Роковое рандеву

Субботним утром восьмого марта у Кости было замечательное праздничное настроение.
Он лихо с азартом мурлыкал привязавшуюся, прилипшую как банный лист песню, –  ночное рандеву на бульваре роз, ночное рандеву в фейерверке грёз. Ночное рандеву – час разлуки. Ночное рандеву – шанс от скуки…
Костя жуть как не любит торжественные мероприятия, неискренние поздравления, когда все исполняют некий туземный ритуал, предписанный именно в этот день в обязательном исполнении. Его бесили все эти тонны мимоз и тюльпанов, а также навязчивые попытки показать, что важнее женщин ничего нет… именно в этот день – ни позже, ни раньше. Не искренне это.
Сегодня, мол, день, когда любят исключительно их.
А в другие дни иначе?
Такой уж у парня характер.
Нельзя жить по написанному кем-то сценарию, пусть даже талантливому, хотя и по этому поводу у него своё, особенное суждение.
Если чувствуешь, что важнее ничего нет – люби всегда, зачем притворяться?
Гулянья с неоправданным возбуждением, сборища и попойки, ликования по поводу и без, приводящие к случайным знакомствам были ему не по нутру.
Когда друзья говорили о том, что в жизни всегда есть место празднику, тем более с сексуально привлекательными девочками. Нужно лишь вовремя в этом замечательном месте очутиться
У него на подобные поводы всегда находилось неотложное дело.
Что делать, если врать и притворяться он не научился?
Жизнь коротка, не хочется разменивать её на размытое общение с непонятными совершенно посторонними людьми, когда катастрофически не хватает времени даже на любимую жену, на  обожаемую дочку.
Они, да ещё родители – самые родные и близкие люди, которым Костя рад всегда, вот кто ему по-настоящему дорог и нужен.
Воспринимать жизнь, как череду весёлых мероприятий, разбазаривать понапрасну энергию и время - обидно.
Нужно содержать семью. Он же мужчина. Если взял на себя ответственность за их судьбу, нужно относиться к этому с достаточной степенью серьёзности.
Отношения в семье – это договор с самим собой, с личной совестью, которая покоя не даст, если ты с ней не советуешься.
Кроме основной работы Костя практически каждый вечер, иногда и ночью, разгружал вагоны на товарной станции. Перенапряжение давало о себе знать бессонницей и головной болью, но ничего не поделаешь: назвался груздем – полезай в кузов. Забота о семье много важнее сиюминутного самочувствия.
Кристинка, маленькая, шустрая и до жути любимая женщина, да ещё крошечка дочка – они того стоят, чтобы ради них постараться.
Вряд ли Костя стал бы так упираться ради себя, но семья, что может быть важнее и дороже? Для них он готов на любые подвиги.
Некогда ему по вечеринкам шляться?
Под упрямо засевшую в голову романтическую мелодию юноша торопливо готовил праздничный завтрак. Конечно, такое меню не очень-то годится для раннего утра, но так хотелось порадовать милую супругу сюрпризом.
Костя  терпеливо и тщательно стряпал мясное жаркое с картофелем, сухими белыми грибами и овощами в глиняных порционных горшочках.
Воздух в квартире окутан волшебным ароматом почти готового блюда. В холодильнике две бутылки сухого вина. В хрустальной вазе на столе куст распустившейся мимозы горит оранжевыми фонариками. (Не удержался от соблазна, тоже купил.)
Атмосфера романтического завтрака почти оформилась. Дочка у его родителей и пробудет там целую неделю. Бабушка и дедушка обожают свою единственную внучку.
Костя предвкушал уединённое свидание с собственной женой. Это представлялось до жути романтичным.
От ожидания предстоящего блаженства у него всё внутри замирало, что довольно странно, ведь они с Кристинкой никогда не расстаются, спят в одной постели, практически дышат одними лёгкими.
Миниатюрная девочка-жена, лучшая в мире женщина. Да что там говорить, второй такой не может быть на всём белом свете. Ненаглядная, единственная, самая-самая родная Кристинка...
Живут семьёй давно, однако ощущение бескрайнего счастья, стойкое возбуждение, воодушевлённое томление от одной только мысли о любимой девочке не только не покидают, усиливаются, рождая настолько яркие эмоции, что иной раз Костя не может удержаться от  блаженных вздохов.
Как же Кристиночка соблазнительна в каждом своём движении. Мягкая кошачья грация, хрупкость, даже непрочность, заставляющая парня предупреждать каждое её желание. А её неотразимый, чувственный силуэт, который так и хочется сжать возбуждёнными ладонями затаив дыхание, и не отпускать, пока бьётся сердце...
Любимая женщина! Самая любимая.
