Майская проза жизни. Сборник 2018

Проза жизни в мае


32.ИР.05

Жизнь в своём мире.

В каком мире мы живём?! Ответ на этот, в общем-то, риторический вопрос имеет очень  важные последствия. Более того, когда возникает потребность ответа  на него, это признак того, что  человек находится на очередном этапе выбора пути.

Для меня очевидно, что каждый человек живёт в своём индивидуальном, персональном мире. Насколько он  построил свой мир сам, настолько же он может управлять своей жизнью в нём сам. Часть «своего» мира человек получает от своих родителей, в основном построением мира ребёнка занимается его мать. Потом  уже человек может сам строить и перестраивать свой мир. «Я сделал себя сам», - это именно о построении своего мира. Но насколько «сам» всё делает человек, это ещё вопрос.

Социальную жизнь в различных её аспектах никто не отменял. И различные организации, формальные и неформальные оказывают тоже большое влияние на построение «своего мира». Главное  своё влияние они пытаются оказать на человека с помощью «чувства вины» и «чувства долга». Особенно преуспели в этом религиозные деятели, человек, с точки их зрения, грешен изначально, то есть виновен. И только искупление этой вины, покаяние, даёт надежду на радостное будущее. После смерти, разумеется. А жизнь надо посвятить либо искуплению «изначального греха», либо «выполнению своего долга». Как же иначе?!

Мужчина почему-то «должен» всем женщинам, особенно на 8 Марта, женщина, почему-то «должна» своим детям и семье. Все вместе «должны» государству, причём часто в прямом смысле этого слова. Ученики «должны» учиться,  получать образование. Укреплять в себе, формировать «правильным образом» чувство вины и долга перед кем-то. Кто кому  должен – это главный и наиболее существенный вопрос в жизни современного человека.

С банками понятно, если взял денег у них, то, разумеется,  должен им сразу. А вот даже с родителями уже  проблемка. Когда те заводят детей, то их не спрашивают о согласии. Даже воспитывают согласно своему разумению. И это нормально. Ненормально, когда различные ювенальные органы лезут в этот процесс. Эти-то куда, их-то кто звал? Но к моменту совершеннолетия дети обычно уже внутренне определяются по поводу того, кто кому должен. Иногда и значительно раньше определяются. Тут важно понять, должны ли дети родителям, или родители детям?! В любом случае, кто-то кому-то должен, особенно в нашем обществе.

Классические жители «западной цивилизации» не любят быть должными ни родителям, ни детям. От долгов банкам труднее отказаться, банки очень уж хорошо умеют сделать так, что будешь им должен до  самой смерти. Зато, если ты принадлежишь «западной цивилизации», то ты должен разделять её ценности и взгляды на мир. А этот долг всем долгам долг. Многие, даже  проживающие « на западе» не собираются отдавать этот долг гостеприимному обществу. Но если сами не отдадут, то будут отдавать их дети этот долг, разделят «ценности», с помощью образования, ювенальной юстиции  и банков «выбьют» из их семьи и рода  этот долг.

Вот и протестуют многочисленные радикалы на западе против этого «долга», а заодно и против всех остальных мерзких долгов. Понимаю людей, даже радикалов. Они не хотят платить долги, это тоже нормально.  А легче всего не платить долги, разрушив систему. Нет системы, нет долгов ей! Это же давно известно, вот и возникают многочисленные террористы. Хотя, как правило, люди, осознано идущие на террор, тоже имеют «долги», но другой системе. И та от них тоже требует «выполнение долга». Других вариантов принудить людей на противоестественное поведение нет. Выходят они из подчинения системы без долгов. Сами своёй головой и в своём мире живут.

В связи с развитием интернета, индивидуальных гаджетов и информационных технологий человек получил возможность более  сильной индивидуализации, чем раньше. И более для непосредственно окружающих его людей скрытой, но полностью открытой для «хозяев» информационных площадок, социальных сетей. Там есть свои «долги», главный из которых постоянно присутствовать и принимать участие в жизни «информационного сообщества». И законы «жизни» там немного отличаются от «реальной».

Хотя какая жизнь реальна? Какой мир настоящий?  Оказывается, всё очень просто. Для сознания человека реальным является тот мир, которому он уделяет внимания. Он может уделять внимание многим мирам. А насколько это соответствует мирам окружающих его людей, это второй вопрос.  Те же тоже живут где-то там в своих мирах.  И пересекаются только в тех вопросах, которые  возникают резко и очевидно. Например, в вопросе, почему посуда  не мыта ещё?!  И когда находится такой вопрос, то с помощью чувства долга и чувства вины пытаются его решить. И с тем или иным успехом решают эту проблему.

Мир денег, долгов и вины силён. Он занимает умы  большинства людей на планете, но не всех. Есть такие хитрецы, которые живут в иных мирах. Это совсем не по вкусу многим,  это не типично, это возмущает. И против таких людей, так или иначе,  пытаются выстроить контригру. Вернуть их «на Землю». Но это только игра разума, ведь все  люди обладают личными мирами. И если у кого-то его личный мир полон борьбы за выживание, то это его личные проблемы. В «западной цивилизации» есть великолепная фраза: «это не моя проблема». Таким образом человек пытается не получить очередную порцию  эмоций для стимулирования своего «чувства долга» и «чувства вины». Ведь у него, как правило, уже есть долги перед банком, ему и так жить тяжело, зачем ему в его собственный мир пускать чужие проблемы?!

