Стрекоза и муравей. О любви

                Серия  «Современные женщина и мужчина »             


                Стрекоза и муравей

Всем хорошо известна басня «Стрекоза и муравей», поскольку её обязательно изучают в школе. Мораль басни весьма нравоучительна – трудолюбие, даже в нашем несовершенном мире вознаграждается, а легкомыслие наказывается. В принципе, это, конечно, справедливо и, учась в школе, я против такого подхода не возражал. Но мне не нравилась форма, в которой муравей-труженик «отшивает» стрекозу, обратившуюся к нему за помощью в трудную минуту: «Ты все пела? Это дело, так пойди же попляши!».

Конечно, беззаботное поведение стрекозы я не одобрял, но в душе, может быть, не совсем осознанно я осуждал и бессердечное действие муравья, проявившего в определенной мере жестокое отношение к живому существу, пусть даже очень недальновидному.

Мне пришлось вспомнить эту басню, когда волею судеб и сам столкнулся с жизненными обстоятельствами, аналогичными сценарию «стрекозы и муравья», а в жизни все оказалось более эмоционально окрашено. Я понял, что автор басни Лафонтен сам побывал в подобной ситуации. Взаимоотношения стрекозы и муравья ему были навеяны встречей с особой женского пола, женщины, которая оставила яркий след в его жизни и вдохновила его на создание басни. Я явственно представлял переживания Лафонтена, когда мой хороший друг Виталий пережил нечто подобное, и однажды женщина озарила его жизнь блеском вспышки света.
 
А дело было так!
 
Виталий познакомился с Катей благодаря их мамам. Мамы были близкими знакомыми, так как жили в одном подъезде и частенько сиживали вместе во дворе на лавочке, обсуждая житейские проблемы. Неизвестно кому из них пришло в голову свести детей, может быть, обеим сразу. Наверное, мамы решили, что если им вместе комфортно, то, возможно, и их детям будет вместе хорошо, тем более, что «дети» оба были уже в зрелом возрасте.

Я очень хорошо знал Катю. Она работала в международной фирме  и практически постоянно жила в Испании, приезжая в Москву на месяц или даже на одну неделю, чтобы оформить договоры или контракты.

Она была женщиной, как бы постоянно выставленной на показ, – как прекрасное ювелирное украшение в витрине магазина. Тем более на важных общественных мероприятиях она была лучшим украшением коллектива. Для неё не было ничего важнее мужчин, увлечённых ею и выражающих перед ней свой восторг.
 
Из всех типов женщин она была лучшей охотницей. Она не только должна была занимать важное место в жизни партнёра, но быть единственной. К ней самой, однако, подобные ограничения не относились. Она хотела оставаться совершенно свободной.
 
Она любила людей и была при этом эгоистична, она предпочитала во всём доминировать и пользовалась при этом уважением людей, она была тщеславна и при этом очень добра, т.е. она была соткана из клубка противоречий и чужие проблемы воспринимала лишь через призму собственного «Я».
 
Она не обладала способностью подчинять себя другому человеку. Чтобы быть в форме, ей необходимы были перемены, при этом она оставалась преданной тому, кого любила, и была счастлива, когда оставалась в центре внимания.

Другие женщины завидовали ей, потому что привлекательные мужчины были всегда около неё, она притягивала мужчин и считала справедливым то, что они отдают ей должное. Она постоянно нуждалась в восхищении, и сопровождающий её мужчина ни на секунду не должен был давать ей возможность усомниться, что она солнце на его небе.
 
Она знала несколько иностранных языков от испанского и английского до латышского и финского, общалась на немецком, французском и даже грузинском языках, т.к. любила грузинские песни.

Она была храбра, находчива, любила приключения и сделала неплохую карьеру, имела собственные офисы в Москве и Петербурге.
 
Всё обычное наводило на неё скуку, а  расстояние с партнёром создавало для неё очарование общения, любила из Испании звонить по телефону или общаться по интернету. Романтические места Испании, Италии, Акрополь, Тадж-Махал вызывали в ней чувство чарующей мелодии. Она считала себя чересчур идеалистичной и испытывала досадное разочарование, когда жизнь оказывалась сложнее её представлений.
 
