Превращения Терминатора

В последнее время на работе Диану все раздражало. Ее утомляло вечное жлобство клиентов, старающихся сэкономить копейки при оформлении страховки и желающих получить потом, при наступлении страхового случая, наивысшие суммы страхового возмещения. Ее доставали идиотские потуги сослуживиц по поиску и окучиванию богатых Буратин. Ее просто бесил вечно невозмутимый и занудливый до бесконечности главный бухгалтер Виктор Андреевич, ни один раз не принявший от нее бумаг без требования исправлений, а то и полной переделки. А больше всего ее раздражал начальник – колобкообразный Владимир Денисович, с почти вертикально лежащим на трудовом мозоле лоснящимся галстуке, и вечно потными руками.

Такие типы постоянно не давали ей нормального житья. Бог не обидел Диану внешне, но, как известно, у каждой медали есть обратная сторона. Еще в школе она начала замечать на себе особенные взгляды мужчин, порой, не всегда молодых. Она утешала себя, что именно поэтому у нее так много троек, что она просто не может сосредоточиться из-за повышенного внимания к себе. А когда Диана пробовала поступить на экономический факультет, один из преподавателей подготовительных курсов, куда ее всунули родители единственной дочери, как-то в приватном разговоре, да так, чтобы и она услышала, сказал: «Из этой куколки такой же экономист, как из меня мать-героиня». Так Диана поняла, что красивая внешность, не только предмет гордости одних, но и предмет зависти и не всегда честных намерений других.

Когда отец Дианы, в молодости побывавший комсомольским функционером, по старым каналам вышел на такого же и договорился, что ее возьмут в преуспевающую страховую компанию, где она даже без высшего образования сможет получать в два раза больше матери – участкового врача, восторгу родителей не было границ. Но на кухне, чтобы мать не слышала, он сказал Диане: «Будь внимательна, дочка. Там начальник – еще тот жизнелюб. Будет руки распускать – сразу дай в морду. И мне скажи». По всему было видно, что отцу не до конца нравилось первое рабочее место его красивой дочери.

Опасения отца полностью оправдались. При появлении в офисе руководства из корпоративных клиентов Владимир Денисович обязательно представлял им Диану как самую молодую и перспективную работницу, обязательно положив свою пухлую руку ей на плечо. Причем, начинал он с ближнего плеча, а потом старался перебраться на дальнее или, вообще, на талию. Диана морщилась, но терпела.

Он любил вызывать молодых сотрудниц к себе в кабинет, якобы для проверки документации, усаживался рядом с ними за приставным столом и все норовил то прижаться, по похлопать по плечу, а лучше по колену. В его кабинете почти никогда не было много бумаг, зато календари ему всегда дарили по его вкусу, поэтому напротив портрета руководителя государства всегда было на что посмотреть: при минимуме одежд, максимум форм. «Наш Кот» - звали за глаза его подчиненные, а многие из них и не прочь были провести сладкие мгновения вместе взамен им лично распределяемых премий за достигнутые трудовые успехи, так сказать, два удовольствия в одном флаконе.

Диану же все это возмущало до глубины души. При всей своей внешности она до сих пор так и не переступила грань, отличающую девушку от женщины. Может быть, это было потому, что сверстники ее немного побаивались, а более взрослых она побаивалась сама. Может быть, это было потому, что мать с отцом ее беззаветно любили, и хотя не контролировали каждый шаг, ей не хотелось попусту огорчать их, и она всегда старалась лишний раз не задерживаться в компаниях. А, скорее всего, ее еще не обуревали такие страсти, ради которых люди готовы на любые безрассудства, а, может быть, просто не встретился человек, способный разбудить эти ужасные страсти.

