Выпрямление имен. Глава 19

Он проповедывал покорность, пассивность
и примирение с действительностью


Пока мы осматривали памятник партизанам в Кызыле, буддийский храм Цеченлинг и рядом расположенный стадион, Женя заезжал к себе на работу. В храме Олег купил ароматические свечи, а я брелок на руку со знаком мыши, который позже подарил Лене Селиной (Матониной) в Торахеме.
Буддизм самая древняя из трех мировых религий. Возникла она более двух с половиной тысяч лет тому назад в Индии как религиозно-философское учение. Религией Тибета она стала только в 787 г. В мире около 400 миллионов последователей буддизма и около 1 миллиона монахов. Тувинский буддизм – это тибетский буддизм Махаяны, относящийся к школе гелукла. Слово лама означает учитель (наставник). В 2002 году камба-ламой Тувы избран Норбу - Самбуу-Март-оол Николаевич. Родился он в 1971 году, учился в С.Петербурге и в Бурятии.
Храм освещен в 1999 году его святейшеством Богдо-Гэгэном IX, являющимся после далай-ламы и панчен-ламы третьим лицом в буддийском мире. Как нам стало известно, министр Сергей Шойгу в строительство храма внес 15 тысяч долларов.   В этот день мы были еще у источника «Бобер», угощались чистой целебной водой. Отдыхали и одновременно беспокоились. По разным слухам машина на Торахем уходила в 8.00 утра. Билеты предварительно не продавали, и был риск остаться ни с чем. Спать легли рано, чтобы проснуться заблаговременно.

Перед сном переживал впечатление дня. Думалось о том как при деде решались религиозные вопросы? После крушения в Китае маньчжурской династии в 1911-1912 гг. Тува оказалась перед выбором дальнейшего пути развития. Перспектива вхождения в состав Китайской республики в тот период не привлекала ни власти, ни население. Вхождение в состав нового Монгольского государства также было проблематичным по причине старых тувинско-монгольских противоречий и материальных проблем.
В начале 1911 года гибнущая Цинская империя пыталась изолировать тувинцев от России.

Первые обращения тувинских правителей к русским властям за покровительством были поддержаны духовенством, но не всем. Так, нойоны Салчакского и Тоджинского хошунов Урянхая Балчжинмаа и Тонмит обратились с просьбой к лидеру буддистов в Урянхае принять их в состав Цзасактухановского аймака с переходом в дальнейшем в подданство ургинского Богдо-гэгэна.  Позднее, весной 1914 г., Ургинское правительство назначило буддистского лидера Чжалханцза-хутухту правителем всего Урянхайского края.
В этих условиях начался новый этап в истории взаимоотношения между русской светской и церковной властью и буддийским духовенством. Если в 1907-1909 годах Усинский пограничный начальник А.Х. Чакиров активно пропагандировал идею развития православной миссионерской деятельности среди тувинцев, и летом 1910 г. писал епископу Евфимию:

"Первый православный храм в поселке Туранское на спорной территории будет очень часто посещаться урянхами, монголами и китайцами... посему крайне необходимо назначить в поселок Туранский Иерея миссионера, свободно владеющего монгольским и татарским языками...", то в 1912 году А.Х. Чакиров не поддержал инициативы жителей русских поселков в Туве об организации православной миссионерской деятельности среди тувинцев. В письме генерал-губернатору он отметил: "...позволяю себе доложить, что в виду последних событий в Урянхае, и изъявления урянхами перехода в подданство России, при сохранении ими своей религии, открытие миссионерской деятельности в Урянхае в данное время преждевременно и не политично". В этом вопросе его поддерживал священник Туранской церкви В.А. Юневич.
По данным историка Дацышена, инициатором политики интеграции в единое политическое пространство России стал духовный лидер Тувы камбо-лама Верхнечаданского хурэ Лопсан-Чамзы. 28 сентября 1913 года он подал на имя "чиновника особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе,  заведующему пограничными делами Усинского округа А.Х Чакирову"  прошение о принятии населения района Хемчика под покровительство России. Он также ходатайствовал о разрешении направить в Петербург делегацию для "поклонения и выражения чувства благодарности великому и благословенному Государю Императору.

После Лопсан-Чамзы о покровительстве к Иркутскому генерал-губернатору Л.М. Князеву обратились правители хемчикских Даа-хошуна и Бээзи-хошуна. При этом, нойон Буян-Бадырга  попросил сохранить лишь "некоторые особенности нашего быта, которые изложены в отдельном списке", в числе их был назван ламаизм. Об одном из создателей нового тувинского государства Буян-Бадырга речь пойдет ниже.
Когда собирал разрозненные сведения по Урянхаю, нашел   фотографии с поездки генерал-губернатора Князева по строящейся дороге в Усинск. На одной, как мне показалось, запечатлен дед. Он стоит рядом с губернатором в шинели.
Интересен еще один факт. Русские власти, православное духовенство и общественность первоначально не проявляли большого интереса к буддизму у тувинцев. Ситуация изменилась в начале ХХ в., особенно после установления протектората над Тувой. Первыми знатоками буддизма в Туве стали местные русские жители, такие как постоянно проживавший в долине Хемчика выходец из Минусинска И.Д. Брюханов, которого тувинцы называли Изот.

