Откровения экстрасенса. Глава 5. Странная квартира

С детства мне очень хотелось жить " у самого синего моря" и когда в справочнике для поступающих в ВУЗы я нашла приборостроительный институт в городе - герое Севастополе, то сомнений ехать мне в Крым или не ехать не возникло. Конечно, ехать!
 В институт я поступила без труда, потому что школу закончила очень даже прилично, со средним баллом в аттестате 4,75. В то время к полученным на вступительных экзаменах отметкам прибавляли это самый средний балл, и иногда именно от него зависело, станет ли абитуриент студентом или придёт поступать на следующий год. При институте было общежитие, но мои родители категорически запретили мне даже мечтать о моём возможном проживании там. Они были наслышаны о безобразиях, которые творились в некоторых общежитиях и боялись, что их единственный ребёнок собьётся с пути и утонет в пучине разврата.
Родители временно поселили меня в гостинице, благо, в то время это было не очень дорого, немного дороже снимаемой квартиры, а в свободное от лекций время я принялась за поиски подходящего для меня жилья. По совету однокурсницы Гали, с которой мы очень быстро подружились, я отправилась в центр города к доске объявлений, где по проверенным нашими же студентами сведениям часто толкались владельцы лишней жилплощади. У доски объявлений ко мне подошла невысокая молодая женщина и спросила, не желаю ли я снять недорогую квартиру в двухэтажном доме недалеко от института. Через двадцать минут я уже осматривала трёхкомнатную квартиру на улице Супруна. Две комнаты сдавались внаём, а третья с хозяйскими вещами была закрыта. Там на месте оказалось, что Наташа (так звали женщину) родная сестра хозяйки квартиры, а сама хозяйка почти всё время в море и здесь практически не бывает. Трёхкомнатная квартира - это звучало слишком громко. На самом деле комнатушки были маленькие, а сама квартирка располагалась на первом этаже двухэтажного дома послевоенной постройки с частичными удобствами: чтобы искупаться и постирать (стиральной машины не было) нужно было растопить титан дровами. Я понимала, что мои родители не придут в восторг от такой жилплощади, но у меня в запасе было вполне логичное объяснение такого выбора: не надо утром рано вставать, так как до института десять минут ходьбы. Получив от меня пятьдесят рублей, оплату за квартиру за месяц вперёд и вручив ключи, Наташа удалилась, а я принялась более тщательно осматривать свои новые апартаменты.
 С первой же минуты, как только осталась одна, я почувствовала необъяснимую тревогу, чьё-то присутствие, даже страх. Куда бы ни пошла, куда бы ни заглянула, почти физически ощущала на себе чей-то взгляд. Даже сейчас, спустя много лет, когда вспоминаю пребывание в той загадочной квартире, моя кожа превращается в «гусиную.» А тогда? Мне было всего лишь семнадцать лет, я была «комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица!"
 В то время многие посмеивались над рассказами бабушек про «домовых» и «нечистую силу». Многие, да не я. Несмотря на все вышеперечисленные «титулы», самым важным из которых «комсомолка», никогда не отрицала их существования. Если кто-то рассказывал об этом, значит, когда-то сталкивался с ними.
Мне посчастливилось слушать такие рассказы в детстве от бабушки Дуси, маминой тёти. Светлая ей память! Её рассказы, тогда так прочно засевшие в моей детской головке, возможно, уберегли от опасности!
Первая же ночь на новом месте оказалась очень непростой. Я так и не смогла заснуть. Как ни старалась, как ни ворочалась с боку на бок, сколько бы баранов не насчитывала, а сон так и не пришёл ко мне.
После двенадцати ночи я услышала стук в окно. Это был чёткий, но не сильный ритмичный удар через определённый интервал времени. Я испугалась, молнией соскочила с постели и включила свет, но стук не прекратился. Подойти к окну и заглянуть за занавеску побоялась и, обхватив колени руками, устроилась удобнее на диване. В такой позе просидела до рассвета. С первыми лучами солнца стук прекратился.
