История за историей. Гл. 3. Диплом

История, изложенная 9.06.2003г.

   После моей службы в армии в военкомат Невского района г. Ленинграда пришла на меня характеристика - короткая в шесть букв: сержант Кабашев - комбат. Так звали меня между собой офицеры нашей части и политотдела.
   Очевидно, военкомат попросил уточнить характеристику. Уточнили: Сержант Кабашев - авторитет офицеров части, авторитет Вологодского политотдела спец. частей, авторитет Мартенстроя и Череповецкой спец. комендатуры.
   Заслужил ли я такую характеристику? Не знаю. Об этом могут судить мои товарищи, но факт тот, что такая характеристика была. Именно она привела меня на послеармейскую работу в цех 50 мастером сборочного участка гироскопии, дала возможность учёбы моей на факультете технической кибернетики в СЗПИ, а затем и причиной моей, якобы, болезни 1983 года.
   В апреле-мае 1978 года я с Лёвой Шишаевым, так было очевидно устроено парткомом завода или объединения, съездил в Москву по праздничной путёвке Москва-праздничная. В то время проходил 18 съезд ВЛКСМ. Но не на съезд мы приехали, а в гостинницу "Россия". Нас подселили в двухместные номера... к кому? Очевидно, довольно-таки влиятельным людям. Меня, как потом выяснилось, к Архитектору, а Лёвика к Герою Соц. Труда.
   Мы встретились с Архитектором ночью в номере. Я уже лежал в кровати. Он пришёл, разделся, лёг и заговорил со мной первый. Зачем, мол, я приехал в Москву? Не съезд ли этому причина? Я ответил, что нет, причина: посмотреть Москву по путёвке. Он предложил мне отправиться на Арбат. Я отказался, сказав, что у нас запланировано посещение ВДНХ, павильон "Космос". Он стал настаивать на Арбате. Я вспылил сказав : "Кому поп, кому попадья, а кому попова дочь. Лично мне попова дочь." После этого он предложил мне работу в Москве. Я спросил:"А кто Вы будете, кем работаете?" Он сказал: "Я - Архитектор". Тогда уже я сказал, что ничего, мол, не смыслю в архитектуре и резко отказался: зачем мне работать в Москве, разве нету работы в Ленинграде? И потом, работу предлагают в отделе кадров.
 - Я - отдел кадров, скажу, и так будет.
   Но и это меня не впечатлило.
На следующий день мы встретились при дневном свете. Меня снова приглашали в Москву, но я наотрез отказался: "Зачем мне Москва, когда есть Ленинград? Менять часы на трусы?"
   Архитектор обиделся, сказал: "Я так думаю часы на часы?"
   Я постарался сгладить острые углы и мы, пожав друг другу руки, расстались.
   Помню, что был разговор с Героем Соц. Труда, но  суть разговора та же. Оба мои собеседника оставляли самое хорошее впечатление умных и деликатных людей.
   Архитектор чем-то походил на капитана из Москвы, медика по петлицам на костюме, который был у меня на отчётно-выборном собрании комсомольской организации третьей роты 135 ВСО, где я служил. После собрания капитан пожал мне руку, сказав коротко, что такого собрания он не видел нигде, ему понравилось, что в роте царит демократия. Я удивился: "А что это такое?" Он сказал:"Это то, к чему мы когда-нибудь придём." Он отметил, что несколько удивлён тем. что с кем ни говорил из дембелей роты, все хотели служить и остались довольны своей службой в роте.
   К сожалению, память не может доказательно идентифицировать этих двух людей в точности, и подтверждения никакого этому нет.
   Память не может сказать точно: Тот ли это был человек, с которым меня свела судьба, очевидно где-то в девяностые годы.
   Встреча произошла в 50-м цехе в 12-й комнате, рядом с прогоном гиромоторов.
   Галя Соловьёва, работница ОТК подошла ко мне и говорит: "Тебя хочет видеть один человек, меня попросили тебе его представить."
