Иду на рекорд!

                ИДУ НА РЕКОРД!

                (Шпиёнский детектив врёмён застоя.)


В коридорах ЦРУ царила тишина, нарушаемая только жужжаньем одинокой мухи. Руководитель секции по разрушению СССР уже два часа, как приоткрыв дверь собственного кабинета, улёгся на столе, притворно похрапывая. Люк огромного сейфа, наполненного секретами,  была заманчиво приоткрыт, и оттуда даже  призывно торчало несколько секретов. Ловушка для шпиёнов была профессионально подготовлена, но, ни кто не клевал за заготовленную приманку.
Не выдержав, матёрый диверсант, кряхтя, слез со стола, курить хотелось до одури, пухли уши…
– Эти идиоты, из контрразведки, явно перестарались –  посетила мысль его, озабоченный диверсиями, мозг: – Снизили в коридорах температуру на 0,0034 градуса, и что же. Все шпиёны попрятались в подвале.
 Он так надеялся, что привлечённый, точащими из сейфа секретами, в кабинет проникнет хотя бы один шпиён. Вот тут то и возникает возможность СТРЕЛЬНУТЬ у него сигаретку!
Но даже полный сейф секретов не может оторвать их от тёплых трубопроводов в подвале. – досада разрывала ему мышцы. – Теплолюбивые лодыри!
Но тут его взгляд остановился  на фото, украшавшее передовицу многотиражки «Красное дышло»  Задристанского района. На которой светился широкой щербатой улыбкой передовой дояр колхоза «Стальное вымя» Ванюша Устаканов. К нижней губе Ванюши приклеилась необычайной толщины самокрутка, дымящаяся ароматным махорочным дымком.  Это фото переполнило чашу терпения отъявленного диверсанта. Толстый, как сарделька, его палец уткнулся в красную кнопку общей тревоги!
Вой сирены заполнил всё здание от многоярусных подвалов до множества чаш антенн космической связи на крыше. Жители окрестных кварталов привычно подняли многоголосый хай:
– Сволочь, да отпусти ты уже эту сраную кнопку!
Но тут же три диверсанта, три отъявленных негодяя, как из-под земли, извиняюсь, из-под полового покрытия, выросли перед ним!
– Я спрашиваю, что это такое? – забегал он перед ними, хлопая газетой, с Ванюшиным портретом, по покрытым множеством боевых шрамов мордам мерзавцев.
– Не можем знать! – их плечи испуганно взлетели вверх.
– В СССР в Задрыстанске идут на рекорд, а вы знать ни чего не хотите! Да я вас… – руководитель хлопнул по столу многотиражкой: – Закурить не найдётся?
Враз передним возникло шесть пачек сигарет, услужливые подлецы с каждой руки протягивали шефу по пачке. Вытянув, из каждой пачки штук по пять сигарет, шеф уселся за стол и с наслаждением закурил. Блаженство разлилось по всем его измученным воздержанием членам.
– Рекорд надо сорвать! – отдал он категорический приказ: – План таков: Десантируетесь поздно ночью с Шатла прямо в Стальное дышло!
– Вымя. Стальное вымя. – робко поправил шефа Пуля Джек, считавшийся самым эрудированным, в своё время он окончил несколько факультетов Гарварда, Йеля, Кембриджа, МГУ, Сорбонны и ещё нескольких не столь престижных ВУЗов.
– Что сильно умный? – шеф, который с трудом окончил два класса в одной из сельских школ в Сомали, и очень гордившийся полученным там дипломом, не любил выскочек: – Вот ты и продолжай разрабатывать план! – толстый грозный палец шефа уткнулся в нос Пули Джека, из которого тут же брызнула кровь.
– Ты это, что нарочно? – возмущению шефа не было предела, он отскочил, отряхивая кровь с пиджака от Кардена.
– Ага, вам бы так…– плаксиво заныл Пуля Джек, хватаясь за свой расквашенный нос.
– Вон отсюда! – не выдержав, заорал шеф: – Знать ни чего не хочу! Но рекорд должен быть сорван! А не то… Отправлю всех к чертовой матери на Гавайи, будете там пиццей торговать!
Ужас охватил отъявленных негодяев, толкаясь и матерясь, бросились они из кабинета шефа.