И жизнь  многих людей безрадостна, бесперспективна, поганая такая жизнь. Вся в долгах и в  навязываемой вине. Вот и отвлекаются   от неё наркотиками и алкоголем, виртуальными играми и конструированием личной действительности. И очень многие хотят  путешествий, смену внешних декораций, при неизменном внутреннем мире. И жить,  на какое-то время, становится легче. Хотя в мир долгов и вины приходится возвращаться. В мир проблемных детей и родителей, не соответствующих своим образом жизни твоим личным представлениям. Более того, мучащим тебя, чувством вины и долга.

А я живу в мире, где нет, или почти нет чувства вины. Не нужно оно мне. Хотя многие, очень многие, хотели бы, чтобы я чувствовал вину, или хотя бы признал её наличие. А у меня не получается это почти никогда. Ведь это неприятно быть виновным, вот и не хочу  я слушать аргументацию людей, пытающихся доказать мне, наличие вины в моей жизни. Пока  не получается у них ничего, но, может быть, и получится когда-нибудь. Мир боли  и вины силён. А может быть, в моём случае, и обойдётся как-нибудь.

И ещё в моём  мире нет моего долга делать что-нибудь для кого-нибудь. Не должен я никому ничего. Хотя банки пытаются меня время от времени снабдить очень выгодными кредитами и сделать должным. Но пока более-менее балансирую. С государством тоже более-менее разбираюсь. Хотя любое государство умеет эффективно делать человека должным. Рано или поздно взыщет твои долги. Но, может быть, но в случае смерти долги переходят детям по наследству?! Хотя в случае с государством всё неопределённо всегда.  Думаешь, что не должен, а потом штраф за нарушение правил дорожного движения. Сильно государство. С людьми легче, с людьми часто бывают взаимные долги и взаимозачёты. Да и разборок на эту тему я не боюсь. Опыт есть, разберёмся!

Но жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, и у меня даже нет такой цели. Просто, когда я имею возможность, то я что-то делаю для других. Я ничего никому не должен, но если имею возможность и желание, то мне приятно что-то сделать для другого человека. А вот если я, с точки зрения абстрактного человека, должен что-то сделать для него, то тут проблема. Делать сразу почему-то ничего не хочется, да и возможности почти нет. Дел своих очень много почему-то возникает, и очень важных.

Иногда люди просят меня что-то сделать. Мне это очень приятно, мне радостно, что я кому-то зачем-то нужен. Не должен им ничего, но имею возможность помочь в чём-то. Как правило, я это  делаю, но есть одна проблема – сроки. Ведь я делаю, когда сам это сделать захочу и буду иметь возможность. Но ведь если смогли обратиться с просьбой, как правило, ждут немедленной реакции. Ведь это так трудно попросить, все же такие гордые и самостоятельные! Так что просят редко почему-то. И я очень редко кого-то о чём-то прошу, я ведь тоже очень гордый и самостоятельный. Считаю, что если к кому-то обратился с просьбой, то даю этому человеку возможность  что-то сделать для меня без чувства вины и долга. Просто, по доброте душевной.

И ещё, если я не пою утром радостные песни, то  мой мир, где я живу, требует  корректировки. Или смены внешних декораций.  Значит, я неправильно как-то живу в своём мире, безрадостно. А это глупо и бесперспективно. Ведь зачем  человеку жизнь, если она не приносит ему радости? А ссылаться на какие-то внешние обстоятельства всегда можно. Но в них ли дело?

Вообще, если разобраться, в странном мире я живу. Но почему он странный? У меня за окном светит сейчас солнышко, поют птички. Более-менее тепло. Соседи через улицу режут металл. Расцвели  уже целых два тюльпана. В доме совсем нет колбасы, зато во дворе очень много есть дел. Если будет возможность, то их буду делать, ведь это приятно, если есть возможность и желание. Желание уже есть, так как  наводить порядок приятно, всё становится ещё лучше. Красивее и радостнее.  А что человеку для счастья нужно?! Иметь возможность и желание жить в радости в окружении красоты. Или я не прав, и в чём-то ошибаюсь?!





33.КР.05

Камчатские рассказы.
Моя маленькая причастность.
Знамя Победы над Приморским.

В конце апреля 1980 года было ещё много снега в окрестностях Приморского (Петропавловска-Камчатского-50, сейчас Вилючинска).  Не знаю, кто это придумал, но 27 апреля, в воскресенье, большая группа лыжников пошла на «покорение» вершины Колдун. Главными для меня там были Котова Галина Петровна и Мигачёв Валентин Иванович – наши тренеры. За ними и шли в полном составе наши лыжные секции. Были ещё из взрослых какие-то люди, но в памяти осталось только то, что у некоторых из взрослых в рюкзаках были неудобные и громоздкие металлоконструкции.

Более массового лыжного мероприятия на моей памяти не было.  Было решено отправляться от дороги, недалеко от магазина Вилюй, напротив кочегарки, и идти по хребтам сопок. Или по перевалам, или по верхней части, если у сопок есть перевалы. Там был наст покрепче, и, по идеи, идти было легче.

Пока  цепочка лыжников неторопливо  начинала движение, я умудрился потерять сознание. Никогда ни до, ни после, в моей жизни не было столь удивительного происшествия. Верхней частью лыжной палки я дал сам себе подложечку, в район шеи. И упал в снег, хотя в сознание пришёл очень быстро, ведь лежать  мордой в снегу не очень-то и приятно. Зато, какие волшебные цветные круги плыли у меня перед глазами! Наконец-то  я их увидел, а то читал только раньше: «у него круги поплыли перед глазами», а настоящих, хороших и цветных  кругов никогда не видел.

