Ночные забавы или Нежданный гость

               
Я твой ночной гость.
Гость твой непрошеный.
   Л.Рубальская


-Теперь она думает, что это я! - возмущенно выпалила жена.
Степанов отнесся к негодованию своей половины довольно равнодушно, но из-под капота вынырнул – по опыту знал, что необходимо изобразить внимание,  потому что супруга была обидчивой и злопамятной.
-Она начала меня расспрашивать, как я солю огурцы, а я сдуру ляпнула, что с укропом. Забыла совсем!
-Ты же не умеешь солить огурцы,- осторожно заметил Степанов.
-Как это не умею! Помнишь, в девяносто восьмом четыре трехлитровых банки насолила?
-Хорошая у тебя память…  - похвалил муж. - А сейчас почему не солишь?
-Свежие для фигуры полезнее.  Да и не люблю я соленое.
-Я люблю.
-А ты и в магазине купишь, теперь все продается – не девяностые, однако, - отрезала жена.
Степанов преувеличенно тяжело вздохнул и опять полез под капот.
-Эй, ты куда?
-Ты говори, говори, я слушаю, - приглушенно раздалось где-то в районе карбюратора.

Следующие десять минут Степанов ковырялся в моторе, не забывая время от времени невнятными звуками обозначать свое внимание. Краем уха он вылавливал из монолога жены отдельные фразы: «по ночам приходят… три раза уже… половину укропа срезали…  она та-ак на меня посмотрела… ты должен их поймать».
-Кого? - отстраненно  спросил Степанов.
-Злоумышленников.
-Каких злоумышленников?
-Да я тебе целый час уже объясняю! Которые у соседки укроп похитили! И вылези, наконец, из своего драндулета – я с человеческим лицом хочу разговаривать, а не с твоим костлявым тылом!
-Я не костлявый, я стройный! - возмутился муж.
-Стройный у тебя только вид сзади. А в другом ракурсе видно, что пузо растет.  Сто раз тебе говорила, что зимой надо не на диване валяться, а в тренажерку ходить! И диету соблюдать!
Степанов понял, что разговор соскальзывает на опасный путь, и примирительно заговорил: 
-Солнце, ты не кричи, а объясни толком, почему я должен кого-то ловить?
-Потому что она думает, что это я по ночам хожу к ней за укропом!
-Зачем тебе укроп?
-Огурцы солить, не понимаешь что ли?!
-Но ты же не солишь!
-А Анна Петровна  думает, что солю.  Она меня  то и дело учит жить – достала уже! Типа такая мудрая, а я перед ней девчонка несмышленая. Тут завела речь  про огурцы, начала, как всегда,  поучать меня, а я – рраз! – и выдала ей собственный рецепт. В интернете подковалась, конечно, но она ведь этого не знает. Только вот про укроп я зря упомянула, у меня ж не растет… Теперь, чтобы она на меня не думала, надо выловить настоящих воров.
-Это как? В засаде сидеть будем?
-Надо – и посидишь! И нечего упражняться в сарказме.  Сарказм, между прочим, - это последнее оружие людей с нехваткой воображения,  - с достоинством парировала начитанная супруга.  – Сегодня Анна Петровна в город уехала, так что надо подежурить – наверняка похитители явятся.

Анна Петровна, соседка справа, славилась маниакальной любовью к сельскому хозяйству. Несмотря на свои семьдесят девять лет, сложением, работоспособностью, да и деликатностью тоже, она напоминала трактор.  Дачный участок у нее был в идеальном состоянии, все буйно росло, зеленело и колосилось… созревало, то есть. Причем, как она сама рассказывала, раньше здоровья у нее никакого не было, и весь тяжелый дачный труд муж брал на себя.
-Сердце у меня стучало, суставы скрипели,  спину ломило - наскрозь больная я была, - делилась воспоминаниями Анна Петровна,- Вот так приду, сяду и только показываю, чего делать. Муж-то сильный был, крепкий. Все сам делал, берег меня.  А как жизнь заставила, самой пришлось работать.
-А муж что же? – осторожно поинтересовалась Степанова.
-Так помер он. Огород одним махом вскопал, сел передохнуть, да и не встал больше. А так-то здоровый был, никогда не болел. Этой весной аккурат пятнадцать лет сполнилось.
-А болезни ваши как же?
-И-и-и, милая! Человек сил своих не знает, пока они не надобны.
 