–––––––––––––           «»         ––––––––––––––––––

В колхозе «Стальное вымя»
Корреспондент многотиражки  «Красное дышло» Задрыстанского района Аполон Гогенцойлер, зажав двумя пальцами нос, спотыкаясь, спешил за председателем колхоза «Стальное вымя», ежесекундно рискуя поскользнуться на покрытом толстым слоем навоза полу коровника.
– Ванюша наша гордость! – орал председатель, перекрикивая оглушительный рёв голодных коров – Дояр божьей милостью! Уж если возьмётся за вымя – всё выдавит, до последней капли. Чемпион! Если сказал, что выдоит сто коров за полчаса! Так и не сомневайся – выдоит!
В красном уголке, поджидая корреспондента, выстроился весь личный состав коровника – доярки и скотницы. Неровная шеренга пузатых доярок в засаленных до блеска на пузах когда-то синих халатах, завершалась могучей двухметровой фигурой Ванюши в ослепительно белом халате.
Председатель, с гордой улыбкой, подошёл к нему и обнял за талию. Завистливое кряхтение прошлось по шеренге доярок. Председатель схватил Ванюшу за руку и поднял её, демонстрируя удивлённому журналисту огромную его ладонь:
– А! Каково! Сразу всё вымя захватывает! Одно нажатие и корова выдоена! Одной рукой одну корову, а второй одновременно вторую!!
Низенький и полненький председатель гротескно выглядел рядом с атлетической фигурой Ванюши. Гогенцойлер достал аппарат и сделал несколько снимков. Но мечтал он только об одном, скорей бы выбраться из этого смрада, сознание уже почти покидало его. А расставленные на столах колхозные разносолы, хлебосольные доярки хотели от всей души угостить дорогого гостя из самого района, чуть не вызвали у него острый приступ рвотного рефлекса.
Теряя силы, валился он на пол, но могучие руки Ванюши подхватили худосочного районного интеллигента, и не успел он опомниться, как оказался на свежем воздухе. Где Ванюша, будучи призёром районных соревнований по спасению утопающих, мастерски провёл над ним весь комплекс спасательных продседур, и, не смотря, на отчаянное сопротивление Аполлона, спасательную операцию закончил классически – искусственным дыханием «рот в рот». При этом, чуть не разорвав корреспонденту его тощую интеллигентскую грудь. А ведь надо знать, Ванюша, шутя, одним выдохом, рвал грелки.
Неделю после этого Гогенцойлер не мог отплеваться, приторная смесь запахов сивушных масел, лука и махорки, оказалась настолько стойкой, что жена забрала детей и уехала к матери. Да и коллеги в редакции с подозрением поглядывали: «Аполлон, да сколько ты литров самогона привёз из «Стального вымени»? Неделю пьёшь! Мог бы и поделиться». Уверения, что кроме тридцати кило отборной свининки, бидончика сметанки да десятикилограммового туесочка мёда, он из колхоза ни чего и не привёз, на коллег действовали мало. Постоянный запах сивушных масел, который буквально пропитал его, давал коллегам все основания для сомнения в его искренности.
Вот в такой нервной, можно смело сказать, напряжённой обстановке и появился в многотиражке «Красное дышло» репортаж «Иду на рекорд»,  о готовящемся в «Стальном вымени» рекорде.

