Юлия Чирикова, мать Мусоргского

Юлия Ивановна Чирикова (1813–1865) – мать композитора Мусоргского, родилась в семье губернского секретаря Ивана Ивановича Чирикова и Натальи Юрьевны Голенищевой-Кутузовой.

В «Российской родословной книге» указывается, что род матери Мусоргского происходит от князей Костровых, прямых потомков князя Рюрика.

В роду Юлии Ивановны было много военных. На гербе Чириковых изображены ратники: стрелок из лука, юноша с серебряной саблей. В правой стороне герба нарисована рука, благословляющая воинов из облака.

Многие представители рода Чириковых, «находясь в знатных чинах», прославили Родину своими походами и победами. Среди них известный мореплаватель Алексей Ильич Чириков, в честь которого назван остров близ Аляски.

Одна из родственных ветвей связывала Чириковых с великим полководцем Михаилом Илларионовичем Кутузовым. Сам композитор приходился двоюродным братом сестёр Голенищевых-Кутузовых.

Родовым гнездом Чириковых было село Наумово на Псковщине, где родилась и выросла мать М. П. Мусоргского и где и сохранились почти в первозданном виде усадьба и дом. Ныне здесь расположился музей знаменитого композитора.

Юлия Ивановна родилась пятой по счёту. В семь лет она потеряла маму. Всего в семье было восемь детей. Иван Иванович не жалел никаких средств на образование сыновей и дочерей. С малых лет они владели двумя языками, изучали общеобразовательные предметы, играли на различных музыкальных инструментах.

После смерти матери Юлию определили в Благородный пансион, где она получила прекрасное образование. Она говорила на французском, немецком, играла на фортепиано, а также писала стихи, которые даже публиковались в журналах.

В 20-летнем возрасте Юлия Чирикова вышла замуж за Петра Алексеевича Мусоргского, владельца соседней усадьбы, с которым была знакома с детства.

Юлия Ивановна была восторженной, романтичной натурой. Вся её материнская нежность была отдана двум сыновьям, особенно младшему – Модиньке.

Двое первых сыновей Мусоргских умерли в младенчестве, в возрасте 2-х и 2,5 лет. Третий, Филарет, родился слабым, болезненным ребёнком. Возможно Юлия Ивановна, дважды пережив смерть желанных и любимых детей, боялась сильно привязываться к Филарету, так как врач предупредил, что и этот ребёнок не жилец. Хотя он-то как раз прожил долго.

Модест родился через три года после Филарета. Рождение красивого, здорового Модиньки вызвало сверхэмоцию любви матери. Именно с его будущим Юлия Ивановна связывала все свои самые фантастические мечты.

Она страстно хотела, чтобы её мальчики стали военными, а в Модесте видела будущего великого полководца. Мама сама (а не няня, как было принято во многих дворянских семьях) пела маленькому Модиньке колыбельные песни, учила произносить первые слова, делать первые шаги, – учила своих сыновей грамоте, арифметике, французскому и хорошим манерам.

С 3-х лет мама начала учить Модиньку музыке. Когда ему исполнилось 7 лет, к нему пригласили фортепианную учительницу немку. «Дело пошло так успешно, — рассказывает автобиография, — что уже на 7-летнем возрасте Мусоргский играл небольшие сочинения Листа, а на 9-летнем при большом обществе в доме родителей он сыграл большой концерт Фильда».

В 10 лет Модеста определили в одно из лучших учебных заведений Петербурга, школу Петришуле – главное немецкое училище Святого Петра, где обучение велось исключительно на немецком языке.

Через год Модеста и его брата Филарета перевели в частный пансион, где готовили мальчиков к поступлению в школу прапорщиков. Всё это время юный Мусоргский продолжал занятия музыкой.

Модест успешно сдал экзамены в школу юнкеров и вскоре стал очень популярен как у учителей, так и у друзей благодаря своим выдающимся успехам по всем предметам. В школе прапорщиков он много читал, увлекался философией, историей, переводил с немецкого сочинения швейцарского писателя И. К. Лафатера и, конечно, занимался музыкой.

Юнкера часто устраивали музыкальные вечера и просили Мусоргского сыграть на рояле, – ведь он славился не только как способный к наукам молодой человек, но и как талантливый пианист.

На 13-летие сына Юлия Ивановна издала его первые музыкальные сочинения, среди которых была “Porte-enseigne polka”.

Своими талантами и тягой к знаниям Модест не только выделялся среди юнкеров, но даже беспокоил благоволившего к нему директора школы. «Какой же, mon cher, выйдет из тебя офицер?» - по-отечески журил воспитанника директор.

Генерал Сутгоф был настолько впечатлён изящными манерами, музыкальными способностями, отличным французским языком Мусоргского, что даже предложил ему музицировать в четыре руки со своей дочерью.

В 1853 году умер Пётр Алексеевич Мусоргский, «оставив семье жалкие остатки расстроенного состояния».