 От мыслей, точнее от ощущения счастливого обладания, нет, просто от причастности к этому упругому телу хочется петь, но голос, то и дело застревает внутри грудной клетки, заставляя затаить дыхание до полной остановки движения крови, когда мысли в голове превращаются в растворяющийся туман.
Какое счастье увидеть нежный взгляд, призывно-томный, манящий, выразительный и влюблённый.
Иногда ему кажется, что лицо и мимика жены волшебным образом воплотились в реальность из его эротических снов в пору целомудренной юности. Кристина – живое воплощение мечты.
Именно такую девочку Костя видел в ночных грёзах, когда из долговязого мальчишки превращался в стройного плечистого юношу.
Не обладая выдающейся внешностью, он всё-таки сумел привлечь внимание самой привлекательной женщины этого мира.
Не важно, кто кого соблазнил или покорил. Главное, что они вместе.
Сейчас его миленькая жёнушка сладко спит, подложив миниатюрные ладошки под щёку, и сладко посапывает, вызывая у него непреодолимое желание наслаждаться созерцанием целомудренной беспомощности.
Кристиночка – ангел во плоти. Как же ему повезло.
В квартире тепло, даже немного жарко.
Жена сбросила одеяло, раскидала руки и ноги звёздочкой. Ночная рубашка пикантно задрана, обнажая промежуток между ног с пучком непричёсанной растительности, возбуждающей с невероятной силы притягательностью и соблазнительно упругий животик, от созерцания которого невозможно оторвать взор.
Мужчина на цыпочках подобрался к Кристине, чтобы рассмотреть её прелести поближе и буквально задохнулся от божественного аромата расслабленного, желанного молодого тела.
 Как же непросто безучастно и равнодушно созерцать соблазнительные прелести, когда голова и тело одновременно выходят из-под контроля, диктуя однозначное направление действий.
Возьми немедленно, приказывает плоть. Там в глубине, наполненной нежной горячей влагой, ты найдешь средоточие всех желаний, если не хочешь довести тело до обморока. Войди немедленно, ты же мужчина. Это твоё исконное право. Если не ты, то кто?
Костик, глядя на это аппетитное блюдо, буквально задыхается от желания, но у него сегодня другая задача. Приходится усмирять плоть и отступать, потому, что там, на кухне, другое шоу,  тоже предназначенное ей.
Как давно они не были вместе. Краткие ночные встречи, поспешные сближения после изнурительных рабочих смен не в счёт. Это физиология, банальная потребность организма, сброс излишков энергии кипящих в молодом организме процессов, не приносящая настоящей разрядки.
Только взаимные ласки с вырывающимися наружу потоками взбудораженных эмоций, когда чувства благодарности и сопричастности, соединяющие тела и души в единое целое могут по-настоящему удовлетворить влюблённых.
Костя мечтает о большем, потому, что любит свою милую Кристину.
Хочется смотреть в её загадочные, как чаща столетнего дремучего леса, тёмно-зелёные глаза, держась за руки, затем забыться в жарком объятии, в страстном поцелуе, переходящем в слияние, растворяющее друг в друге.
 Костя мечтает об эмоциональной и чувственной взаимности, когда едины тела и мысли, когда нет необходимости объясняться, потому, что он, это она, а она – это он.
Тесный духовный контакт, полное единение, когда нет ничего, кроме любви. Именно этого последнее время Косте так не хватает.
 Жизнь после свадьбы побежала с ускорением, словно автомобиль, попавший в грязную глинистую канаву: можешь крутить руль в любую сторону – результат управления будет неизменным: давишь со всей дури на газ, желая выбраться на свободное пространство, но всё равно  продвигаешься в пределах контура, обозначенного углублением в грунте.
На то она и колея.
Это похоже на флажки, которыми загонщики ограничивают вектор движения волчьей стаи, когда загоняют её в западню.
Движение жизни с некоторых пор стало практически неуправляемым. Случайное стечение обстоятельств заставляет перемещаться вперёд, но исключает при этом свободу действий.
Так можно заехать в непроходимые дебри или очутиться совсем не там, где хотелось бы, но от тебя лично ничего не зависит.
А как же тогда семья, любовь?
Нет, обязательно нужно знать, куда двигаешься, зачем, и всё это держать под неусыпным контролем. Броуновское движение совсем не годится для длительных отношений. Только разумная, объединённая общими усилиями любовь способна сделать семью жизнеспособной.
Только любовь.
Чувства любят, когда им не позволяют остывать. Их нужно постоянно взбивать, расчёсывать, массировать, немножко дразнить. Как вода застаивается в стоячем омуте, так и отношения закисают, превращаясь в вязкую субстанцию, не способную обеспечить живые эмоции кислородом.