Исследователь В.А. Ошурков писал: "Изот состоит в приятельских отношениях с ламами хуре и ведет с ними долгия беседы о переселении душ и о разных административных делах".
От Михаила Николаевича Тимченко в 2015 году узнал, что Брюханов был опытным енисейским лоцманом. К стати, на плоту которым управлял Брюханов, в августе 1914 года  сплавлялись до Минусинска: Минцлов С.Р. с женой, известный ученый и путешественник Г.Е. Грум-Гржимайло, семьи Чакирова, Сафьянова с сестрой и другие.
После введения покровительства над Урянхаем, буддийской сангхой (притчем) заинтересовались представители власти. Переселенческим управлением был произведен учет хурэ, буддийских священнослужителей и монахов, а православное духовенство основательно познакомилось с буддизмом в регионе. По данным чиновника А.П. Ермолаева в 1916 году в Верхнечаданском хурэ было до 150 лам. В старом буддийском комплексе – в Нижнечаданском хурэ - около 70 лам.

Интересные замечания о религиозной жизни тувинцев сделал священник В.А. Юневич: "Верования сойот представляют собой смесь ламаизма с шаманизмом. Первые зерна ламаизма посеяны в Урянхайской земле не более 130-160 лет тому назад, но успехи его большие. Большинство лам - сойоты. Ламы "хоараки", т. е. изучавшие "ном" (священные книги), безусловно должны знать тангытский (тибетский) язык. Монгольский язык распространен гораздо менее и его знают только более образованые. Книги в кумирнях на тангытском языке, но попадаются и монгольские. В нойоновской кумирне есть религиозные книги: полный Ганджур (118 томов), полный Данджур (191 томов), Нюл (16 томов), Нэты (4 тома) и другие. Все они на тибетском языке и лишь примечания и толкования к некоторым - на монгольском".
Вот таким образом обстояли дела с буддизмом в Урянхае во время службы деда. Наверняка, он знал, что Будда народился на 8-й день 4-й луны. Когда его приглашали на торжества к китайцам, его, скорее всего, угощали супом «восьмого дня» - сладкой кашицей (в исламе – ашура). Надо сказать, что к буддизму китайцы относятся неоднозначно. Так, известный писатель Юань Мэй (1716-1797) выражался следующим образом: «Для меня буддизм – это одна из трех групп лентяев».
У китайцев с богами сложно. Штат их равен большому департаменту со своими определенными обязанностями, как в древней Греции. В конце года все они докладывали о своей работе главному богу (Юй-Хуанди) – Нефритовому императору, своего рода Зевсу.

В числе богов не последнее место занимал бог домашнего очага (маленький, грязный, живущий под очагом). 24 дня 12-й луны семья дает домашнему богу прощальный обед из сладких блюд, даже мажут рот медом. Затем его бумажный образ сжигали и покупали новое изображение. Изображение бога двери наклеивали на филенках двери. В общем, на русский лад, языческий фанатизм.
Не помню говорил я или нет. Есть версия, что китайцы специально способствовали распространению буддизма в Монголии. Дело в том, что, как сказано в преамбуле, Будда проповедовал покорность, пассивность и примирение с действительностью. Всему этому научились монголы и из когда-то воинственных джигитов превратились в тишайших и послушных кочевников.  Христианство имеет те же корни. В нем послушание и покорность на первом месте: «Бог терпел и нам велел».


Против идеи и истины бессильна всякая власть.


Первым православным миссионером в Засаянском крае стал московский мещанин Н.А.Путилов. Сам он, в прошлом, окончив частную горнозаводскую школу и проучившись год на физико-математическом отделении философского факультета Московского университета, служил в калужской губернии частным землемером. Но затем переехал в Сибирь, завел в Минусинске винокуренный завод, дом и торговые лавки.
Трудно сказать, что его подвигло, но в 1874 году он обратился к епископу Енисейскому и Красноярскому Антонию с просьбой направить его миссионером на Усу. В обращении написал: «...когда этот край заселится православными, а сойоты примут христианство, то эта страна процветет и будет иметь влияние на всю Енисейскую губернию».