                ¬¬¬¬¬¬ –––––––––––––«  »–––––––––––––– 

Накануне рекорда. Колхоз «Стальное вымя».
Участковый оперуполномоченный по колхозу «Стальное вымя» Михей Крайнихвзглядов был предупреждён министерством о личной ответственности в случае срыва рекорда. А так как и сам был человеком исключительной ответственной исполнительности, то за неделю до рекорда объявил деревню на осадном положении.
Оборудовал замаскированную засаду невдалеке от коровника. И предупредил, что будет стрелять на поражение, если увидит кого на улице после шести вечера возле коровника. Но жители особенного внимания на предупреждение Михея не обратили, так как Люська, жена евойная, уже давно припрятала и пистолет, и патроны, так надёжно, что уже и сама не представляла где.
Впрочем, Михей и сам понимал, что односельчане вряд ли  будут препятствовать установлению рекорда. Ведь все были уверены, что если рекорд будет установлен, то в сельпо завезут ситец и глубокие калоши. Поэтому деревня застыла в ожидании и надежде удовлетворить свой товарный голод.
Так что анализ внутренней обстановки и привел  Михея к решению обратить особую бдительность на внешний мир. Для чего конфисковал из всех деревенских шифоньеров зеркала. И, с помощью Ванюши, мастера на все руки, соорудил в огороде телескоп-рефлектор с зеркалом диаметром в шесть метров, из дореволюционной сноповязалки.  Для наблюдения за враждебными происками внешнего мира.
Трудно передать досаду, охватившую друзей, когда, после окончательной сборки агрегата,  приникнув к окуляру телескопа, они увидели чудовищно искажённое кривыми шифоньерными зеркалами изображение звёздного неба.
– Аберрация не юстируется.– констатировал с досадой  Ванюша. Михей только покачал головой:
– Помозговать придется основательно. – Он  отправился домой и вскоре принёс два гранённых стакана, четверть самогона и миску свежих огурцов. Друзья выпили по стакану душистого первача и захрустели огурцами. Михей с Ванюшей об науке могли сутки напролёт говорить, а уж эксперименты различные научные ставить, так это «в стакан не наливай».
После второго стакана Ванюша прижался к окуляру и вдруг радостно закричал:
– Эврика! Михей, вы поняли, оказывается после двух стаканов, аберрация глазного яблока компенсирует аберрацию зеркала телескопа и видимость становится чудесной!
Михей тут же приник к окуляру, восторгу его не было предела:
– А ведь точно, как мы сразу не допёрли!– в умилении поглаживал он могучую стойку рефлектора, изготовленную из старого колодезного сруба.
– Смотри ты спутник как здорово видно, даже надпись СССР разобрать можно.– с восторгом закричал Ванюша, вглядываясь в раструб телескопа.
– А ну ка! –  насторожился Михей, по долгу службы он был знаком с расписанием пролёта всех наших спутников, и неплановый спутник возбудил в нём бдительную подозрительность. Внимателен, холоден и бдителен был его вооружённый взгляд, которым он обследовал небосвод:
– Нет, брат, не СССР, а US написано на нём. Да это же  Шатл! И чего это он странные манёвры над «Стальным выменем» крутит?
Видно, ощутив бдительный взгляд Михея, экипаж Шатла прибавил газку и враждебный корабль скрылся за горизонтом.
– Ты когда на рекорд? – строго спросил Ванюшу Михей.
– Да завтра ж. – беззаботно отозвался тот: –  Михей, надо бы продолжить научный эксперимент, а что если продолжить компенсировать аберрацию! Ещё одним стаканом!
– Разве что для науки.– задумался Михей:– Наливай!
И действительно, компенсация продолжала улучшаться с каждым вновь принятым стаканом. Как-то незаметно, за делом, небо затянуло тучами. Но, даже не смотря, на непогоду, после четвёртого стакана, видимость улучшилась настолько хорошо, что даже сквозь грозовые тучи,  было прекрасно видно далёкие  галактические туманности.
– Надо же, чего шельмы выделывают. – умилялся Ванюша, разглядывая  забавные ужимки разноцветных обитателей далёких галактик. Деятельность которых хорошо просматривались после пятого стакана, совершенно убравшего и намёки на вредоносную аберрацию.
Но не зелёные инопланетяне встревожили Михея. Подозрительные манёвры Шатла возбудили в нём бдительность:
– И чё гад крутится, уж не задумал ли чего? – напряжённо думал он:
– Ты Ванюша шёл бы домой, готовься в рекорду.– а мне тут пожалуй всю ночь поработать придется.
Спотыкаясь и падая, налетая на столбы и заборы, в полной темноте брёл Ванюша до своей усадьбы. Выкрикивая ругательства и прислушиваясь к ответному эху, он даже в этом случае пытался использовать научную эхолокацию для перемещения в полной темноте.
– Муку приму. Сутки напролёт проклятущую аберрацию компенсировать буду! – думал Михей, проводив Ванюшу: – Но не позволю Шатлу рекорд сорвать!
Но даже могучий тренированный организм оперуполномоченного не в состоянии противостоять предательской мягкости первача. Может и противостоял бы Михей тяготам и лишениям, связанным с компенсацией аберрации, да некстати появилась Люська с рогачём наперевес:
– Что бы вы повыздыхали  алкаши поганые. Когда вы уже напьётесь! – причитала устало, проталкивая рогачём Михея в сторону избы.
– Молчи женщина.– тяжело ворочая непослушным языком, пытался вразумить Михей жену, привычно подвергавшую, любимую Михеем, науку сомнению:– Мы с Ванюшей уже было на самый край пропасти мирового открытия, можно сказать, подобрались! Чуток тока и не хватило.
– Вам вечно водяры тока и не хватает. – неразумная женщина ни как ни могла поверить в могущество научного способа постижения Вселенной.
– Ванюша, можно сказать, аберрацию отюстировал! – похвастал было Михей, но слова его вызвали совершенно неожиданную реакцию.
– Так вы подлецы тут с девками!– огрела Люська его рогачём по спине:
– А где эта разлучница берация? – и начала шуровать рогачём по кустам смородины и малины: – Я-то ей кое чего-то сюстирую!
Михей знал, что за Люськой не заржавеет и, осознав свою ошибку, рванул  к избе. Да не учёл изменившейся аберрации глазного яблока  и с размаху влетел в будку к Шарику, и где и решил  остаться до утра.
Засыпая в обнимку с Шариком, ощутил последнюю мысль: – А враг не дремлет!

