Негры в законе

Андрей ТАРАСОВ
НЕГРЫ В ЗАКОНЕ
Сновидение

Государственная Дума РФ приняла закон о российских неграх.

Только отговорило радио, наши внутридворовые Савеловна и Маркеловна сразу кинулись к телефонам.

- Так что теперь прикажут? Любить или бить?

- Я тебе дам «бить»! Национальным достоянием назвали, не слышала, что ли? Я тебе только вчера что говорила? Абаму президентом выбрали, теперь любить надо! У американов губа не дура, но и мы не тютюни! Смотри, какой умный, какой симпатичный, стройный собой, зубы так и блещут, стрижка не лысая! Чем мы-то хужее? И то все талдычут: догнать Америку! Вот и подогоняем теперь! Своего Абаму в русской нации вырастим для прогресса потомства!

- Какого такого Абрама? Только нам Абрама в президенты как раз не хватало! Все уже было, только этого не имели!

- Дура ты как была, так и есть! Не Абрам, а Абама, негр американский! Теперь нам тоже разрешили негров выбирать! Равноправие наступило! Радио слышала?

- Что они дадут-то тебе? И так от них прохода нет, скоро с китаезами, наоборот, русскую землю заполнят, и нам с тобой места не станет! Абраму ей подавай!

- Так я о чем говорю! Нам с тобой место давно сама знаешь, где заказано, а внуков на всю землю не хватит, говорят, демограбическая пустота остается. Одни пустоши плешивеют, а девки от абортов все выскоблены до дна, ни зернышка ни посеять! А их, негров, в других землях отродясь бьют и на кострах жгут, пусть наша Русь-матушка приютит, заступница всех сирот! Я про дядю Тома с фазендой сериал еще когда читала, слезами обливалася, что ему там от скинхеРов своих спасу нет.

- Дурочка, наши скинхеРы теперь и здесь любого Абаму выбелят!
- Сама ты дурочка, потому их под закон и поставили! Теперь нам без них никуда! Смотри, уже по телевизеру, у них на майках все русское богатство в футболе бегает! Одна негра - «Расейские железные дороги», другая - «Русское золото», третья - «Сибирская нефть». Все на них держится! Что ни негр, то на вес нефти и золота! Значит, его не тронь, с им богатство умножится!

Страсти выплеснулись наружу, где уже мерялись силами два пикета жильцов со своими плакатами. На одних: «Даешь черным форвардам российское подданство!», на других – «Никто не даст нам избавленья, ни гол, ни негр и ни футбол!». Три первых подъезда требовали у правительства немедленной отмены закона и сноса многоярусного гаража, отхватившего прилегающий сквер. Три последних добивались установки на этом месте памятника Луи Армстронгу с золотой трубкой в зубах работы Зураба Церетели вместо намеченного монумента певцу Филиппу Пугачеву того же автора. Крик стоял невероятный, и ввиду несогласия сторон все отправились консенсусом перекрывать уличную магистраль.

А там взбухал и проспект, где уже двигались навстречу друг другу возбужденные толпы, как танковые армии на Курской дуге. Транспаранты одной вопияли: «Негр в законе – весь народ в зоне!» Растяжки другой – «Абрамович, одолжи непьющих негров из «Челси» в ФК «Петушки»!» Ни одна сторона не уступала ни пяди родимой земли, движение прочно встало от Садового до Третьего кольца. С третьей стороны в это время приближалась колонна, скандируя: «Анкл Бенс – наш Абама!» Седовласый чернокожий сеятель бесплатного риса на русской земле особенно волновал домохозяек. Его благородный портрет в белом нимбе тут же был повырезан из всех старых пакетов с давно проеденным рисом, но бережно хранящих с тех пор где мяту, где зверобой, где пустырник, где сушеный шиповник или боярышник, малину или чернослив, перчик или малину. Пожертвовав припасами, бабушки наделали из фэйсов флажков и вышли на негритянскую демонстрацию.

Но почему только негры? Тут же восстали обиженные. На горбатом мостике у Дома правительства плотно сидели семьдесят тысяч китайцев и колотили по булыжникам столовыми палочками. Они требовали тех же льгот на Черкизовском рынке, что у негров в футбольных командах. Русские ветераны африканских горячих точек колонной двинулись к Кремлю за урезанными льготами. Рейнджеры кровавых междоусобиц маршировали под увитыми георгиевскими лентами плакатами: «Чем мы не негры?» Их митинг возле Лобного места возглавлял ветеран спецназа, прикрытый маской африканского колдуна. «Испанцев знают, афганцев знают, чеченцев награждают, а нас, африканцев, будто не было! А кто негритосов в МИГах, танках, бээмпешках собой заменял? Кто за ихних царьков и князьков жизнью жертвовал, как за нашу священную пустыню? Тьфу, за нашу священную Родину? Кто великую Родину минами нашпиговал от самой Антарктиды до Суэца? Тьфу, великую пустыню Сахару? Так, что от племен только клочья летят? И после этого им льготное гражданство, а нам еще сто лет в Таджикистане служить?»