 Когда совсем рассвело, я выбежала на улицу, нашла окно моей квартиры и попыталась понять, что было причиной стука, но лишь развела руками. Не было ничего такого, что могло его вызвать. Вблизи не было деревьев, следовательно, не было веток. Окно тоже было в полном порядке, без оторванных реечек, которые могли хлопать по стеклу под порывами ветра. Правда, и ветра ночью не было. Мне в очередной раз стало не по себе. Взглянув на часы, быстро переоделась и помчалась на лекции, так как не любила опаздывать.
 После обеда, возвращаясь из института и проходя через двор, я увидела премилую пушистую кошечку и решила приютить её у себя. Да и веселее будет жить в квартире с живым существом. Я вернусь с лекций, а она будет ждать меня. Взяв киску на руки, погладив её и получив в ответ благодарное мурлыканье, я внесла её в крохотную прихожую, которая служила мне одновременно кухней, потому что там стояли газовая плита и холодильник. Едва мы вошли, как кошка неожиданно вырвалась из моих рук, выгнула спину дугой, вздыбила шерсть и угрожающе зашипела. В следующее мгновение она рванулась к закрытой входной двери и стала яростно царапать её когтями, пытаясь открыть и вырваться на волю. Я пыталась успокоить её, говорила ласковым голосом, подсовывала под нос кусочек колбаски, но тщетно! Кошка была настроена решительно и на сюсюканья не поддавалась. В конце концов, я сдалась и открыла дверь.  Мурка пулей вылетела на свободу и помчалась прочь от этого дома.
Жизнь моя постепенно превращалась в ад. Ночи были бессонные, стук в окно не прекращался. Я стала раздражённой, приходила на лекции с опухшим лицом и красными от бессонницы глазами. Частенько засыпала с первой фразой преподавателя, устроившись куда-нибудь подальше, чтобы он не увидел и не воспринял это как неуважение к его предмету или личности. Мои сокурсники посматривали на меня с явным любопытством и недвусмысленно шептались у меня за спиной.
Однажды, промаявшись всю ночь и так и не сомкнув глаз (свет я давно уже не гасила, было страшно), под утро меня вроде сморило, но это продолжалось одно мгновение. Едва я прикрыла глаза, как с ещё большей силой почувствовала чужое присутствие. Настоящий ужас охватил меня в следующую минуту: веки налились тяжестью, а тело словно парализовало. Я не могла пошевелиться, но всё слышала и чувствовала. Это было ужасное ощущение беспомощности и абсолютной безысходности. Я лежала как бревно и пыталась понять, что со мной происходит. Странно, но мозг мой работал отчётливо, и голова была ясной, хотя я не могла пошевелить и ею. В следующее мгновение на левую сторону тела навалилось нечто тяжёлое и пушистое. Я даже слышала какой-то шорох, скорее шумок, похожий на дыхание. Господи, а это что ещё такое? До меня дошло: «Домовой»!  Перед моим взором встало доброе лицо бабушки Дуси и в голове пронеслись её рассказы о домовых, которыми она развлекала нас (это мне так тогда казалось) в детстве. Тогда эти рассказы меня забавляли, и я не раз спрашивала бабушку: "А что делать, если домовой будет меня душить?"
 - Не разговаривай с ним, внученька, и не вздумай спрашивать его к худу или к добру! Промолчи, а будет ещё лучше, если ты прочитаешь молитву.
 - Какую молитву, бабушка?
 - Отче наш. Я тебя потом научу.
Не успела бабушка научить меня молитве. Как-то слишком быстро я повзрослела, у меня появились свои интересы и если я и забегала к бабушке, то больше для формальности, мимоходом. Спрашивала, как здоровье и, получив всегда положительный ответ (бабушка никогда не жаловалась на свои болячки, была очень терпеливой и набожной), отведав пирожков с малиной, бежала дальше по своим важным делам. Почему тогда не подумала, что бабушка не вечна, и овладевать знаниями, которые могут пригодиться в будущем нужно сразу, а не откладывать «на потом.»