Хотя мой странный поступок слегка обеспокоил Галину Петровну, но при осмотре моей довольной морды лица, пребывающей в какой-то возвышенной эйфории, она не обнаружила необходимости в медицинской помощи. Да её и не было, никакой необходимости. Хотя выражение на этой самой морде было диковатое и странное.  Очень уж задумчиво Галина Петровна смотрела на меня. Но я не собирался отказываться от ещё не начавшегося похода, цветные круги перед глазами  - это не причина. Правда, при падении разбился мой термос с горячим чаем. Но оставались ещё бутерброды. Я выбросил уже ненужный термос, без него было удобнее идти, а  провести двенадцать часов без питья для меня и сейчас вообще не проблема. И тогда это тоже было абсолютно несущественно.

Шли долго. На наш Приморский открывались довольно-таки необычные виды. Вместо термоса надо было взять фотоаппарат, но как хороший исполнитель, я взял термос и бутерброды, согласно команде тренеров. А про фотоаппарат  даже и не подумал. Обычно, фотографии Приморского в те  времена делали с Колдунихи или с Сигнальной сопки. А  тут был иной необычный ракурс.

Когда топчешь снег, а не бежишь по хорошо накатанной  лыжне, обычно больше устаёшь. В нашем походе лыжню не утаптывали специально, даже во многих местах были различные варианты продвижения вперёд. Я шёл ближе к хвосту цепочки, и мог выбирать более удобные варианты. Хотя двигались мы довольно-таки медленно. Медитация при  катании на лыжах всегда присутствует. Признавай это или не признавай. Так же как и особый режим функционирования организма.  Кое-кто называет такой вид медитации динамической. Так что я был, как и другие участники похода, в изменённом состоянии сознания. Светило солнце и было хорошо.

Но вот мы и добрались до вершины Колдуна. На его  вершине уже монтировали сборный флагшток. Он был изготовлен у нас на  судоремонтном заводе. Неудобные металлоконструкции были доставлены на место назначения взрослыми и превратились в флагшток. Его укрепляли камнями, и какими-то растяжкам. Основная масса  народа стала есть бутерброды, принесённые с собой,  и пить чай. Время уже было послеобеденное. Я грустно и без аппетита пожевал застывшие бутерброды, не тащить же их обратно?! Кто-то угостил тёплым чаем.  Было холодно. Дул ветер, хотя солнышко и светило, но мы были неподвижны.

Наконец флаг  был закреплён на флагштоке. Он был очень большой,  но сразу же развернулся на  ветру. Все закричали ура, и была дана команда спускаться. Мы ринулись вниз по склону. Надоело уже торчать на ветру! Сразу стало веселее, при спуске каждый выбирал себе маршрут сам, как ему удобнее. А оборачиваться назад было некогда и небезопасно. Никто не хотел ткнуться носом в снег.  Довольно-таки быстро я оказался у больницы, снял лыжи и пошёл домой. Поход для меня был завершён.

Дома я нормально поел и выглянул в окно. За окном был привычный серо-белый пейзаж, вид на Колдуниху и Колдун. Ярко светило солнце и красный флаг был отчётливо виден на фоне голубого неба. И я там тоже был, совсем ещё недавно.  Несколько раз за день я смотрел в окно на красный флаг. И на следующий день тоже. Как он там, на вершине?! Там же ветер и холодно! Но ветер, постоянный ветер, на вершине держал красный флаг в развёрнутом состоянии.

Иногда причастность, простая причастность к событию, делает жизнь человека более значимой. Воевавшие в Великой Отечественной Войне все были причастны к Победе. И трудившиеся в тылу тоже были причастны. А вот поколения, пришедшие  в жизнь после неё, свою причастность могли ощутить только через родных и близких. Через книги и воспоминания участников тех событий. Через знания и память, через свои поступки.

В 1945, 1946, 1947  праздновали 9 Мая. Очень близко была война, очень важна была победа в ней. А потом как-то перестали. Ещё был праздник 2-3 сентября –День окончания Второй Мировой Войны и Победы над милитаристской Японией. Учреждён 3 сентября 1945 года.  Но его тоже перестали праздновать. А в 1965 году по инициативе Брежнева, опять 9 Мая стал Праздником. Брежнев был причастен к той войне, не мог забыть о ней.  С 1975 года стали уделять особое внимание ветеранам.  Я помню, как это обрадовало многих из них. Вспомнили и об их причастности на государственном уровне.

Возродились Парады на Красной Площади. И каждый, принимавший в них участие, или смотревший их по телевизору, подтверждал свою причастность к Победе. Пусть не непосредственную, а опосредованную. Ведь в каждом из нас есть гены народа, победившего в той Великой Отечественной Войне. И даже простое осознание этого факта делает нас причастными. А поступки, участие в праздничных мероприятиях,  делают нас причастными  ещё больше.

В 1991-94 годах парады в Москве не проводились, убивалась причастность. Более того, Борис Ельцин  9 Мая 1996 года сказал, что парад на Красной Площади будет проводиться последний раз. Помню, как покоробили меня эти слова. Кто он такой, что бы лишать весь народ причастности к Победе? Хотя в 1997 году отказался подписать законопроект одобренный Госдумой о внесении 3 сентября в дни воинской славы, как даты Победы над милитаристской Японией. Был президентом тогда, мог.

Но «ельцины» приходят и уходят. Причастность или непричастность к тем или иным событиям – это личное дело каждого.  К примеру, Сахалинская областная государственная дума не успокоилась, и ещё  три раза вносила опять  законопроекты о «3 сентября» в 2000, 2002, 2003 годах. И ещё много чего делали! Причастными к  победе над Японией считали себя жители Сахалина и Курильских островов! И только в 2010 году  добились своего. И другие граждане нашей страны помнят свою причастность. Парады Победы опять идут  на Красной Площади.