                ––––––––––––––«»––––––––––––––––––––––

Но Михей ошибался, внутри Шатла, трогательно прижавшись, друг к другу, беспокойно спали три мерзавца-диверсанта. Предчувствовали, что это будет это самым трудным и последним заданием. Приготовленные парашюты они уже одели и приготовились к прыжку из космоса.
Конечно, если бы не необоснованные подозрения Люськи, Михей бы нашёл средства и без табельного оружия нейтрализовать врага, независимо даже от численного превосходства. Но случилось так, что Люська решительно ликвидировала все домашние запасы средства, для компенсации аберрации рефлектора. Пришлось Михею терять время на поиски, и только к вечеру удалось добыть средство необходимого качества и в достаточном количестве. После того, как аберрация была должным образом скомпенсирована,  неимоверное напряжение всех сил, усталость и тактическая ошибка, забыл Михей о закуси, все эти факторы дали о себе знать. Сморило Михея! Но, в самый последний момент сброса диверсантов, чувство долга и экстрасенсорные способности возбудили бдительность Михея. Бдительный взгляд его пронизал бесконечное пространство космоса, и увидел он три парашютных купола. И бесстрастный разум его произвёл расчёт точки приземления с точностью до  трёх метров.
Вскочил тут Михей, рука его привычно нащупала подходящее случаю оружие, и кинулся он на задержание. Но и тут подвела его проклятущая аберрация, не учёл он, что успел уже скорректировать аберрацию глазных яблок к аберрации  телескопа рефлектора!  И привела его неучтённая погрешность прямо к избе продавщицы сельпо холостячке Дуське по прозвищу Ятэдам.  Ноги его как-то заплелись, и, не заметив как, оказался он в избе. И как был, в сапогах и при портупее, нырнул в постель к Дуське. Попытался тут он сопротивляться позыву грешной плоти, думал схваченное  рукою оружие, пробудит его бдительность. Но оказалось не оружие по привычке схватила рука, а гранённый стакан, с ним он, по оплошности, кинулся на задержание! И погрузился он во тьму порока!
Именно эта случайная тактическая ошибка Михея и привела к тому, что высадка диверсантов в невдалеке от сельпо прошла беспрепятственно. Ведь не считать же препятствием, то, что тут же какая-то бабка утащила парашюты, дав им взамен почему-то три литровые пластиковые  бутылки с какой-то вонючей мутной жидкостью. Ну, а собаки покусали, так это вообще мелочь.
Быстро, отбившись от собак, определились по GPS, и приступили к выполнению операции. План был гениально прост, встретить Ванюшу ночью, когда он пойдёт на рекордную ночную дойку, и….
Ванюша же, в предчувствии рекорда, спал очень спокойно, проснулся в точно назначенное время. Это для его проблемой не было, а вот добираться до коровника да ещё тёмной безлунной ночью, учитывая состояние направлений, которые считались в «Стальном вымени» дорогами, это было проблемой. Поэтому собирался он долго, под причитание и плач жены. Собрала она ему сумку, поцеловала в дорогу и перекрестила.
Ванюша шёл, покрикивая и посвистывая, надеясь на эхолокацию, но даже научная методология помогала слабо. Раза-два провалился в какие-то ямы, разбил нос и крепко оцарапал скулу, и хоть заблудился в кустарнике у кладбища, но, почти выдерживая график пути, вышел к сельпо. Оставался уже совсем пустяковый крюк до коровника. Но начинался самый опасный участок пути. Ванюша остановился, вглядываясь в плотный мрак, окружавший чёрное зловещее здание сельпо. Предчувствие не обмануло его, от стены отделились три тёмные тени. Рука привычно потянулась к поясу, ощупывая тяжёлую пряжку…
– Четвёртым будешь? –  прохрипела с сильным иностранным акцентом самая тёмная тень. Пальцы Ванюши привычно нащупали в заначке под пряжкой рупь.
– Наливай! – согласился Ванюша, протягивая банкноту.
– Врёшь, – думал Ванюша, догадавшись о замысле врага: – Меня так просто не возьмёшь! Но где же это Михей? – мысль о судьбе друга обеспокоила Ванюшу. Он ни минуты не сомневался, в том, что ни какому врагу не удалось бы нейтрализовать Михея. Уже по тем глоткам, с помощь которых противник, потреблял напиток, Ванюша догадался о том, насколько ЦРУ сэкономило на подготовке агентов, насколько слаба плоть противника.
– Слабаки.– подливая противнику в пластиковый стакан самогону, думал он – Третий не вытянут, и даже средство ихнее противоалкогольное не поможет.
Но надо было спешить на рекорд, поэтому задерживаться Ванюша не стал. Как и предполагал, после третьего стакана, противник был полностью повержен и лежал нейтрализованным пластом. Ванюша оттащил их под забор, что бы утром тракторист Костя с похмелья не переехал.
Так что, к утру, рекорд был установлен и даже перевыполнен! Ванюша с разгону передоил всех коров за каких-то двадцать четыре минуты тридцать пять секунд. Дуры-бабы доярки такого рекорду испугались  и с криком начали разбегаться.
Ванюше, конечно же, разогнавшись, остановиться нелегко. Но кидаться на доярок, только ради того чтобы гнаться за числом, что бы  в Гиннес попасть?  Для настоящего советского дояра западло!