И вот теперь много лет спустя я лежала неподвижной колодой, абсолютно беззащитная и соображала, что делать.  Обратиться к Господу так и не выучив «Отче наш»? Попытаться молиться, как смогу, потому как бабушка говорила, что Ему не важно, что ты скажешь, а важно с какими намерениями, и чтобы от всего сердца, но губы мои не поддавались сигналам мозга, а пальцы были так же безжизненны, как и всё тело. Тогда я начала мысленно складывать пальцы в щепоть и так же мысленно осенять себя крестным знамением. Затем всё же начала молиться, как могла в свои восемнадцать лет молиться комсомолка, которая должна быть атеисткой. Должна, но не была. Всё равно верила, хотя открыто об этом не говорила. И в церковь ходила, правда изредка.
Прочитав свою импровизированную молитву, я почувствовала, как кончики пальцев постепенно "оживают". С непомерным усилием начала собирать пальцы в щепоть. Как только сопротивление упало, и пальцы почти сложились, тяжесть слетела с меня и с сильным шумом, напоминающим шум ветра, унеслась куда-то, сильно хлопнув дверью. Только после этого я смогла открыть глаза. Тело постепенно приобретало чувствительность. Я осторожно задвигала конечностями и вскоре с трудом встала с дивана.
 Меня трясло от пережитого страха. Я лихорадочно соображала, что мне делать, куда, а главное к кому бежать со своей бедой за советом и помощью. «Чего же проще, - посоветовали бы мне - сменила бы квартиру, рассказала бы о случившемся друзьям - знакомым.» Всё не просто!
Это было в конце семидесятых, когда ещё насаждались атеистические убеждения и очень исправно функционировали психиатрические больницы. Это сейчас есть Интернет, который битком набит всевозможными свидетельствами о случаях столкновения с домовыми, инопланетянами, привидениями. В то далёкое время мой правдивый рассказ в худшем случае мог отправить меня прямиком в радушные объятия психиатра, а в лучшем, мне бы просто не поверили, сочтя поведанное мной за выдумку.
А тогда, в тот день, когда немного пришла в себя от шока, я решила сделать уборку и таким образом избавиться от неприятных ощущений. Вытерев пыль, взялась за полы, и, подойдя к дивану, уверенным движением засунула швабру глубже под него. В следующее мгновенье я онемела от страха: вместе со шваброй из-под дивана показалась пара моих любимых тёмно-красных босоножек, которые не далее, как вчера днём привела в порядок, положила в коробку и спрятала в шкаф до следующего сезона. Это что, зрительные галлюцинации? Может быть я тихо схожу с ума? А может, страдаю лунатизмом и по ночам достаю обувь из коробок и раскладываю где ни попадя? Всё, хватит себя мучить! Надо действовать и немедленно!
После занятий я подошла к Гале и предложила остаток дня провести вместе, сходить в кафешку, в кино, а потом пойти ко мне и остаться у меня на ночь. Завтра выходной день, можно лечь спать за полночь, а утром выспаться, как следует. Галя с удовольствием согласилась, так как жила в общаге и ей надоела вечная суета её обитателей.
Мы так и сделали: сходили в кино, потом в кафе "Снежинку" на Большой Морской улице, место, любимое молодёжью, а потом поехали ко мне. День был очень тёплый, и я решила совместить приятное с полезным, а точнее постирать постельное бельё и одежду. Уже умело затопила титан, и пока мы с Галей ужинали, вода почти закипела. Я стирала, Галя развешивала во дворе, а ветерок с моря быстро сушил. В итоге где-то к двадцати двум часам передо мной на столе лежала внушительная стопка чистого белья.
Продолжая беседовать с Галей, я тут же гладила его и обдумывала, с чего начать рассказ о странных событиях последнего дня.