Возможно, по его же инициативе было составлено и отправлено в Красноярск «Заявление крестьян и казаков, проживающих в Усинских селениях Минусинского округа, о желании их иметь там миссионерский приход». Тем не менее, главным препятствием для христианизации региона, по мнению первого усинского миссионера, были сами православные. Он писал: «Примечательно, что все русские люди вместо того, чтобы прививать свою цивилизацию инородцам, сами постепенно переходят в состояние дикарей». «Инородцы... о христианстве имеют очень невыгодное мнение. Другого они не могут и иметь, видя перед собой людей, называющихся христианами, а между тем поступающих с ними хуже язычников».
По инициативе миссионера Енисейская духовная консистория впервые поставила вопрос: «Дозволит ли китайское правительство проповедь слова Божия между сойотами?». Но сам усинский миссионер полагал: «Что это уже дозволено трактатами... Нужно только распространять идею христианства и просвещения, а против идеи и истины бессильна всякая власть». Решение вопроса столкнулось со многими трудностями.

В июле 1878 года. Епископ Енисейский и Красноярский писал губернатору: «Находящийся в Усинском крае Минусинского округа, среди раскольников и сойот в качестве миссионера, Николай Путилов, в донесении своем... пишет, что когда весною 1875  года на реке Усу для исполнения духовных треб приехал священник села Субботина Гавриил Силин, то к нему явился один сойот и изъявил желание креститься вместе со своим семейством. Священник велел ему для этого явиться на другой день, но раскольники застращали бедного сойота тем, что они скажут о крещении его начальникам, и сойот отказался от своего намерения. Кроме сего, помянутый священник заявил Путилову, что многие сойоты просили совершить над ними крещение, но священник не решился на это без особого разрешения, так как сойоты суть китайские подданные».
Председательствующий в Совете Главного управления Восточной Сибири генерал-лейтенант К.Н. Шелашников обратился за разъяснениями к товарищу министра иностранных дел. После консультаций, в декабре 1878 года генерал-губернатор Восточной Сибири сообщал енисейскому губернатору: «Министерство Иностранных Дел не встречает препятствий к принятию сойот в православную веру, но, во избежание столкновений с китайскими властями, находит полезным допускать принятие их в лоно нашей церкви лишь отдельными лицами, а не целыми семьями и обществами..., при принятии сойот в православие должно соблюдать строгую разборчивость, как относительно лиц, так и побуждений, какими они руководятся, выражая желание креститься, причем желательно бы впредь заявлять им, что принятие ими православия не дает им ни каких прав на наше покровительство и заступничество перед китайскими властями».

Лишь 29 января 1879 года. усинский миссионер получил официальное разрешение крестить тувинцев. Сразу после этого Путилов представил руководству Енисейской Епархии свой план миссионерской работы: «...сойоты склонны к принятию св. Крещения, но при этом они ставили непременным условием вступление в русское подданство... с другой стороны, сойоты, приняв св. Крещение без предварительного ознакомления с истинами христианской религии, могут относиться к ней хладнокровно или извращать понятия об ее вероучении, то я полагал бы ограничиться в отношении к ним следующим: изучением их языка, привлечением их к себе, помогая им в разных делах, и ознакомлением их с истинами православия... я предполагаю ныне же взять к себе двух сойотских мальчиков на воспитание и при том не менее, как на 5 лет, которых и думаю приготовить к отправлению обязанностей будущих служителей церкви: они уже на первых порах будут служить мне переводчиками, а впоследствии катехизаторами и проводниками православия и русской цивилизации в среду этих кочевников. В настоящее время сойоты весьма расположены ко мне, потому что я, насколько могу, защищаю их от насилий, которым они подвергаются от русских торговцев и староверов. За это они дали мне особое название Улу-алама, что значит Большой поп. Постройка молитвенного дома или церкви послужит еще к большему ознакомлению их с христианством».

Кроме того, миссионер попытался добиться выделения специального земельного фонда для «поселения на них крещеных сойот». Путилов посещал Урянхай. Там жил два месяца, и позднее писал: «Все это время я употребил на изучение верований и быта сойотов, которые жадно слушали мои беседы из священной истории. Многие сойотские начальники заявляли о своем желании отдать мне в обучение своих детей».
 Приехавший в Усинскую миссию Николай Путилов начал свои труды с 1876 года и, по его сведениям, нашел среди двух деревень с населением 776 душ лишь 14 православных. Остальные были сектанты и раскольники. О составе старообрядцев Усинского края он писал: «Все они беспоповцы, принадлежат к секте странников и подразделяются: на собственно странников и, затем странноприимцев… Эти раскольники разделились на два согласия: Батюшкино и Федорово (по именам наставников).