   Я говорю: "Кто это?"
Она: "Разработчик, он проводит какую-то новую разработку, попросил дать ему то, в чём ты больше всего разбираешься, я дала ему ЛЛ2562120 ПМ, что попалось под руку. Вон он сидит.
   Я подошёл к этому человеку, думая, что он - разработчик гироскопов и поздоровался. Через много лет соизмеряя это событие с другими, этот разговор с другими подробностями жизни, я пришёл к выводу, что это был Архитектор. Разговор был следующий:
 - Ну , вот куда занесло тебя, комбат.
- Простите, я не понимаю. Я - мастер.
- А я ничего не понимаю в этом... Он указал на ПМ.
- Как же так? Вы разработчик. Мне сказали, что Вы - разработчик.
 - Я - врач. А ты - испытатель современного оружия...
 - Простите, не понял. Я работаю здесь мастером сборочного участка, а испытателем работает моя жена. Она - испытатель вакуумного участка.
 - Героя возьмёшь?
 - Простите, не понял. За что? За Это?   -   Я указал на участок прогона гиромоторов.   За это не серьёзно - техника 60-х годов.   За это не серьёзно...
 - Надо только описать. А дело уже сделано. Сам придумал – сам сделал – сам испытал…
   Потом я стал объяснять ему суть моего рац.предложения по покраске гиромоторов, которое я тогда хотел провести в жизнь. Мы говорили, совершенно не понимая друг друга. Он – про «Фому", а я - про "Ерёму". Я ведь совершенно забыл о моей подписи, оставленной в бумаге моего учителя… Я многое тогда не помнил...
   И более судьба не сталкивала меня с этим человеком.
   Сейчас я пытаюсь осознать происходящие со мной события, связать их воедино с помощью своей памяти. Вот что мне приходит на ум:
   Вне всякого сомнения, мне дали готовый дипломный проект, сказав, что на основе его и я смогу сделать свой. "Блок постоянного запаздывания." Я не понимал тогда, что это такое - блок постоянного запаздывания. Только по прошествии многих лет стало вырисовываться моё представление об этом. Опять по незначительным событиям, по разговорам с руководителем проекта на кафедре Репкиным, разговорам на защите, вырисовывалась правда моей жизни.
   Когда я брал тему диплома, то предложил Репкину дать тему и моей жене. То есть я - у неё буду руководителем, одновременно делая и свой и её проекты. Червонец по справке - Репкину. Я - защитился на отлично", она на "хорошо" и она до сих пор уверена в том. что это всё "белеберда".
   Да, я её понимаю. Ей ничего не остаётся думать об этом. как только то, что она думает. Теоретическая часть диплома была оторвана совершенно от практической и представляла собой просто нагромождение математических формул. Это были формулы разложения Тейлора, разложение Пада и ряда Фурье. Огромные, непонятно откуда взятые формулы...
   Долго я ломал голову, прежде чем убедился в бессмысленности этой затеи - понять их. Теперь я понимаю шутников с кафедры, которые так посмеялись? над бедным студентом-дипломником. Ломай хоть две головы, хоть десять, но не поймёшь.
   На защите я честно признался, что с теорией я не разобрался. А мне сказали: " А может ли кто-нибудь с ней разобраться - её нет, и вряд ли будет когда-нибудь -  теория работы головного мозга? "Умная мысля приходит опосля". То есть, с некоторым запаздыванием - тау. Это мне объяснил когда-то Репкин подведя нас с Морозовым Толей к имитационной модели, якобы, БПЗ. Видны были входы, видны были выходы, но всё это было только техническое нагромождение, вот и всё. Диплом. который мне дали. был с кафедры биокибернетики  - параллельный курс института.
   На защиту моего проекта пришли солидные люди. Не помню, как нам их представили, но уж очень важно они себя вели. Как сказала Неля Загарова, моя сокурсница: "Уж очень солидные дядечки".