Занятая мыслями, я не заметила, как быстро выросла стопка отутюженного белья. Внезапно я почувствовала, как потяжелел утюг, как заломило в суставах рук и как мне захотелось спать. Я взглянула на стрелку часов. Время двигалось к полуночи. С усилием оторвала от подставки ставший пудовым утюг и тут же поставила на место. Я решила немного передохнуть и всё же догладить последнюю простыню.  Выдернула шнур из розетки, подошла к дивану, на котором полулежала одетая Галя и не торопясь курила сигарету, одновременно листая модный журнал. Свет щедро освещал комнату, в которой мы находились, а дверь в прихожую была распахнута настежь.
- Валюша, сейчас докурю и будем спать, да? Что-то меня на сон потянуло.
- Хорошо, я только на минутку присяду отдохнуть и всё же доглажу простыню. Не хочу оставлять на завтра, осталось пару раз махнуть утюгом.
Голова стала вдруг такой тяжёлой, что моя отнюдь не хрупкая шея отказывалась её поддерживать в бодрствующем состоянии. Не раздеваясь, я присела на краешек дивана. Галя отложила журнал в сторону и улыбнулась: "Всё, осталась одна затяжка».  Это была последняя фраза, которую я услышала. Дальше был словно провал, то есть в полном смысле этого слова: провалилась в темноту и отключилась.
Очнулась (именно очнулась, а не проснулась) я утром, когда далеко не первые лучи солнца ласково обнимали город. Мы с подругой были одеты. Журнал валялся на полу, а рядом с ним валялась так и недокуренная Галей сигарета. Она лежала так, как будто её аккуратно положили и не потревожив, дали догореть до фильтра. Пепел застыл ровной палочкой и даже не рассыпался. В комнате так же горел свет, и дверь в прихожую, так же, как и вчера была распахнута настежь. Я взглянула на Галю. Она лежала на спине, неудобно запрокинув голову и если бы не едва заметное движение грудной клетки, то можно было подумать, что она не живая. Подруга внезапно открыла глаза и недоумённо уставилась на меня:
- Уже утро? - она пошевелила головой и приподнялась, - как шея болит!  Ничего не понимаю! Когда я успела заснуть? Даже не разделась. Ты чего это такая испуганная? Ничего не хочешь мне рассказать?
Я смотрела на Галю и не могла решить, как приступить к рассказу о происходящем в этой квартире, а она продолжала засыпать меня вопросами:
 -  Ты думаешь, я не заметила, что ты ходишь вся осунувшаяся и с кругами под глазами? Ты же спишь на лекциях. У тебя кто-то есть? Я была уверена, что мы подруги, а ты от меня скрываешь. Так кто он? Что ты молчишь? Жду объяснений.
 - Галя, - пискнула я и вдруг разрыдалась. Я тебе всё сейчас расскажу, но сначала ты расскажи, что тебе показалось странным ночью. Понимаешь, для меня это очень - очень важно.
Галя внимательно посмотрела на меня и, видимо мой жалкий вид внушил ей сочувствие, которое тут же вылилось в улыбку и объятие.
 - Ну, ладно, слушай! Когда ты присела на диван, то вдруг отключилась. Я испугалась, что тебе стало плохо, и стала тебя тормошить. Ты никак не реагировала. Я трясла тебя за плечи, громко звала, но ты была никакая! Потом прислушалась к твоему дыханию, и оно показалось ровным и спокойным. Тогда я решила погасить сигарету и раздеться. Последнее, что помню, перед тем как вырубиться - я протягиваю руку к пепельнице. Всё, дальше провал. Ты посмотри, а ведь мы могли сгореть! И как пол не загорелся, да ещё журнал рядом лежит, но ей - Богу, я не могу понять, как он оказался на полу. Теперь твоя очередь рассказывать.
 - Галя, прости меня, пожалуйста, но я молчала, потому что боялась, что ты не будешь со мной дружить. Подумаешь, что я не в себе. У меня нет парня, и я не влюблена! Круги под глазами от бессонницы и страха. Тут такое творится, в двух словах не расскажешь.
