Невыдуманная история в 2-х частях

Невыдуманная история
 Часть I. Там.
Перевёртыши
 Двум Ангелам было уже настолько холодно, что они не могли разговаривать, думать, двигаться. Они молча сидели на низкой веточке самого тёплого дерева, но ни оно, на радужные лучи не согревали их. Совсем не далеко весело и беззаботно резвились другие Ангелы, их хрустальный смех разносился лёгким ветром и заполнял всё вокруг тем особенным состоянием красоты, блаженства и радости, которые так редко посещают человека на Земле. Анна, пожалуй, такого счастья и спокойствия не испытывала никогда. Да и откуда оно могло быть, когда в памяти- бесконечные пьяные разборки родителей, потом детдом. Именно там она в свои  наивные пятнадцать лет влюбилась. Влюбилась так, что весь мир, казалось, перевернулся, изменился, стал абсолютно другим. А вскоре калейдоскоп яркого счастья превратился в ад: не нужна она Славочке! Беременность, стыд, боль, страх, слёзы, глубокое одиночество, безысходность, дикая тоска, назидательные разговоры нянечек и воспитателей привели на страшный хирургический стол.
   Ещё во время аборта Аня почувствовала, как кто- то будто кричит. Далеко- далеко, но вполне отчётливо. И крик этот- о помощи. Ничего тогда Аня не поняла. Не поняла она и тогда, когда почти в бессознательном состоянии лежала после аборта на кровати и явно ощущала над головой лёгкое дуновение едва заметного ветерка… Знать бы тогда всё это Ане! Да разве она сделала бы и второй аборт?! Ведь если не задалось у тебя сразу, так и пойдёт всё наперекосяк. И второй ребёнок, как и первый, отправился блуждать по Великому Миру, который для него стал холодным и неприветливым. Одно утешение- встреча с точно таким же Ангелом, который удивился столь неожиданному  появлению.
Ненужные!
- Здравствуй,- услышал ниоткуда возникший Второй Ангел, ещё не понявший, где Он, но всё же едва слышно ответил:
- Здравствуйте.
Он стоял бледный, почти не видимый, скорее даже прозрачный. И дрожал. Только не от страха, а от того непонятного чувства, которое делает человека на Земле растерянным, неуверенным в себе.   
   Два Ангела долго смотрели друг на друга, потом Первый Ангел спросил:
- Тебя Мама тоже не взяла с собой на Землю?
- Не взяла,- вздохнул Второй Ангел и обречённо посмотрел куда- то вдаль.
- Странно,- проговорил Первый Ангел.- Сейчас у неё муж, свой дом. У них всё есть для счастливой жизни. Почему же Мама не взяла тебя?
- Она хотела, но Папа убедил её, что ещё не время. Я слышал, как по ночам Мама часто плакала. Мне тогда было так тяжело дышать.
- Да,- протянул Первый Ангел.- У Мамы было тихо, тепло, хорошо. А здесь так неуютно, холодно…
- Значит, мы будем всегда здесь?- в страхе проговорил Второй Ангел.
- Да!- отрывисто и быстро сказал Первый Ангел.
- Но тут так… так…, - начал было Второй Ангел, но не смог найти нужного слова и замолчал на какое- то время.- Я замёрз, мне очень холодно, -продолжил Он.- Давай отправимся к другим Ангелам. Смотри, как им весело, они играют, радуются, - предложил Второй Ангел, рассматривая на другой стороне чудесных улыбающихся Ангелов.
- Нельзя,- услышал Он в ответ печальный голос.
- Почему?
- Потому что их любили Родители. Очень любили! Больше жизни! Болезнь или несчастный случай закрыли их детям вход на Землю. Родители до сих пор помнят о них, любят их, читают для них замечательные слова, которые делают этих Ангелов счастливыми.
- Но ведь мы сюда тоже попали из- за катастрофы!- воскликнул Второй Ангел,- с содроганием вспомнив блеск холодного металла, за которым последовал лохматый, промозглый туман.
- Это- не катастрофа! Это расчётливое, холодное убийство, за которое никто на Земле не несёт ответственности,- сказал Первый Ангел,- и в его глазах блеснули слёзы.- Поэтому расплачиваемся мы.
- Но мы ни в чём не виноваты!- воскликнул Второй Ангел.