Я хорошо знал и Виталия. Он олицетворял  прямую противоположность Кати.
Виталий был кандидатом наук по ядерной физике. Жизнь его ограничивалась узким кругом интеллектуальных специалистов, связанных по общей работе.
Он был увлечен своим делом, которое поглощало все его силы. Ему казалось, что он соприкасался с бесконечным банком всемирных знаний и сознавал перед этой бесконечностью слабость людей.

Виталий сформулировал «скалярно-векторную» модель человека и развил социофизику – науку, описывающую человеческое общество с помощью современной математики.

Дедуктивная теория известного сыщика Шерлока Холмса составляла частное приложение к его науке. В какой-то мере он считал, что опередил современное время, и поэтому его в основном интересовали люди незаурядные, выделяющиеся из общей массы. Такой яркой звездой ему и представлялась Катя.

Оба существовали как бы в разных плоскостях мироздания и, тем не менее, неведомая сила влекла их навстречу друг другу. И вот, в конце концов, это свершилось, Катя приехала в Москву.

Стояла золотая осень, великолепное бабье лето. Казалось, сама природа заманила их в свою ловушку, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Виталий готовился к приезду Кати и продумал программу визита долгожданной гостьи. Оба на неделе работали, поэтому сразу договорились о встрече на субботу, чтобы провести вместе весь день, тем более, что погода стояла чудесная.

Голубое небо оттеняло желтеющие деревья, а солнце дарило приятное тепло. Воздух был чистый и свежий. В груди ощущалось легкомысленное желание слиться с этим природным блаженством.

Катя и Виталий гуляли по аллеям Большого ботанического сада. Чудесные уголки природы с экзотическими растениями и пруды с плакучими ивами над водой навевали поэтическое настроение на немногочисленных посетителей сада.
 
Катя скоро пришла в восторженное состояние. Она говорила непрерывно, из нее словно изливался поток эмоций. Она уже не хотела возвращаться на работу в Испанию и желала жить только дома в Москве, ходить на выставки и в театр, общаться с музыкантами и творческими людьми. Она восторгалась полотнами Анри Матисса и всей душой до слез ощущала прелесть сказочной золотой осени.

Перекусили они в кафе под названием «Японский садик» на берегу пруда. Столик заняли на открытой веранде у самой воды так, чтобы можно было кормить лебедей кусочками хлеба. Лебеди подплывали совсем рядом и Виталий спрашивал: «А есть ли лебеди в Испании?» Катя заливисто смеялась и отвечала: «Есть, в Испании всё есть». Оба немного захмелели от свежего воздуха и от шампанского, которым они запивали приготовленную на вертеле копченую осетрину.

Виталию представлялось, что Катя в его лице нашла, наконец, живую игрушку, о которой неосознанно мечтала. Ему казалось, что ей хочется поместить его в красивую мягкую коробочку, где ему будет очень уютно, тепло и приятно, а она по мере надобности будет доставать его из коробочки и радоваться, общаясь с ним.
 
Люди наблюдали за ними и улыбались, ощущая щемящее чувство лёгкой зависти к счастью красивой пары. Никто не садился за соседние столики, чтобы  не нарушать их интимную атмосферу.

Виталию было непривычно, что посторонние обращают на него внимание, а Катя чувствовала себя великолепно. А как же иначе? Ведь это она здесь, а не кто-то еще.

После кафе они еще погуляли. Осень давала о себе знать, и они направились к дому. До дома было совсем недалеко, минут пятнадцать на троллейбусе, но Виталий поймал «иномарку», водителя-частника.

Ехали по проспекту Мира, и Катя, оглядываясь по сторонам, вспоминала страны, где ей пришлось побывать. Она мечтала повозить Виталия по Европе, тем более что в Испании у нее был собственный «Форд».

Сравнивая Москву с другими городами мира, Катя непроизвольно переходила на языки этих стран, и это создавало необыкновенную обстановку виртуального мира.
В результате водитель заслушался и чуть не попал в аварию, но Катю это совершенно не удивило. Когда Виталий рассчитывался с хозяином машины, тот заулыбался и, глядя на Катю, сказал: «Это Вам спасибо». Она восприняла это как должное и просто улыбнулась.

Дома у Виталия уже всё было готово. Пока Катя снимала куртку и надевала тапочки, она заметила: «А я немного озябла». Он налил по рюмочке коньяка и в микроволновке быстро разогрел две порции куриного жульена с грибами.