Хотя уже очень мало осталось ветеранов, но причастность стала ярко осознаваться многими.  И уже  «Бессмертный полк» идёт по всей России. Самая настоящая причастность к Победе, выраженная в действии.

А 9 мая 1980 года Знамя Победы трепетало на ветру над Приморским. Так мы, его жители, отмечали 35 годовщину Победы. И  не важно, что я тогда не думал о своей причастности к ней. Важно было для меня то, что я тоже принимал своё маленькое участие в поднятии красного флага над Колдуном, где он стал Знаменем Победы.  Ведь ознаменовать эту славную дату мы и отправились ещё в апреле. Подняли знамя народа-победителя. А сейчас,  реет ли Знамя Победы над Вилючинском?! Над Колдуном?! Хотя  это не так уж  и важно, поступки могут быть различными, главное – причастность.


34.ИР.05

Странные происшествия в Белоруссии и России.

В конце апреля 2018 года я совершил странный поступок. Его последствия ещё не вполне мне ясны. Но то, что они уже есть и ещё будут проявляться – уже очевидно. Почти весь апрель я провёл в Белоруссии. Так получилось, хотя обычно в середине апреля начинается мой «Тюльпановый дозор», сидение на даче и за тюльпанами надзор. Очень поздно наступила весна в России, и  первый тюльпан расцвёл у меня только третьего мая. Но речь сейчас не о тюльпанах, а об иных личностях.

С этой странной компанией я познакомился совсем не случайно. Я был просто обречён на знакомство. Они жили там, куда я приехал, и задержался почти на месяц. Местные, куда от них денешься? Сначала приглядывались друг к другу, потом мы беседовали время от времени, а потом стали друзьями – товарищами. А когда я собирался возвращаться в Россию они, почти все, захотели ехать вместе со мною.

Это было странно, хотя я к ним очень сильно привык и тоже хотел продолжение тесного общения. Даже приглашал к себе пожить, на дачу. А то им в городе было душно и пыльно, да и мне на даче порой не с кем было перекинуться добрым словом даже. Злым словом можно перекинуться с соседями, это просто. Такие вот дела. Долгих сборов не было, мне даже показалось, что они всю жизнь ждали этого момента. Момента отъезда с их родины, из Белоруссии. Хотя утверждать, что появились они все дружно на свет именно в Белоруссии  я не могу, но, точно, большую часть своей жизни провели безвылазно там.

-Поедим мы с тобой, натерпелись уже тут, - сказал самый старший и самый здоровый из них.
-Мальчику давно пора мир посмотреть, - добавила симпатичная молодая мамаша с симпатичным ребёнком.
-Надо сразу обустраиваться в России, пока мы молодые, -вторила им молодая пара.
- А мне, может, рану на голове залечат, в России ведь лучше медицина, чем в Белоруссии, - добавил ещё один из компании.
- Да мне-то что, машина большая, всех заберу! –Гостеприимно  отвечал я. На даче поживёте, лето ведь. Тюльпанами полюбуетесь.
-Не могу я уезжать, хотелось бы, но не могу. Здесь много дел. – Выступил в свою очередь в беседу ещё один матёрый товарищ.
- И я останусь. Друга бросать не могу. – Это высказался  симпатичны папа малыша, собиравшегося вместе с мамой начать осматривать мир, начиная прямо с России.
- Я еду. –Решительно высказался мелкий, но решительный товарищ, слегка взъёрошенный и боевой.

Поехали с раннего утра. Ближе к границе, среди моих попутчиков началась какая-то странная возня. Здоровяк, оказывается, много где побывал, и много чего знал про различные границы. Он предложил всем пересечь границу в багажнике, спрятавшись под пакетами. Мелкий и нахальный сразу отмёл это предложение.

-Перкосрак от погранцов не будет прятаться. Свои ребята. – Заявил он, и нахально залез на сидение рядом с водителем.
- Паспортов у нас нет, надо прятаться. – Авторитетно говорил  здоровяк. – Не пустят иначе в Россию. Да и водителя накажут за нарушение административных правил.
-А разве Россия и Белоруссия не одна страна? – Удивился я.
-Страна-то вроде бы одна, а без паспорта нельзя через границу.- Продолжал свою линию здоровяк. – Скажешь, что мы соврали, если возьмут нас на границе, что соврали, будто есть у нас паспорта. Меньше штраф будет. А вышли мы все из леса у дороги. Попросились довезти до границы только. Ну и заснули. А ты забыл, где граница.
-В багажник под пакеты не пущу! Малышу и молодой мамаше не место в пластиковых пакетах! – Решительно ответил я. – Если спросят, что в багажнике, то что я отвечу? Тела в пакетах?
-Не хочу в багажник, - захныкал малыш.
-Вот так и ори, если остановят, что в туалет хочешь, - поучал здоровяк, а ты, мамаша, спрашивай, где ближайший туалет! Пограничники не любят орущих детей, которые  хотят в туалет. Быстро их отпускают.
- Ладно, вот вам куртка и одеяло. Можете укрыться на заднем  сидении, типа заснули. И орать не надо. – Умно придумал я.
-Если что, я бегу обратно в Белоруссию. Прорывался ужераньше, плечо даже порвали. Отсижусь дома, это лучше чем штрафы платить! –Здоровяк  был настроен решительно.

Я, конечно же подозревал, что что-то не так с этой компанией. Как-то уж они с очень большим интересом отнеслись именно ко мне и моей большой машине. Документов у них не было вообще! Вот так номер они выкинули. С другой стороны, меня никогда ещё не останавливали на российско-белорусской границе. Никогда. Может быть, и на этот раз проскочим? А вот и граница. Остановили первый раз. Попросили паспорт показать. Показал. Машина с московскими номерами, паспорт с древней московской пропиской. Сам я абсолютно спокоен.