 В отчете миссионер сообщал: «Осенью приезжали на Усу двое именитых сойот (один зять нойона), которым я подарил две русских азбуки; они условились со мной о том, что весною, когда я возвращусь на Усу, они привезут своих детей учиться. Ныне у меня учится инородческий мальчик Иван Спирин, который служит мне переводчиком в сношениях моих с сойотами. Вообще, если бы сойоты учились здесь по-русски и приняли бы христианство, то это много способствовало бы сближению их с русскими, на которых стали бы смотреть не как на своих врагов (как теперь), а как на своих единоверцев, и конечно, не было бы таких явлений, какие теперь происходят между русскими и сойотами. Надобно сказать, что ламаизм с каждым годом более и более укрепляется между сойотами».
В скором времени ситуация осложнилась русско-тувинскими конфликтами, местная русская власть перестало поддерживать Путилова в его миссионерских стараниях. Таким образом, первый опыт создания православной миссии для крещения тувинцев успеха не имел.

В начале 80-х годов. в селе Верхне-Усинском на деньги местных золотопромышленников была построена Николаевская православная церковь. Возглавил новый приход настоятель Шушенской церкви Платон Валентинович Тыжнов, сын Валентина Самсоновича Тыжнова, дьякона Минусинского Спасского собора.  Он родился 12 ноября 1841 г. в с. Николаевском Томского округа Томской губернии в семье дьякона, обучался в Красноярском духовном училище, и в 1859 г. был назначен на должность пономаря в Моторской церкви Минусинского округа. С 1862 г. П. В. Тыжнов служил в Минусинском Спасском соборе, а в 1878 г. был рукоположен в священники к Дубенской церкви Минусинского округа, в 1881 г. назначен настоятелем Шушенской церкви.
Для освящения церкви в Усинский край в начале 1884 года приезжал сам епископ Енисейский и Красноярский Исаакий. В первом номере «Енисейских Епархиальных Ведомостей» сообщалось: «В 25 день Января сего года Его Преосвященство, Преосвященный Исаакий, Епископ Енисейский и Красноярский выехал в Усинский край (к Китайской границе), по делам миссии и для обозрения церквей». Протоиерей В. Д. Касьянов записал в Красноярске 25 января 1884 г.: «Около 7 часов утра отвалил Преосвященный по Енисею на Ус в 2-х экипажах» . 

Владыка посетил русские селения и познакомился с проблемами развития православия в регионе. Он писал: «На золотых промыслах Гусева и Денисова в летнее время находится до 400 рабочих православного исповедания, многие живет здесь и зиму. При таком стечении людей, очевидно, не редко может встречаться надобность в исполнении у них разных христианских треб, и потому необходим здесь священник тем более, что большую половину рабочих составляют поселенцы, люди оторванные от родной семьи, не привыкшие к новому своему положению в незнакомом для них крае и потому более других нуждающиеся в религиозном пастырском утешении» .
В письме к Енисейскому епархиальному комитету Миссионерского общества весной 1884 года владыка затронул проблему миссионерской работы среди тувинцев: «Кочевники сойоты, заходящие в наши пределы, с своим вероучением знакомы мало, религиозного фанатизма не имеют и потому охотно вступают в беседы с русскими о предметах религии. Те из сойот, которые давно живут около христиан, знают некоторые христианские молитвы и, если не принимают св. Крещения, то из боязни подвергнуться преследованию со стороны своего духовенства по таким причинам, которые нельзя признать серьезными... Надо полагать, что усердный, преданный своему делу миссионер без особых трудов может приобрести новых чад для Св. Церкви в среде сойот язычников».

Епископ выступил с ходатайством отправления в Верхне-Усинское особого миссионерского притча. Он писал: «К обязанностям притча должно быть отнесено прежде всего попечение о православных чадах Св. Церкви, в особенности о крещеных инородцах; затем притч должен иметь в виду старообрядцев и сойот язычников, проживающих в Усинском крае».
 3 февраля 1884 года была освящена церковь Усинского прихода и назначен притч из одного священника и одного причетника. Известно, что первым священником был Платон Валентинович Тыжнов, Григорий Исакович. Крестьянин села В-Усинского Горев в 1895 году был назначен старостой церкви. А что было ранее?  Рассказывают, что 25 декабря 1891 г. Николаевский храм сгорел, правда, церковную утварь удалось сохранить. Особой помощи ждать было неоткуда.
В конце марта 1892 г. был построен деревянный молитвенный дом, при котором имелись колокольня и домик под церковно-приходскую школу. В начале ХХ века деревянный молитвенный дом опять сгорел, пожар произошел от удара молнии. И в декабре 1902 г. построили новый молитвенный дом. Тем не менее, несмотря на все испытания Усинский приход не закрывался. В марте 1902 г. священник Верхне-Усинского прихода Платон Тыжнов был перемещен в село Ладейское Красноярского уезда, а на его место 11 августа 1902 г.  назначен диакон села Маторского Стефан Суховский. Теперь понятно с какого времени Стефан Суховский возглавил службу.
Молитвенный дом имел 3 десятины усадебной земли и 52 десятины сенокосов.