Но, как бы то ни было, а Диана ненавидела своего начальника, даже больше, чем главного бухгалтера – Виктора Андреевича. А у того все всегда было разложено по полочкам. Даже карандаши и ручки на его рабочем столе всегда были на одном и том же месте. Диане казалось, что если главбух завтра вдруг ослепнет, он без труда найдет любой карандаш просто на ощупь. У Виктора Андреевича не было ни пристрастий, ни возраста. И чем больше пытались ему понравиться некоторые непристроенные  конторские барышни, тем больше ошибок в их отчетах он находил, этим быстро их успокаивая. Всегда в  костюме, зимой в жилетке, с идеально подобранными галстуками и легким запахом дорогого парфюма он олицетворял собой какого-то фантастического персонажа. «Терминатор» дала ему свое прозвище Диана, хотя  в конторе его называли только по имени-отчеству, потому что, несмотря на пристрастие к экономии, но сам он не был жадным и всегда одним из первых сдавал деньги на все офисные праздники. А праздников было по одному каждую неделю. Ведь именно после работы, под нарезку, - кому бананы с апельсинами и «Кадарка», кому шинка с колбасой и «Генерал», можно невзначай уединиться в своей комнате отдыха с повидавшим виды диваном, что так любил их шеф – Владимир Денисович.

Вот и сегодня праздновали старый Новый год. А за два часа до начала междусобойчика Диану в очередной раз отчитал «Терминатор». Он никогда не повышал ни на кого голос, но все равно, все его боялись, включая начальника. Злые языки даже говорили, что начальника держат, пока у него такой главбух. И, наверное, зная это, он не щадил ни молодых, ни старых.
- Скажите, - его низкий слегка заунывный голос давил на Диану, как пасмурное небо, - скажите, это какая цифра?
- Эта? Это три.
- А не пять?
- Нет, три.
- Если три, то у вас сумма не сходится. – Он был невозмутим, и это еще больше раздражало.
- Тогда пять.
- Тогда тоже не сходится.
- А когда сходится? – Она подняла на него наивно-злые глаза. Странно, но на его лице не было ну никакого выражения вообще, как будто он просто спал с открытыми глазами, но в глазах проступала усмешка, или ей только это показалось?
- Сойдется, когда вы соизволите весь отчет пересчитать.
- Так там всего на два то рубля не сходится, - попробовала выкрутиться она,  какая разница, все равно округлять до десяти.
- Вот из-за таких округлений и приходится кое-кому потом сухари сушить.
- Ну, Виктор Андреевич…
- Никаких отговорок, Диана Григорьевна, а то праздник на носу. Успеете?
- Постараюсь. –  И, обозвав его в душе занудой, она поплелась переделывать злополучный отчет.

Она успела к сроку. Как обычно, в самом большом кабинете сдвинули столы, включили музыку, и праздник начался. Все проходило, как всегда, только «Кот» очень быстро опьянел и к концу рабочего дня вдруг вспомнил, что не посмотрел последних показателей работы Дианы и потребовал, чтобы она ему тут же их пояснила. Он как-то быстро допил свой почти полный бокал водки и, потирая потные ручонки, покатился колобком к выходу, под многозначительные женские взгляды. Главбух с кассиршей в это время сдавали кассу на сигнализацию, поэтому все и пропустили.

Диана шла за шефом и гадала, как ей поступить, если он начнет приставать. Она была еще слишком молода и наивна, чтобы знать, как выходить из подобных ситуаций. Поэтому с единственными и любимыми дочками обычно и случаются всякие неприятности. В своем кабинете заплетающимся языком шеф начал нести всякую чушь про то, что взял Диану не просто так, что у него в очереди на работу по два года стоят, вот такие, понимаешь, и он показал объемы их достоинств. А еще он сказал, что Дианин отец был хреновым комсомольским секретарем, и что она, Диана, пока тоже не очень. Что не очень она понять так и не успела, потому что потный и вонючий колобок накатился на нее и, всей тушей запихивая ее в открытую дверь так называемой комнаты отдыха, обдавая ее перегаром и запахом свиного пота, стал выдергивать блузку из юбки.

От неожиданности, обиды и страха, что сейчас произойдет что-то непоправимо мерзкое, она вдруг завизжала, как ранний Витас. Но «Кота» это не остановило. Он сильнее пихнул ее к дивану и рванул материю на груди. Раздался треск, и посыпались пуговицы.

