Ну и жизнь

               


                Серия «Современный мужчина»


                Ну и жизнь!

 После многих лет работы человек ушел на пенсию. Каждый переживает этот момент в своей жизни по-своему.

Виталий первое время после ухода на пенсию чувствовал себя вполне комфортно. Теперь не надо было рано утром вставать и ехать на работу, можно было поспать подольше. Можно было с удовольствием поспать и после обеда. Хорошо!

В доме накопилось много бытовых проблем. Он с удовольствием, не торопясь, этим занимался. Ходил также за продуктами. Не жалея времени, выбирал магазины, где это можно было сделать повыгодней. Но через некоторое время все эти повседневные хлопоты ему стали порядком надоедать, не хватало какого-то  разнообразия и новых впечатлений.

Виталий, пытаясь как-то разнообразить свою жизнь, один раз в неделю посещал баню. В этот раз, выходя из бани, он расслабился и, как следует, не застегнул куртку, и поэтому, когда наружная дверь захлопнулась за ним, неожиданно резкий холод на улице вызвал у него озноб, тот внезапный и острый озноб, от которого становится тоскливо. Оказывается, налетел циклон, и сразу резко похолодало, чего никто совсем не ожидал. В буфете к тому же Виталий выпил пива и съел бутерброд с семгой, которая показалась ему не очень свежей, а с некоторого времени  и желудок давал о себе знать, не позволяя, есть все, что угодно.

Он направился к себе домой, но вдруг представил себе свою пустую пока еще не начавшую отапливаться квартиру, и мысль обо всем этом заставила сжаться его сердце. Он почувствовал, как наваливается на него ощущение одиночества, которое подавляет иногда холостяков.

Когда-то он был силен, бодр и весел, много свободного времени посвящал спорту. Теперь же он чувствовал себя немного отяжелевшим. Женщины докучали ему на столько, насколько раньше они привлекали его. Порой ему даже казалось, что он является предметом домогательства со стороны женщин бальзаковского возраста.

Что за жизнь?

Однообразные  вечера за телевизором. Одни и те же знакомые во дворе дома, то же самое злословие по поводу мировой политики – все это опротивело ему до такой степени, что минутами ему действительно казалось, что он готов был уйти жить в монастырь. Он не мог больше вести эту жизнь, такую легкую и в то же время такую тяжелую. Ему хотелось чего-то безмятежного, успокаивающего, уютного. Но чего именно, пока не знал.

Конечно, о женитьбе он не думал, так как не обладал достаточным мужеством, чтобы обречь себя на супружеское «порабощение». На существование двух людей, которые находятся постоянно вместе, и до такой степени знают друг друга, что не может возникнуть, ни одной мысли, ни одного желания, которых не угадал бы другой. Он же полагал, что приятно видеть женщину, когда в ней остается еще что-то таинственное и неизведанное.
 
Значит, подумал он:
 
- Семья вообще-то мне нужна. Но нужна такая семья, где я мог бы проводить только часть своей жизни.

Странное умиление, умиление эгоиста овладело им при мысли об уютном доме и маленьких внуках, которые будут встречать его с распростертыми объятиями. Потребность покоя усилилась, и вместе с тем еще сильнее в нем шевельнулось желание подержать  у себя на коленях внуков.

В метро он немного согрелся и начал рассматривать себя в отражении окна вагона. Разглядев у себя морщинистые уголки глаз, лысеющий лоб, седые виски, он подумал: «Черт возьми, а я то, возможно, уже начинаю стариться?».
 
Виталий всегда был одиноким мечтателем, чем-то вроде философа-отшельника. В жизни довольствовался малым. Жил один, чувствуя в присутствии других людей какое-то стеснение. Он не отказывался встречаться со знакомыми, но когда это происходило слишком долго, то это его утомляло, надоедало, и он начинал испытывать растущее желание остаться в одиночестве и размышлять. Он знал, что таких людей как он вовсе не мало и не переживал по этому поводу.

На земле существуют две породы людей. Те, кто нуждается в других людях, кого другие развлекают и занимают, кому они дают отдых и кого одиночество изнуряет, истощает и опустошает. Другие же – это те люди, которых посторонние, наоборот, утомляют, раздражают, стесняют, подавляют, а одиночество успокаивает и дает им отдых благодаря независимому полету мыслей.

Одни наделены даром жизни внешней, так называемые экстраверты, а другие – жизни внутренней, так называемые интроверты. Виталий был типичным интровертом, все моральные ценности заключались внутри его самого.
 
В метро он совсем согрелся и стал размышлять дальше. Он думал: «Конечно, внуки на коленях приятно, но это не игрушки, которых можно, когда хочешь включить, а наигравшись выключить, и заняться своими делами.
 
- Тем не менее, каждому, все-таки, хочется, чтобы его любили. Да,.. но как же в жизни, оказывается, все сложно!»

Он знал, что многие одинокие женщины заводят для себя собачек. Теперь он понял, что таким образом они приобретают живое существо, которое выражает им свою преданность и любовь, заменявшую любовь человеческую. Ему этот вариант не подходил.
 
