Эта долгая, короткая жизнь. 20 глава

     Сардор виновато посмотрел на Наиму.
     - Я ведь ездил в часть, где воевал Гулом акя. Там мне сказали, что его ранили и дали адрес госпиталя, ну я не мог не поехать к нему, - Сардор, опустив голову, замолчал.
     - О, Аллах. Ну не томи, Сардор. Ты ж из меня всю душу выворачиваешь! Жив наш Гулом акя, ведь жив, верно? - закричала Наима, теряя терпение и начиная истерить.
     - Жив! Да, жив Гулом акя! Но... без ног, понимаете, кеное? Без ног он, от коленей, обе ноги взрывом оторвало. Война... простите... - растерянно проговорил Сардор, опять опустив голову, будто чувствуя вину, что он вот пришёл целым и невредимым, а его брат остался без ног...
     - О, Аллах! Да я его сама на руках носить буду, главное, он жив... жив Гулом акя... жив, - со слезами на глазах, радостно произнесла Наима.
     Потом вдруг посмотрела на Сардора.
    - Так почему же ты его одного там оставил? Почему не привёз с собой? Как же он сам то приедет... без ног? - вдруг спросила Наима.
     - Я хотел, но военный врач не разрешил. Ведь ранение было совсем недавно, тяжёлое, боялся, что гангрена может начаться. Сказал, ещё месяца два придётся в госпитале пролежать. Вот я и подумал, что успею приехать, повидать всех родных и вернуться за братом. Я бы ему там всё равно не помог, да и не мог я не приехать, - отвечал Сардор.
     - Повидал? Хорошо. Давай, собирайся обратно в дорогу. А я с тобой поеду. Сама за мужем поеду, - решительно сказала Наима.
     - Но, кеное, Вам то зачем ехать? Что я, сам не справлюсь? Далеко это, много дней ехать придётся. Вы оставайтесь, а завтра утром я сам и поеду, - сказал Сардор.
     - Ты думаешь, я смогу усидеть на месте, зная, что мой муж где-то лежит один, без... ног? Вместе поедем, - решительно ответила Наима.
     - Куда это вы собираетесь ехать, Наима? Сардор только с фронта вернулся, зачем опять уезжать? - спросила Оля, услышав последние фразы разговора между Сардором и Наимой.
     - За мужем моим поедем. Одна я не найду. Ты уж прости, дорогая, что твоего мужа с собой забираю. Но иначе никак, - ответила Наима.
     - А зачем за ним ехать? Что же, он сам приехать не может? - спросила Оля.
     Уж очень ей не хотелось, чтобы Сардор опять уезжал.
     - Оля! Ты не вмешивайся. Не задавай глупых вопросов, о которых потом пожалеешь. Надо, значит надо, - ответил Сардор.
     Оля непонимающе посмотрела на Наиму.
     - Что значит не вмешивайся, Сардор? Я твоя жена, ты только приехал... - умоляюще сказала Оля.
     - Кеное, собирайтесь, утром выезжаем, - выходя из комнаты, сказал Сардор.
     - Страшно мне, Наима, ведь он только приехал, - заплакала Оля.
     Наима обняла женщину за плечи.
     - Гулом акя без обеих ног, понимаешь? Сам не сможет приехать, - тихо сказала Наима и вышла следом за Сардором.
     Оля, услышав слова Наимы, застыла, боясь пошевелиться.
     - О, Господи... я не знала... простите меня... я не знала... - приложив руки к губам, с ужасом повторяла Оля.
     Вечером, они готовили съестное, чтобы Наима и Сардор могли есть в пути. Оля не смела смотреть в глаза Наиме. Видя её неловкость, Наима сама подошла к ней и обняла за плечи.
     - Ну что ты, дорогая? Все будет хорошо, - сказала Наима.
     - Ты прости меня, дурёху, ведь я не знала. Это я просто за Сардора испугалась, понимаешь? Ведь столько мы его ждали, - ответила Оля, положив голову на плечо Наиме.
     - Понимаю. Мы туда и обратно, вот увидишь. Соскучиться не успеешь. Сабиру на тебя оставляю, - сказала Наима.
     Утром, взяв вещевые мешки из дерматина, Сардор и Наима поехали на вокзал.
     Рано утром, Оля и Сабира, оставшись с маленьким Бакиромом, услышали женский крик доносившийся из квартиры соседей. Было не понятно, что это был за крик, то ли радости, то ли отчаяния. Быстро вскочив со своих кроватей, Оля и Сабира выбежали на площадку. Крик раздавался из квартиры Софьи Борисовны и дверь была приоткрыта. Переглянувшись, они бросились в квартиру.
     Первой вбежала Сабира и буквально уткнулась в грудь молодого парня, который оглянулся посмотреть, кто вошёл в квартиру. Сабира смущённо тут же отпрянула от него. Парень, не отрываясь, смотрел на девушку, которая стояла и переминалась с ноги на ногу, не зная, уйти ей или остаться. Софья Борисовна сидела перед молодым человеком на табурете и плакала от радости.
