АвтоБиоВрафия. Часть 3

Осмотрев снимок, врач, с явным неудовольствием констатировал всего лишь закрытый перелом боковой кости ступни, больше похожий на трещину, но все-таки решил прописать моей ноге гипс и покой. В процедурной, веселая медсестра быстро загипсовала мою ногу и отправила домой. В напутственной речи она подчеркнула, что вообще-то, чтобы сохранить в целости гипс и ногу, все нормальные люди ходят на костылях и прикрепляют под гипс какую-нибудь обувь... Я ответил, что сойдет и так, и она тут же потеряла ко мне всякий интерес. Как только я вышел на улицу, осторожно припадая на загипсованую пятку, небеса изрыгнули из своих недр проливной дождь... Я стал ловить попутку, но за пятнадцать минут ни одна сволочь не остановилась, и весь километр до дома мне пришлось шкандыбать по лужам... Надо сказать, что в гипсе моя скорость снизилась с полутора до одного километра в час. Когда, ровно через час я добрался до дома, то обнаружил, что весь гипс размок, абсолютно не фиксирует ногу и просто болтается на ней... Послав небесам страшные проклятия, я потащился назад, и ровно через час был в травмпункте. Врач встретил меня недостаточно радушно и попытался сделать вид, что не понимает, чего я от него хочу. Однако, мне все же удалось убедить его в необходимости повторной гипсации, просто вынув ногу из размокшего гипса... Веселая медсестра, завидев меня в перевязочной второй раз и опять без гипса, и выслушав мои требования, резко помрачнела и минуты три орала, проклиная неких абстрактных идиотов, с которыми ей постоянно приходится сталкиваться в силу своей профессии, и которых она предупреждала, что нужно было идти домой на костылях, чтобы гипс не соприкасался с мокрым асфальтом... Отведя душу, медсестра снова принялась гипсовать мою ногу, время от времени тяжко вздыхая. Затем она велела мне посидеть в коридоре, пока гипс не затвердеет, и злодейски ухмыляясь добавила, что на этот раз ноге, и всему мне в целом, будет очень жарко из-за каких-то там таинственных термопроцессов. Я ей, конечно, не поверил. А зря... Минут через десять мне показалось, что мою ногу опустили в кипящую лаву, настолько горячо стало внутри гипса. Я сидел весь взмокший и тревожно озирался по сторонам в поисках спасения, но коридор был пуст, а двери кабинетов закрыты. Когда я уже собрался заорать, из приоткрывшейся двери процедурной высунулась голова вновь повеселевшей медсестры и со злорадством в голосе поинтересовалась (да, голова поинтересовалась), не очень ли мне припекает... Я не хотел давать этой...доброй женщине возможность насладиться своей местью, поэтому приосанившись, заверил ее, что моей ноге еще никогда в жизни не было так комфортно, и что по ней разливается приятное, успокаивающее тепло... Голова сестры, что-то бормоча сквозь зубы, огорченно скрылась за дверью, а я стал ожесточенно трясти ногой, пытаясь хоть немного затушить пожар, полыхавший внутри гипса...

Через полчаса, когда температура нагрева гипса снизилась примерно до ста пятидесяти градусов, я стал собираться в дорогу. На этот раз я действовал более рационально: я вытащил из ненужного кроссовка шнурок и привязал им кроссовок к гипсовой подошве. Затем я извлек из мусорного контейнера четыре пары использованных бахил и поочередно надел их на гипс, тем самым полность обезопасив его от влаги. Когда я вышел на улицу, дождь уже кончился... Так всегда бывает... По крайней мере - со мной... Через час я был дома, где наконец-то смог рухнуть в кровать, полностью обессиленный многочасовым хождением со сломанной ногой, и переполненный впечатлениями от "Алых парусов". Кстати говоря, фестиваль "Окна открой" мне почему-то почти не запомнился...