Эпилог.

Так было посрамлено ЦРУ. Ванюшу назначили руководителем «Задрысранскмолокотрест», и он поднял всю молочную отрасль района на уровень  республиканской высоты. Но это явно не предел его карьерного роста. Выступая недавно по районному телевидению, обещался Ванюша и за яйца взяться!
Мерзавцев-диверсантов Михей утром повязал, почти два часа не давал им похмелиться, и они во всём признались! Деревенские мужики так и не простили ему этого изуверства: «Хош и шпиёны они с диверсантами, а ты сначала похмели людей, а тоды пытай, хошь серпом по я..м! Душегуб!».
Пришлось ему переводиться в другой колхоз. Телескоп-рефлектор увёз он с собой, и до сих пор, компенсируя аберрацию глазного яблока, изучает звёздное небо. Но качеством средства для компенсации очень не доволен. Считает: слабо компенсирует, галактических туманностей в подробностях, которые были видны из «Стального вымени», рассмотреть не представляется возможным. 
Диверсанты же чистосердечно покаялись. И председатель «Стального вымеми» был этому чрезвычайно рад. И предложил оставить их в деревне. В колхозники их, конечно, не приняли, дворянское происхождение  подвело, но остались в качестве шабашников. Поселили их у Дуськи-Ятэдам, и зажили они  дружно шведской семьёй. Любо-дорого было смотреть, когда утром провожала их на работу Дуська-Ятэдам. Ладные, один в одного, с топорами за поясами и тормозками подмышками рядком выступали они по дороге к строящемуся курятнику. С какой любовью смотрела им в след Дуська-Ятэдам, провожая их у калитки да смахивая невольную слезу счастья и умиления белым платочком. Много пользы они принесли колхозу, пока окончательно не спились!
– Я ведь предупреждал – закусывать надо! – сетовал председатель, а деревенские мужики только руками разводили. Дивясь непонятливости раскаявшихся диверсантов. А уж страданий Дуськи-Ятэдам ни какой Шекспир передать не смог бы.
А руководителя секции разрушения СССР с позором выгнали из ЦРУ, с досады он организовал по всему миру сеть разгрузочных лагерей для похудения «А-ля ГУЛАГ», заработал миллиардное состояние. Занял одно из первых мест в списке крупнейших состояний по версии «Форбс», но забыть своего провала в «Стальном вымени» не смог до конца жизни.

КОНЕЦ.