- Вова, ты совсем охренел? – Знакомый низкий голос вдруг возник за спиной шефа. – А ну отпусти девчонку!
Вова начал приходить в себя. А она, как раненая птица, мотала головой и ничего не могла сказать. Вова оторвал, наконец, от нее свои ручонки.
- А мы тут… Это… Отчет, понимаете…
- Ага, понимаю. Подожди меня там. – «Терминатор» кивнул Диане, и ей на мгновение показалось, что в комнате не зануда главбух, а ее родной отец.
Она послушно вышла из комнаты отдыха.
- Закрой дверь! – в его ровном громком голосе были нотки, которых она никогда не слышала раньше.

Она, всхлипывая и стараясь сдержать подступившие вдруг слезы, начала пытаться привести себя в порядок, но вдруг остановилась,  пораженная услышанным. Невозмутимый Виктор Андреевич с несвойственной ему эмоциональностью высказывал своему шефу, что о нем думает, перемежая речь такими многоэтажными оборотами, которых она не слышала никогда. Странно, но Диану, ужасно ненавидевшую ругань, особенно в худших ее проявлениях, она сейчас почему-то даже радовала. Наверное, потому, что в душе она понимала, что все это – из-за нее.

Внезапно «Терминатор» вышел из-за дверей с непроницаемым лицом, как будто не он там только что так заливался. У Дианы от изумления даже слезы высохли.
- Отвезти тебя домой? – Теперь он спрашивал ее, как старший брат.
- Нет. В таком виде… - На блузке не хватало пуговиц, а в одном месте оторвалась планка.
- Понял. – Он развернулся назад и через мгновение вернулся, вложив ей в руки недостающие пуговицы. Его руки были сухими и теплыми, это успокаивало. – Поехали.
- Куда?
- Тебе надо прийти в себя. Так?
- Так.
- Тогда – вперед! – Ей оставалось только подчиниться этому созданию, точь в точь похожего на героя сыгранного Шварцнеггером.
 На улице он невозмутимо открыл перед ней заднюю дверцу лимузина шефа, уселся сам на его место спереди и негромко, но четко дал команду водителю.
- Домой.
- А Денисович?
- Он сегодня подышит. Ему сегодня очень надо подышать. Для здоровья. Так что потом – свободен.

У одного из недавно построенных элитных домов машина остановилась. «Терминатор» открыл перед ней железную кодовую дверь и кивнул в сторону лифта. Пока они поднимались, она так и не решилась оторвать глаз от пола, ей до сих пор было стыдно.

За дверью его квартиры ее ждало огромное  полупустое пространство. Здесь все было огромное: прихожая с высоким не по стандарту потолком, большие двойные двери и почти полное отсутствие мебели. В центральной комнате, превышающей по размеру вдвое стандартные, на полу стопками возвышались горы книг, под окном на полу же светился красными огоньками явно дорогущий музыкальный центр, а под космической люстрой невообразимой красоты, как основной символ дисгармонии притягивало  взгляд надувное зеленое полупрозрачное кресло. Здесь все было совсем не так, как у него на работе, где все располагалось строго параллельно, и было подобрано по размерам и цветам.
- Садись, - «Терминатор» кивнул на кресло, - сейчас нитки с иголкой принесу.

Диана с опаской присела на край невиданного ранее кресла, но оно под ней не лопнуло, и поэтому она устроилась удобнее. «Вот и разберись в людях, - подумала она, -  на работе все по ниточке, а дома как будто только что новоселье отпраздновал. Но, похоже, живет он тут уже долго, вон на подоконнике газета пожелтела. Почему же свой любимый параллельный порядок никак не наведет?»
Ее рассуждения прервал вернувшийся «Терминатор», который успел переодеться в явно недешевые штроксы и такой же стильный и дорогой свитер.
- На, держи. – Он протянул ей набор ниток и иголок. – Я почитаю немного, а ты не бойся, снимай, что надо и зашивай. Я глядеть не буду.

