Невеста напрокат. Глава 12

Глава 12. Нет другой альтернативы

Первый, кто попался им навстречу после возвращения в Карпач, был Марек. Он внимательно осмотрел внутренности приехавшей автомашины, подождал, пока они вылезут, и только потом спросил:
– Разве вы не брали Лизу с собой?
– Не понял, - заволновался Максим, - а разве ты ее не видел? Она же звонила мне, сразу, как вернулась сюда.

– Я не видел, как она приехала, - устало ответил ему Марек, - но мы с тобой договаривались, что после завтрака я повожу ее по окрестностям, съездим в Елену Гуру или еще куда-нибудь. Но вчера она так и не пришла. Я нашел охранника, Сергея, он ничего не знает. Сказал, что видел, как она утром, как обычно собралась и ушла в бассейн. Мы с ним обыскали всю округу, но ее не нашли. Я надеялся, что вы просто вернулись раньше и куда-нибудь забрали ее с собой. Но теперь не знаю, что и думать.

– Когда ее видели в последний раз? – Вступил в разговор Борис Сергеевич.
– Вчера рано утром. Она уходила в бассейн.
– На завтраке ее не было?
– Нет. Я расспросил официантов.
– А вечером перед этим она была на ужине?
– Да, наверное.
– Вечернюю смену не расспрашивали?
– Нет, я как-то не подумал. – Марек выглядел огорченным. – Мы подумали, может, она захотела прогуляться где-нибудь с утра. А тут хватает обрывов, водопадов, да и речка, хоть и небольшая, но коварная, холодная, в ней долго не протянешь. Мы и бросились все прочесывать. Но ничего не нашли.
– Борис! – Большаков был вне себя. – Борис! Мы должны ее немедленно найти, ты понял?

– Я понял. Но пока у нас нет никакой информации. А посему так: Марек, ты идешь в ресторан и узнаешь, не случилось ли чего позавчера за ужином. Ваши ребята зоркие, они все подмечают, времени прошло немного, еще не успели забыть, кто как себя вел позавчера. И они тебе, думаю, не так как мне, а все в подробностях изложат. Узнаешь – придешь к нам в номер. Ты, Максим, иди в номер и посмотри ее вещи, что и как. Проверь, главное, деньги и документы. На месте ли они. Ну и все остальное. Только не путай порядок вещей. Аккуратно посмотри, но не вороши. А я сейчас найду Сергея и с ним переговорю и тоже подойду. Все ясно?
Когда среди всех есть человек, у которого даже в критической ситуации четко работает голова, все остальные тоже успокаиваются. И начинают действовать по установленному им плану. Так и теперь они быстро разошлись, чтобы найти ответы на поставленные вопросы.

Сергей повстречался ему на террасе, рядом с отелем «Скальный». Борис Сергеевич присел с ним за пластиковый столик и начал расспрашивать. Он изложил все так же, как и Марек, добавив, что Лиза в день исчезновения говорила о какой-то намечающейся встрече. Сергей был взволнован, но Борису Сергеевичу показалось, что это волнение идет не от исчезновения Лизы, а от чего-то другого.
– Ты проверял ее вещи, Сергей, после того, как понял, что она пропала?
– Нет, - соврал он.
– Почему?
– Как-то неудобно было. – Ответ звучал неубедительно.
– А что-нибудь подозрительное заметил?

– Да вроде нет. – Он явно волновался. А ведь не должен был. Борис Сергеевич был большим докой в нюансах человеческих настроений, и ответы охранника все больше и больше переставали ему нравиться.
– Дай-ка мне твой мобильник, - спокойно и даже равнодушно обратился он к Сергею, - похоже, у моего батарея сдохла. Попробую связаться с местным Интерполом, есть там пара ребят знакомых по прежним делам.
Ничего не подозревающий Сергей протянул ему свой "Алькател".

– Интересно, интересно… А кому это ты тут у нас звонил? – В голосе Бориса Сергеевича вдруг прорезался металл. – А ну-ка, посмотрим.
С этими словами он нажал кнопку повтора номера и приложил трубку к уху.
– Ассалам алейкум!
– Ва алейкум ассалам!
– Мирза?
– Да, кто это?
– Мне поручили передать, что Сергей попал под поезд. Ужасные новости! Ему отрезало голову. Но мозги оттуда не вытекли. Их там просто не было, раз он связался с тобой!
– Кто это, мать твою…

– Это машинист паровоза. И не дай бог с Лизой Смирновой что-то случится, ты позавидуешь мертвым, шакал!
С этими словами он отключился, встал, аккуратно положил мобильник на тротуар и ногой раздавил, как давят ядовитую змею.