- Что везём в багажнике? – Поинтересовался вежливый пограничник.
- Ничего в багажнике не везём. Вернее, обычную ерунду везём. – Ответствовал я.
- Доброго пути.

Самое интересное, что  гордо сидевшего на сидении рядом со мной Перкосрака пограничник даже паспорт не попросил показать! Своих они что ли чуют? Или просто не заметил?! Долго ещё, опасаясь камер видеонаблюдения, сидели тихо белорусы под куртками и одеялами на заднем сидении. А Перкосрак, молчавший до границы, теперь разговорился. Он рассказывал, как служил в спецназе, в Советском Союзе. И хотя погранцы это не спецназ, но свои, крепкие ребята.

Постепенно  белорусы вылезли из под одеяла и с интересом смотрели на окружающий мир. Мир был менее зелёным, чем на их родной земле. И чем ближе мы подъезжали к Москве, тем всё менее зелёным становился мир. А лица у этой публики становились веселей.

-Документы у тебя на даче часто проверяют милиционеры? – Деловито поинтересовался здоровяк.
-Ни разу не было такого, -ответил я.
-Это хорошо!

Я не знал, хорошо ли это или плохо, но здоровяк, видимо, знал. Приехали мы ко мне на дачу без лишних приключений, хотя по дороге их звали остаться у себя добрые сердобольные  люди. Место где жить предлагали. Но белорусы решили держаться крепкою кучкою. Они мне нравились, так как были деловиты, не многословны, аккуратны в быту. Помогали мне по хозяйству чем могли, но с территории дачи нос не высовывали. Через неделю  старший белорус начал со мной беседу.

- Ксивы нам надо. Без ксив  заработать не сможем.
- А как дома жили без документов? –Спросил я.
- Там каждая собака и кошка нас знала.
- Что делать собираетесь?
- По ярмаркам и выставкам работать будем. Ну, ещё я строить могу.
- Паспорт сложно сейчас сделать.
-Да просто ксивы сделай.
-Хорошо. Но деньги на фото и ксивы тоже нужны.

Белорус развязал узелок, вынув его из огромной барсетки. Там было достаточно денег. Как я раньше не заметил его сумку-барсетку? Что в её огромном нутре ещё хранится?

-Ещё есть кое-что на продажу. Да и из Белоруссии могут передать, в крайнем случае, деньжат. Делай всем ксивы!
- А имена, какие у вас имена?
- Имена наши слишком известные в Белоруссии были. Пусть будут теперь в России новые имена. Я – Бульбаш,  мадам у нас Пикулик, её малыш – Лютыч, в честь его папаши назван. Тыч – так зовут папашу. Молодёжь  у нас  имеет имена Вавёрка и Вишна. Ударенный головой Рома. А в Белоруссии остались Лукаш и Тыч.  Перкосрак же он и есть Перкосрак, он новое имя ни за что не возмёт. Вот такие у нас имена.
- А фамилии?
-Фамилию твою возьмём. Ты не против?
- А отчество?
-Белорусычи мы все.  Только Перкосрак потомственное отчество имеет. Он – Ульяныч. Да и Лютыч хочет быть Тычечем. Лютыч Тычич. Звучит?
-Звучит.
- Будут ксивы, в партию вступим тут, Единая Россия называется, правильная вроде бы партия, правящая. Ты сам там?!
- Нет. Я сам беспартийный. Ваше дело куда вступать,  хоть в  Коммунистическую партию вступайте, хоть в Либерально- демократическую.
-Добре. Обмеркуем варианты.

На том и порешили. Ксивы буду им делать, в моей семье прибавилось бойцов. Рано или поздно Тыч и Лукаш тоже решаться приехать. Пикулик уже спрашивала меня, когда мой следующий рейс в Белоруссию. Им всем нравится у меня, и я к ним уже привык. И мне абсолютно не важны причины их перемещения в Россию, не важны их разборки в Белоруссии и сложности с самоидентификацией.

Мне важно, что медведей в России стало больше, и они очень симпатичные. И у них есть конкретные планы на жизнь в моей родной стране, а как страна сейчас теперь называется уже тоже не особо важно.  Моя Родина – Советский Союз, и живу я на  своей Родине, как и медведи. У нас своя медвежья цивилизация. Медвежья партия, и даже премьер министр из медведей.

 Да, информация для тех, кто не в теме. Перкосрак, Тыч, Лукош, Вавёрка, Вишна, Пикулик, Лютыч, Бульбаш и Рома – плюшевые мишки. Очень они симпатичные. И  их лица смотрят на меня с надеждой. Личности они, хоть пока и без документов. И говорят они со мной, и я с ними, это же нормально?! Говорить с кошками, собаками, детьми и мишками?! Или это только игры разума и сознания?!


35.ПР.05

Смена поколений на переславской земле.


«Родственник ничем не отличается от
любого чужого человека. Только ты знаешь его
немного лучше. А всё остальное так же.
Дружить и общаться с ним ты не обязан, ты ему
ничего не должен. Сосед часто важнее, он всегда рядом».

Суровая и  мудрая мысль Бориса Ивановича Смирнова

Для меня Переславль-Залесский  - это отдельная культура  жизни. Его землю и окрестности города всегда я называю именно «переславские» земли.  Не московские, не ярославские, не подмосковные, а именно переславские. В каждом городе с богатым историческим прошлым есть своя особенность, свой колорит. Я не восхищаюсь Переславлем-Залесским, но и не унижаю его. Он такой, какой он есть, и я принимаю его таким, со всем хорошим и плохим. В этом городе родилась моя мама, мои два  родных дяди и одна тётя. Двоюродные братья и  двоюродная сестра.