Именно этим Костя и намерен заняться, так тщательно готовясь к предстоящему пробуждению юной богини.
Мужчина невольно вспоминает, как начинались их отношения. Какое упоительное время, сколько переживаний, сказочных по силе и глубине азарта и страсти.
Понятно, что такой накал кипящей увлечённости бывает лишь в самом начале, когда гормоны полностью вытесняют кровь, заполняя собой каждую юную клеточку. Ведь они с женой ещё такие молодые.
Хочется повторения, хотя бы подобия страстности прежних отношений.
Он попытается возродить те незабываемые чувственные ощущения.
У него внутри всё горит от вожделения и страстных желаний, а его маленькая зеленоглазая  фея начала остывать, предпочитая выдумывать основания для того, чтобы по возможности избежать близости.
Увы, ей стало скучно в ограниченном семейном пространстве. Но ведь причина явно не в нём,  Костя это докажет. Во всяком случае, постарается это сделать.
Последние штрихи в приготовлении праздничной сервировки вызывают у него прилив радости.
Скатерть на столе, салфетки, плотно задёрнутые шторы, красивый антураж, зажжённые ароматические свечи...
Кажется, всё готово для начала роскошного рандеву. Можно будить.
Жена, разнеженная сном, красивая и расслабленная, как пахнущий материнским молоком младенец, вызывает в нём бурю эмоций.
Чудо, а не девушка.
Как прелестны её волосы, разметавшиеся по подушке. Как потешно двигаются веснушки под глазами и вокруг носика, аккомпанируя выразительной мимике.
Похоже, её посетили увлекательные видения, настолько выразительно и динамично изменяется во сне облик любимой.
Теперь, когда Кристина повернулась боком, в вырез ночной рубашки нахально вылезла тугая грудь размером чуть больше апельсина. Вот бы дотронуться кончиком языка до заветного, восставшего от скорого пробуждения сосочка.
Только лизнуть, только ощутить дивный вкус.
Не хочется тревожить отдых этой потрясающей женщины. Не красотки, если сравнивать с кинодивами, но лучшей и единственной для него.
Однако стол накрыт, всё готово... Недостаёт лишь маленького штриха – персоны той, для кого затеяно это великолепное действо, этот незабываемый праздник.

– Кристиночка, девочка, радость моя, я тебя так люблю! Вставай пришёл. Десять часов утра. Сегодня у нас с тобой особенный день.
– Отвали, – жена перевернулась на другой бок, лицом  к стене, и тут же начала мерно похрюкивать.
– Ну, девочка моя, просыпайся же. Тебя ждёт незабываемый романтический завтрак. И я, я тоже тебя жду. Не представляешь, с каким нетерпением и радостью предвкушаю прелесть нашего рандеву.
– Какого чёрта! Ты же знаешь, меня нельзя будить. Я должна сама проснуться, иначе всем несдобровать.
– Но сегодня особенный день, наш семейный праздник. Мы, наконец, вдвоём. Какой незабываемый выходной нас ждёт, ты даже представить себе не можешь, родная.
Кристина вытащила из-под одеяла аккуратную, чудо какую изящную ножку и ловко лягнула Костю промеж ног.
Удар пришёлся в самую чувствительную точку.
Мужчина присел, забыв моментально, как дышать. В глазах у него потемнело. По кругу, точнее по спирали, заплясали в огненном танце сверкающие звёзды. Дыхание спёрло.
Наконец ему посчастливилось выдохнуть, а Кристина вскочила, как ужаленная.
– Что ты сказал? Десять часов? Боже, мы же опаздываем! Почему, ну почему ты меня не разбудил?
– Будил, за что беспардонно травмирован. Сегодня выходной, праздник, – с обидой в голосе произнёс Костя, – я готовил всё утро. Для тебя, моя любовь, для тебя. Ещё немного, и жаркое остынет.
– Какой к чертям собачьим романтический завтрак, засунь в зад своё жаркое! Сегодня мы празднуем на фабрике. Ты, кстати, тоже идёшь. К одиннадцати нужно успеть, чтобы всё приготовить и накрыть столы. Я девочкам обещала.
– Почему я ничего об этом не знаю?
– Потому, что на уме у тебя только работа. Ты во сколько вчера домой припёрся? Семья тебе нафиг не нужна. Только о себе и думаешь. Деньги, деньги, да подавись ты ими!
– Разве я для себя зарабатываю? Могу не ходить на подработку. Мне и зарплаты хватает. Это ты вечно жалуешься, что денег нет. Мои потребности очень скромные, ты же знаешь. Вот и сама на фабрику работать пошла. Зачем? Кажется, приношу денег больше, чем мужья твоих подружек, а тебе всё мало.
