Лукас

Меня зовут Лукас. Недавно мне исполнилось 24 года. Я родился и вырос в Амстердаме, так что моё детство было похоже на сказку. Лет до десяти я частенько бывал в городке Волендам – дедушка жил там в доме престарелых. Я и сейчас помню эту кукольную улочку с аккуратными домиками и видом на озеро. Там бывает много туристов, и все они восхищаются прекрасными условиями, в которых живут старики. Не знаю. Мне всегда казалось, что дедушке там грустно.
Последние несколько лет статистика уверенно утверждает, что голландские дети – чуть ли не самые счастливые дети на свете. По-моему, моё детство тоже было хорошим. Сейчас сложно сказать – я помню его, словно сквозь толщу воды. Сквозь несколько километров холодного Северного моря.
В 14 лет я заболел депрессией. Все эти годы слились для меня в один бесконечный унылый серый день. Конечно, родители меня лечили. Я познакомился со многими психиатрами, все они пытались поглубже залезть ко мне в душу, чтобы подробно выяснить, что там. Но… Я не мог им помочь. Там ничего нет, только пустота. Меня пичкали множеством таблеток – начинали с почти безобидных, так как я был ребёнком, но потом я вырос, и мне давали уже самые сильные препараты в максимальных дозах. Лет с 19-20 я совсем не хочу жить. Пару раз пытался повеситься, но родители всегда были начеку. Вытаскивали. Уговаривали меня. А что я мог им ответить? Я не способен больше выдерживать эту пустоту, она невыносима. Теперь мне очень хочется броситься под поезд. Перед глазами почти всё время стоит картинка – тоннель метро, яркие фары, рёв, удар, конец…
Завтра мне сделают эвтаназию. Я подписал кучу документов, родители тоже. За последний год собирались несколько врачебных консилиумов, они изучили мою историю болезни вдоль и поперёк. Пришли к выводу, что болезнь неизлечима. К тому же, я несу опасность не только для себя, но и для других. Если бы я действительно бросился под поезд, то для машиниста это была бы психологическая травма. Кто-то из пассажиров мог бы покалечиться из-за резкого торможения. Стресс, опять же. Так что завтра меня усыпят. Я пытаюсь представить, на что это будет похоже, но понимаю, что я просто усну. И не проснусь. Избавлюсь наконец-то от этой невыносимой тоски и пустоты. Наверно, там будет какая-то другая пустота. Но её я уже не буду чувствовать.