Церковно-приходская школа имела 4 десятины усадебной земли и более 40 десятин пахотных и сенокосных земель. Миссионерская же работа к началу ХХ века так и не была налажена. Так, в  «Отчете Красноярского Епархиального Комитета Православного Миссионерского Общества за 1901 г.» говорилось, что село Верхне-Усинское состоит «в ведении Миссионерского Комитета  потому, что в это село иногда заходят китайские подданные — язычники сойоты; но миссия христианской проповеди по отношению к ним не имеет никаких плодов»
 С 1 января 1903 г. из отдельного Усинского сельского общества была образована самостоятельная Усинская волость. В «Журнале заседаний… Комиссии, собранной при Усинском пограничном управлении» в апреле 1907 г. было записано: «…в видах распространения среди старообрядцев и урянхов учения православной церкви, Комиссия с своей стороны, находит необходимым просить: 1) о постройке в с. Верхне-Усинском на средства казны православного храма… 2) о назначении в Усинский храм особого Священника миссионера».

Инициатива в развитии церковных институтов вновь исходила от местных русских властей. В 1909 г. пограничный начальник А.Х. Чакиров писал епископу Енисейскому и Красноярскому Евфимию: «Усинский край, оторванный от ближайшего Минусинского уезда Саянским хребтом, из-за отсутствия удобных путей сообщения, представлял и представляет собой забытый край; почти во всех отношениях медленно шагая вперед, Усинский край отстал и в церковном вопросе. Казалось бы, что в далеком крае, по соседству с кочевыми язычниками, в местности, служившей издавна убежищем фанатических старообрядцев, важнейшей заботой нашей должно бы быть попечение о созидании хотя бы в с. Усинском одного богатого храма Господня, с торжественным отправлением церковных служб, и несколько малых по русским поселкам, разбросанных на спорной территории. Старообрядцы вовсе не скупятся на удовлетворение своих духовных нужд… молельня у них совершенно новая и на вид богаче и лучше православного молельного дома в с. Усинском…».

Председателем попечительского совета для строительства нового храма был избран пограничный начальник А.Х. Чакиров, членом совета — священник С. Суховский. В октябре 1907 г. участие в крестном ходе и закладке церкви принял один из тувинских нойонов. Постройка нового храма в селе Верхне-Усинском была закончена в 1911 г., в церковь перенесли старый иконостас из молитвенного дома из-за отсутствия средств на новый иконостас. В 1914 г. священником Верхне-Усинской Николаевской церкви вместо С. Суховского был назначен 27-летний Г.И. Иванов, бывший учитель и выпускник Московских пастырских курсов.
 14 мая 1909 года Усинский пограничный начальник А. Х. Чакиров в рапорте Енисейскому губернатору писал о необходимости создания и в поселке Туранском «хотя бы малого, но хорошо обставленного храма Господня» и назначении «в Пограничный округ в Усинске особого иерея миссионера с постоянным пребыванием в п. Туранском…который ведал бы всеми поселками русских рассыпанными на спорной территории». При этом он особо подчеркнул, что «старообрядцы и те приглашают своих начетчиков на Туран два раза в год, а на Малом Енисее переселился и постоянный» .

С этим старообрядческим начетчиком у А.Х Чакирова случился серьезный конфликт, но начнем все по порядку. Со столыпинскими реформами, старообрядцы получили многие свободы, но их регулирование проходило сложно и не всегда последовательно. Так, существовали строгие требования некоторых губернаторов к старообрядческим священнослужителям не именоваться иерархическими званиями. Характерно в этом отношении предписание Черниговского губернатора. Он обращается не к подведомственной ему полиции, а непосредственно к старообрядческим обществам: "Предлагаю советам старообрядческих общин ныне же объявить под расписки всем духовным лицам общин, чтобы они отнюдь не именовались православными иерархическими наименованиями: священники, диаконы и пр."
Оренбургское губернское правление предписало полиции отобрать от местного старообрядческого священника подписку не именоваться священником и объявить ему, что если он не исполнит этого требования, то будет привлечен к уголовной ответственности" . Затем последовал длинный ряд привлечений к суду старообрядческих священнослужителей за их присущие им по сану иерархические наименования".

Тем не менее на съезде старообрядцев в 1913 году отдельно рассматривался случай по действиям властей в Урянхае. С трибуны утверждалось: «Был даже такой случай насилия над священником за одно лишь наименование "священник", причем вписанное в паспорт полицией. Усинский пограничный начальник вызвал к себе старообрядческого священника Е.Ф. Шарапова и, узнав, что в паспорте он поименован священником, постановил: "Выселить его и семью его в место причисления".      
В комментариях к этому случаю говорилось: «Лишь в 1916 г. последовало сенатское разъяснение, что "среди старообрядцев поповских согласий их духовные лица могут пользоваться соответствующим старообрядческим наименованием". Тем не менее, в 1913 году по коллективной жалобе старообрядцев в Министерство юстиции, Чакиров А.Х. имел серьезные неприятности по службе и даже подвергался административному наказанию. По данному факту сын Дмитрий нашел в РГИА в Петербурге документ-распоряжение о привлечении деда к аресту и содержанию его на гауптвахте за превышение власти.