Когда муж, светлая ему память, безвременно скончался, у  Анны Петровны обнаружились скрытые резервы, и теперь она с утра до ночи носилась по участку то с лопатой, то с тяпкой,  то с триммером. Родственники появлялись на даче дважды в год: весной завозили картошку на посадку, осенью забирали урожай. Кроме того, внучка ей время от времени подкидывала своих детишек-погодков. Частенько можно было наблюдать, как Анна Петровна поливает грядки: лейка в одной руке, младший правнук в другой, старший  за подол цепляется.

Настырная супруга не собиралась закрывать тему, но тут,  очень кстати для Степанова, его подозвал  Петя Химик,  сосед напротив, и Степанов понадеялся, что неоконченный разговор выветрится из прихотливой женской памяти. В дачном кооперативе считалось дурным тоном интересоваться фамилиями соседей, все друг к другу обращались по имени.  На случай, когда надо было произвести дополнительную идентификацию личности, добавлялись  либо номер участка, либо общеизвестное прозвище, обычно довольно меткое.  Степанова усматривала в прозвище соседа прямое указание  на неприглядный факт биографии и относилась к Химику очень сдержанно и даже несколько подозрительно. С независимым видом она стала пропалывать грядку, совершенно случайно оказавшуюся  ближайшей  к участку Химика.  За дорогой, возле большой кучи песка, стояли четверо  мужчин. Степанов, показывая то на кучу, то на лес, то широким жестом охватывая окрестности, уверенно давал пояснения остальным. Остальные доверчиво внимали.
-Это подросток, двухлетка – посмотрите, какого размера след. Медведицы до двух лет детишек с собой водят, а потом прогоняют в самостоятельную жизнь. Он, бедняга,  забрел сюда в поисках еды. Его мамка научила муравейники разорять, так он теперь  любые кучи пытается раскопать. То в песке пороется, то в компосте. На первой улице даже щебень пораскидал. Глупый еще.

-Умеешь ты, юный натуралист, на публику впечатление произвести, – позже отметила Степанова. – Такую лекцию закатил, будто всю жизнь медведей выслеживал.
-Я же охотник, - со скромной гордостью  заявил муж.
-Заметь, я не стала вылезать с сообщением, что ты только на рябчиков охотился. Не только? Да, помню, глухаря однажды принес.  Но ты спокойно можешь всем заливать, что на медведя сто раз ходил, я тебя разоблачать не стану, – ласково сказала жена  и с нажимом добавила, - ты ведь тоже ко мне хорошо относишься.
Степанов понял, что вопрос о засаде с повестки дня не снят, глупо было надеяться на несовершенство жениной памяти. Он ведь сам несколько раз на дню  спрашивал: Солнце, ты не помнишь, где мой молоток (ножовка, рулетка, дрель…)? Иногда раздавался отчаянный безадресный вопль:  Куда подевался этот долбаный шуруповерт (рубанок,  гвоздодер, степлер…)?! Жена  вздыхала и отправлялась на поиски, ворча под нос: Где мои часы, где мои трусы… Искомое обычно быстро находилось.

Степанов  знал, конечно, что становиться на пути жениных идей – это все равно, что пытаться грудью остановить бронепоезд, но все же попробовал осторожно ее переубедить. Единственное, чего ему удалось добиться, это изменения места дислокации: не в кустах, как планировалось первоначально, а в мансарде, из окна которой открывался превосходный вид на соседский участок. Ночи, правда, стояли безлунные – с трудом можно было что-либо различить.

