4. Школа. Грамматика и азбука

      Мне очень нравится имя Елена - Леночкой мы назвали свою младшенькую.  Я ничего не имею и против имени Захар:  Захар, или просто Зарик,  мой приятель-однокурсник, был у меня свидетелем на свадьбе.  Но вот когда я слышу это сочетание - Елена Захаровна - все во мне сразу сжимается, как от какого-то полузабытого сигнала бедствия.               
      Она была похожа на большую  неподвижную жабу,  Елена  Захаровна,  первая наша учительница русского языка.  Грузная, внимательная,  она сидела за учительским  столом,  ощущая свою  власть над нами,  пятиклашками.  Да что там ощущая - наслаждаясь ею, этой властью, возможностью похвалить - возвысить, или высмеять, унизить ребенка в глазах одноклассников. Помню, она очень любила подарки.  Нет, я понимаю, подарки любят многие, но мало кто вымогает их, ставя двойки по своему предмету до тех пор, пока не добьется желаемого.               
      Разумеется, у нее были любимчики.  Отличники и те, чьи родители оказывались особенно "внимательными".  А были и те, кого она постоянно  допекала, придиралась,  доводила до слез.  Бедный Алик - Альберт Арутюнов - Тюха,  как прозвали его товарищи:  у него не было готовой преподнести учительнице подарок мамы - у него вообще не было матери. Помню его слезы, и сколько мне не не повторяй проповедь прощения, ни простить, ни забыть я этих слез не могу.               
               
      Хорошо, что уже с 6-го класса у нас появился новый учитель русского языка, Анна Семеновна Бойко. Вовсе не либеральная. Безупречно, на уровне безошибочной интуиции, грамотная.  Ей и только ей доверяли перепроверять  экзаменационные работы, ее мнение считалось решающим в спорных вопросах,  а ведь кроме нее в нашей школе было еще пять словесников.               
      Она не строила из себя знатока  художественной литературы.  Не устраивала литературных вечеров.  Но благодаря ей мы стали понимать популярные в народе  выражения,  которые нам,  городским ребятам,  живущим к тому же в Тбилиси,  были в диковинку:               
      - Ну, - обращалась она к классу, - кто поможет Багинову?  А то он - сами видите - не мычит,  не телится.               
      И действительно,  Сема Багинов,  маленький и замученный,  стоя у доски,  имел вид совершенно несчастный.  И без повитухи - без нашей подсказки - самостоятельно не мог родить ни словечка.      
               
      Простая  круглолицая женщина с нехитрыми,  твердыми  правилами,  такими же  незыблемыми,  как правила грамматики,  которую она преподавала.   А тех, кто пробовал их нарушить,  она умела поставить на место.            
               
      В восьмом классе у нас появился новый ученик, Ванечка. Сын торговца -миллионера, племянник знаменитого футболиста.  Крупный,  рано повзрослевший,  насмешливый.  Помню, как он решил  "проверить реакцию"  нашей Аннушки.               
      - Анна Семеновна,  скажите пожалуйста,  что это тут написано? - обратился он к ней в самом начале урока , протягивая сине-красную пачку английских лезвий.  На пачке - это было видно всем - красовалась надпись:               
                B L A D E S               
      Анна  Семеновна английского языка не знала.  Но и ожидаемого всеми "****ес" не произнесла - только посоветовала,  невинно  посмотрев в глаза  Ванечке:               
      - А ты это у своей мамы спроси...               
      Мы были удовлетворены: наша Аннушка не спасовала, не сплоховала. У него был такой ошеломленный вид, у Ванечки - и отбрили, и намекнули, и, вроде, пожаловаться не на что.               
               
      Мы плохо помним теперь грамматику - мы,  выпускники 65-го года - все эти правила и исключения.  Но урок, который преподала нам  наша Аннушка, запомнился на всю жизнь, усвоился как азбука:  в правилах  Чести  исключений не бывает.