- Знаешь, что? Давай приведём себя в порядок и попьём кофейку, а потом ты мне всё выложишь, хорошо?
 - Да!
После кофе Галя вынула сигарету из пачки, посмотрела на неё, понюхала и положила обратно.
- Нет, не могу! Как подумаю, что мы могли сегодня сгореть из-за моего курения, то становится страшно. Ну, Валюша, повествуй!
Я кашлянула и рассказала подруге всё, начиная с того момента, как из квартиры сбежала кошка и всё в подробностях до того момента, когда утюг стал неподъёмным и мне захотелось спать. Галя выслушала меня очень внимательно, потом схватила меня за руку. 
 - Пойдём, сейчас узнаем, кто это тут чудит!
 - А куда мы пойдём?
- На Кудыкину гору! Допросим аборигенов. Кто-то что-то наверняка слышал или что-то знает. Вот ты вроде не глупая, а не догадалась поговорить с жильцами дома.
- И о чём мы будем с ними говорить?
- Не мы, а я. Ты стой рядом и слушай!
 Мы вышли из квартиры, и подошли к сарайчикам, которые находились здесь же, во дворе. Возле открытых дверей одного из них стояла старушка и складывала дрова.
- Доброе утро, бабушка, - моя подруга была само обаяние, - Вам помочь?
 - И вам доброе! - улыбнулась старушка так дружелюбно, что её личико стало похоже на печёное яблочко.  Нет, детки, я потихоньку сама управлюсь. Сижу в квартире цельные дни безвылазно, надоело. А тут вроде при деле. Что-то я вас раньше не видела в нашем дворе.
- Мы студентки, снимаем в вашем доме квартиру на первом этаже. Бабуля, а не происходило ли в вашем доме чего-нибудь странного? Не слышали ли чего?
- Не уж - то и к вам приходит?
- Кто? Кто приходит? - помертвев от ужаса, выдавила я.
- Да кто ж его знает, кто! А только люди говорят.  Сама я его не видела, а чувствовала. Наваливался на меня и душил! Я детям своим говорила, а они не верят. Ты, говорят, бабка, на старости лет совсем умом тронулась. Люди рассказывали, что когда этот дом строили, то придавили насмерть одного матросика. Вот он и ходит по ночам да пугает нас, неупокоенная душа. Только девоньки, никому об этом не говорите, а то упекут в сумасшедший дом!
- Спасибо, бабушка! Никому не расскажем, - заверила мы старушку.
- Да-да, кроме бабушки Ули никому! - отойдя на приличное расстояние от бабули, прошептала Галя
 - Бабушка Уля? А это ещё что за персонаж?
- Не что, а кто. Она необыкновенная женщина. Много знает, и многое
может объяснить, а ещё она лечит людей.
 - Врач что ли?
- Знахарка! Лечит людей молитвой. Я о ней недавно узнала, моя соседка по комнате к ней обращалась, и она ей помогла. Я сейчас поеду к ней, возьму адрес и съезжу на Бартеньевку к бабушке, посоветуюсь, а ты сходи в кино, чтобы тут одной не сидеть. Я тебя у кинотеатра встречу и мы решим, что будем делать дальше.
- Спасибо тебе, Галочка! Что бы я без тебя делала?
- Да уж не пропала бы!
- Не знаю, может быть и пропала!
Мы переоделись и пошли на троллейбусную остановку. Я вышла у кинотеатра "Украина", а Галка поехала до площади Нахимова, к причалу. К бабушке Уле нужно было добираться катером, а потом автобусом.
Я взяла билет и прошла в прохладный зал. Смотрела на экран и ничего не видела. События последних суток не давали вникнуть в сюжет фильма. С нетерпением дождавшись конца сеанса, ринулась к выходу и нос к носу столкнулась с Галей.
- Всё, подруга, едем за вещами. Поживёшь у бабы Ули, пока подыщем тебе нормальное жильё.
