Регистрация

 Начало рабочего дня не предвещало никаких неожиданностей. 
Разве что, яркое веселое солнце; в высокой, чистой  синеве  бездонного Неба, весело играющее своими  теплыми, желтыми лучами в яркой, молодой  зелени листвы кустов и деревьев,  и  нежно  греющее,  одним своим появлением,  изумрудно-зеленый ковер травы;  уже, само по себе, для Питера, -  было неожиданностью.

Микула, со своим верным,  педальным конем*, «на поводу», не торопясь поднимался в горку, наслаждаясь и теплыми лучами Солнца на своем лице, и игрой  ласкового ветра в ветвях деревьев, и одуряющим запахом сирени и жасмина, что росли вдоль дороги, и радостным ором птиц, где-то в верхушках деревьев.

Электричка, привозящая его на работу,  приходила с запасом  по времени, так что можно было не спешить и всласть полюбоваться  летним пейзажем.
 
 Поскольку  за толстые стены ветстанции тепло не проникало,  а количество посетителей, обычно, не позволяло расслабиться  и  выйти в палисадник, что бы  тихо посидеть на ажурной скамейке,  под  огромной, раскидистой липой, -  наслаждаясь  ее  сногсшибательным ароматом,  пением птиц,   да и просто наступившим  летом. ; то, по возможности, Микула,  никогда не упускал момента, насладиться видом, раскинувшихся вокруг, полу деревенских окрестностей, по дороге на работу.
 
  Ведь из низеньких окон «бункера», как любя,  называли свою станцию сотрудники, можно было полюбоваться разве что видом цветущей травы, да и то, учитывая количество народа, приходившее к ним на прием,  - ее работникам, обычно, было не до того.

Так что  Микула шествовал на работу, не спеша, -  с удовольствием вдыхая пряно-цветочный запах, разлитый в воздухе;  радостно  подставляя  свое лицо теплому, ласковому  ветру;  с тихим восторгом ощущая тепло солнечных лучей на своей коже.
 
Одним словом, он шел  стремясь по полной запечатлеть этот  ласковый,  летний день  в своей памяти;  дабы  зарядиться  его теплом и солнечной радостью  на все,  предстоящих впереди,  двенадцать часов работы.
 
Впрочем, как известно, в жизни счастье всегда соседствует с обломом*.  И таким, «подкравшимся незаметно  пИсцом»*, выступил звонок начальства, неожиданно  разорвавший тишину раннего,  летнего утра и  грубо прервавший  медитативно – созерцательное  настроение Микулы.
 
Проснувшаяся,  ни свет, ни заря, вышестоящая инстанция, требовала,  что бы  день в ветлечебнице, с этого дня,  начинали  с того, что  перед  приемом пациентов,  сотрудники клиники, регистрировали  бы их  на компьютере, в Аптеке.  Дабы на это не тратить  время,  потом, -  на приеме.

Идея, может быть,  и была неплоха, но не для Краснопутиловска,  с его «экстравагантным», как говорила санитарка или «е…м, на всю голову», как говорила  Евгения Никитична, контингентом. 
Что прекрасно понимал Микула, но совершенно не осознавало начальство.
Ко всему прочему, Микула не был трудоголиком и лишние телодвижения, которые теперь надо будет совершать, его совершенно не радовали.
 
Так что, услышав приказ свыше, фельдшер слегка взгрустнул.  Впрочем, ненадолго.

Ибо: 1 – он был по жизни оптимистичным  пофигистом и 2 – философом.
 И прекрасно знал, что все покипит, покипит, да и войдет в нормальное русло. Начальство будет довольно собой и радо выполненному,  подчиненными,  приказу.
А  сотрудники, насмотревшись     вдоволь,  на «Цирк на выезде»*, получившийся из очередной идеи руководства  и получив  непередаваемое удовольствие от  этого зрелища, будут рады возвращению в нормальный,  рабочий режим,  их клиники. 
Посетители же, несомненно, получат свою дозу адреналина и впечатлений. Так что всем будет весело и потом  хорошо, - когда все рассосется.

На этой жизнеутверждающей мысли, сникший было,  Микула приободрился и снова радостно зашагал по направлению к ветеринарной  станции.
 