После смерти мужа Юлия Ивановна сама вела все хозяйственные дела и заботилась об образовании и содержании сыновей. В 1856 году Модест окончил гвардейское училище и как один из лучших выпускников был направлен в Преображенский полк.

В это время мать переехала в Петербург, где сняла квартиру и поселилась в ней вместе с сыновьями Филаретом и Модестом.

Умный, талантливый, красивый, добрый, чуткий, обожаемый матерью Модинька как магнит притягивал к себе людей. Возможно, именно эта чрезмерная популярность молодого Мусоргского стала одной из причин его будущих разочарований и появившегося на этой почве пагубного пристрастия к алкоголю.

В 1857 году Мусоргский подружился с Даргомыжским, а потом с Балакиревым. Как только Модиньке понадобился рояль, мама сразу же купила для мальчика самый дорогой инструмент фирмы Беккер.

Однажды, дежуря во 2-м военно-сухопутном госпитале, Мусоргский познакомился с врачом и страстным любителем музыки Александром Бородиным.

Вот как описывает эту встречу в своих воспоминаниях Бородин: «Модест Петрович был в то время совсем мальчонком, очень изящным, точно нарисованным офицериком: мундирчик с иголочки, в обтяжку, ножки вывороченные, волосы приглажены, напомажены. Ногти точно выточенные, руки выхоленные, совсем барские. Манеры изящные, аристократические... Некоторый оттенок фатоватости, но очень умеренный. Вежливость и благовоспитанность необычайные».

После того, как Модинька достиг совершеннолетия, имением Мусоргских стали владеть оба брата.

Сыновья Юлии Ивановны были очень дружны между собой. Это подтверждают письма Модеста к Балакиреву: «Мы с Кито, так ласково называл старшего брата Мусоргский , играли симфонию Шумана, он от них в восхищении».

«Мы с Китошей везём вам Фонвизина всего, это очень интересно прочесть». Свои письма Модест заканчивал так: «Брат вас целует» или «передаёт почтительнейший поклон».

Всё детство и юность Филарет и Модест были неразлучны, у них одни интересы, увлечения, друзья.

В квартире Мусоргских часто собирались друзья Модеста. Юлия Ивановна с материнским теплом заботилась о Балакиреве, зная, что он рано остался без матери. Она старалась вкусно накормить Милия. Покупала для него билеты в оперу, щедро платила за музыкальные занятия с сыном.

Характер у Милия был тяжёлым. Однако Юлия Ивановна находила подход ко всем, с кем дружил Модинька. Мать Мусоргского даже помогала Балакиреву собирать записи народных песен. Все вместе они посещали театры, выставки, концерты, ходили на премьеры оперы и балета в Мариинку.

Творчество настолько захватило Мусоргского, что к лету 1858 года он решил оставить военную службу и полностью сосредоточиться на музыке.

Юлия Ивановна, не смотря на свою романтическую натуру и на то, что она сама пробудила музыкальный гений сына, была в отчаянии. Материнское сердце предчувствовало беду. Но ни её слёзы, ни убеждения Стасова (который по просьбе матери пытался повлиять на Модеста, приводя ему в пример Александра Бородина), ни уговоры друзей не могли повлиять на решение Мусоргского. Молодой музыкант настоял на своём и вышел в отставку.

Юлии Ивановне пришлось смириться. Она отогнала от себя дурные мысли и вместе с сыном стала мечтать о великом будущем любимого Модиньки на музыкальном поприще. Вера матери в гений сына давала Мусоргского огромную силу и вдохновение.
В это время стали публично исполняться музыкальные произведения Мусоргского –«скерце-си-бимоль-мажор» и хор из трагедии «Царь Эдип».

Мусоргский стал душой санкт-петербургского кружка композиторов, известного как «Могучая кучка».

В 1861 году, в этом кружке впервые появился Н. Римский-Корсаков, семнадцатилетний воспитанник Петербургского морского корпуса.

Осенью 1862 года постоянным членом «Могучей кучки» стал 29-летний профессор химии Медицинской академии А. Бородин.

Это было самое счастливое время в жизни Мусоргского и его матери.

Старший сын Филарет удачно женился на богатой невесте и уехал в деревню заниматься хозяйством.

Всё резко изменилось после Крестьянской реформы 1861 года. Доходы Мусоргских сильно сократились. Снимать хорошую квартиру в столице им было уже не по средствам. Юлии Ивановне пришлось переехать в село, а Модест был вынужден устроиться на службу в Главное инженерное управление.

На время он поселился у своего дальнего родственника графа Арсения Аркадьевича Голенищева-Кутузова, вместе с которым занимался творчеством. Лучшие из вокальных произведений Мусоргского этого времени были написаны на слова Голенищева-Кутузова. В течение нескольких лет они являли редкий пример тесного содружества поэта и музыканта.

В 1863 году Мусоргский переехал жить в коммуну братьев Логиновых. Вскоре он получил известие о том, что здоровье матери резко ухудшилось. Модест Петрович взял отпуск на Главном инженерном управлении и поехал в Торопец.