А это что за подземный гул? С востока к Москве подходил железнодорожный эшелон шахтеров. Над антрацитовыми лицами плескалось угрожающее полотнище: «Негры – это мы!». Параллельно двигался эшелон металлургов, боясь опоздать к раздаче негритянских слонов. Вся Россия поднялась на дыбы, как всегда, когда у нее что-то отнимают или что-то дают. Перейти в разряд негров стало такой же массовой идефикс, как еще недавно подержать живой доллар.

На глазах менялся менталитет нации. Осмелевшие негры наконец отметелили бритоголовых обидчиков. Притом, как занесено в протокол, приговаривая: «Нау ми титуль кожа, а ю – черны рожа!» Побитые прошли жалобным маршем от памятника Юрию Долгорукому к памятнику Петру Первому под вывеской: «Требуем защитить Пацменьшинство!» (сами догадайтесь, что в смысле пацанское). Конному князю они навесили на шею венок из пустых пивных банок как своему в доску. Парусного императора с берега забросали бутылками с черной тушью. За «первородный грех». С него, как выучили в школе, все началось: привез в Россию негритенка и назначил главным русским поэтом.

Перед телецентром Останкино, защищенным тремя рядами бронетехники, наоборот, разгневанные толпы интеллектуалов жгли чучело Познера. Знаменитый своей потаенной либеральностью экранный академик высказался против негров. На его первой родине Франции и на его второй родине Америке, видите ли, их вычеркнули из употребления, и только Россия, как всегда, плетется в хвосте мировой цивилизации, признавая негров за людей. Возмущенные негрофилы не могли расслышать его жалкий лепет, что он имел в виду слово «негр», а никак не само явление уважаемых афроамериканцев, афроевропейцев, афророссиян, к которым он ничего не имеет и даже почитает как зародышей рода человеческого. Ведь от генетиков стало известно, что весь он со всеми расами и этносами произошел, оказывается, от пяти праматушек, обитавших в центре Африки. В собственных криках тонуло беспомощное оправдание, клеймо конченого ксенофоба и расиста отпечаталось на благородном познеровском челе. Филологическое же сообщество встало в тупик, что теперь делать с бессмертными строчками другого Владимира Владимировича: «Да будь я и негром преклонных годов…» или «Даже и сахар белый-белый должен делать черный негр».  Ребром встал вопрос об исключении великого классика поэзии из школьного курса.

С другого бока к Останкино подступало воспрявшее духом и телом братство почитателей смуглой Ханги, требуя заменить ею на всех каналах, и особенно в «Доме-2», абсолютно асексуальную Ксюшу Собчак. Ниспровергаемой Ксюше ничего не осталось, как совершить над собой дерматологическую пластику и доказать всему эротоманному бомонду, что она может быть черней обольстительной Лены. «Нет очернению России и русских святынь!» – ответила демонстрация патриотов, готовая предать сожжению похотливую цветоотступницу.

Ситуация выходила из-под контроля, а президент из себя. С Запада шли непрерывные запросы о расовых бунтах в России, позитивный имидж Отечества рушился на глазах. Африканские страны, опираясь на сообщения, солидарно выступили с беспрецедентным ультиматумом. «Если Россия немедленно не отменит принятый закон о рабовладении, полностью прекратится передача белому миру африканских алмазов». Мир рушился на глазах. Все как всегда зависело от решающего слова президента либо в защиту негров, либо в защиту вымирающей титульной нации, либо в защиту пересмотра приватизации, либо в защиту политкорректности, либо в защиту свободного патриотического волеизвержения. Как всегда он готовился объединить все это в одном флаконе. Но не видя закона в глаза, родить вещее слово не удавалось. Забегали показать злокусачий закон президенту. Референты перерыли все столы и корзины с бумажным мусором и секретной макулатурой. Курьеры пулями неслись в Думу и обратно. Нет закона, как нет. Одно из исторических русских чудес. Весь мир только и трактует о законе, а его будто не было. Президент начал рвать. Заодно и метать. Думские партии швырялись законотворческими папками, уличая друг друга в махинациях и подлогах. Налицо были все признаки акта государственной диверсии. Запахло государственным переворотом.

Так ищут и до сих пор. Да и где ж его взять?

Государственная Дума приняла закон о российских неДрах.
ххххххх