На подступах к ней, маршем вдоль забора, вышагивало уже человек десять посетителей,  с собаками на поводках, на руках и с переносками,  в руках же…. Судя, по душе раздирающему:
- Мя-ууу!!! – доносящемуся из  оных,  на прием к врачу ждала  возможности попасть,  и - целая стая котов.
Учитывая количество народа, кучкующееся*  у станции,  за пол часа до ее открытия, день обещал быть веселым, а учитывая новую идею руководства, он прогнозировался и,   как  весьма насыщенный.
 
Так что Микула,  быстренько юркнул внутрь «бункера», спешно втаскивая следом и свой велосипед.

 Вид посетителей в позе гончей, учуявшей дичь, при его появлении у ворот клиники, фельдшера явно пугал.
 
Впрочем, то, что было внутри, пугало его тоже.

Открывая  эту входную дверь человек попадал в  пустой, темный коридор, при внешней пустоте, однако, не казавшийся  при этом таким уж пустым.
 Некая наполненная  пустота  заполняла станцию,  заставляя  шевелиться реденькие  волосы у него  на затылке и бегать мурашки по всему телу, вызывая приступ  страха и ощущение присутствия чего-то (кого-то?).
Заходить в такое помещение, было жутковато.
 
Но, из двух зол, выбирают, как известно,  -  меньшее.

Так что фельдшер  заскочив внутрь, ловко захлопнул дверь, перед  самым  носом у, жаждущих войти в клинику пораньше,  обозначенного  в  распорядке  работы станции, времени.
 
Народ, с несгибаемым упорством, стремился попасть внутрь, в твердой  надежде на то, что и прием врачи, тогда начнут пораньше: «… нам ведь только справочку…» или «… нам ведь только прививочку…». 
Учитывая, что клиенты были постоянными и ходили на эту станцию из года в год, а то и ежемесячно, и знали, что менее двадцати минут ни одна манипуляция не занимает, то  их энтузиазм по поводу: «нам же быстренько…», поражал, восхищал и одновременно, - умилял, работников  ветклиники.
О форме выражения этого восхищения лучше всего говорила фраза Циры:
-  Е…е.!
На что санитарка философски - успокаивающе замечала:
- Краснопутиловск же.
 
И этим было все сказано.
И всем все понятно.
Кроме начальства, конечно.
 
Которое молоко за вредность сотрудникам выделять не собиралось, путевки в санаторий, для поправки их нервной системы, предоставлять не то, что не думало, -  сотрудники, искренне  подозревали, что у него даже и мысли такой никогда не закрадывалось. Но, зато новые идеи выдвигать любило, дабы жизнь подчиненным уж совсем медом не казалась.
 
Вот и сегодня – выдвинуло.

Так что, день обещал быть интересным и насыщенным.

Правды ради, надо заметить, что любой структуре, для развития нужны нововведения. Этакий элемент хаоса для развития и жизнеспособности любой системы. Вот любое новшество  и  является таким элементом хаоса, пока все не устаканится*  и не станет частью системы, на уже чуть ином уровне.
И это было правильно.

Но, проблема в этом, конкретном,  случае состояла в том, что ветеринарная станция в Краснопутиловске  и так была  то ли в центре хаоса,  то ли его воплощением.
 
А хаос, как известно, - субстанция, которая  не поддается успокоению,  априори. Но, поскольку в нем, тем не менее,  как-то надо было существовать, то сотрудники станции как могли, так  и существовали. При этом,  совершенно не нуждаясь,  в его дополнительных вливаниях, в сей объект,  и так наполненный им, - со стороны.
 
Ведь  что-что, а  хаос  и  так  уже  имелся,  тут,  в наличии  и в  избытке.
При  работе в таких условиях, и без всяких дополнительных его поступлений, хотелось бы  не развалиться, от слова: «  совсем».  Какие  уж тут  нововведения?

Тут бы удержать систему в хоть каком-то равновесии.

Но сии тонкости, проходили мимо сознания выше стоящих лиц, и они старались как могли, вносить  дополнительное  разнообразие  в, и без того,  не скучную жизнь коллектива.

Вот так тихо сам с собою философствуя, Микула и вкатил железного коня на кухню.