Первый Ангел, с жалостью посмотрев на своего маленького собеседника, глубоко вздохнув, ответил так, словно он глубокий старик:
- Кто- то должен отвечать.
Помолчал и добавил:
- За грехи!
Самая- самая…

Ангелы зябко кутались в туманно- молочную накидку, но им становилось всё холодней и холодней.
- Иди ко мне ближе,- проворил Первый Ангел.
Они обнялись и надолго замолчали. Совсем не далеко резвились другие Ангелы, такие же белокурые, такие же красивые и… счастливые. От них исходил едва заметный свет, который делал их ещё красивее. От этого Два Ангела выглядели ещё более несчастными.
- Скажи мне,- начал опять Первый Ангел.- А какой голос у нашей Мамы? Я его уже забыл.
- Он самый- самый красивый! Таких звуков, как голос нашей мамы, вообще не существует. Он такой единственный, этот голос Мамы!- ответил Второй Ангел.
- А волосы? Какие у неё волосы?- опять спросил Первый Ангел.
- Я не успел разглядеть,- печально- отчаянно начал Второй Ангел,- но это самые замечательные волосы во всей Вселенной! И руки! И глаза! Мааа- ма,- ласково, дрожа от озноба, протянул Ангел.
   Второй Ангел всё спрашивал и спрашивал, а Первый Ангел всё отвечал и отвечал! Они оба мало что знали о Маме, но сам разговор о ней приносил маленькую радость, которой у них не было никогда. Смутные воспоминания и догадки, домыслы и фантазии создавали в воображении нечто удивительно далёкое и такое родное, что отступала, казалось, дрожь, теплее становилось под сырой туманной накидкой. 

Безумная идея.

   Сколько прошло времени, неизвестно. Да это и неважно: Ангелы могли проходить сквозь время, и время могло пройти сквозь Ангелов, оно могло пройти мимо Ангелов, могло встать рядом и никуда не уходить. Время, столь ценное и властное на Земле, здесь было абсолютно бессильно. Бессильны были что- либо изменить и Ангелы. Но после разговора о Маме каждый из них, страдая и мучаясь от невыносимого холода, от неразделённой любви, был охвачен одержимой идеей вырваться из Обречённости и хоть раз прикоснуться к Маме. Хоть раз! Единственный раз! А потом- в промозглую Вечность! Навсегда! Но никто из Ангелов не решался начать этот разговор.
Первый Ангел не хотел приносить лишнюю боль воспоминаний Второму Ангелу, а Второй Ангел не мог найти подходящего момента и боялся начать об этом разговор и навсегда лишиться его. И всё- таки Он осторожно начал:
- А можно нам когда- нибудь навестить нашу Маму?
- Можно. Для этого есть специальный день. Его называют родительским. Все, кто любит, и кого любят, встречаются. И чем больше сказано хороших слов, хороших воспоминаний в этот день, тем радостнее и теплее всем. Но, к сожалению, Мама нас не взяла в свой дом, и она о нас не помнит. И не любит. Нельзя любить то, что не помнишь. Ведь она нас даже не видела!
- Неправда!- вдруг горячо воскликнул Второй Ангел, и глаза его вспыхнули ярким светом, и в них сверкнули искры.- Я слышал, как плакала Мама. Обо мне плакала! И о тебе! Она любит нас, она думает о нас, она хочет с нами встретиться! Но не знает как. Они ничего на Земле не знают! Не знают, как нам плохо! Не знают, как встретиться с нами! Не знают, как можно согреть нас! Как помочь!
   Первый Ангел внимательно слушал, потом оба замолчали.
- Хорошо,- после длительных раздумий произнёс Первый Ангел.- А ты готов к новым страданиям? Готов к новым тяжёлым испытаниям? Если Мама просто нас не заметит, если она не скажет о нас ни одного хорошего слова, мы окажемся не только среди промозглого холода, нас охватит ещё косматый мрак, наводящий ужас. Ты готов к этому?
- Готов! Один раз прикоснуться к Маминой щеке, один раз провести по её волосам! Хотя бы один разочек!
«А дальше?- подумал Второй Ангел.- А дальше?.. Как будет…»
   И два Ангела стали ждать Великого Дня Открытия, который всё решит!..
Часть II. Здесь.