Кажется, я отвлекся и сильно забежал вперед паровоза... Пора снова вернуться в счастливое голожопое детство. В детстве я питался очень странно. Все, что готовили мама и бабушка, я как правило игнорировал, кроме самых вкусных вещей, от которых невозможно было отказаться, а "подсел" я совсем на другую "еду"... Дело в том, что бабушка зачем-то ежедневно пичкала меня следующим: аскорбиновой кислотой, в полиэтиленовых упаковках по 10 таблеток, похожей на большую конфету; глюкозой, в маленьких картонных коробочках, по 10 таблеток в упаковках, обернутых прозрачной пленкой; гематогеном. Дополнял этот список чайный гриб, под названием "вырви глаз", который я пил запоем. Все это я потреблял ежедневно, в огромных количествах. Кстати, пленка на упаковках глюкозы тоже была очень вкусная, поэтому я сначала съедал содержимое коробочки, а потом саму пленку. Когда родители однажды застали меня за поеданием пленки, то накормили меня так, что я не мог передвигаться самостоятельно. Однако, другое питание я перестал признавать. Если родители пытались угостить меня шоколадом, я мрачно хмурился, доставал из кармана гематоген, молча предъявлял его, и родители недоуменно отступали до следующего раза. Кроме этого, меня кормила улица. Летом, наши дворы утопали в зелени. Под окнами домов разрастались целые сады, и граждане сажали в этих садах все, что только можно было. Мы с друзьями целыми днями лазали в этих зарослях и обжирались дарами природы до зеленого поноса... Здесь было все!: яблоки, сливы, крыжовник, малина, черная и красная смородина, черноплодная рябина и даже вишня. Естественно, все это было недозрелым и имело вкус "вырви глаз, оторви руку", однако, в таком питании содержалось столько витамина С и антиоксидантов, что я в детстве был просто железным человеком. На мне все заживало как на собаке и меня было никому не сломить. Помню случай, произошедший когда я учился в первом классе. На перемене, ко мне подошли два шестиклассника, вдвое выше меня, и поинтересовались, есть ли у меня старший брат. Я сказал, что старшего пока нет, но имеется недавно родившийся младший, и если им очень надо, то я могу немедленно принести его из дома и отдать им, совершенно безвозмездно...

Тут я должен пояснить. В это время только что родился мой младший брат Сашка, и наши с ним отношения сразу же не заладились. С первых же дней я пытался с ним общаться, но он меня совершенно игнорировал, целыми днями лежал в кроватке с мрачным выражением лица и не говорил ни слова. Когда я пытался его тормошить, чтобы наконец поговорить с ним  по душам, он начинал на меня орать, и сучить руками и ногами торчащими из пелёнок. Неудивительно, что я готов был сбагрить его первому встречному идиоту, который заинтересовался бы таким "сокровищем"...

Однако, как оказалось, шестиклассников совершенно не интересовал мой брат. Впоследствии я догадался, что они спрашивали о старшем брате чтобы быть уверенными, что их не ожидает суровое возмездие за содеянное... Итак, один из них вдруг, ни с того ни с сего, неожиданно заехал мне кулаком в челюсть. Напомню, что он был вдвое больше меня, но против их ожидания я не отлетел на несколько метров назад, и даже не покачнулся, а продолжал спокойно стоять, недоумевая, чего этим кретинам от меня надо... Кретины, как-то странно посмотрели друг на друга, потом на меня, потом опять друг на друга, и не сказав ни слова, очень быстро куда-то исчезли... Я же, пожав плечами пошел на урок.   

Эта история к тому, что меня, по моему глубокому убеждению, крепко закалила та необычная еда, которую я употреблял в то время. Я вот думаю, не перейти ли мне опять на подобную "диету"?...
 
Кроме таблеток, гематогена, чайного гриба и недозрелых ягод, я еще с удовольствием питался вкуснейшими кукурузными палочками в картонных коробках, щедро посыпанными сахарной пудрой. Так же, дома я запасался хлебом, из которого получались отличные сухари, которые я складировал в своем "штабе". "Штаб" находился в бабушкиной комнате под столом, и был сооружен из пары стульев и старого одеяла. Когда мой склад сухарей был обнаружен, родственники стали прятать от меня хлеб, выдавая за обедом строго по одному куску, чтобы я не умер с голоду. Из разговора мамы с бабушкой, случайно подслушанного мной (я в это время прятался в шкафу, за грудой одежды), я понял, что меня подозревают в подготовке побега. Якобы, я собираюсь навсегда покинуть родное гнездо и с этой целью запасаюсь сухарями в дорогу... На допросе, последовавшем вскоре после этого разговора, я все отрицал и уверял, что дома мне безумно нравится, никуда бежать я не собираюсь, и готов жить в этой прекрасной, удивительной квартире хоть до скончания века... Видимо, мой фальшивый тон насторожил родителей и я был надолго посажен под домашний арест, без права выхода на улицу. 