– Не мало, а недостаточно. Это не одно и то же. Тебе бы сгноить меня в домашней трясине, приковать на цепь и трахать день и ночь, как резиновое изделие. Мечтаешь, чтобы высиживала только твои яйца? Обойдёшься, облезешь, милый. Мне тоже нужно общение с людьми. Хочу одежду красивую, причёску модную, современный макияж… и чтобы все видели какая я прелесть, а не только ты один. Не перед зеркалом же мне хвастать. Я сказала, идём, значит идём… и точка! Не обсуждается. Будет мне здесь свои порядки устанавливать! Не для того мама ягодку растила, чтобы засох её божественный аромат. И не мешайся под ногами, скотина, видишь же, тороплюсь. Не до тебя. Надоел за пять лет, хуже горькой редьки. Угораздило же меня проклятого трудоголика в мужья выбрать. Тьфу на тебя!
– Ты же говорила, что любишь.
– Не зли, урод! Может, тогда ещё раз повторю. Конечно, люблю. Кого же мне ещё любить, если ты меня совратил и обрюхатил? У меня и выбора-то не было.
– Кристина, ты ничего не путаешь? Это я был девственником, в отличие от тебя.
– Не имеет значения. Я не обязана перед тобой отчитываться. Когда меня женщиной сделали, я тебя ещё не знала. Значит, это было в другой жизни. Следовательно, тебя не должен волновать этот интимный факт, о котором я тебя своевременно, ещё до свадьбы информировала. Не нравится – нечего было начинать. Достал! И прибери быстро всю эту хрень со стола! Рандеву ему подавай… тоже мне, придумал. Харя не треснет? Освободи место, сказала! Мне платье погладить нужно. Понаставил, придурок, фигни всякой, пройти невозможно. С кем я живу? Говорили мне подружки – в тихом омуте черти водятся. По себе нужно сук рубить. Ты же, идиотик, даже танцевать толком не умеешь, а я жить хочу, как люди, чтобы было потом, о чём вспомнить. Жизнь должна лететь, как сверкающий бал...
– Только ты на него не попал... в песне дальше так. Для тебя старался, между прочим. Никуда я не пойду. Куплю водки, буду гулять один, пока не упьюсь до смерти, если тебе со мной совсем не интересно. Такое замечательное настроение угробила!
– Ещё чего выдумал! Хочешь опозорить меня перед общественностью? Я обещала с мужем прийти, значит так и будет. Не строй из себя девочку. Да не путайся ты под ногами, пень! Одевайся, живо! Одна нога здесь, другая там. Время пошло. И не беси меня, пожалеешь!
Кристина одним движением скинула ночную рубашку, ловко выскочила их трусиков, скомкала всё это, движением баскетболиста отправила в дальний угол и, сверкая прелестным телом, грациозно убежала в ванную.
Какая женщина!
Костик засмотрелся на аппетитно скроенную, ладную, гитарообразной формы фигурку, на тугую, белоснежную попку, на осиную талию, подчёркивающую очертание рюмочки, на грациозную походку.
Облом. Вот тебе и сюрприз, вот тебе и праздник. Хотел как лучше, а получилось, как всегда.
Такой злополучный и нескладный получился романтический завтрак, что захотелось выть.
Предвкушение праздника оказалось не просто обманчивым – провальным.
Несмотря на покладистый и кроткий характер, Косте захотелось кому-нибудь врезать: азартно, энергично, чтобы кулак и мишень разлетелись вдребезги.
Идёшь с солнечным настроением, напевая весёлую песенку, а тебе из раскрытого окошка прилетает на голову кирпич. Где-то так. Фантастическое по своей скверной внезапности рандеву.
Какая же она стерва, его милая девочка.
Словно родилась с такой невыносимой, сволочной харизмой.
Но хороша, чертовка! Даже когда злится и вредничает, безупречно аппетитна, соблазнительна и желанна. Как такую прелесть не любить? Это просто невозможно.
Разве не дрянь! Нет, нет и нет – моя милая, любимая...
За что она так со мной?
Нет, нельзя поддаваться сиюминутному настроению. Это пройдёт. Она всё равно лучшая.
Вопреки всему, даже здравому смыслу, Костя любит её, даже когда она выпускает когти и машет ими, оставляя глубокие раны на его нежном теле, словно острыми клинками.
Мало того, он восхищается умением жены управлять им, строить отношения по своему усмотрению. Ему бы не мешало подобному навыку выучиться.
Любимая!
Кристина выскочила из ванной покрытая каплями воды, распаренная, ещё более соблазнительная, чем до этого.
Девушка бесстыдно поставила ногу на банкетку, вытирая мохнатым полотенцем промежность, оглаживая налитые груди, делая вид, будто не замечает Костю.