В это время (1913 год) как раз решался вопрос о подборе кандидатов  на новую, недавно учрежденную, должность Пограничного комиссара по Урянхаю.  Выше указанный случай не сыграл в пользу деда. Не исключено, что он был специально инициирован, генерал-губернатором Князевым в пользу своего ставленника Церерина, который и стал первым пограничным комиссаром по Урянхаю, а дед оказался у него в подчинении.
Как позднее выяснилось. В связи предполагаемой перестановкой, в августе 1913 года Князев предлагал Чакирову гражданскую должность (не установлено какую), но он отказался и ездил за «правдой» в Петербург, откуда привез документ, в котором сообщалось, что по линии МВД к нему нет претензий.
Что же с Туранской церковью? 2 июня 1909 за №1147 Енисейская духовная Консистория, в ответ на ходатайство сообщила: «Журнальным постановлением от 18 сентября за № 537, утвержденным его Преосвященством, определенно: «В виду неопределенности положения дела с местными источниками денежных средств на сооружение храма в поселке Туран, до разрешения постройки предполагаемого храма и открытия при нем самостоятельного Туранского прихода, выяснить, что имеет общество для этого деньгами и материалом.

В приговоре Туранского общества говорится лишь о местных материалах на церковь, о притчевых домах умалчивается. Сведения эти должно собрать в дальнейшем. Желая с своей стороны прийти на помощь православному населению края по удостоверению духовно–религиозных потребностей,  Консистория признает справедливым:
1. Предложить теперь же очередному Съезду духовенства Енисейской епархии, не признает ли он возможным – сделать из свободных сумм церквей епархии одновременное отчисление на сооружение храма, и дальнейшем устроение церковно-религиозной жизни обывателей отдаленного Усинского края.
2. Разрешить сбор пожертвований на построение храма по Енисейской губернии через избранного сборщика, которому и выдать сборную книгу.
3.Строительный комитет в названном составе, под председательством г. Пограничного начальника Чакирова, и сборщика крестьянина Дмитрия К. Петеримова – утвердить.

4.Просить его Преосвященного Преосвящейнешего Ефимия, своевременно возбудить ходатайство об оказании пособий из средств Святейшего Синода".
 Далее следовал текст: «Возвращая при сем проект деревянной церкви, Консистория составила "пробелую" для сбора пожертвований на имя сборщика Д. Петеримова, за которую просит выслать на казначея Консистории Ивана Петровича Евтигина 40 копеек. Выслушав обращение к нам Господина Усинского пограничного Начальника штабс- капитана Александра Христофоровича Чакирова о необходимости создания на поселке Туранского храма Господня, так как настоящая часовня пришла в ветхость и не удовлетворяет потребностям Туранского поселка и сообщении о желании Полковника Генерального Штаба Виктора Лукича Попова прийти на помощь в деле постройки в поселке Туранском храма Господня, а также принимая во внимание что в Поселке Туран в данное время 75 дворов, в 10 верстах от него поселок Уюкский, с 55 дворами, а в окрестностях масса заимок, хуторов и золотые прииски господина Сафьянова, и все нуждаются в храме Господнем постановили:
"Просить Благословение Его Преосвященства Епископа Енисейского и Красноярского к преступлению к созданию храма Господня в поселке Туран.  Для постройки храма Господня выбираем проект деревянной церкви на помещение с папертью до 185 человек.

Со своей стороны располагаем малой денежной суммой на построение храма Господня и на достройку притчевого дома. Постановляем помимо продолжения сбора денег, взыскать денежные средства путем заселения добровольно и бесплатно десятин 10 или 12 хлеба в 1910 и 1911 годах, урожай которых должен будет полностью поступать в распоряжение строительного комитета, на построение храма Господня и притчевого дома ".
 16 июня 1910 года при съезде обывателей из селений Усинского, Уюка, как православных, так и старообрядцев, состоялось торжественное освящение места закладки храма Господня во имя Святого Инокентия Епископа Иркутского в поселке Туранском.  При постройке храма сражу же возникли трудности, катастрофически не хватало денег. В декабре 1909 года из села Верхне Усинска выехали в Минусинский уезд для сбора пожертвований на постройку храма крестьяне Дмитрий Петеримов и Галактионов