В этом городе пока ещё стоит дом, который построил мой дедушка на Кошелёвской улице, и не засыпан ещё колодец выкопанный там же. Я посчитал, что  в общей сложности я  прожил на Кошелёвской улице почти три года моей жизни, причём летом. А летом жизнь особенно активна и интересна. Я с Кошелёвки тоже.

На переславской земле похоронены моя бабушка, дяди, двоюродный брат, двоюродная племянница и более дальняя многочисленная родня. И никуда они с этих земель уже не денутся, останутся в них и с ними навсегда.

Мой дедушка, Иван Матвеевич Смирнов привёз в Переславль-Залесский мою бабушку Марию Фёдоровну Смирнову, построил дом, родил детей и погиб, как миллионы других на Великой Отечественной Войне.

Бабушка, вышла за него замуж вопреки воле своих родителей. Она была уже в религиозном браке, но  детей там не было, как и любви. Когда же РСФСР жёстко потребовало государственной регистрации браков, то дедушка Иван предложил бабушке Марии зарегистрировать брак с ним. Что та с удовольствием и сделала. А когда это произошло точно, мне неизвестно. Но сразу же после этого события бабушка и дедушка уехали  жить в Переславль-Залесский. Такие вот мои сведения.

Указ об обязательной  повторной государственной регистрации браков был принят новой властью ещё в 1918 году, но особо не соблюдался. До этого браки заключались в церкви.  А жёсткий порядок в этой сфере общественной жизни был наведён повсеместно за 1926 год к моменту принятия КЗоБСО 1926 года. Кодекс  законов  «О Браке и Семье» вступил в силу с 1 января 1927 года. Первый же ребёнок Анна Ивановна  родилась 27.12.1927.

Жили они хорошо и счастливо, так, по крайней мере, мне кажется. Прошлое часто рисуют в романтических тонах, но тут я вижу обычный труд, рождение и воспитание детей. Обычная нормальная жизнь, прерванная войной. Дедушка, по моим сведениям, был санитаром. А санитары, на поле боя, часто погибали. У меня нет сведений о том, где погиб дедушка, где он похоронен. Я слышал разные версии, но документов не видел.

Бабушка же вырастила детей, растила внуков, замуж больше не вышла. Меня лично она недолюбливала, я был  «круговой», по её словам. И ещё совершенно не послушным. Но бабушка была доброй, а я не требовал всеобщей  любви, мне хватало любви моих родителей и сестры. Так что отношения мои с бабушкой были нормальные и почти бесконфликтные. Бабушки не стало в ноябре 1986 года. Так ушло первое поколение моих прямых родственников с переславской земли в неё.

А дети бабушки и дедушки активно жили своей жизнью. Моя мама Клара Ивановна жила в те времена на Камчатке. А до этого поколесила по стране. Красноярский край, Кубань, Тверская область, Волгоград, Курильские острова  были для неё совсем не абстрактными географическими понятиями, а нормальным местом жительства. Она жила в Советском Союзе, в Российской Федерации.

Братья мамы, дядя Юра и дядя Боря остались в родном Переславле. «На Кошелёвке» - так мы все называли дом, построенный дедушкой, они копали и пололи грядки. Женились и рожали детей и не покидали надолго переславские земли. 

Сестра мамы, тётя Аня, жила в Баку. Туда её послали после окончания ВУЗа по распределению.  Вышла замуж, родила двух сыновей Сашу и Мишу. Муж её, дядя Олег, был городской житель, из славного интернационального города Баку. Это сейчас Баку столица азербайджанского суверенного государства. А пока была жива тётя Аня, это был  весьма своеобразный город, но всё же столица АзССР, входившей в состав могучего Советского Союза.

Самым обычным для меня всегда казалось то, что Клара Ивановна и Анна Ивановна всегда носили фамилию отца. Они были Смирновы.  Менять свою фамилию на фамилию мужа, с моей точки зрения, большая глупость. Чужие люди, объединившись в семью, не становятся автоматически родственниками. А фамилия это, прежде всего,  признак рода, семьи твоего отца. И менять фамилию это значит добровольно отказываться от связи со своим родом. Такое у меня было всегда мнение почему-то.

А дети, родившиеся в семье, уже родные и отцу, и матери. Родственники им. Но муж и жена всегда остаются чужими людьми, такова их судьба, хотя и живущими в одной семье. Более того, мне почему-то всегда казалось, что девочки больше принадлежат роду отца, а мальчики  - больше роду матери. Отсюда логично вытекала любовь отца к дочери, большая, чем к сыну, и любовь матери к сыну, заведомо большая, чем к дочери.

Только лицемеры  утверждают, что любят своих детей всех одинаково. Дети же не инкубаторские цыплята, они разные. И это логично их любить или не любить по-разному. Меня, например, мама всегда любила больше чем сестру, это же очевидно! И что в этом плохого?! Я же  всегда больше чем маму любил свою сестру. Не знаю почему, но с детских лет так сложилось. Я всегда отдавал себе отчёт, что, скорее всего, когда мамы не станет, то сестра останется. Сестру выгоднее было любить, чем маму. И ещё сестра была очень красивая.

Но в мире есть другие обычаи и традиции, иные, чем были у старшего поколения рода Смирновых по женской линии. Многие  женщины стесняются, скрывают свои фамилии, меняют их на фамилию мужа. Тем самым, с моей точки зрения, отказываются от своего рода.

 Есть ещё такие народы, у которых род ведётся по материнской линии. Логично ведь тогда, иметь девочке фамилию матери  и давать её своим сыновьям и дочерям? Это уважение к своим предкам. Но логике в мире, и даже здравого смысла трудно найти. Да и с уважением к предкам, к их религии, к их убеждениям очень часто тоже большие проблемы.