- А что она сказала?
- Что тебе надо собрать вещи и сматываться немедленно! Я еле её уговорила, чтобы она пустила тебя к ней пожить. У неё в доме ремонт, свободной комнаты нет. К тому же у неё квартиранты живут во времянке, всё занято, но она сжалилась над тобой.  Всё, не будем терять время, едем!
Через два часа мы стояли у дома бабушки Ули. Пока Галя стучала в калитку, я с интересом рассматривала дом за невысоким забором. Это был обычный одноэтажный дом послевоенной постройки, оштукатуренный и побеленный известью. Под небольшими окошками росли цветы. Их было очень много. Аккуратный, чисто подметённый дворик был полностью накрыт навесом из винограда, под которым стоял огромный деревянный стол с лавочками по обе стороны.  Вдали двора хорошо просматривалась так называемая "времянка", в которой, как я выяснила потом, было две комнаты с отдельными входами. В одной из комнат располагалась кухня с газовой плитой, раковина и небольшой столик, за которым впоследствии мы с бабой Улей частенько засиживались за чашкой чая. На стук в калитку и  лай собаки из кухни вышла сама хозяйка. Это была подвижная для своего (около семидесяти лет) возраста и очень приветливая женщина. Она пригласила нас пройти во двор, и мы расположились за столом под навесом.
 - Ну, что, напугали тебя? Мне твоя подруга всё рассказала. Они тебя выживали из той квартиры. Видно ты им мешала.
 - Бабушка, а кто это "они"? И почему они меня выживали?
- Это нечисть, детка! Не понравилась ты им! Видно мало ты грешила в своей жизни вот и не по душе пришлась той компании! Не бойся, всё будет хорошо! Вот тебе травка, носи её с собой и нечисть к тебе не приблизится, да и ты не будешь бояться. Заверни её в кусочек материи и приколи к изнанке одежды. Эту травку дала Луша, это моя соседка. Она знает о травках всё. Я робко протянула руку, взяла маленький пучок сухой травы и осторожно понюхала. Травка издавала едва заметный аромат, похожий на полынь.
 - Бабушка, а можно я поживу у Вас, пока подыщу квартиру?
- Да тесно у меня! Много народу живёт. Я с дочкой, зятем и внучкой в доме, а ещё в двух комнатах квартиранты живут. Ну да ладно, пущу тебя в дом, кровать свободная есть. У меня внук мой Стасик до недавнего времени жил, но вот месяц назад уехал на Север к родителям. Приехал ко мне после Армии, устроился на завод, пожил больше года, а тут надумал вернуться домой.  Ну что ж, вольному воля! Поживи у меня, а я тебе сама подыщу комнатку у своих знакомых.
Так я познакомилась (конечно, не случайно!) с удивительной женщиной, которая и вправду быстро решила мою проблему с жильём. Она нашла мне комнату у очень добрых людей на соседней улице.
Каждую неделю я навещала бабушку Улю, подружилась с её семьёй и искренне полюбила их. Мне очень нравилось сидеть где-то в уголке, слушать их рассказы и иногда вставлять слово - другое. Я отдыхала душой в этой семье. Вскоре ко мне приехали мои родители и пожив со мной недельку, убедились, что их любимая дочь окружена надёжными прекрасными людьми. Через полгода от бабушки Ули съехали квартиранты и я, к огорчению хозяйки комнаты, с которой мы очень ладили, перебралась к ней под крылышко.

Автобус тряхнуло. Послышалась приглушённая брань водителя и все пассажиры как по команде посмотрели в окна. На счастье, ничего страшного не случилось. Водитель впереди идущей легковушки внезапно затормозил, но наш водитель среагировал мгновенно и обошлось без столкновения. Я вернулась в реальность и с нетерпением ждала своей остановки.