 Где уже сидела Дашка,  по ковбойски положив ноги на подоконник. 
Полуобернувшись  к столу она,  деловито  покачиваясь на стуле, с  чувством глубокого удовлетворения,  написанного на ее лице, смачно  сдабривала  сметану сгущенкой* и медом. Затем не  спеша перемешивала все это.   После чего, с удовольствием  и каким-то,  прямо,  спортивным азартом,  заливала  этой ядерной смесью блинчик, а затем, -  с аппетитным  причмокиванием,  отправляла  весь  этот, ураган вкусов, себе  в рот.
 
« Прям Пащюк, поедающий вареники из «Вечеров на хуторе, близь Диканьки»» - восхитился Микула, здороваясь.

Дашка, не разжимая челюстей, радостно  закивала ему в ответ.

Наличие человека на станции обрадовало  фельдшера.  И хотя одиночеством тут никогда и не пахло, ( пахло чем угодно, но только не им),  все  же   присутствие коллеги -  успокаивало и ободряло  его.
 
Потому, вкратце сообщив Дашке о новой идее начальства, Микула  с энтузиазмом поволок железного коня в кладовку.
 
- Вот ты и сядешь на регистрацию. – не разжимая челюстей, обрадовала  его  Дашка.

Фельдшер хотел было пылко  возразить  что-нибудь, в ответ на такой,  неприкрытый  произвол коллеги: « Почему я?!  Только потому, что начальство об этом нововведении сообщило мне?!  Это не честно! В конце концов,  мы  же цивилизованные люди и живем в 21 веке, а не во времена Чингисхана, когда гонцам,  принесшим плохие вести, отрубали головы.  А тут – дедовщина прям!» - искренне возмутился он про себя.
 
И хотел было поставить ее на место, сообщив ей это,
но, глянув на острые Дашкины зубы, с хрустом отрывающие кусок крыла у курицы (до которой она добралась после блинчиков), на торчащие из кости, белые ниточки  куриных сухожилий, -  решил тихо промолчать, от греха: «А то, учитывая  ее цивилизованность, просто откусит мне голову и рубить не понадобится.» - реалистично заключил он. – «Ну ее…. Я лучше в Аптеке, порегистрирую посетителей.» - миролюбиво решил Микула.
 
А вслух пофигично сообщил:
- Та мне без разницы. И порегистрирую….

Услышав, что с ней не спорят, Дашка  удовлетворенно, не отрываясь от производства – т.е. от отрывания ножки у курицы и ее поглощения,  прорычала-промурлыкала ему в ответ, что-то типа:
- Хру…, молодец…, - ням. И пр-ррр-а-ви-рмрр-льно.

Микула вздохнул с видимым облегчением: откручивание ему головы, - явно отодвигалось.
 
Кроме того,  учитывая то, что коллега, до начала рабочего дня,  успела поесть, - настроение у нее будет хорошее. Так что мирная обстановка в коллективе, была гарантированна. И это было совсем не плохо, учитывая количество посетителей, скопившихся под дверями клиники.
 
Хлопнула входная дверь. И на пороге показалась гренадерская фигура  Евгении  Никитичны.
- Доброе…. – полу утверждающе, полу вопросительно, обратилась она к коллегам. – Слышали?
- Про регистрацию? – уточнил Микула.
- Да. – подтвердила врач.
- Слышали. – вгрызаясь зубами в персик, подтвердила Дашка. – Микула будет регистрировать. Мы с ним договорились.

Евгения Никитична  задумчиво - вопросительно посмотрела на фельдшера.
Тот согласно кивнул, одновременно пожав плечами,  типа: а что тут поделаешь?  Коли приказали…. Да и с Дашкой спорить….

Таким образом, вопрос с регистратором, был решен. И коллектив с облегчением сел пить кофе.

До начала приема оставалось пятнадцать минут.
 
А надо было еще и проснуться, а не только принести себя на работу.  Так что глоток ароматного, крепкого кофе с утра, был просто не заменим.
Микула, зажмурив от наслаждения, глаза,  сделал первый глоток….
Горячая, ароматная жидкость  чуть обожгла язык, заставляя организм встрепенуться.

Тихие посиделки за столом и молчаливое,  неспешное потягивание густой, черной, ароматной  жидкости, были сродни коллективной медитации, настраивающие на рабочий лад и вызывающие чувство единения с себе подобными, в этом чуждом, а иногда и  враждебном  окружении.
 
До начала рабочего дня оставалось десять минут.
• - сленг.