Например, мне кажется странным, не логичным, хоронить человека по христианским обрядам, если человек был не религиозен при жизни и не высказывал своего желания быть так похороненным. Христианам-то удобно, им же всё равно мёртвого или живого добавлять к своим последователям.  Крест ставят на могиле – знак того, что плюс один мёртвый христианин. А как же воля или воззрения умершего на это?! А кто его спрашивает! Плюс один и всё!

Менять же веру без угрозы самому физическому  существованию вообще глупость. Зачем это лицемерие?  Как могут дети  людей, исповедовавших иудаизм,  становится христианами? Зачем так не уважать своих предков? Мой папа был коммунистом, с моей точки зрения, это тоже религия. Причём не хуже и не лучше любых других. Да, она пока проиграла, но зачем  же лицемерят лидеры коммунистов, истово крестясь в храмах? Или они не коммунисты, а социалисты, и просто используют бренд «коммунист» для собственных целей?!

Единственная и самая при этом древняя религия, разрешающая эти противоречия – язычество. Много есть разных богов. А кого  почитать здесь и сейчас  удобно   конкретно мне – тех и уважаем и поддерживаем! Верь в кого хочешь, но уважай и других богов. Поэтому язычники, под угрозой физического уничтожения, становились христианами.  Поэтому русское православие имеет скорее языческие корни, чем христианские. Но это опять, только моё мнение. На переславской земле очень сильны языческие традиции. Варварин ключ, Синий камень, и Александрова гора древние языческие места.

Но и православие в дореволюционные годы щедро почтило своим присутствием переславскую землю. Я не знаю ни одного другого города, где бы запрещали церковные власти строительство новых церквей  и монастырей по причине их уж большого количества на душу населения. Понастроили, а кто кормить церковников будет?

Очень не любили монастыри на переславских землях местные жители. Радовались, когда новая религия коммунизм их закрывала. Земли то в окрестностях  Переславля почти все были монастырские, вот и работали крестьяне на эту организацию, кормили монахов. И, конечно, за это не любили. Бабашка рассказывала. Но и это прошло.
 
Религия для некоторых людей важна, конечно. Но куда более важная связь у человека с землёй, где живёт его род. У женской линии семьи Смирновых, хотя сами они большую часть жизни провели вне переславской земли, было это понимание. Или интуитивное чувство, если хотите. Своих детей на лето они всегда привозили к бабушке на Кошелёвку. И многие из них, через какое-то время, почувствовали необходимость вернуться на переславскую землю.  Это было уже третье поколение связанных с переславской землёй  людей.

В начале 1980-х годов «На Ботике» возник  дачный кооператив «Дружба».  Мой дядя Боря получил там участок земли и стал обустраиваться. Всё было так, как бывает на дачах. Вагончик, дом, первые тонкие яблоньки, грядки, клубника-земляника. Ему помогали дети, и даже я, с большим удовольствием бетонировал фундамент его дачного домика. Кроме как «на Кошелёвке» возникло ещё одно место встреч родни – «на Ботике».

Третье поколение росло, его представители учились, женились, рожали детей, обустраивались в жизни.  А тут ещё наступили «лихие девяностые», парад суверенитетов, развал великой страны Советский Союз. Все было примерно как у всех и везде.

В Баку русские, да и многие другие народы, почувствовали себя лишними. Саша, мой двоюродный брат из Баку, к этому моменту, уже жил в Москве. Миша, второй бакинец, и его жена Мара стали  решать, где им строить свою новую жизнь Они купили квартиры в Москве и стали покидать свою родину. Процесс был долгими и многоэтапным, ведь все изначально планировали жить в славном, тёплом и весёлом городе Баку, а не в холодной России.

Но, «времена не выбирают, в них живут и умирают», а место жительства сменить возможно, хоть и не легко. Москва всё же лучше, чем Израиль, было бы хуже - не приехали бы.  Так что сменили место жительство, освоились, слегка утратили акцент. Особо забавно было наблюдать, как двоюродный брат Миша объяснял своим детям, четвёртому поколению, что переславские и московские земли,   - это их родина. Что Россия их родина, что они русские и это их земля. И сейчас они твёрдо это знают. Пламенные патриоты, как и мои двоюродные братья из Баку. Потому что познали то, что  можно познать только на чужбине, хотя эта чужбина их настоящая родина.  Хотя тут можно много судить и спорить.

Но связь с землёй, особенно с переславской, формирует мироощущение сильнее,  чем слова. В разные годы,  постепенно, в кооперативе дружба набралось несколько землевладельцев из третьего поколения. Так или иначе, переславские земли их брали к себе. Но все себя на них вели себя по-разному. Кто тихо копался в земле, кто продолжал  в Переславле праздновать фестиваль праздника жизни, начатый ещё в Москве, а может, и в Баку.

В ноябре 1992 года в Баку не стало тёти Ани. Второе поколение Смирновых начало оставлять мир третьему.  Спутники Смирновых следовали тоже за ними, иногда ненадолго опережая их. Дяди  Олега не стало в 1995 году, тети Сони в 2000, дяди Юры в 2004, мамы в 2015, дяди Бори в 2018. Были и безвременные потери. Из третьего поколения ушёл Саша, сын дяди Юры и тёти Сони. А из четвёртого моя двоюродная племянница Наташа. Так устроен мир, он не  спрашивает о разрешении кого оставить в живых, и сам определяет кому уже пора в землю.