Сергея прошибла дрожь, а спина покрылась холодным потом. Он прирос к креслу и не мог шевельнуться. Если раньше он мог отогнать периодически возникающий острый страх, возникающий при мысли о том, что когда-нибудь все может открыться, или при внезапных появлениях Агеева, когда он его не ждал, то сейчас этот страх не исчезал, а заполнял все его естество. Казалось, страхом наполнялось его тело, как воздушный шарик наполняет газ: еще немного и оно лопнет.
– Ну что, дурашка, жить хочешь? – Голос наклонившегося над ним Агеева был лениво-ласковый, но от звуков этого голоса в животе у Сергея вдруг прорезалась острая боль. – Тогда слушай меня внимательно. Повторять не буду. Даю тебе две недели, чтобы найти Лизу. Живой и невредимой. В противном случае, или если через две недели я от тебя не услышу добрых вестей, я позвоню Роману, и ты прекратишь свое земное существование, если конечно раньше не превратишься в страуса и не спрячешь свою глупую голову в песках Сахары. Ты все понял, Сережа? А теперь убирайся, часики затикали.

Проглотив слюну, кивая головой на ходу, Сергей вылетел с террасы и помчался к гостинице за вещами и документами. В голове стучало, глаза слезились, сердце разрывало грудную клетку. Но больше всего он боялся, что не успеет добежать до унитаза.


На подъезде к Минску Лиза вновь накинула капюшон. Стало светать, но Николай не торопился выключать фары. Они миновали пост ГАИ, но автобус не свернул на кольцевую трассу, а направился в центр Минска. Несмотря на ранний час, поток автомашин становился все больше.
– Что, холодно? – участливо спросил Лизу Николай. – Так давай я выключу кондиционер, который на тебя.
Она отрицательно помотала головой и оглянулась. В салоне все спали.
– Я не хотела говорить, но вам скажу. Меня хотели украсть, чтобы шантажировать мужа. Я поэтому и сбежала. А вот теперь думаю, они могли вычислить, с кем я уехала, и организовать встречу здесь. Вы уж извините, что так получилось. Я поэтому и не хочу, чтобы меня могли узнать. Я, наверное, выйду где-нибудь поближе к метро и сама доберусь к девочкам в общежитие.

– Послушай, - Николай перешел на «ты», - не обижайся, я ведь почти вдвое тебя старше. Мне давно казалось, что не от мужа ты бежишь. Не такой ты породы. Я даже предполагал, что-то подобное. И я думаю, что тебе пока к знакомым и друзьям нос совать нельзя. Если на тебя устроили охоту, то обложили по всем правилам. А муж то знает, что произошло?
– В том то и дело, что нет. Он уехал подписывать контракт и только сегодня должен был вернуться в Карпач.
– Значит, сегодня он все и узнает. А позвонить ты ему можешь?
– Нет. Они сломали мой телефон. А наизусть я номер еще не выучила.
– Пошли дальше. Где фирма мужа знаешь?
– Нет. – Она покраснела, но Николай из-за сумерек этого не увидел. – Он все обещал меня отвезти, но не успел. А потом свадьба, и сразу в Европу.

– Ясно. А родители где живут? Не в Минске?
– У меня нет родителей. – Повисла тяжелая пауза.
– С ними что-то случилось? – Она только кивнула головой. – У меня тоже их нет. Отец умер рано. Инфаркт. Я еще школу заканчивал. А мама недавно. Болела тяжело. Сахарный диабет. Печень. Радовалась только, что успела до внуков дожить, в школу их отправить, да еще, что не было болей, от которых на стену хочется залезть. Так что я, как и ты, сирота. А знаешь, пока родители, или один из них жив, все равно, даже если и много лет тебе, ощущаешь себя ребенком. И только когда нет их, по-настоящему становишься взрослым. Давно их нет?
– Четыре года.
– Ясно. Досталось от жизни?
– Доставалось. Местами. Но на людей везло. Как на вас.
– Это и правильно. Это не меня касательно, а хороших людей. В природе должно быть равновесие. И хорошим людям на хороших людей должно везти. Ну, а где вы жили с родителями?
– Рядом с Новополоцком, в военном городке.
– Знаю, бывал в Новополоцке. Неплохой городишко. А совсем рядом там Полоцк, бывшая вторая столица древних кривичей, правильно?
– Правильно. – Она пропустила мимо ушей слово «вторая», ей не хотелось сейчас дискутировать на исторические темы. - У нас там Софийский собор, слышали?
– Не только слышал, но и видел. А жилье там осталось?
– Трехкомнатная квартира.