Ближе к полуночи, когда дачный поселок окунулся в темноту и тишь, супруги поднялись в мансарду.  Степанова заняла наблюдательный пост у окна, а муж прилег на диван и, чтобы не мешать наблюдению, слушал радио в наушниках.  Ни свет, ни телевизор не разрешено было включать. Он уже, было, сладко задремал под тихое бормотание приемника, но живенько подскочил от удара подушкой.
- Зову, зову – не слышит!- шипела разъяренная жена. - Уши золотом завесил…  Иди, посмотри, что-то там непонятное…
Степанов снял наушники и сунулся в окно рядом с женой.  Тремя - четырьмя участками дальше по улице горел тусклый фонарь, наблюдалось какое-то движение,  и слышались голоса.
-А, так это Витя Голубой из  бани вышел. Фонарь на Андрюхиной бане горит,  Андрюха сегодня баню топил. Он Витю всегда в последнюю очередь запускает – тот моется долго, несколько раз в парилку заходит и в перерывах еще поллитру выпивает, ну прям железный человек! – почти с восхищением пояснил муж.
-А что за дама там хихикает?
-Вот уж это не определю с точностью. Видимо, мимо какая-то проходила, или в гостях у Андрюхиной жены была.    Вите, когда  выпьет, без разницы - ему  какая подвернется,  ту и будет охмурять.  Ты хоть не вздумай мимо его участка ходить! Если вдруг на родник соберешься, то по третьей улице…
-Замолчи, Отелло деревенское, - нетерпеливо  перебила жена, вглядываясь в темную улицу, по которой поспешно двигалась почти неразличимая фигура. Минутой позже громко протопал второй человек, взывая в темноту: - Елена Сергеевна, вы мне нанесли удар, от которого мне безмерно сложно будет оправиться. Измученный тоскою и недугом и угасая в полном цвете лет, проститься я с тобой желал, как с другом, но хладен был прощальный твой привет. Но ты не веришь мне, ты притворилась, что в шутку приняла слова мои, моим слезам смеяться ты решилась…
Далее были слышны только отдельные слова, на которых Витя повышал голос: прощенье, любить, красотой, счастье…

-А, так  это он Ленке Шляпе дифирамбы поет, - сообразил муж. Дачница с четвертой улицы заслужила свое прозвище пристрастием к головным уборам разнообразных размеров, форм и расцветок.
-Красиво как  говорит, ну чисто поэт…  - зачарованно прошептала жена, когда голос удалился настолько, что слова стали неразличимы. - А я-то думала, раз его Голубым кличут…
-Какие-то у вас, женщина, подозрения недостойные, а с виду такая приличная дама. Голубым его кличут потому, что  у него дом в голубой цвет выкрашен, в отличие от Вити Розового, проживающего, соответственно, в розовом домике. В кооперативе три Виктора числятся, надо же их как-то различать.
-А третий какого цвета?
-Никакого.  Третий – Витя Матерщинник, мастер художественного слова.  Ш-ш-ш, гляди, у соседки кто-то на участке шевелится, вон, вон – за кустами.

Супруги, безуспешно пытаясь соблюдать тишину, ссыпались по лестнице, галопом пересекли участок и проломились сквозь кусты. Врасплох застигнутая  неизвестная фигура вскрикнула и заметалась, но была взята Степановыми в кольцо. В свете фонаря обнаружилась знакомая личность в кокетливой панаме.
-Что это вы, Елена Сергеевна, тут стоите, людей в заблуждение вводите? – строго спросил Степанов. Смущенная Ленка Шляпа попыталась оправдаться: - Да я ничего… просто так стою… жду, пока Витя угомонится, боюсь столкнуться с ним еще раз, а то он настойчивый такой…  Пока он отошел водички из колодца попить, я  и убежала. Неудобно как-то, - хихикнула она. - Стихи мне читает, а сам в одних трусах.
Разочарованные супруги вернулись в мансарду. Степанов быстро уснул, а супруга еще с полчаса упорно таращилась в окошко,  прежде чем сдаться сну. Утром она первым делом сбегала на соседский участок – укропную грядку никто не тронул. Однако огуречный сезон был в самом разгаре, и Степанова верила, что неведомый похититель  укропа непременно явится еще раз.