Стол был заранее накрыт сервизом из фарфора, отделанного позолотой, так что когда Катя вошла в комнату, то при всей её привычке к банкетам у неё невольно вырвалось по-итальянски: «О мам-ма миа!» А Виталий про себя подумал: «Все-таки её ещё можно удивить».

Приготовление вкусной еды для Виталия было своеобразным развлечением, он неплохо разбирался в винах и на стол выставил набор итальянских вин, не считая дагестанского коньяка.

После жульена Виталий подал приготовленные на оливковом масле стейки жареной норвежской семги и маслины с листиками свежего зеленого салата. Катя ела с аппетитом, с удовольствием, отпивая из бокала искристое вино, и вспоминала различные случаи из своей жизни, когда ей было хорошо. Она не могла не доминировать во всем и мечтала как-нибудь устроить дома у Виталия национальный вечер итальянской кухни и привезти вина из самой Италии.

Пока разогревалась запечённая в духовке ножка индейки, они танцевали под мелодии французских шансонье и Катя подпевала на французском языке в такт музыке, тем более что вино ей пришлось по вкусу. Неожиданно  она тихонько сказала, что чувствует себя, как будто находится в красивой мягкой коробочке, где ей очень уютно. Виталий даже вздрогнул, но Катя расценила это по-своему.

Отведав с овощами и коньяком запечённую ножку индейки, они уже не воспринимали границ мира, и не помнили, как оказались в постели спальной комнаты. Катя продолжала оставаться верной себе и продолжала доминировать даже в постели.

Виталий, как человек, с чувством честно выполнившего задуманную программу, находился полностью под влиянием Кати. Все его теории плавно растворились и исчезли, он не узнавал самого себя и не осознавал, что с ним происходило в действительности. Он даже не помнил, как Катя ушла к себе домой.
 
Утром Виталий встал как обычно. Все было прибрано. Когда это Катя успела сделать, он не помнил. Он знал только, что она в воскресенье улетела в Петербург, а ему уже пора на работу.
 
Он позавтракал, попил чайку, оделся и пошел, как обычно, на службу. Он шел к метро и про себя напевал: «Снова замерло всё до рассвета …».

Однако через некоторое время им стало овладевать непонятное беспокойство. Он всем своим существом ощущал, что вокруг происходит что-то не так. Замедлив шаг, он незаметно стал присматриваться к происходящему на улице.
 
Было раннее утро, но привычного потока спешащих на работу людей не было. Людей на улице вообще было немного, и они вели себя, на его взгляд, как-то беззаботно.

Он взглянул на часы: всё правильно 8 утра, но календарь на часах показывал воскресенье.

 Виталий остановился и тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение. Ощущение было неприятное, какой же все-таки сегодня день? Воскресенье или понедельник? Как узнать? Спросить у прохожих? Сочтут за ненормального.
 
В метро он решил пока не входить, задумался, поднял голову вверх и на электронном табло увидел высвечиваемые значения температуры воздуха и дату дня. Действительно, сегодня было ещё воскресенье.
 
Вот тебе и скалярно-векторная модель человека, вот и опередил время, усмехнулся над собой Виталий. Делать было нечего, он повернулся и медленно направился назад к дому.
 
Он шёл, и ему совершенно не нравилось, что окружающие люди не проявляют к нему никакого интереса, совсем не то, что было вчера.
 
Вообще-то, Виталий понимал, что судьба подарила ему дополнительно целый день жизни, но при этом, что в действительности значил этот лишний день без Кати.
Несчастный, он пришел домой, включил приемник, но как назло пел Юрий Антонов: «Ну и пусть ты далеко-далеко. Ну и пусть я одинок, ну и пусть …». Виталий выключил приемник и почувствовал себя «муравьем» перед всемирным банком знаний.
 
Он походил по комнате, пытаясь разобраться в происшедшем, выпил рюмку коньяка, сел в кресло и задумался. Вдруг он ясно осознал, что сегодня еще воскресенье и Катя, может быть, все-таки не успела улететь из Москвы.
 
Виталий торопливо набрал номер её телефона … Томительные секунды ожидания и вдруг в трубке раздался спокойный голос Кати: «Я слушаю».
 
И в этот миг, совершенно неожиданно для самого себя, Виталий выпалил: «Я люблю тебя, Катя!».

 А Катя, кажется, уже всё знала, и спокойно ответила: «Я тоже люблю тебя!».

Пространство и время для Виталия снова вернулись в нормальное состояние, и он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
Подробнее "Что же такое любовь".