Церковь, а также дом для священника были построены к ноябрю, а в декабре в Туран были командированы разъездной священник Енисейской епархии Саимуилов и псаломщик Катышев «для временного отправления божественных служб и требований и для ведения бесед с местными раскольниками». В 1912 году Главным управлением землеустройства и земледелия, преосвященным Епископом Енисейским и Красноярским был направлен разъездной переселенческий притч из Енисейского переселенческого района.
Официально Туранский Инокентьевский приход был открыт первого января 1913 года. В этом же году приходской священник В. Юневич приступил к своим обязанностям. В последствии характеризуя особенности церковной жизни в Урянхайском крае, он писал о «невнимании, холодности и равнодушии прихожан», о том, что его призывы «чаще всего разбиваются об их житейские практические интересы» .
После объявления протектората в 1914 году возникла потребность в новых церковных учреждениях по всей Туве. В первую очередь в этом нуждался новый российский административный центр региона.
В 1913 г. 12 притчов Минусинской миссии, в том числе Верхне-Усинский были объединены в своей миссионерской деятельности под наблюдением и руководством благочинного миссионерских приходов, каковым был назначен священник Аскызского прихода Владимир Кузьмин.

Благочинный В. Кузьмин приехал летом 1915 г. в Усинско-Урянхайский край «для разрешения вопросов, связанных с дальнейшим развитием церковно-приходской жизни в Урянхае». Его сопровождали священник В. Борков и диакон Д. Воеводин. Благочинный провел два совещания, 26 июля в Усинском и 2 августа в Белоцарске, на которых в присутствии местного духовенства и начальства были приняты планы строительства новых церквей и монастырей, организации новых приходов.
Было решено довести число приходов до восьми, , т.е. кроме существующих трех приходов: Верхне-Усинского, Туранского и Белоцарского (разъездной причт) открыть еще пять приходов, а именно: в Бояровке, Шагонаре, Чадане, Никольском и Тодже. В протоколе совещания имеется справка канцелярии Заведующего устройством русского населения в Урянхайском крае, из которой явствует, что общее количество населения без Усинского округа составляло 4277 душ обоего пола, домохозяев 1435, из них православных домохозяев 946 душ обоего пола. Остальные старообрядцы, сектанты, магометане и других вероисповеданий.

По утвержденному плану церковных работ на 1916 год была ассигнована сумма в 17 500 рублей, из них: на устройство храма и притчевого дома в Белоцарске - 3000 рублей, Бояровке -1500 рублей, с. В.-Никольском - 12 000 рублей, на улучшение храма в Усинске и Туране по 500 рублей. В смету на 1917 года внесен кредит в 12 000 рублей на постройку храма и на внутреннюю отделку в поселке Шагонар.
По устройству всех названых приходов, границы их определялись следующим образом:
1. В.-Усинский приход: с. В.-Усинское, деревни Н.-Усинская, Чакуль, Усть-Усинская, прииск Окулова, засеки и станции по дороге до Васильева Ключа.
2. Туранский приход: с. Туран, деревня Уюк, поселки и фактории по р. Уюк с его пришеек Сафьянова при общей численности и православного населения общей плотности 1331 душ и прочих 190 душ.
3. Белоцарский приход: Белоцарск, все поселки и фактории по обеим сторонам Енисея от Белоцарска до Баянкола включительно и поселки по обеим сторонам Малого Енисея от Белоцарска до Федоровки при общей численности православного населения общей плотностью 161 душа и прочих вероисповеданий 2 души.

4. Бояровский приход: с. Бояровка и все поселки по малому Енисею от Федоровки включительно до Верховья с общей численностью православного населения общей плотностью 488 душ и прочих вероисповеданий общей плотностью 726 душ.
5. Шагонарский приход: Шагонар и все поселки и фактории по Енисею от п. Черкашенского включительно и до устья Кемчика, а также поселки, фактории по рекам Чакулю, Шагонару и их притокам с общей численностью православного населения общей плотностью 315 душ и прочих вероисповеданий общей плотностью 7 душ.
6. Никольский приход: с. Никольское и все поселки фактории и прииски по рекам Элегесту, Мичегею, Тургеню, с общей численностью православного населения общей плотностью 736 душ и православного вероисповедания 113 душ.
7. Тоджинский приход: все поселки фактории и прииски в районе Тоджинского прихода по реке Верхний Енисей и его притоком выше устья Уюка, с общей численностью православного населения общей плотностью 165 и прочих вероисповеданий общей плотностью 21 души.
8. Чаданский приход: все поселки фактории, прииски по реке Кемчик и его притоками с общей численностью православного населения общей плотностью 210 душ и прочих вероисповеданий общей плотностью 179 душ .