Он подошел к одной из стопок книг и ловко по-турецки присел. Не задумываясь, он вытащил потрепанную книжку, быстро нашел в ней нужное место и начал читать вслух. Делал он это просто изумительно. Через минуту Диана уже забыла, что сидела с голыми плечами и собиралась пришивать пуговицы к снятой блузке. Она чувствовала себя в театре, где  перед ней разворачивалось настоящее действо. Рассказ про хвастливого ковбоя, не сумевшего добиться взаимности красивой девушки из-за хитрости соперника, придумавшего ловкий ход с рецептом блинчиков, заставил не только высушить остатки слез, но и растянул улыбку до ушей.
- Погодите, - взмолилась она, когда рассказ закончился, - я с вами так и ничего еще не сделала, я просто заслушалась, простите.
- А я никуда не тороплюсь, - ответил Виктор Андреевич и выудил еще одну книгу.

Теперь речь пошла о  посещении библиотеки и изучении английским джентльменом медицинского справочника. Диана уже пыталась шить,  но совмещать шитье с прослушиванием веселого спектакля, который для нее устроил великолепный актер, было очень трудно. И когда он дошел до признаков больной печени, она уже смеялась во весь голос. Когда и этот отрывок закончился, она попросила немного обождать, пришила последнюю пуговицу, оделась и разрешила ему обернуться.
- Еще, пожалуйста, - глядя с улыбкой в его глаза, попросила она.
Он хмыкнул, долго не отводил глаз и, наконец, достал третью книжку. Теперь он угощал ее сонетами Шекспира. Он был изумителен, как чтец, и, наверное, поэтому к концу его чтения в ее широко открытых глазах снова навернулись слезы. Но это были уже другие слезы, потому что не каждый день нам выдается счастье такого праздника, когда в воздухе возникают красивые и кажется давно знакомые слова, заставляющие так сладко ныть в груди.

- Пойдем-ка чаю попьем, - вдруг будничным голосом сказал «Терминатор», поднимаясь с пола и захлопывая книжку. – Ну, как настроение? Получше?
- Вам надо было идти в артисты, - вдруг неожиданно для себя сказала Диана, - у вас талант пропадает.
- Весь не пропадет, - улыбнулся он ей и даже подмигнул. Наверное, чтение и ему улучшило настроение.

А ведь я не помню, чтобы он когда-либо улыбался, вдруг подумала Диана, следуя за ним на кухню. Вечно ровный, холодный, точный, экономный во всем. И не догадаешься никогда, какой эмоциональный человек скрывается под такой маской! А как он орал на «Кота», просто ужас! Ее вдруг наполнила какая-то непонятная добрая энергия. Хотелось немедленно совершить что-то очень хорошее.

Сидя перед чашкой красивого дорогого фарфора на кухне отделанной по последней моде, где все расставлено и разложено так, как у ее хозяина на работе, она вдруг стала понимать, что жизнь человека, сидящего напротив, ей совершенно не понятна. Но от этого, он стал ей почему-то ближе, чем раньше, когда она, казалось, все про него знала.
- А теперь моя очередь, - вдруг неожиданно для хозяина, выпалила она. – Можно?

Он с удивлением глянул на нее из-за чашки, из которой уже пил чай, и кивнул. И она зажмурила глаза и прочитала:
   «Все будет хорошо. Блеснет заря упрямо,
   И будущая мама волос пригладит шелк.
   И в синь тугую неба упрется головой
   Крылатая победа, добытая тобой.»

Он аккуратно поставил чашку и еще внимательнее взглянул на нее.
- Сама написала?
Диана молча кивнула.
- Мне понравилось. - И  он вслух повторил две последние строчки. – И в синь тугую неба упрется головой крылатая победа, добытая тобой. Так это же про нас с тобой, правда?

Она кивнула еще раз. Ничего говорить больше не хотелось, а хотелось вот так сидеть и просто пить чай рядом с этим все понимающим человеком.
Но у чая есть один недостаток – его нельзя пить бесконечно. И, понимая, что пришло время покинуть своего спасителя, Диана глубоко вздохнула. Это не осталось незамеченным.