Она явно наслаждалась своим бесподобным телом.
Как же его не увидеть, когда юноша наблюдает за этим интимным процессом, открыв рот, пуская слюни, буквально теряя сознание?
Несмотря на неприятную перепалку, солнечное настроение не до конца покинуло парня.
Не хотел он так запросто отказываться от мечты, которую так долго и тщательно вынашивал.
Просто девочка нервничает.
Мало ли что ей приснилось?
Костя подошёл к любимой сзади, обхватил её, поместив по спелой ягодке грудей в каждую ладонь, прижался к благоухающему чистотой и желанной порочностью телу.
Вмиг закружилась  голова, спёрло дыхание, но не от ощущения близости, потому, что Кристинина пятка ловко и жёстко влепила ему между ног.
Впрочем, жена даже не обратила на этот факт внимания.
Нечего приставать, когда она торопится.
Она стремительно, бесцельно носилась по комнате, хваталась за что-то, тут же бросала, отвлекаясь на иное. Нервничала, натыкалась на предметы интерьера, взвывая от внезапной боли, материлась.
Кристина так живёт: стихийно, неожиданно, резко, с размахом, не обращая внимания на тех, кто рядом.
Девушка примеряла бельё, комплект за комплектом, швыряя то, что не понравилось на пол, прямо под ноги.
Та же участь постигла несколько юбок и платьев.
Этого дерьма Костя ещё сколько угодно купит, у него денег – лом.
То силуэт не подходит, то цвет, то фасон...
Это безумное действо сопровождалось резкими фразами, фырканьем, топаньем ножкой и обилием мимики.
– Придурок недоделанный! Я тебя просила всю эту хрень покупать? Нормальные мужья фирменные наряды достают, а ты нищебродские шмотки выискиваешь. Сам их и носи. Разведусь, к чёртовой матери такого муженька! Вот у Людочки... да кому я говорю! Разве ты поймёшь?
Кристина кружилась перед зеркалом, словно в беспорядочном хаотичном танце: то в юбке без бюстгальтера, раскачивая соблазнительным бюстом с яркими, бросающимися в глаза восставшими сосками, то в блузке без трусов, дразня вожделённым хохолком, под которым блестели капли живительной влаги.
Неожиданно замечала малюсенький прыщик или выбившийся из общего ансамбля локон, тут же выходила из хрупкого секундного равновесия, разнося в щепки всё, что попадается под руку.
А ведь она по возрасту ещё совсем ребёнок. И уже такая нервная.
Нужно, обязательно нужно показать жену доктору. Может чего-то присоветует.
Каждая мелочь представляет для неё глобальную, просто безразмерной величины неразрешимую проблему и в каждой из них виноват он, Костя. Это так очевидно.
Наконец, Кристина подбирает то, что кажется вполне подходящим,  начинает вновь вертеться у зеркала, изменяя позы, выражение лица, оглаживая, взбивая и подтягивая складки нарядов, бесподобно вертя упругой, заманчиво зовущей попкой.
Всё равно что-то не так, но это уже не важно – время.
Мимика и жесты, которыми она сопровождает любование собой, свидетельствуют о том, что отражение в зеркале вполне приемлемо, пусть и небезупречно.
Заметив восхищённый Костин взгляд, она начинает ему выговаривать, что тон туфелек, хотя и в цвет платья, не совсем ему соответствует, а сумочки и шарфика для этого ансамбля вовсе нет. И всё потому, что её муженёк не умеет зарабатывать, сколько необходимо.
Вот у соседки Аллочки всё всегда подобрано до мелочей, потому, что её муж любит, не то, что Костя, который вечно думает только о себе и своей долбаной работе.
У юноши начало ломить в висках.
Провалились бы в тартарары все эти праздники. Хоть совсем домой не приходи.
Шарфик, блин!
Сейчас начнёт причитать, что не хватает кораллового браслета, ожерелья под платье, совсем нет времени сходить в салон, чтобы сделать стильную причёску, дизайнерский макияж и маникюр.
Почему, зачем столько условностей?
Неужели без всего этого нельзя обойтись? Как же они жили раньше, когда ютились в маленькой комнатке деревенского дома, а на все случаи жизни было одно единственное кримпленовое платье бирюзового цвета?
Оно так мило гармонировало с цветом её таинственных глаз.
Шарфиков тогда не было вовсе.
Зато были толстые, противного розового цвета тёплые панталоны с начёсом, многократно заштопанный застиранный лифчик и дырявые в промежности трусы.
Сумочка имелась: чёрная, облезлая, размером с рюкзак.
Вместо туфелек Кристина тогда носила резиновые сапоги. В них и танцевала в деревенском клубе на дискотеке, где они познакомились.