Так что теперь практически  уже нет второго поколения на переславской земле. И третье поколение  уже в неё легло. Сколько ещё поколений останется способным сохранять связь с  переславской землёй, её культурой и образом жизни? Мне это, увы, не ясно.

Даже третье поколение, в лице мигрантов из Баку, принесло на переславскую землю совсем иную культуру, иной образ мыслей. Жизнь в большом сообществе восточных людей, сам факт рождения в Баку, и принятие за образец окружавшей их культуры наложил на них печать «бакинцев». А за собой на переславскую землю они привели целый «кагал» своих друзей, знакомых,  партнёров по бизнесу. Те тоже напокупали дачи, стали обустраиваться и тратить деньги. Культурное сообщество у них там образовалось.

Они гостеприимны, шумны, семейственны. Живо интересуются новостями из Израиля и Египта от родни и знакомых. Часто вспоминают Баку. Им нравится жить и бывать  в тёплых странах, например в Египте и ОАЭ. Активны и предприимчивы.  Смотрят «Камеди Клаб» и футбол. Это не плохо и не хорошо, это просто так есть. Мне не нравится эта культура, не знаю почему. Просто чужда. Но это мои проблемы. А ещё это проблемы переславской земли, как распорядится она вновь прибывшими, как они со временем на ней изменятся.

А у меня умерла соседка по даче, тётя Роза, 31 марта 2018 года. Она была не очень общительна, как и я. Она была с Кошелёвки тоже, 1936 года рождения. Второе поколение. Жила какое-то время в Москве, но переславская земля оказалась сильнее и милее. Её сын, третье, наше поколение теперь вместо неё на даче порядок наводит. Здороваемся, говорим по-русски, и немного. Отторжение культур не происходит.

Да и не в бакинцах третьего поколения беда, а в том, что четвёртого поколения я на дачах почему-то не вижу. Есть ли оно вообще?! Или это теперь свободные личности, свободного мира интернета, родства не помнящие и не знающие?!  Пока не знаю. А переславская земля  привыкла уже к сменам поколений, негоже нарушать этот обычай.



36.ПР-ДП.05


Свидетель 9-го мая 1945 года
Один случайный  листок – свидетель 09.05.1945.

Почти каждое лето в детстве я проводил у бабушки в Переславле-Залесском. Очень любил спать на сеновале.  С 13 до 17 лет мне выпала такая возможность – старшие братья подросли  и сеновал  попал в моё распоряжение. На сеновале, кроме сена и пыли,  стоял ещё сундук с колодками для изготовления обуви – мой дядя Юра когда-то этим занимался профессионально - во время войны работал в артели  обувщиков с 13 лет.

Каждое лето я приводил сеновал в порядок – чистил по возможности от пыли и затаскивал постельное бельё и одеяла.  В каком году это было - не помню, но я отодвинул сундук, стремясь максимально благоустроить «мой» сеновал. Под ним лежал старый  листок – обложка тетради. Почему-то я его взял и  он у меня сохранился. Текст я не читал – плохо было видно и вообще не до этого, но там была видна хорошо одна надпись: «9 мая 1945 г»!  Видимо, за эту надпись я его и сохранил.

Лет  пятнадцать – двадцать назад, перебирая многочисленные залежи бумаг, переводя их в цифровой формат, я наткнулся на него снова. Текст был плохо виден, но я его отсканировал с большим разрешением. А в 2017 году, опять роясь в цифровых уже архивах, опять встретил его, распечатал с большим увеличением и прочитал. Привожу его полностью.

«9мая 45г.
Радостный, счастливый день! Вся страна ликует! А ещё только вчера я никак не думала, что  сегодня будет окончена война – великий праздник!

А мне очень-очень грустно, ведь не вернётся папа! Я его больше не увижу. Мама плачет и у меня сами катятся слёзы из глаз. Как мы несчастны! О! Если бы папа был жив! У меня бы был самый счастливый день в жизни. Мама ушла к Мане Матвеевой. И мне ужасно жаль маму, она так страдает…  Я не знаю, что сделала, только бы ей быть счастливой. И я пишу, а слёзы у меня не перестают. Все радуются, а нам горе, несчастье.

Ничто нам не поможет, никто не заменит этой тяжёлой утраты. Ну мы ладно, а мама…  Даже не хочется и писать.

Тамара  со мной провела почти весь день, то у нас, то у них. И этот день у меня останется в памяти навсегда. Написала письма Але См.  и Нине Нов. А как стемнеет, пойду к Тамаре М. посидеть. Хоть умри – но его не вернёшь! Как-нибудь проживём. Вырасту – ни за что не оставлю маму. Всем, чем могу буду помогать ей, хоть немного смягчить её долю. Хоть бы Клара  с Борей были послушными  и хорошими детьми.  Не расстраивали бы её. Юрка в Ярославле, уехал на  4 дня от артели.

Ой! Всё-таки тяжело, но ладно, хоть кончилась война, и многие ещё вернуться. Да сколько сейчас семей осталось без отцов, даже без матерей, совсем без родных. Но всё равно очень жаль папу. О! Я его бы сейчас задушила в объятиях…»

Уже нет в живых тёти Ани, написавшей эти строки. Она родилась 27.12.1927 и  9 мая 1945 училась в школе. Но  когда читаешь их, чувствуешь её  эмоции. Она писала это всё только для себя. Но ушла эра дневников, как лучших слушателей, пришла эра блогов и лайков, сканов и цифровых документов. «Времена  не выбирают, в них живут и умирают». Этот лист-свидетель 9 мая 1945 года  смог заговорить  только в 2017 году, после того, как стал цифровым, и я смог поделиться этим текстом со всеми. С днем Великой Победы всех! И живых, и ушедших от нас.


Важная тема.