Пассажиров в автобусе заметно поубавилось. За одну остановку до моей, почти одновременно с захлопывающимися дверьми, в салон ворвался мужчина лет пятидесяти. Он огляделся и нашёл одно-единственное свободное место возле весьма, как модно сейчас говорить, корпулентной дамы. Мужчина, со вздохом облегчения опустился на сиденье, с удовольствием вытянул ноги и в предвкушении сладкой дрёмы прикрыл глаза. Почему бы не расслабиться по дороге домой? Двойная польза: и время пролетит и отдохнуть немножко можно.
Так вот, едва мужчина опустил веки, как толстуха из недр необъятного размера кардигана (в такую-то жару!) ловко извлекла мобильник и набрала номер.
 - Алло, - пронзительно выдохнула она в телефон.
Все пассажиры автобуса были вынуждены слушать бесконечный монолог дамы, потому что после того, как ей ответили, она не дала своему невидимому собеседнику даже слово вставить. Я не вникала в суть её болтовни, а заинтересовалась реакцией бедолаги, который имел неосторожность сесть рядом с ней. На его лице отобразилось такое неподдельное отчаяние, что стало жаль его. Что касается меня, то я очень обрадовалась, когда автобус подъехал к моей остановке, потому что окончательно освободилась от назойливой трескотни. Наверное, все оставшиеся пассажиры наизусть выучат рецепты от кашля и узнают о всех болячках дамы и её собаки.
Всё, на сегодня воспоминаний достаточно! Главное, не проговориться Стасу, что я сегодня вернулась к старому занятию. Ему это не понравится! Тем более он меня предупредил, что мне не стоит возвращаться к тому, от чего когда-то с трудом ушла. Разобраться в себе – да, разложить по полочкам – да, но не заниматься предсказаниями. Всё, сейчас сделаю невинное лицо и предстану перед мужем!
Но не тут-то было! Как только поднялась на свой этаж, увидела такую картину: дверь квартиры напротив была открыта, а поперёк двери головой на лестничную площадку, а всем остальным в квартире, лежал и громоподобно храпел пьяный в стельку не кто иной, как мой соседушка Лындин. Возле его тела беспомощно суетилась Жанна, пытаясь за ноги втянуть мужа в квартиру. Я бросилась на помощь:
  - Жанна, вы же голову ему разобьёте об порог.
 - Ну и пусть! Сил моих больше нет, - зашмыгала носом соседка.
 - Я позову мужа, и он поможет Вам.
 - Нет-нет, умоляю Вас, только не это! Мне и так стыдно. Такого позора ещё не было.
 - Ладно, давайте сделаем так: Вы приподнимите мужа за плечи, а я буду тащить его за ноги.
На счёт раз, два, три мы переместили бормочущего Лындина в прихожую.
 - Жанна, - не выдержала я, как Вы терпите весь этот ужас? Вам не надоело?
 - Да мне жить не хочется, так он меня замучил. Гера, когда трезвый, такой хороший и любит меня, а как напьётся, так кулаки распускает.
 - Вы пробовали его лечить? Надо же что-то делать!
 - Какой там лечить! Я как-то заикнулась об этом, так он мне чуть шею не свернул. Господи, если бы только нашлось средство, которое может помочь ему.
 - Видите ли, Жанна, проблема в том, что он не признаёт себя больным и не желает лечиться. Если бы узнать причину почему он пьёт, тогда можно было бы понять, какого рода помощь ему нужна.
 - Причина одна: у нас нет детей и, наверное, никогда уже не будет.
Я посмотрела на соседку: здорова, будут дети, но ей ничего не сказала. Посоветовала не трогать мужа до утра и поспешила домой.
Значит, нашего соседа зовут Гера, то есть Герман. Сейчас скажу мужу, а то мы всё Лындин, да Лындин.
 Едва я переступила порог квартиры, как услышала радостный возглас Стаса: «Ура! Мама дома!  Мы голодны, как тысяча чертей!»
 - Погодите, как? А торт?
- Приказал долго жить, - опустив глаза, виновато прошептал муж.                (Продолжение следует)