Это ничуть не мешало ей веселиться.
Костя с уверенностью может сказать, что даже в таком несуразном наряде она выглядела сногсшибательно, настолько, что у многих парней челюсть отвисала, чуть не отваливаясь, а у него не хватало места в брюках, что было позорно заметно для окружающих.
За пять лет, что они живут вместе, Кристина стала ещё симпатичней и женственней.
На неё хоть монашеское платье надень, у мужиков от вожделения ширинки отскакивают.
Простая, без напыщенности и изысков  одежда ей больше к лицу, чем все эти непонятные наряды, место которым лишь на фестивалях в Рио.
Женщины – вообще для Кости сплошная загадка. Чем скромнее наряд и меньше косметики, тем они привлекательнее и соблазнительней. Почему они сами этого не понимают?
Костя давно оделся, поэтому нервничал, наблюдая попытки жены казаться лучше, чем она есть на самом деле.
Молодую женщину больше украшают здоровье, фигура и скромность. Это общеизвестно, но ей хочется переплюнуть всех в изысканности и оригинальности. Такая свистопляска происходит каждый раз, когда они собираются «выйти в люди».
– Кристина, тебе не стоит одеваться, под одеждой ты всё равно голая. Такая ты мне нравишься гораздо больше. Может ну его, этот праздник? Ты лучший цветок в моей оранжерее, иди ко мне... я так тебя люблю! Обещаю, останешься довольной.
Жена разворачивается, хватает туфельку, ловко бросает её в голову мужа.
Следом летит ещё одна, затем тяжёлый, видно основательно забитый мелочью, кожаный кошелёк.
Костя ловко уворачивается от летящего предмета.
Кошелёк с металлическим звоном врезается в стену. Из него брызнули во все стороны медные и серебряные монетки. Они катятся по всему полу, вызвав у Кости мимолётную улыбку, которую моментально стирает с лица прямоугольный предмет, упавший на пол, похожий на марку –  презерватив.
Они этим атрибутом безопасного секса никогда не пользовались.
Лицо у Кости моментально наливается кровью, в голову начинает долбить пульс.
Юноша смотрит на жену, она, растерянно и виновато, на него.
Он поднимает прямоугольник, протягивает Кристине, спрашивая о происхождении данного загадочного предмета  глазами...
Руки его невольно оглаживают  начинающую лысеть голову на предмет появления маленьких ветвистых отростков.
Похоже, он реальный олень. Или ещё нет?
Кристина явно обеспокоена, но испуга нет, что нисколько не удивляет – за годы супружества можно научиться чему угодно.
Наконец она прерывает молчание, – девчонки! Вот паразитки. Ни фига себе шуточки. Я вообще ничего не понимаю. Бред какой-то. Они уже с одной так пошутили – чуть не развелась. Правду говорю. Неужели ты мне не веришь? Я же тебя люблю, одного тебя... Считаешь, твоя жена похожа на идиотку, которая может вот так запросто таскать в кошельке презерватив?
Самое время забыть про праздник: улечься в постель, напиться.
Шутка это или нет доказать одинаково невозможно. Такую отговорку несложно заранее отрепетировать.
Костя нервно пьёт крепкий чай, почти чифирь. Без сахара. Одновременно затягивается сигаретой.
Ему лихо.
Солнечное настроение моментально  превратилось в мерзопакостное, разрывающее душу в клочья состояние.
Ночное рандеву – час разлуки, ночное рандеву – шанс от скуки. Надо же, привязался дурацкий мотивчик.
Может, завернуть ей салазки да трахнуть так, чтобы неповадно было?
Грубо, пошло… больно.
И что тогда? Разве это может что-то изменить в непонятных отношениях?
Пять, всего пять лет и уже такие проблемы.
А что, если Кристина говорит правду?
Резвые скакуны шальных мыслей скачут под его черепной коробкой, делая жизнь невыносимым испытанием.
Почему?
Всего несколько десятков минут и такие зигзаги, словно мчишься с невероятной скоростью в вагончике на американских горках, закладывая виражи, внезапно оказываясь то вниз, то вверх ногами.
Как всякий аттракцион, происходящее напрягает психику и она сдаётся.
Следом за интенсивным драматическим моментом наступает обязательное расслабление, иначе мозг может не выдержать и взорвётся.
Понемногу Костя остывает, уговаривая себя, что всё совсем не так как кажется.
Шутка. Почему бы и нет? Конечно шутка.
 В кухню в это мгновение, когда отходчивый муж умудрился очередной раз убедить себя, что чёрное, это просто недостаток освещения, не более того, заходит Кристина, довольно скромно одетая, уже без макияжа и украшений.