   Я рассказал о своей, якобы, разработке. У меня кое-что спросили, я ответил. Мне задали вопрос: "А где Вы работаете? И как Вы попали на такую работу?" Я ответил, что пришёл после армии в цех, случилось так, что, опять-таки, случился пожар на участке сборки и меня подняли на этот участок устранять последствия пожара. Я  поработал и понравился начальству и , очевидно, коллективу, и мне предложили пойти мастером на этот участок. А это была только видимая часть того, что происходило на самом деле. Меня всё-таки привели к этой должности, очевидно, опираясь на ту характеристику, пришедшую в военкомат из армии. Другого, мне представляется, не может быть. Это Большой дом. И не верю, что не обошлось без невидимого содействия моего учителя физика Олега Петровича…
   На защите меня спросили: "А если б потребовалось сделать  экспериментальную часть диплома, Вы бы сделали? Ради науки?"
   Я ответил: "Сделал бы, если б понял, собственно говоря, что от меня требуется сделать".
   Теперь я понимаю, что тогда я дал фактически первое согласие на эксперимент с моей головой. Институт им. Сербского. Москва.
   Зондирование ауры человека с помощью ослабления защитных функций коры головного мозга. опять-таки. с помощью современного оружия - воздействия звуковой волны в диапазоне, который не улавливается органами слуха человека (Эффект Бермудского треугольника???) ?
Или - Адаптация человека в обществе после удара системой "Радиан"?
Понимаете... шёл у нас один заказ на заводе "Северный Пресс" - заказ с красивым загадочным названием: "Радиан". - Много-много электроники. волноводы. Легенда говорила. что это начинка рубки подводной лодки. но доходили слухи от разработчиков , что вся электроника работала на выдачу звуковой волны. Да и название "волноводы" говорит само за себя: по волноводам идёт, очевидно, звук. Сейчас я понимаю, что лишь один блок 2-2-3 имел цель ударить, остальные более 100 блоков имели другие цели – медицинские, например помощь инвалидам – глухонемым, которые могут различать звук только в других диапазонах, отличных от здорового человека.
   Я дал согласие на эксперимент и в доме на Литейном. Там, очевидно, и подвержен был воздействию звуковой волны, надолго забыв разговор о согласии на эксперимент. Приехав домой из Большого дома, я подтвердил своё согласие по телефону. Эффект произошёл с каким-то запаздыванием. Произошло неадекватное представление окружающего мира. меня многие отказывались понимать, я говорил чушь, казавшуюся мне вполне логичной работой моего мозга, меня увезли прямо из цеха в больницу, где встретили и привели в чувства, сделав всего один укол. я потерял сознание, заснул и что со мной происходило в это время я не знаю, я спал.
  На следующий день меня перевели в другую больницу, как сейчас я понимаю, на реабилитацию и дальнейшее лечение. Я лежал под капельницами, глотал лекарства, тем самым борясь с этой болезнью.
   Выйдя из больницы через месяц с небольшим, я стал трудиться на той же работе..что и до болезни, но уже в должности старшего мастера, хотя и был поставлен на учёт в психоневрологический диспансер, где нахожусь уже 20 лет. Остаточное явление - это 2.5 милиграмма галоперидола и таблетка циклодола в день - доза. которая контролирует моё сознание и поведение, к которой я пришёл опытным путём, как бы оптимизируя процесс лечения: ни больше, ни меньше. А без неё пока никак - боюсь.
   Сейчас я думаю: "А зачем мне было соваться в крутую науку? Для чего? "И для чего летал "Гагарин?"
Ответа на этот вопрос я не знаю. Сегодня услышал, что учёные научились моделировать сновидения человека. Может это и есть результат моего поступка? А может результат таков, что никто не сможет угрожать нам таким оружием, как звуковая волна, потому что я восстановился, врачи научились лечить такие воздействия и много-много людей будут просто жить и заниматься своими делами! Не совершая таких глупостей. которые совершал в своей жизни я!
                9.06.2003г.