Вот уже много лет я не пью ничего кроме светлого пива, с содержанием алкоголя не более 5%. Крепкие напитки, такие как виски, джин, коньяк, или Балтика 9 - даже не предлагайте! Обижусь. Начну махать ручками, топать ножкой, могу в сердцах даже плюнуть... Не спешите приписывать это таинственное пристрастие банальному пивному алкоголизму, ибо истинные причины скрываются в глубокой, непроглядной дородовой тьме...
 
Однажды, моя мама, будучи на последних неделях беременности, пошла к ближайшему пивному ларьку, чтобы оттащить от него моего папу и загнать его домой. Тут, маме неожиданно, очень захотелось этого самого разливного пива из ларька... Найдя папу в длинной очереди, эта красивая молодая женщина, с укладкой на голове и в модном пальто, растянутом большим беременным животом, пристроилась за папой, оказавшись единственным ярким пятном среди сине-серой, похмельной массы трудящихся... Теперь уже папа, стал безуспешно пытаться оттащить маму от очереди, трагическим шепотом призывая ее не позорить его в кругу алкоголиков, но мама стояла как вкопанная. С беременными женщинами такое случается. Одним, хочется пожевать оконную замазку, или гудрон с крыши, другим - селедки с клубникой, а ей вот, захотелось пива из ларька... Получив липкую, замызганную кружку, из которой за минуту до этого пил неизвестно кто, мама под гробовое, недоуменное молчание окружающих отошла в сторону. Сначала, она долго и с наслаждением вдыхала сомнительный аромат разбавленного, бледно-желтого напитка, а затем, с неменьшим удовольствием стала отхлебывать из кружки, радостно глядя на яркое, весеннее солнце и умывающихся в луже воробьев. Когда кружка опустела, мама с сожалением вылила пену на мокрый асфальт, отнесла тару в окошко и снова пристроилась в конец очереди... В последующие несколько дней уже папа, сгорая от стыда ходил отлавливать маму у ларьков и читал ей дома нотации, дескать, порядочные женщины, пусть даже и беременные, так не поступают... Алкаши в очередях уже знали про этот мамин бзик, пропускали ее вперед, уважительно называли "Петровна" и любезно предлагали к пиву воблу. Новичкам, видящим маму впервые и не верящим своим глазам, они терпеливо объясняли ситуацию, мол, "организм требует, чего-то такого, а чего - сам не знает"...

К счастью, через несколько дней, выпив несколько литров, мама угомонилась, утолив свою странную потребность в пиве и переключившись на воблу... Вскоре, благополучно родился я. Как видите, моя таинственная страсть к светлому пиву имеет свое логическое объяснение. Кто-то, во время беременности слушает классическую музыку, и ребенок, вырастая, становится горячим поклонником классики, а у меня вот такие своеобразные привязанности...
 

Надо сказать, что моя любовь к светлому пиву проявилась не сразу, и прежде чем найти свою слабоалкогольную стезю, моя пытливая натура прошла тернистыми и ложными путями, на которых встречались такие напитки как: вино сухое (кислое); вино крепленое (сладко-отвратное); портвейн (без комментариев...); водка разнообразная (от Абсолюта до спирта "Рояль" в туманной юности...); коньяк (тот же диапазон, от XO до контрафактного "бренди"); шампанское (передозировка, и, как следствие - некоторая опаска по сей день...); джин (тут, многолетняя стабильность и глубокая привязанность к одному сорту - Гордонс). К счастью, со временем я нашел-таки единственно верный для меня слабоалкогольный путь, и с той поры неутомимо и неуклонно ему следую, вглядываясь в будущее с радостью и надеждой...
 
 
Я почти уверен, что мои королевские родичи делали неоднократные попытки меня разыскать и возвернуть на трон, полагающийся мне по праву рождения... Об этом говорит хотя бы такой случай. В возрасте двух с половиной лет, меня отправили в детский санаторий, чтобы подлечить изрядно пошатнувшееся в деревне здоровье (война с петухом не прошла даром)... Я оказался в санатории "Солнышко", который до сих пор находится в курортном поселке Солнечное, ленинградской области. Помню романтическую расцветку пижамы, пластиковые мензурки и вкус лекарства, которое нам подавали в этих мензурках. В один из дней, ко мне в опочивальню заявилась нянька, и с плохо скрываемой радостью объявила, что мое пребывание в санатории окончено. В ответ на мою удивленно приподнятую бровь она сообщила, что в приемной меня ожидают родители, и не соблаговолил бы я, дескать, облачиться в свои королевские одежды и поскорее убраться вон. Видимо, от моих благородных повадок притомилась даже челядь...