– Значит так, Лиза! Я думаю, что тебе сейчас надо уехать именно туда. Вряд ли кто будет тебя там искать. Да и среди своих знакомых там, а там ведь есть знакомые? – Она снова кивнула. – Отлично! Там ты всегда увидишь новое, незнакомое лицо. И тебя там тронуть будет намного сложнее, чем в Минске. Тут в метро могут толкнуть на рельсы и все дела. А еще лучше к кому-нибудь на дачу уехать или в деревню. Там то уж точно не найдут. А время от времени будешь звонить мужу, в офис.
– Я телефон не знаю.
– А название фирмы?
– Знаю.  «Нефтяной Дом».
– Так номер узнаешь по справочной. И будешь звонить. И примчится он за тобой со своими телохранителями. И увезет в свой дворец, где вы будете жить- поживать и добро наживать. Я правильно говорю?
– Наверное. Только теперь меня могут ждать и на автостанции.
– А вот это верно. Поэтому мы сделаем по-другому. Возле нашего представительства на улице Веры Хоружей нас будет ждать «Газель». В ней мой сменщик, он дальше автобус повезет, я уже и так все нормы нарушил. А мы с тобой в этой «Газели» дальше и поедем. Мне как-то уже и поспать пора. А тебя если и будут на выезде искать, то уж точно не в грузовике, а в нашем автобусе.
– И куда вы предлагаете мне ехать?
– Туда, где тебя не ждут. В Смоленск. А оттуда дизелем прямо до Полоцка. По-моему, есть еще поезд «Москва-Полоцк», не ошибаюсь?
– Да, есть.
– Тогда так и сделаем, хорошо?
– Только…, - она замялась, - только у меня денег нет. Вы не одолжите?
– Без проблем. С этого момента проезд от Смоленска до Полоцка входит в стоимость теперешнего билета. – Он прямо взглянул ей в глаза. – Не думай ни о чем. Раз я взялся тебе помогать, значит помогу.
– Спасибо вам.
– Рано благодарить. Путь еще не закончен.

Он взглянул в зеркало и замолчал, увидев, что старший группы зевает и просыпается. Она увидела этот его взгляд назад и, наоборот, сделала вид, что спит.

На улице Веры Хоружей они остановились рядом с «Газелью». Лиза мастерски разыграла пробуждение и с царским достоинством поблагодарила старшего группы за удачную доставку ее по назначению. Место Николая за рулем автобуса занял его напарник, и группа отдохнувших «протоновцев» покатила дальше, на родину. А спустя полчаса, перекусив приготовленными водителем «Газели» бутербродами и запив вкусным чаем с бергамотом из видавшего виды термоса, тронулись в путь и они. Николай объяснил своему коллеге, что девушку надо доставить в Смоленск, но что знать отдохнувшей автобусной компании этого не надо. Наслышанный о дипломатических подвигах Мартынова, тот не возражал и не удивлялся. Надо, так надо. Его дело баранку крутить.

Когда, выбравшись из лабиринта центральных улиц, они наконец-то добрались до Московского шоссе, Лиза, сидящая посреди двух мужчин, заметила:
– А правый амортизатор стучит, или мне кажется?
Оба посмотрели на нее, как на инопланетянку. Они то, конечно, слышали, что правый амортизатор стучит, но чтобы молодая девчонка услышала это, было удивительно.
– Ну а еще что у нас не так? – поинтересовался Николай. – С амортизатором попала в точку. Что еще?
– Развал – схождение, по моему, надо делать. Машину слегка вправо ведет. И какой-то из задних подшипников воет, значит, скоро рассыплется. Но какой, правый или левый, определить не могу. А еще в глушителе дыра образовалась.
– Миша, ну-ка, дай пояснение по всем пунктам, - обратился к водителю Николай, - все ли мы правильно обозначили?

– Все в десятку, Коля. Задний подшипник тоже правый. И глушак пора менять.
А ты никак нам нового главного механика гаража везешь?
– Похоже. Откуда это ты все знаешь, Лиза Большакова?
– Да мне после первого курса очень деньги были нужны на жизнь. – Начала рассказывать она. - И на каникулах я стала искать работу. И нашла, на свое горе, на станции техобслуживания «Жигулей». Слесарем третьего разряда. Когда я вышла на работу, на меня смотрели все, ну, как вы сейчас. И в самый первый день моей работы мне досталось сделать замену резинометаллических шарниров штанг заднего моста у старенькой «единички».