Сон.
   Великого Дня Открытия с огромным нетерпением ждала и Анна. Она часто плакала, измученная и истерзанная внутренним одиночеством, постоянными упрёками свекрови, вздохами мужа, который метался между женой и матерью, с каждым годом всё больше и больше жаждущей внуков. Но особенно невыносимыми стали ночи. О нет, засыпала она хорошо. Но как только Анна погружалась в сон, её начинал поглощать холодный туман и чьи- то детские руки нежно укутывали накидкой, состоящей из мельчайших капель холодной росы. Анну била мелкая дрожь и знобило так, что она сама себе казалась этой самой промозглой накидкой. И чем холоднее ей становилось, тем всё непреодолимее было желание укрыть малышей. Нет, она никогда не видела их, но всем своим существом чувствовала их присутствие: ощущала их близость, слышала их нежное дыхание, похожее на дуновение едва заметного лёгкого летнего ветерка, от которого становилось теплее. Тепло блаженством  разливалось вокруг. И вдруг- страшное падение в чёрную бездну! Вместе с падением, словно на тоненькой ниточке- детский плач. Чем быстрее таяла едва видимая ниточка, тем сильнее и отчётливее слышался детский призывный плач. Анна от охватившего её страха, тисками сдавившего голову, горло, всё тело, надрывно и протяжно закричала:
- А-а-а-а-а…
«Аня, Анечка, проснись!»- слышала Анна далёкий, глухой, словно сквозь вату, голос мужа. С трудом проснувшись и резко сев на кровати, Анна с широко открытыми глазами смотрела перед собой и всё ещё видела чёрную пропасть и слышала пронзительный детский плач. Анну била мелкая дрожь.
Утро.
   Завтрак проходил как обычно: муж сосредоточенно допивал кофе, свекровь с надменно приподнятой головой несколько раз обводила взглядом сына, сноху, домработницу Евгению. Анна сидела бледная; нехотя, машинально доедала своё любимое яблочное пюре, не чувствуя вкуса. Мужчина, поцеловав обеих женщин и пожелав отличного дня, уехал на работу. 
   Перед Анной запутанным, лохматым клубком проносилось одно событие за другим: пьяные родители, детдом, любовь, заботливый муж и ускользающее куда- то спокойное счастье. И новая вереница: ожидание ребёнка, надежда на полноценное семейное счастье, колкие взгляды свекрови, отдаляющийся муж и чёрные страшные сны, изматывающие Анну до изнеможения. Ни врачи, ни колдуны, ни экстрасенсы, ни психологи- профессионалы  не смогли ей помочь. Все оказались бессильны.
   Анна всё больше и больше замыкалась в своём одиночестве и обречённости. День сегодняшний был последним шагом. Или чёрная пропасть. Или…
День.
   День сегодняшний выдался серый и сырой, похожий на промозглую накидку из её жутких снов, которые приходили к ней почти каждую ночь. Но несмотря на такую погоду, на кладбище было много народу. В Родительский День оно открывало ворота для тех, кто любит и кого любили, кого помнят и кто помнит.
   У Анны на этом кладбище не было никого, но  она медленно обходила ровные ряды могил. Её глаза скользили мимо ухоженных и торжественных надгробий, где покоились прожившие взрослую жизнь. Она искала маленькие холмики и могилки, по каким- либо причинам забытые и заброшенные людьми. Анна не должна пропустить ни одной! Останавливаясь возле маленького холмика, она быстро убирала веточки, листву, другой мусор, клала конфеты. И читала молитвы.
- Отче наш!- тихонько начинала Анна, подняв глаза к небу.
   Слёзы не переставая текли по лицу Анны, падали на детские могилки. Губы шептали тихие слова, которые никто не слышал, но в них было столько красивых и ясных мыслей, столько добра, света и любви!
   Прощаясь с малышами, Анна нежно касалась земли, согревая её своей замёрзшей рукой. Ей казалось, что именно от этого соприкосновения тепло действительно согревает тех, кто здесь покоится. И прежде чем уйти, Анна, рыдая и обливаясь слезами, крестясь, не читала, не говорила, а выдыхала золотые слова:
- Помяни, Господи Человеколюбче,  души отшедших рабов Твоих младенцев, кои в утробе православных матерей умерли нечаянно: от случившихся действий, от трудного рождения, или от некоеой неосторожности, или сознательно загубленных и поэтому не принявших Святого Крещения. Окрести их, Господи, в море щедрот Твоих и спаси неизреченною Твоею благодатию, а меня, грешную Анну, совершившую убийство младенцев в утробе своей, прости и не лиши Твоего милосердия. Аминь.