     - Что-то ноги мои... совсем онемели... Господи. Приехал... Сёмушка! Внучек мой ненаглядный! Сабира, Оля, наш Сёмушка вернулся. Девочки, помогите мне встать, а Галина на дежурстве. Сабира, может сбегаешь за ней, а? Она так ждала сына, - растерянно говорила Софья Борисовна.
     Потом вдруг, упав на грудь Семёна, разрыдалась.
     - Ну что ты, ба? Успокойся, вернулся я. Хочешь, я сам за мамой схожу, я же помню, где она работает, - обнимая бабушку и поглаживая по сутулой спине, сказал Семён.
     - Да нет, давайте я сбегаю, здесь же недалеко, - предложила Сабира, стесняясь взгляда Семёна.
     - Да, сбегай, дорогая, а мы с Олей приготовим поесть. Наверное, голодный приехал? - сказала Софья Борисовна.
     Сабира поспешила уйти, а Семён, отпустив из объятий Софью Борисовну, поставил вещевой мешок на табуретку, с которой только что поднялась его бабушка, развязал его и достал четыре банки тушёнки, кусок сала, завернутый в белую материю, две булки хлеба, немного комкового сахара и даже плитку шоколада.
     - Принимайте солдатский паёк, ба. Может в комнату пройдём, чего в прихожей-то стоять, - спросил Семён.
     Оля радостно смотрела на парня и Софью Борисовну.
     - У меня сын, он один дома остался. Мы вместе с ним позже придём, а Вы отдыхайте, - сказала Оля, собираясь выйти, но Софья Борисовна остановила её.
     - Олюшка, дети под утро всегда крепко спят. Да и услышим мы его, если он проснётся, лучше помоги мне на кухне, дорогая. Мне ж одной не справиться. Возвращение внука будем отмечать. Ты лучше Веру позови, а если Зинаида дома, пусть вместе придут, - сказала Софья Борисовна.
     - Хорошо, Софья Борисовна. Я мигом. У нас тоже кое-что есть поставить на стол, - сказала Оля и быстро ушла.
     Софья Борисовна крепко обняла внука.
     - Вернулся... живой, - говорила она, прижимаясь к крепкой груди Семёна.
     - Ба, а кто эта девушка? Я раньше её не видел, - спросил Семён.
     - Так ты же учился в Самарканде, когда она приехала, а потом сразу на фронт ушёл. Это же Сабира, родная сестра Сардора. Хорошая девушка, скромная такая, трудолюбивая, - ответила Софья Борисовна.
     - И очень красивая... - прошептал Семён.
     - Что ты сказал? - не расслышав слов парня, переспросила Софья Борисовна.
     - Рад, говорю, что я наконец дома, - сказал Семён и приподняв бабушку, радостно закружил её.
     - Ой, Сёмушка, поставь меня, внучек, голова закружилась, - произнесла Софья Борисовна.
     - Прости, ба, это от радости, - ставя женщину на пол, ответил Семён.
     - Я что сказать-то хотела... понимаешь, Сёмушка, тут такое дело... ведь Зинаида не знает, что её сын Саша погиб. Вера сожгла похоронку на него. Ты только не проговорись, хорошо? Пусть надеется и ждёт сына, так лучше, чем оплакивать его всю оставшуюся жизнь, - с грустью проговорила Софья Борисовна.
     - Да, понимаю. Сашка... даже не верится, что его нет, - произнёс Семён.
     - Вы же с ним в одной танковой дивизии были, как же так получилось, Сёмушка? Как же он так... сгорел в танке? Где же ты был, внучек? - вдруг спросила Софья Борисовна.
     - В одном танке двух командиров не оставляют, ба. Меня в другую часть перевели, понимаешь? Я же потом уже узнал... что он погиб. А я вот... целый и невредимый вернулся. Даже ни разу ранен не был. Как же я в глаза бабе Вере и тёте Зине смотреть буду? - с отчаяньем в голосе спросил Семён.
     - Да ты то тут причём, Сёмушка? Война проклятая, кто же не понимает? Ты только Зине не проговорись. Вон, мамка твоя бежит, - посмотрев в окно, сказала Софья Борисовна.
     В комнату, сняв с головы белую косынку, вбежала Галина. От быстрого бега, женщина запыхалась и тяжело дыша, упала на грудь сыну.
     - Сёмушка... сыночек мой. Живой... вернулся наконец... Мама... Радость- то какая... - устало бормотала женщина.
     - Радость, дочка, радость... Вера? Зина? Заходите... вот, Сёмушка вернулся, - радостно сказала Софья Борисовна, увидев в дверях Веру Николаевну и Зинаиду.
     - Семён... вернулся? А... Саша? Вы же вместе были, верно? Почему он с тобой не приехал? - тяжело опускаясь на табурет, спросила Зинаида.