В поселке Бояровском начата постройка храма в честь Святого Равноапостольного Великого князя Владимира. Поручили произвести закладку храма священникам Александру Турскому в сослужение с священником Туранской церкви .
Планировалось открыть женский монастырь с церковно-приходской школой. 2 августа 1915 г. состоялось и освящение закладки храма в русской столице Тувы Белоцарске. Функции центра нового прихода до окончания строительства постоянной церкви в Белоцарске должна была выполнять разъездная церковь.
Притч разъездной церкви Урянхайского края состоял из священника и псаломщика.  Но в Урянхае члены притча прибывали в течение шести месяцев и развернуть полноценную работу не могли, устная проповедь была невозможна. Притч едва успевал объехать всю подведомственную территорию. Только Туранским священником за период с лета 1913 года до конца 1914 года было проехано 5003 версты. При этом «во время разъездов приходилось совершать крещения: исповедь и приобщение взрослых, приобщение детей, молебны, панихиды, освящения домов, колодцев и прочее, бывают случая присоединения к православию. Везде говорятся поучения соответствующие месту и времени».

 В  1915 году притч разъездной церкви состоял из священника и псаломщика. Базировалась церковь в Белоцарске, где находился дом священника. Священником разъездной церкви в 1915 г. был назначен бывший учитель и заведующий Даурским церковно-приходским училищем 29-летний священник А. А. Турский. На должность псаломщика разъездной церкви был определен только что окончивший Красноярскую духовную семинарию 22-летний С. А. Перепелкин. Однако в период протектората православная церковь в Туве не встречала достаточной поддержки со стороны государства и местного общества.
С целью развития миссионерской деятельности в регионе церковный причт изучал тувинский язык. Проводилась работа по ознакомлению тувинцев с православной культурой, строились планы открытия учебных заведений для местного населения и перевода богослужебной литературы на тувинский язык. В период русского протектората в Урянхае, в Усинско-Урянхайском крае была разработана программа русско-тувинского образования.

В частности, серьезно этим вопросом занимался В. П. Ермолаев, который с апреля 1916 года вел переписку с Императорской Российской Академией наук по проблеме создания алфавита тувинской письменности «для проектировавшихся им в будущем школ в Урянхае, с целью обучения сойот русскому языку и письменности. Затем им был собран при посредстве особого переводчика и приведен в порядок словарный материал по языку сойот, при чем составлены русско-сойотского и сойотско-русский словари.
При этом, распространение буддизма не встречало какого-либо препятствия со стороны русских властей. Наоборот, российские чиновники проявляли поддержку буддийской церкви. В 1916 году по инициативе нойона Хертек Ананды был построен Сукпак хурэ в Бай-Тайгинском хошуне. На должность настоятеля монастыря был приглашен лама Дуктен из Верхнечаданского хурэ.
 
По поводу крещения китайцев в Туве исследователь В.Г. Дацышен сообщил следующее: «Надо сказать, что в Сибири, как и в целом по России (за исключением пограничных селений), крестились те китайцы, кто долгое время прожили среди русских и планировали связать свою дальнейшую жизнь с Россией. Часто это было связано с женитьбой на русских женщинах. Данная тенденция сохранилась и в годы Гражданской войны, например, 25 мая 1919 года в Крестовоздвиженской церкви Иркутска было оформлено 9 браков с китайцами. Типичный случай был отражен в сообщении Усинского пограничного начальника (бывшего мукденского полицмейстера) А. Х. Чакирова: “15 мая у меня на р. Бегреде был окрещен китаец, одиннадцатый год состоящий у меня в услужении”.
Одиннадцать лет – это значит с войны. Звали его Ван. Про него нам ребятишкам рассказывала бабушка. Во время гражданской войны он угнал в Монголию их скот. Когда вернулся, привел с собой одного коня. Судьба  Вана неизвестна.
В В-Усинском существовала церковно-приходская школа, которая была поставлена во всех отношениях хорошо; в ней обучались девочки, как православные так и раскольнические, всего около 75 человек. При школе с 29 января 1915 года открыто школьное попечительство. Школьное здание расширено и состояло из 3-х комнат для классов.

Священник и псаломщик жалованье получали из казны.  Священник 600 рублей и псаломщик 200 рублей. Доходы притча в год за требоисправления составляли 450 рублей. Дом имелся только для священника.
Жителей в приходе: мужчин 1246 и женщин 1255, преимущественно из переселенцев из разных губерний. Православных мужчин 606, женщин 587, католиков 5, лютеран 4, сектантов-баптистов обоего пола 35 чел., раскольников окружников мужчин 105, женщин 85, противоокружников мужчин 275, женщин 300, беглопоповцев мужчин 206, женщин 215, беспоповцев мужчин 54, женщин 68. Как раскольники, так и сектанты имели стремление к пропаганде своего учения среди православных.
Что касается школы в с. Верхне-Усинском. Случайно попались сведения о том, что учитель  Верхне-Усинской школы Венкель в 1916 году «собрал интересные материалы в Тодже, совершивший поездку к оленеводам с целью проведения прививки оспы”. Он привел данные о местах расселения отдельных аалов оленеводов в долине р. Хамсары, населении, количестве скота в сумонах и кочёвках. У миссионера Николая Путилова были продолжатели. К ним можно отнести  священника Владимира Юневича.