Адам - не Ева. Часть 2-я

Суровый миг в исторьи нашей.
Суровы будни праотцов с дубиной,рыскАвших в поле,
И славных, мощных удальцов.

Но Власть, как скользкая змея,
Из рук мужчин всё уползала
К матронам сладостным с небес,
Что натворили столь чудес, рожая
В муках подлецов, убить готовых и отцов,
Что нет прощенья.
«И нахрен сдались угощенья,
Коль униженья приходится всю жизнь нести?!» -
Так размышляли все мужи,
Готовя барышням «капут»,
Но оказалось – всё не так на поле диком.

Меж женских ног мужской судьбы струится путь
И укрощаются все страсти.
И помыслы о Власти – лишь бледный звук
В душе мужской от слабой Женщины,
Её очей, её ласкающих речей
И от пахучих губ, ведущих в рай,
Где, как пароль: «Ты тела хочешь?! –
Я - твоя, но Власть, мой миленький, моя!»
 
И сладкой дурой притворясь,
Навечно захвативши Власть
Над сильным полом всех мужей –
Рабов всех Женщин до ушей,
Владычат Миром и Войной, хоть
Шли стадами на убой в период
Жуткий от костров Средневековья.
И не остывшая жаровня
Ещё курится от их тел,
Но проку мало от сих дел.
Вы только вдумайтесь, - хоть шах,
Хоть шейх, хоть витязь, кнорез,
Иль князь, хоть царь гороховый, иль фараон,
Да разве Миром правит Он?
Он исполняет власть свою,
Поверьте мне, я не темню.
И будте ласковы, признайте, что
«Миром правит Женщина!!! И Мать,
Хотя зовём мы, сволочи все,"****ь",
Но пресмыкаемся до гроба перед нею.
И ты, мужик, хоть будь медведем,
И силою своей дави, но не сломить тебе
Тот прут всевластный, что дарит мука,
Лишает сна и вдохновенья,
Что дарит миг отдохновенья
И праздник СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ.
 
Такую смастерил Адам нам, МУЖИКАМ, забаву -
Их, Женщин – волшебную отраву
От одинокой праздной жизни в святом Раю.
А я – Мужчина сладострастный,
Их восхваляю, им гимн пою!

История русалочкой хвостатой 
Всё тянет в глубь, ты только с ней свяжись!
Иль ты погибнешь в пучине лет далёких
Иль осчастливишь Жизнь свою.
 
Пахнув дымком сигары и перебрав струною,
Подумал об Адаме и с радостью пою:
«Народ тщедушный – не чета Титанам,
В раю не жил и Евы не видал
И как Адам – страдалец бледнолицый,
Ребро своё в девицу не взращал.»

А вот зачем? Чтоб яблочко похрумкать?
Да полно вам играться в прятки!
Признайте, Эрос – Бог Любви
Сыграл с Адамом злую шутку,
Ведь получился «водевиль», «шерше ля фам»,
«Ля мур», «их либе», «О! Зер гут!»,
И «кнут и пряник» и «капут»! ! !
   
Адам и сам не знал чего хотелось.
Откуда ж знать? В раю ведь жил,
Как перст, как одинокий пёс бродил по травам,
Ночами жутко выл он на луну. А днём на солнце.
Откуда ж знать – откуда взялся?
Он академий не кончал.
И во спасенье Эрос нежный
Ему на ушко набренчал:
«Ты заведи себе подружку.
Как поцелуешь разов пять,
На этом всё. Ну не захочешь,
Один останешься опять.
Я подскажу тебе, как делать: -
Вспори живот, ломай ребро,
Как Папа Карло Буратино,
Подстружишь малость ты его
И что захочешь - прилепи
И как захочешь - сотвори.
Власы приделай хоть до пят
И грудь, чтоб смаковать ты мог,
А чтоб не выл в ночи ты тёмной,
Чтоб забывал весь рай небес,
Меж ног ты лотос сотвори
И тешся им хоть до зари.
 
Напел на ушко Эрос – бес
И упорхнул во тьму небес.

Адам решился – взял секиру,
Закрыл глаза и вдрибадан
Разнёс нутро, ребро сломал,
И ну работать! Смекалистый
Паршивец, как оказалось, парнишка был!
И сладил он подобие своё,
Но Красоту неимоверну
И, удивляясь, «Е» он промычал,
Почухав репу, рубанул ребро посред –
Случились ноги.
Меж них приделал лепестки
И нюхать стал,- не в смак смердело. Как же быть?
И он амброзии цветочек туда впёр.
Приделал глазки с янтаря,
Потрогал губы он свои
И не понравились они. Сказал он:- «В».
Костяшке – радости работ,
Сварганил вмиг ей дивный рот,
И губы алые, как бантик, прислюнявил.

Чухнул потылицу. Задал вопрос:
«Чего б ещё хотел он видеть?»
Ах! Да! Зачем худой кости
Такой быть гладкой?
В фантазию и раж вошел
И, как игрушки, к головке ладной,
Словно, две ватрушки,
Смастрячил ей прелестны ушки.

Чтоб грудь не плоскою доской
Давила сердце и глаза тоской
На рёбрышко такие титьки прилепил,
Что птички райские в недоуменьи
Все смолкли в птичьем вожделеньи.

Топор отбросив, наш Адам
Взглянул на дело рук своих
И удивившись, промычал: «А»,
Но Красота без слов молчала.
Её ведь надо оживить и удивить.
Адам, не зная иных звуков,
Пугаясь Красоты такой,
Промямлил, простонал: «Е», «В», «А»
И взбрызгнул райскою водою.

И вдруг с творения Адама,
С её ресниц и янтаря
Ниспали слёзки. И румянец,
Как райский цвет, как цвет зари
Упал на лик её прекрасный.
И рот раскрылся сладострастный,
И груди всколыхнулись в такт дыханья.
Крутнула бёдрами она, жеманно,
Талию согнула и ягодицы, как пальм орех,
Как бы сказали: «Будет грех тебе, Адамчик, перед Богом
Не наслаждаться чудом - Мною!»

Адам опешил, удивился
И чуть слюной не подавился, соображая:
«Ну я и мастер! Какую Диву сотворил!
Как я утешил грусть свою
С подсказки Эроса Святого!
Ну пусть живёт, - подумал он,
В моём раю ей места хватит.
На всякий случай в лебеде,
Чтоб не случиться вдруг беде,
Пожить ей разрешаю.
А будет весть себя по-райски,
Я в садик к яблоньке сведу.
И пусть понюхает черешню,
Ну и посмотрит, как живу».

Продолжение следует.