Он пробыл месяц у постели больной матери, но был вынужден вернуться на службу.

Юлия Ивановна чувствовала себя всё хуже и хуже. Материнская душа исстрадалась из-за неустроенности жизни любимого Модиньки (у него не было ни дома, ни семьи), из-за его туманного будущего и невозможности помочь гениальному сыну.

Страдал и сам Мусоргский из-за того, что не мог быть рядом с больной, обожаемой матерью, что не смог обеспечить ей «старость покойную».

Вернувшись в Петербург, он неотступно думал о матери. Томимый тяжёлыми предчувствиями, композитор посвятил ей романс «Молитва», на слова Лермонтова.

Вскоре произошло самое страшное, то чего он так боялся – 17 марта 1865 года Юлия Ивановна умерла.

После похорон матери убитый горем Мусоргский, вернувшись в Петербург, почувствовал себя страшно одиноким. Он находился в подавленном состоянии и, как пишут биографы, стал страдать от «нервной болезни».

Только благодаря заботе брата Филарета Петровича и его жены, композитор справился с тяжёлым недугом. Но смириться с потерей матери, которую он буквально боготворил, Мусоргский так и не смог до конца жизни.

Любимой матери великий русский композитор посвятил свои лучшие вокальные произведения. Первой была пьеса «Из воспоминаний детства». Вверху нотного листа он написал: «Посвящаю памяти матушки». На второй пьесе такое же посвящение. А в сентябре композитор создал «Колыбельную песню» и снова на первой странице написал: «Посвящается памяти Юлии Ивановны Мусоргской».

Песня выстроена в двухчастной форме. Первая часть звучит в миноре: в тексте – печально-примирённые сетования на беды «с напастями, да с пропастями...». Вторая часть – в мажоре – это образ матери, любовно склонившейся над колыбелью:  Белым тельцем лежишь ты в люлечке, твоя душенька в небесах летит, твой тихий сон сам Господь хранит...»

Позже биографы Мусоргского отметят, что «Колыбельная» - не романс и не песня, а «целая поэма, целая драма души человеческой».

После этого произведения у композитора словно открылось второе дыхание, наступил полный расцвет его таланта. До конца дней память о матери была священной. Модест Петрович вспоминал Юлию Ивановну в письмах, в разговорах с друзьями, называл её святой.

В 1868 году Мусоргский начал работу над оперой «Борис Годунов», используя для либретто текст трагедии Пушкина и материалы «Истории государства Российского» Карамзина.

Опера была завершена в конце 1869 года. Театральный комитет не принял её. Вторая редакция (1872) также была отвергнута. Премьера состоялась 27 января 1874 года на сцене Мариинского театра. Успех оперы был огромный .

Мусоргского вызывали на сцену около двадцати раз. Но почти сразу же после премьеры оперу начали ругать в печати. В 1882 году она была снята с репертуара. Другие сочинения Мусоргского игнорировались артистами и публикой.

В феврале 1880 года композитор оставил государственную службу и плотно занялся работой над «Хованщиной» и комической оперой «Сорочинская ярмарка» на сюжет Гоголя. «Хованщина» была закончена в клавире, но не инструментирована.

При жизни Мусоргского «Хованщина» не издавалась и не ставилась. «Сорочинскую ярмарку» композитор так и не закончил.

Для композитора было мучительно непонимание его творчества в официальной академической среде. И во сто крат горше было для него неприятие его новаторства со стороны близких друзей.

«Не может быть, чтобы я был кругом не прав в моих стремлениях, не может быть», – писал Мусоргский.

Эти переживания привели композитора к алкоголизму. Друзья-коллеги по «Могучей кучке» видели прогрессирующую алкогольную зависимость Мусоргского, но даже не попытались помочь ему с лечением. Последние годы большинство знакомых вообще отвернулось от Модеста Петровича.

Оставив службу, Мусоргский зарабатывал аккомпаниатором на частных певческих курсах, жил в меблированных комнатах и ним кем не общался. Единственным человеком, который материально помогал композитору до последних дней его жизни, был брат Филарет, хотя и сам уже едва сводил концы с концами.

Модест Мусоргский умер 16 марта 1881 года в Николаевском военном госпитале в Петербурге, куда был помещён после приступа белой горячки. Там за несколько дней до его смерти Илья Репин написал единственный прижизненный портрет великого русского композитора.

В некрологе критик Михаил Иванов написал: «...Шевелилось невольно горькое чувство, невольно думалось о странной судьбе наших русских людей. Быть таким талантом, каким был Мусоргский, иметь все данные стоять высоко и жить, и вместо того умереть в больнице, среди чужого люда, не имея родной руки, которая бы закрыла его глаза».

Вот этого больше всего и боялась мама, когда отчаянно молила любимого Модиньку не оставлять военную службу.

Оперы «Борис Годунов» и «Хованщина» завоевали мировое признание после смерти Модеста Петровича Мусоргского.