- Какие еще проблемы терзают юную душу?
- А скажите, - ей захотелось то ли перевести разговор на другое, то ли просто продолжить его, но, скорее всего, в ней проснулось женское любопытство, - вы один тут живете?
Наступившая пауза как-то надолго затянулась.
- Ну, мне пора, - заторопилась Диана, - я и так у вас много времени отняла.
- Не спеши. Тебе сколько лет?
- Девятнадцать. А вам?
- А мне тридцать.
- Ну и что?
- Ну и то. – Он вдруг отвернулся к окну, и вдруг его прорвало. - Я тут было жениться надумал. Квартиру вот купил. В престижном доме. А моя будущая родня, включая невесту и ее родителей, испугались. Ведь я детдомовский. А родителей моих лишили родительских прав за пьянство. Да их в живых давно уж нет. Ну а они решили: яблоня от яблоньки… Я когда узнал об этом… Литр водки выпил – и ничего! Даже легче не стало! Я же о родителях ничего не знал, пока они не раскопали! Боялись плохой наследственности! Понимаешь, одни живут, зная, чего хотят, а другие всю жизнь боятся. Боятся совершить неординарный поступок, бояться быть вторыми, боятся искренности, боятся боли, с которой под руку ходит человеческое счастье. Я то, как заведенный: школа – на медаль, армия – до старшины, институт – с отличием! Работа – сама знаешь! Думал, вот оно – любовь, семья, родня… Все псу под хвост! Трусы!

Он так внезапно замолчал, что Диана растерялась. Господи, этот сильный, точный, талантливый и красивый мужчина никому не нужен? Да надо быть последней идиоткой, чтобы не рассмотреть, какой он! Хотя она же сама всего несколько часов думала совсем по-другому о нем! Интересно, он ее любил?
- А вы сильно ее любили? – Да она с ума сошла. Сейчас он ее выгонит.
Он не выгнал, а вздохнул и пожал плечами.
- Я не знаю, как это, сильно или нет. А ты?
- Я тоже не знаю. Но мне кажется, это когда не думаешь больше ни о чем, а только как бы быть вместе. И когда весь мир отодвигается на второй план, а на первом – только двое.

Он повернулся и внимательно посмотрел на нее.
- Слушай, а я так бы точно не выразил бы это. Это очень точно, ведь  бывает, приходит женщина, а мир не отходит на второй план. Значит, значит, значит…

Он опять замолчал, задумавшись о своем. А у нее что-то закололо под лопаткой. Какие такие женщины приходят?! Да как они посмели к нему приходить!
- Ты чего такая бледная? – Он внимательно смотрел ей в лицо.
- Ничего. – Буркнула она, не в силах себя сдержать.
- А ну-ка, ребенок, гони дурное из головы! – Он вновь стал сильным и веселым. – И забудь дедушкины сказки. Я, вообще-то, впервые об этом рассказываю, уж больно ты слушаешь хорошо. Так что, извини за откровения и побыстрее забудь, все, что ты тут услышала, ладно?
- С одним условием. – Нет, она, точно, сошла с ума.
- С каким? – Он здорово удивился.
- Вы устроите мне ночное приключение. – Мало ей сегодня приключений, еще подавай. А вдруг он возьмет сейчас ремень, как когда-то папа…
- Ночное приключение? Да как я забыл, что ребенки любят ночные приключения? – Похоже, ему это тоже нравилось. Что же он придумает?
- Не ребенки, а молодые красивые девушки. – Она смело взглянула ему в лицо и вдруг почувствовала, как он смутился. И это ей почему-то понравилось.
- Ладно, девушка, как, готова на подвиги?
- Я только домой позвоню, можно? - Паап? - Я задержусь еще. - Я в очень хорошей компании, ты не представляешь,  до чего в хорошей. - Я буду умницей. - И я тебя.