Вечером супруг не стал прекословить, улегся на покой в мансарде и  даже пообещал в три часа ночи заступить на дежурство. В глубине души он был уверен, что жену сморит сон задолго до этого времени. Однако она вскоре растолкала его: - Открывай, открывай, наконец, светлы очи! Что же это такое – никак не добудиться… Спишь, как застреленный.
-Чистая совесть, – протяжно зевая, пояснил Степанов. – Что, уже моя очередь подошла?
-Машина какая-то к шлагбауму подъезжала. Кто-то вышел и направился в нашу сторону, – возбужденно шептала жена. - Точно тебе говорю, это из соседнего кооператива похитители.
Супруг недоверчиво усмехнулся и лениво поплелся к окну. Тут весь сон с него мгновенно слетел -  по соседнему участку кто-то ходил. Степановы, ни на миг не задумавшись, резво понеслись вчерашним путем и с криками: «Стоять на месте!» подлетели к нарушителю.  Громоздкая темная фигура, склонившаяся над укропной грядкой, ахнула, выпрямилась, повернулась, схватилась за сердце  и с размаху уселась на грядку. Фонарь в спешке забыли, но мягкого света  мобильника  оказалось достаточно, чтобы произвести опознание.
-Добрый вечер, Анна Петровна, - робко  поздоровалась сконфуженная Степанова.  Муж молча давился  от смеха.
-Это вы, что ли?  А ну-ка, помогите подняться. Напугали-то как – я чуть не описалась! -  зычно возгласила соседка и торопливо порысила к маленькой будочке за сараем.

Степанов от хохота согнулся пополам.
-Ой, не смеши меня, - застонала супруга и, истерически хихикая, хватаясь за живот и приседая, побежала к будочке на своем участке.
Когда она вернулась, муж беседовал с соседкой.
-Не могу я спать в городе этом, когда у меня тут по участку кто-то шастает. Лягу – и сна ни в одном глазу. Все мысли о том, что грядки не политы, трава не кошена, и еще кто-то мои труды себе присвоит…  Надо тебе – приди, спроси, мне не жалко, а вот так, крадучись, брать – это последнее дело. Одну ночь промаялась до рассвета, сегодня легла – опять сна нет. Вызвонила такси, да поехала.
-А что ж вас до усадьбы-то не довезли?  Мы бы так впросак не попали… - мягко упрекнул Степанов.
-Память девичья, - засмеялась Анна Петровна, - опять забыла, какие цифирки на  шлагбауме  набирать.

-Все, больше никаких засад! – решительно объявил Степанов, когда супруги вернулись домой, - Организьмы, как я понял, у вас, у девочек, слабые.  А вдруг бы старушку удар хватил! Представляешь, до чего могут довести твои безумные идеи?
Жена представила, поежилась и согласилась отменить дежурство. Скинув с себя тягостную обязанность, утомленные супруги до позднего утра спали глубоким безмятежным сном. 

-Подь-ка сюда! - громогласно окликнула Степанову соседка, - Приходил ведь он ночью, злыдень-то наш.
-Кто? Когда? – азартно вскинулась Степанова.
-Часу в третьем, уснуть не успела еще. Не разглядела  кто, самая темень была. Только он меня услыхал – и в кусты! Через дорогу, да в лес – не догнала я. Прямо по тропе побежал, что за озеро ведет, на те дачи.
-Это большое счастье, что не догнала, - себе под нос пробормотал подошедший супруг, - еще неизвестно,  кто кого...
-Я же говорила, что это с того кооператива! – обернулась  взволнованная Степанова.
Степанов, между тем, склонив голову, медленно прошелся по участку,  остановился у придорожной  канавы и тихонько засвистел: «Вот кто-то с горочки спустился».
-Что там? – не выдержала супруга.
-Автограф посетителя, - лаконично ответил муж. Дамы кинулись  к нему и потрясенно уставились на  четкий отпечаток медвежьей лапы.

Больше соседка никого выслеживать не пыталась. Ложась спать, она проверяла запоры на окнах и дверях и держала рядом топор – на всякий случай. Впрочем, таким же образом все лето поступали и многие другие жители дачного поселка.  Медведь еще некоторое время бродил ночами по кооперативу, оставляя следы и нервируя собак. Пару раз он попадался на глаза людям. Однажды ранним утром неторопливая дачница  вывела своего ленивого пожилого спаниеля на прогулку к озеру и издалека увидела на причале пугающий силуэт. Обратно пес мчался так, что уши развевались, а хозяйка неслась впереди своей собаки. В другой раз мохнатый визитер обосновался на автобусной остановке. В город в этот день никто не захотел ехать. Приехавшие из города выходить на остановке не пожелали, запечатлели зверя на мобильники и отправились обратным рейсом в том же составе. К концу лета медведь окончательно ушел в лес – то ли понял, что там сытнее, то ли разочаровался в людях, прослышав, что они поговаривают про отстрел.

Похититель укропа остался неизвестен.