– Мы идём, Костенька или мне раздеваться? Девочки ждут. Всё-таки сегодня праздник. Ну почему ты такой мнительный? Я же только тебя одного люблю. Дочку тебе родила. Между прочим, я для тебя молодостью пожертвовала. Мне восемнадцати не было, когда свадьбу сыграли. Цени. Кто ещё тебе такой подарок сделает? Любимый! Костенька, золотце моё... Не сердись, а.
– Ладно, пошли.
Супруги собираются, идут пешком, хотя вполне можно доехать на автобусе.
Косте нужно время, чтобы окончательно прийти в себя.
Праздник, солнечное настроение жены, которая теперь ластится и щебечет что-то невыносимо приятное, медленно, но уверенно уводят его в зону относительного комфорта.
Полное спокойствие, даже некоторое воодушевление, наступает после двух или трёх тостов.
Водка обжигающе скользит по пищеводу, разливаясь уютной домашней истомой, сытой удовлетворённостью жизнью.
Женщины включают проигрыватель, тянут Костю наперебой, танцевать.
Мужчин всего четверо: трое супругов сотрудниц и молодой волосатый парень с подчёркнуто-небрежной наружностью.
Позже выясняется, это электрик цеха, единственный мужчина в девичьей бригаде.
Напрыгавшись и основательно вспотев, веселящаяся компания снова усаживается за стол.
Девчонки шумные, задорные, в основном молодые.
Хмель сорвал с них последние тормоза, которые и до этого не очень слушались своих хозяек.
Гулянье развивается по нарастающей траектории, превращая скромное торжество в игривый кутёж, когда всем и каждому мерещится сказочное приключение.
Выпив и закусив, дамы потребовали гармониста. Им оказался электрик, которого зовут Эдик.
Тот расчехляет инструмент, садится и начинает наяривать что-то темпераментное, озорное, похотливое.
Разгулявшиеся не на шутку девчонки просят частушки, которые знают в избыточном количестве.
Женщины закружились в плясовом разудалом задоре, кто в одиночку, другие парами. Куплеты трансформировались в скабрезные вирши, высмеивающие гулящих баб и мужиков, с отчаянными матерками и однозначными намёками на постельное сближение.
Водка – безудержный афродизиак, как ничто другое располагает к интиму, требует эротики и разврата.
Кому повезло, уже обжимаются в танце, вызывая зависть остальных.
Девочки привыкли к недостатку партнёров, шалят и без них.
Сливающиеся в медленном танце женские пары выглядят вызывающе.
Развеселились, закружились, начали дурачиться.
Одна женщина предложила викторины и конкурсы сексуально-эротической тематики. Праздник-то женский.
Подобными забавами обычно развлекают созревшую и основательно озабоченную сексуально молодёжь на свадьбах.
Хохот стоит на всю фабрику.
Нагулявшись до седьмого пота, все дружно уселись за стол, провозглашая тосты, «за нас, красивых женщин», продолжая с увлечением разговоры обо всём, что ниже пояса.
Косте немного не по себе. Он первый раз гуляет в такой хулиганистой кампании.
Такое впечатление, что собрались сплошь одни разведёнки. Такие охотницы действительно могут отчудить шуточку с презервативом.
Несмотря на происходящее, у него камень свалился с души.
Отлегло,  отпустило.
Он незаметно для себя тоже включился в общее веселье.
Девчонки опять завели пластинки, которых в актовом зале оказалось много, практически на любой вкус.
Костю снова начали приглашать танцевать. Темпераментно, слишком тесно прижимались, подставляли возбуждающие эротический аппетит выступающие части инструментов женского обольщения, как бы невзначай тёрлись, бесстыдно клали ладони на ширинку, которая вызывающе топорщилась.
Костя парень выдержанный. Кристина – первая и единственная его любовь. Хоть и заводные девчонки, а до греха довести парня им не под силу.
 Есть у него внутренний стержень, удерживающий от потрясений любовную конструкцию, который не позволяет видеть в посторонних женщинах сексуальную партнёршу.
То и дело он оглядывается на Кристину, которая веселится, словно нехотя.
 Неожиданно  жена исчезает.
 Мало ли куда, по какой надобности нужно отойти женщине, отсидев несколько часов за пьяным столом?
Через небольшой промежуток времени юноша снова начинает шнырять взглядом по периметру зала и не находит, причём не только жену, но и волосатого Эдика тоже.
В мозгу шевельнулась не до конца пока оформленная в мысль догадка, моментально подогрев и без того воспалённое воображение.
Юноша, огорчённый и озадаченный пропажей, идёт искать загулявшую парочку.
На улице, где собрались курильщики, и за зданием фабричного клуба их не оказалось.