Войдя в приемную, я увидел незнакомых мне мужчину и женщину, довольно  царственной наружности. Радостное предчувствие овладело всем моим существом! Неужели, мои подмененные в роддоме родители, наконец нашли меня в этом убогом уголке? Однако "родители" не спешили признавать своего потерянного отпрыска. Они долго и недоуменно меня разглядывали и о чем-то тихо шептались. Посовещавшись, они заявили, что я вовсе не их сын, и потребовали привести им другого, более качественного ребенка... Через минуту им привели какого-то замызганного пенька. Не понимаю, как его можно было перепутать со Мной... Таких ударов судьбы, за два с половиной года жизни мне испытывать ещё не приходилось. Это выбивало почву у меня из-под тапок и ранило в самое сердце, хотя я и понимал, что годы, проведенные в семье простолюдинов, изменили мой облик до неузнаваемости и огрубили мои, некогда безупречные манеры...
 
Нянька огорченно увела меня обратно в спальню и оставила наедине со своими горестными думами. Мысли, одна мрачней другой, проносились в моей светлой голове. Я пытался переосмыслить весь жизненный путь, чтобы понять, где и когда я совершил непоправимую ошибку, приведшую к такой трагической развязке?... В этот момент, в спальню снова ворвалась неугомонная нянька и с радостными воплями поволокла меня обратно в приемную. Там, меня ожидали мои фактические родители, которые имели весьма благородный бледный вид и находились в полуобморочном состоянии, так как за несколько минут до этого им всучили, для отбытия из санатория, совсем другого ребенка... Я мрачно посмотрел на непутевую няньку и недовольно спросил:

- Старая, ты чего меня туда-сюда тягаешь?...

Родители моментально опознали свое "золото" и кинулись мне на шею. На их плечах рыдала счастливая нянька... Я брезгливо высвободился из родительских объятий и не оглядываясь проследовал к выходу. Так, рухнула еще одна моя призрачная надежда - воссоединиться со своим королевским родом и занять то высокое положение, которое я должен занимать по праву.

 
Я уже упомянул о наших непростых отношениях с младшим братом в первые месяцы после его рождения, о его надменном молчании и полном игнорировании меня, а также о немотивированной агрессии по отношению ко мне. Однако, года два спустя, когда брат наконец заговорил, обнаружились новые проблемы в его общении со мной и с остальными родственниками. Дело в том, что никто не понимал, что именно пытается донести до нас Сашка. Произносимое им, отдаленно напоминало человеческую речь, и даже вызывало смутные ассоциации с действительно существующими в русском языке словами, но в целом было невозможно пробиться сквозь темные потоки сознания к пониманию смысла выкрикиваемых им фраз и отдельных слов... Очень часто мы собирали по данному вопросу семейный консилиум. Мы садились за круглый стол обложившись словарями Даля, Брокгауза и Ефрона, малой советской энциклопедией, и все вместе пытались разобрать записанные на бумаге слова, которые Сашка произносил на днях. В конце концов, после упорных стараний, предельного напряжения умственных и моральных сил, какие только доступны человеку, бессонных ночей, проведенных в мучительных раздумьях сопровождавшихся мигренями, нам удалось составить список расшифрованных слов, при помощи которых, мой брат общался с этим миром... В этом списке было несколько десятков слов. Приведу лишь некоторые из них, с оригинальными вариантами произношения и последующей расшифровкой.

Итак: драська (здравствуйте); досинаня (до свидания); дайкаповаита (дай пожалуйста); ифОчу (не хочу); базий (кот Базилио); игоевня (Антонина Егоровна. Вторая наша бабушка, по маминой линии); мишинИ (не шуми); нияй (не лай) И так далее.
 
Это напоминает мне сегодняшнее общение молодых (и не очень) людей в соцсетях, со всеми этими "пасиб", "пазязь", "дя", "неть, "холёсё", "лол", "зы" и тому подобное... Не приходится сомневаться, что и уровень мышления этих людей не сильно отличается от того уровня мышления, который был у моего брата в двухлетнем возрасте...
 
Со временем, сверяясь со списком переведенных слов (у каждого из нас был свой экземпляр), мы стали вполне понимать Сашкину речь, и наше общение существенно облегчилось.