     Вера Николаевна испуганно посмотрела на Софью Борисовну, потом перевела взгляд на Семёна.
     - Но нас разбросали по разным частям. Мы потеряли друг друга, я его под Курском потерял, в начале сорок второго, тётя Зина. Баба Вера... Я правда не знаю, мы же с ним даже разные города освобождали, понимаете? - растерянно говорил Семён.
     - Господи... я подумала... прости, Сёмушка. Чего это я? - встав с места и крепко обняв парня, заплакав, проговорила Зинаида.
     Вера Николаевна медленно прошла в комнату, казалось, она едва держится на ногах. Долго Зинаида держала в своих объятиях Семёна, может этим хотела унять тоску по своему сыну? Кто мог знать, что чувствовал каждый, кто находился в этой комнате? Только Сабира стояла в прихожей и тихо плакала.
     Вечером, в доме у Софьи Борисовны собрались все соседи по площадке. Вера Николаевна с Зинаидой, Оля с Сабирой и Бакиром, снизу пришли Данилыч и Закир. Каждый принёс с собой съестное и быстро накрыли на стол. Галина по такому случаю принесла из больницы спирт, правда, совсем немного. Его развели с водой, да и Данилыч постарался, принёс бутыль самогона. Нажарили картошки с тушёнкой, нарезали тонкими ломтиками сало, положив на тонко нарезанный хлеб, зелень, зелёный лук, помидоры и огурцы, даже петуха зарезали и сварили наваристый бульон. Все сидели за столом и громко разговаривали.
     Сабира вышла на кухню, чтобы помыть посуду, вдруг девушка почувствовала дыхание за своей спиной и резко обернулась. Перед ней стоял Семён и улыбался. Парень немного выпил, иначе, не набрался бы смелости и не вышел бы к Сабире. Парень почему-то робел перед этой чёрнобровой красавицей.
     - Ты очень красивая и имя у тебя необыкновенное. Что оно означает? - спросил Семён.
     - Терпение. Оно обозначает терпение, - смутившись, ответила Сабира.
     - Мне нужно на работу устраиваться, потом наверное и времени не будет... может завтра в кино сходим? - волнуясь, спросил Семён.
     Сабира совсем растерялась и пожав плечами, ничего не ответила.
     Война только закончилась, много людей погибло и почти в каждой семье слышался плач скорби. Люди жили впроголодь, но делились тем, что имели. Люди в Ташкенте приняли много эвакуированных, дав кров и делясь куском хлеба. Много горя было в то время, но чувства людей нельзя было убить. Кажется, вот так и зарождались чувства между Семёном и Сабирой. Для девушки это было неожиданностью, чем-то новым и для неё неведомым. Такого чувства, Сабира никогда не испытывала и поздней ночью, когда наконец прибравшись, все разошлись, она лежала в своей постели и загадочно улыбалась, может и сама не понимая того, что произошло в ней самой, внутри неё, что ли.
     Оля ни о чём не догадывалась, да и не до того ей было. Она волновалась за Сардора и Наиму. Ведь несмотря на победу над фашизмом, люди всё равно гибли. Бывало, подрывались на минах, а бывало, догоняла и шальная пуля, выпущенная неизвестно откуда.
     Семён зашёл за Сабирой, было солнечное воскресенье, на работу идти не надо было. Сабира собиралась поступать в педагогический, она мечтала стать учительницей младших классов. Сабира очень стеснялась Семёна, но желание пойти с ним в кино, было непреодолимым. Надев светлое платье, девушка заплела длинные косы и надела на голову вышитую Наимой цветную тюбетейку. Семён с восхищением смотрел на неё.
     - Ну что, пошли? - спросил он.
     Кивнув головой, Сабира прошла вперёд. В кинотеатре, сидя в тёмном зале, Семён очень хотел взять Сабиру за руку, но за весь сеанс, он так и не решился это сделать. Потом они ели мороженое и весело болтая, шли пешком до своего дома. Сабира немного расслабилась, Семён был очень умным и начитанным парнем и рассказывал много интересного, о чём Сабира даже не слышала. О науке, о космосе, даже об искусстве.
     - Чем заняться хочешь? Война закончилась, наконец начнём жить хорошо, - спросил Семён.
     - Я хочу стать учительницей младших классов. А ты? - спросила Сабира.
     Они сидели на берегу Анхора, сочная трава щекотала им ноги, солнце тихонько уходило за деревья, вечерело.
     - А у меня же диплом танкого училища. Может в институт поступлю, надо учиться, - ответил Семён.
     - Поздно уже, наверное, дома волнуются, пошли? - сказала Сабира, посмотрев на Семёна.
     Быстро встав, Семён подал Сабире руку, помогая встать и ей. Сабира нерешительно протянула руку, всё её тело охватила дрожь, впервые, её держал за руку парень.