Во дворе зануда-терминатор ловко откопал из огромного сугроба темно-вишневый «Ровер». Диана уже ничему не удивлялась. Но она уже знала, что даже эта большая мужская игрушка не смогла сделать ее хозяина счастливым. А она, кажется, стала понимать, что может сделать счастливым этого необычного человека. Но как это можно проверить?

Машина остановилось у темной громады плавательного бассейна. В это позднее время все посетители давно разошлись. Но темное здание все равно жило своей таинственной жизнью. Что-то гудело внутри, из вентиляционных решеток клубами выходил пар с каким-то банным запахом, а отблески фар проезжающих невдалеке авто на черном зеркале неосвещенных окон придавали сооружению совсем космический вид.
Дианин кавалер позвонил кому-то по мобильному, и перед ними открылась неприметная служебная дверь в торце.
- Ты не один? – Кажется, знакомый «Терминатора» удивился, но не сильно. – Ну, пошли. Свет там, у ванны, не включайте, чтоб меня не замели. Там и из окон света хватает. Ну, теперь сюда и вверх. Дорогу знаешь.

За дверью с надписью «Мужская раздевалка» он по-хозяйски прошел куда-то дальше, щелкнул выключателем, и помещение слегка осветилось падающим из душевой светом.
- Ну, вот, переодевайся и – вперед!
- А ты будешь плавать? – От его близости или от новизны ощущений Диана спросила его так, как спросила бы бывшего одноклассника и, похоже, этот переход на ты, ему понравился.
- Да я про плавки как-то забыл.
- А я и не вспоминала. – Наступила пауза. Похоже, никогда не ошибающийся терминатор пытался сообразить, почему рядом с этой девчонкой у него не всегда правильно работают мозги: надо было отвезти ее домой к родителям, а не тащить в ночной бассейн, где можно плавая на спине видеть в окно звезды. Распустил перья, старый дурак!
- Ладно, сделаем так: я раздеваюсь, а ты идешь не оглядываясь к бассейну, а я за тобой. А потом под этим феном я высохну. Я хочу получить обещанное приключение, хорошо?

Интересно, о чем он думает, отвернувшись к стене? Неужели он так и не обернется? Ну, обернись! Посмотри на меня!

А он в это время думал, что она сделает, если он обернется. Ему ужасно этого хотелось, но прекрасно понимал, что все на этом может кончиться, а вот этого ему совсем не хотелось. Поэтому он шел по освещенной душевой, как солдат роты почетного караула, вытянув вперед подбородок, слушая, как она шлепает сзади босыми ногами. За последней дверью он шагнул вправо и отвернулся и тут же услышал всплеск: она прыгнула в воду.

- Ух, здорово! -  раздался ее голос в отдалении, и он тут же повернулся к воде: приличия приличиями, но только он должен видеть, что она не тонет, он ведь за нее отвечает как-никак. – Здорово, даже звезды видны! Ты мне это хотел показать?
- Да, и это тоже.
- Так иди сюда.
- Нет. Я не могу.
- Почему? – Она, совсем не стесняясь его, подплыла к самому бортику.
- Ты, ты… маленькая! – Даже в этой полутьме он увидел, как полыхнули ее глаза.
- А ты – большой! – Она резко оттолкнулась и, вынырнув, почти прокричала: - Очень большой трус! Один раз ошибся, и думаешь – все такие! А я не такая! И я – не маленькая! И от тебя не откажусь ни за что! Сам ведь говорил: не надо ничего бояться!

И она нырнула так глубоко, как могла. Потому что в голову вдруг пришла страшная мысль, что может, действительно, просто она ему совсем не нужна, и все ее потуги напрасны и как стыдно сейчас будет выныривать.

А когда она все-таки вынырнула, там, где он только что стоял, никого не было. Она не успела ничего еще сообразить, как рядом с ней забурлило, и его руки обвили ее. Она потянулась к его губам, и, целуясь, они стали погружаться. Но она не боялась. Так и должно было быть. Весь мир отходил на второй план, а на переднем оставались только двое – он и она.
***