнул ком в горле от подступившего волнения, то, что он собирался произнести, давалось с трудом. – Я же не чужой… тебе. Или ты… настолько уже охладела, что… считаешь… иначе? Мы же когда-то обещали, что в беде… и радости…

- Все изменилось, - тихо ответила Ольга, слезы буквально заливали ей лицо. – Ты… я… словно… мы…  правда… никогда не любили друг друга. Не знаю, чья в том вина… но… мы очень отдалились. Это все сложно… и… больно… правда. Прости, не могу говорить.

Она закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Владимир гладил жену по плечу и молчал. Чувство вины, все годы жившее в его душе, сейчас не давало произнести ни слова. Что бы он ни сказал, даже сейчас в его жизни была Юля, и он ничего не мог с этим поделать.

Операция, действительно, оказалась несложной. Оперировал Ольгу один из лучших хирургов, как узнала она потом. Видимо, Антон Егорович свое слово сдержал.  Чистая двухместная палата с большим окном, выходящим не на шумную улицу, а во двор - тоже его заслуга. Через три дня Ольгу выписали, а еще через две недели она узнала результат – раковой клетки не выявлено. Можно сказать, отделалась легким испугом.

Владимир заботился о жене, как мог, баловал свежими фруктами, приносил домашнюю еду,  решил все финансовые вопросы с врачами. Рядом находились дети, чувствовалось, что они очень сильно переживают за мать, но изо всех сил стараются не показать вида. Казалось, вот она - благополучная во всех отношениях семья, чего же еще хотеть? Сейчас бы проанализировать всю жизнь, спохватиться, сделать соответствующие выводы и дальше жить счастливо. Но, увы, Юля оказалась права – разбитую чашу не склеишь.

Если Ольга решила для себя, что с Тимуром ей нужно объясниться и больше не морочить парню голову, то Владимир на такую жертву пойти не собирался. Юля стала важной, можно сказать, неотъемлемой частью его жизни, и что-то в ней менять он не планировал.

Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/06/05/1319