Боже, милостив буди мне, грешной. Господи, помилуй чад моих, умерших в утробе моей, за веру и слезы мои, ради милосердия Твоего, Господи, не лиши их Света Твоего Божественного.
    Анна не чувствовала ни себя, ни время, она видела только детские могилки, читала молитвы, нежно касалась земли, и неизвестно откуда бравшиеся слёзы падали на землю, под которой покоились маленькие.
   Когда Анна подошла к уже знакомому холмику, она наклонилась на оградку, ещё раз оглядела бесконечные ровные ряды. Сердце её колотилось, в голове стоял звон тонкого железа. Мысленно Анна читала и читала молитвы. И видела своих малышей. Да, видела! Они были рядом! Она любила их, просила прощения, она целовала их глаза, волосы, каждый пальчик их маленьких ручек, нежно обвивающих её шею. И плакала, плакала, плакала… И опять молилась, и опять плакала. И что чувствовала Анна, никто и никогда, как и она сама, не сможет найти слов, способных  описать её состояние…
Вечер.
   Вечером Анна отказалась от ужина. Она свернулась калачиком на диване и укрылась пледом. Её, к счастью, никто не беспокоил. Она или спала, или делала вид, что спала. Несколько раз подходил муж, тихонько трогал лоб, проверяя температуру, и так же тихо уходил.
   Сначала перед глазами Анны расстилалось бесконечное кладбище, но постепенно его вытеснил чистые луг, на котором росли незабудки. Их было очень много! Они переходили в колыхающееся море, потом становились небом, на котором вспыхнула яркая, чистая радуга. По ней бегали счастливые малыши и звонко смеялись. Радуга переворачивалась вниз красивой верёвочкой, на которой сидели дети, и улыбающаяся Анна раскачивала их над полем, усеянным незабудками.
Ночь.
    А ночью Анна снова летела в пропасть. Ливень, обрушившийся огромным потоком, словно догонял её, соревнуясь, кто первым  окажется у цели. Молнии, пытаясь достать до дна пропасти, безуспешно одна за другой прятались во тьме. Анна не могла дышать, и не было возможности позвать на помощь: крик её, так и не сумев родиться, умирал в ней самой. Свободной оказалась только мысль, и в Анне, как ослепительный всполох молнии, пришло:
- Помяни, Господи Человеколюбче,  души отшедших рабов Твоих младенцев, кои в утробе православных матерей умерли нечаянно: от случившихся действий, от трудного рождения, или от некоеой неосторожности, или сознательно загубленных и поэтому не принявших Святого Крещения…
   За доли секунды золотые слова молитвы несколько раз были отправлены тем, кто не смог появиться на Земле. В то же время Анна мысленно, быстрее сверкающих молний, просила прощения у детей, у небес, у Бога, у мужа, у свекрови… И благословляла всех, кому было неуютно, холодно и одиноко. Сознание Анны сузилось, превратилось в тоненькую ниточку и исчезло…
Послесловие.
  … Анна открыла глаза. Перед ней расстилался удивительный по красоте  луг, вокруг витал тончайший целительный аромат. А рядом сидели два Ангела и, не отрываясь, смотрели на Анну.
- Мама,- с нежностью сказал Первый Ангел.
- Мама,- так же нежно протянул Второй Ангел.
   Их глаза встретились. Ничто более удивительного, красивого, восторженного и одновременно успокаивающего Анна не испытывала больше никогда: ни до этого, ни после этого.
   Она обнимала Ангелов, прижимала их к себе, нежно целовала. Они же положили ей на плечи свои светлые головки и замерли, с наслаждением слушая знакомый, такой родной стук материнского сердца. А потом все трое, закрыв глаза, замерли, впитывая и запоминая каждый вздох, запах и каждое движение. Их время истекало. Каждый из них всё понимал и дорожил сладостными мгновениями, которые уже никогда не повторятся. И благодарили Творца! Благодарили Создателя…