А что же ему теперь делать на пенсии?

Виталий знал, что самое неприятное чувство для человека – это чувство собственного бессилия. Быть слабым – вот настоящее несчастие.  А он сдаваться не привык.

Выходя из метро, застегнулся на все пуговицы, и свежий воздух только взбодрил его. Было прохладно, но на чистом синем небе светило яркое солнце. Им овладело лирическое настроение.
 
Ну и что, думал он:
 
- Страдания, противоречия и заблуждения поселились надолго, а может быть, и навсегда на нашей земле. Сильный человек всегда найдет себе дело, то есть выберет те трудности и страдания, которые по силам ему преодолеть. Секрет всех несчастных людей, в том, что они променяли внутреннюю правду на внешний блеск. Подлые люди полагают, что раз наказание за злое дело не последовало тотчас же, то здесь на свете нет справедливости. А если и есть, то лишь случайное. Хитрый проходимец или вор могут иногда безнаказанно хорошо прокормиться. Ведь бывает, что наказание за злое дело надолго задерживается, но, тем не менее, оно, все-таки, неотвратимо существует. «Бог то шельму метит».

Здоровье – вот важная вещь, как для ее обладателя, так и для окружающих. В 17 веке один философ-чудак выказывал почтение одному лишь здоровью. Вместо того, чтобы унижаться перед высокопоставленными людьми, он снимал шапку перед здоровым человеком, а экипажи дворян с бледными лицами не удостаивал своего внимания.

 Здоровый человек – вот кто в  действительности является ценным продуктом природы.
 
Так думал Виталий, входя в продовольственный магазин. В этот магазин он ходил регулярно, и многие продавщицы его уже знали, а он развлекал их рассказами о свойствах соответствующих им знаков зодиака.
 
В этот раз в винном отделе работала его знакомая симпатичная молоденькая киргизка Аня. Поглядев на Виталия, она, улыбаясь, произнесла:

- Что немного озябли после баньки, показывая глазами на торчащий из сумки дубовый веник?

- Да, есть немного, - признался Виталий, - куртку сразу не застегнул после бани.

- Она уже знала его вкус. Знала, что Виталий обычно брал бутылку дагестанского коньяка, и, подавая ее, добродушно ему подмигнула.

Виталия, в какой-то мере, растрогало такое сочувственное отношение к нему Ани. И он взял еще бутылку шампанского Абрау-Дюрсо и баночку красной икры. Остальное у него все было дома.

- Хорошего отдыха и приятного аппетита, - продолжая многозначительно улыбаться, пожелала Аня.

- Спасибо, - также улыбаясь, ответил ей Виталий и отправился домой. Настроение заметно улучшилось.

- Как сейчас дома? - подумал он, - на улице солнце светит, а там,.. небось, холодрыга. Ведь я оставил форточки открытыми для проветривания комнат.
 
Но, войдя в квартиру, Виталий неожиданно ощутил приятное тепло. Оказывается, в связи с похолоданием срочно затопили, и квартира успела прогреться.

- А что? Жизнь то налаживается, - обрадовался он.

Виталий быстренько снял куртку и выпил маленькую рюмочку коньячку. По телу разлилось приятное тепло. Когда он развешивал для просушки после бани белье, еда уже разогревалась, а он, напевал: «Как упоительны в России вечера…».

Неожиданно раздался звонок во входную дверь.
 
- Господи, кого это еще принесло, - подумал Виталий, и пошел открывать. В дверях стояла Катя, соседка по подъезду с третьего этажа.

- Слушай, у тебя, кажется, затопили, а у меня нет. В квартире наверху авария и наш стояк отключили. Я так замерзла, - пролепетала она, проскальзывая через открытую дверь.

- Как у тебя тепло, а как вкусно пахнет, а я ведь тоже еще не обедала, - изрекла Катя, проходя сразу на кухню, где в кастрюле разогревалась сборная мясная солянка.

Катя была одинокая женщина, детский врач, всего на 20 лет моложе Виталия. Матери при жизни были дружны и в свое время их познакомили.
 
- Давай приготовлю салатик, - взялась сразу за дело Катя.

А Виталий подумал: «Как хорошо, что я взял еще шампанское».

Как говорится, обед прошел на высоком уровне, то есть пили и коньяк, и шампанское.

Кате позвонила соседка и сказала, что у них тоже затопили.

- Что ж пора домой, - засобиралась она.
- Через недельку я сделаю горячую закуску – куриный жульен с грибами, давай не скучай.

Когда за ней закрылась дверь, Виталий мечтательно подумал:        «Да… Катя – хорошая женщина. Надо же, ведь не сказала, чтобы я занимался ремонтом квартиры, а деликатно пожелала: «Не скучай».

- Ну что ж, на пенсии и для меня могут быть приятные моменты хотя бы раз в неделю. А ремонт то все-таки надо делать, никуда не денешься. Да и книгу «Мудрость в обыденной жизни» надо закончить. Так что года на два дел хватает.

- «Елки–палки», а стареть то мне оказывается совсем и некогда!

И, как всегда теперь, после обеда он довольный пошел спать.