Сердце начало выплясывать нечто не очень ритмичное, глухо проскакивая через удар в темпе размеренных толчков.
Костя попытался себя успокоить, но, напротив, взвинчивает этим расшалившиеся нервы.
Остаются только два помещения: кабинет заведующей, закрытый на два навесных замка и учебный класс техники безопасности.
В этом зале все раздевались.
Он помнит, что комната была открыта, но сейчас дверь заперта изнутри.
Костя начал раздражённо стучать, прикладывая к двери ухо. Внутри тишина.
Он стучит громче, затем принимается кричать, чтобы немедленно открыли. На глаза наворачиваются слёзы, оставившие позади предчувствие, прочно оформившееся в уверенность.
Дверь отворяет Кристина. Лицо жены непроницаемо и спокойно, разве что раскрасневшееся, но она и танцевала темпераментнее всех. Мало ли...
Волнение и беспокойство выдают лишь капли пота над верхней губой, сбитое дыхание, блеск возбуждения в глазах, да слишком интенсивно окрашенные пятна на шее.
В воздухе плотным сгустком витает концентрированный, терпкий, невыносимо пошлый запах разврата, который сложно спутать с чем-то иным.
У Кости потрясающе острый нюх. Он не может спутать этот интимный запах ни с чем иным.
Показалось?
На одном из учебных столов сидит Эдик, спокойно перебирает струны гитары, почти беззвучно, бесстрастно глядит куда-то в окно.
Костя посмотрел на него, автоматически опустил взгляд на область гениталий, мысленно примеряя тот самый презерватив, моментально уловив связь между двумя событиями и запахом.
В голове резко и больно отозвалось колокольным звоном осознание катастрофы. Верить или не верить, так вопрос больше не стоит.
Всё  предельно ясно.
Костя отыскал свою куртку, оделся и вышел.
Морозный воздух бодрил, но не успокаивал.
Кристина догнала мужа ещё до остановки автобуса. Но он и не собирался ехать.
Необходимо прийти в себя, разобраться, осмыслить реальность измены.
В этом может помочь только уединение. Или сон.
Но кто сможет заснуть, когда в душе бушует шквалистый ветер, переходящий в ураган и даже смерч?
– Уйди, – тихо произнёс Костя, – просто уйди, – пошёл дальше, сгорбленный, словно за плечами у него много десятков лет и неподъёмный груз житейского опыта.
Кристина забежала вперёд, развернула его рывком, – не пожалеешь? Ты видишь только то, что хочешь видеть, мечтаешь, чтобы я непременно оказалась шлюхой? Я уже давно не такая, поверь! Он просто пел. Пел для меня. Эдик сам песни сочиняет. Очень красивые. Хочешь, я с фабрики совсем уволюсь? Ну почему ты такой тупой?
– Какой? Да, я глупый пятнистый олень с огромными рогами и большими ушами, на которые можно навестить много километров горячей лапши! Мне надо подумать, осмыслить своё место в нашей семейной жизни. Сейчас просто уйди.
Мужчина на автомате побрёл без направления и ориентира.
Голова была пустая, звонкая, словно церковный колокол, призывающий к праздничной мессе.
Она гудит, отдаваясь эхом в каждой клеточке очумевшего от несогласованности действий тела, которому ничего не хочется, совсем.
Вот так сейчас лёг бы в снег, закрыл глаза...
Навсегда. Чтобы ни о чём таком больше не думать.
Просто прикрыть глаза и перестать быть.
Безвольные слёзы текли ручьём, разъедая кожу лица. Недаром говорят, горючие слёзы. Они действительно бывают такими.
Костя уже ни о чём не думает, потому, что плавает в тумане, но солёная влага  льётся, словно парень оплакивает покойника, дорогого сердцу.
Ноги совсем промокли от волглого снега. В ботинках хлюпает. По телу прокатывается одна за другой волны дрожи.
Неожиданно и вдруг навалилась усталость.
Очень хочется спать.
Костя зашёл домой, открыл дверь в спальню, взял одеяло, подушку и лёг спать на ковёр.
Кристина уже лежала в постели.
Она не спала, ждала примирения, которое привычно должно случиться в постели.
Романтический флёр эротического приключения превратился пустую, грязную реальность .
Эмоции, которые бодрили, оказались галлюцинацией.
Ей тоже невесело.
Истинную ценность всего можно рассмотреть лишь издали, когда по-настоящему теряешь.
Заснул Костя быстро. Праздник – это так утомительно.
Напоследок он подумал, абсолютно спокойно, словно случайно вывел философскую формулу,  что настоящий сюрприз, это совсем не то, к чему основательно готовишься. Реальная жизнь гораздо изобретательнее наших фантазий.