Оба мужчины, не сговариваясь, присвистнули. Они то знали, сколько надо попотеть, чтобы справиться с этой работой.
– Вот, вот. Так же присвистывали те, кто смотрел, как я начинаю. – Улыбнулась Лиза. - А я решила, что если не справлюсь, то домой не пойду. И часа три ковырялась зря. Потом взяла у мастера букварь, то есть книжку по ремонту, и стала читать.
– А что никто не помог? – поинтересовался Николай.
– Сначала нет. Все думали, что за птица к ним пожаловала, чего хочет добиться. И если бы я не справилась и ушла, то обо мне бы быстро забыли. И, наверное, правильно бы сделали. – Она на секунду замолчала. -  Человеку надо помогать тогда, когда у него есть желание и воля, но нет умения. А если нет желания, то и помогать бесполезно.
– Это верно, - заметил водитель, - если сам не хочет, чего же стараться. Верно.
– Так вот. – Продолжила Лиза. - Я к концу работы поняла принцип рычага. У мастера выпросила кусок трубы и забрала ключ от его инструментального ящика. И когда почти все, кроме десятка человек, оставшихся подхалтурить, уже ушли домой, я взялась за дело. Не могу сказать, что сразу все получилось, но с помощью трубы- удлинителя я отвинтила все гайки и сняла тяги. Потом я наловчилась на больших тисках и выпрессовала старые резинки. А вот с запрессовкой новых я возилась около полутора часов, пока один из оставшихся слесарей не подсказал, что их надо намылить. В половину одиннадцатого я собрала заднюю подвеску и по дороге домой чуть не заснула в метро.

– И с утра снова приехала обратно? – уточнил Николай.
– А как же! Приехала. Мастер долго разглядывал подвеску и спрашивал, кто мне помог. А потом дал еще одну такую. А я уже полностью сама справилась с ней до конца работы. И тут все меня зауважали и стали наперебой учить всяким приемам и премудростям. – Она не сказала, что молодые ребята стали наперебой за ней ухлестывать, да только мужики постарше особенно им разойтись не очень то давали. Девчонка им понравилась, а кому не понравится упрямство молодости помноженное на девичью красоту! Поэтому она стала на станции чем-то вроде дочери полка, не нашлось ни одного, кто бы не хотел ей помочь или чему-то научить или что-то показать. - Я потом каждый день хоть немного, но с перегонщиками ездила. Они то меня всем звукам и выучили. А заодно и немного водить.

Она умолчала и о том, что водить ее учил Гришка Христич, когда-то в молодости не пропускавший ни одного ралли. Он даже однажды вместе с Лизой в нестарой еще «тройке» поднял ее на два колеса и проехал метров четыреста. А уж как он учил ее тормозить и одновременно уходить вправо или влево от существующей опасности, не расскажешь никому. Если бы владельцы сданных в ремонт авто видели, как Гришка учит Лизу ездить на их машинах, инфаркт им был бы обеспечен!
Выслушав Лизин рассказ и помолчав немного, Николай подвел черту.
– Вот так! Я, Миша, проехал с этой Большаковой почти через всю Польшу и половину Белоруссии. Мы, конечно, разговаривали. И все о вещах возвышенных, о красоте дорог или о музыке. А как тебя увидела, так об автомобилях заговорила. Не знаешь к чему бы это? – Он спросил и тут же сладко зевнул. Бессонная ночь давала о себе знать.
– Да вот даже и не знаю. - Теперь уже улыбнулся Михаил.
– А я знаю, - поудобнее облокачиваясь на стекло окна, пробормотал он, - за машиной надо следить, понял? И не доводить до такого состояния. Ну, разбудишь в Смоленске. – Тут же закрыл глаза и заснул.

Лиза сопротивлялась дольше. Но скоро и ее сморило. На одном из поворотов дороги ее голова сползла на плечо Николая. Так они и доехали почти до самого Смоленска.



На парковке возле мостика, ведущего к водопаду, стояло несколько машин. Среди них и старый «БМВ», взятый Исраиловым напрокат. Что тут поделаешь, привычка – вторая натура. Даже в чужой стране не хотелось ему ездить на машинах другой марки. Исраилов решал, как поступить. После звонка Мидалова, который грубо обругал его и посоветовал забыть дорогу в Беларусь, он вспоминал, что из их разговоров он предусмотрительно записал на пленку и теперь решал, как лучше воспользоваться этим добром. А еще надо было решать, как возвращаться домой с просроченной визой. Благо деньги отдавать никому теперь не надо было.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – В самый разгар его мыслительного процесса перед ним вырос неведомо откуда его недавний подельник Сергей.
– Здорово, земляк. Что ты хочешь услышать?
– Ты так быстро исчез. Ничего не сказал. И денег не оставил. Тех, что обещал.
– Так получилось, земляк. Потерял я подругу нашу. И вот теперь ищу.
– А меня что, кинуть решил?
– Что ты говоришь, земляк! Да я не успел просто. Матерью клянусь!
– Не успел. А сейчас успеваешь?
– Деньги не здесь. Сейчас приеду и привезу. Матерью клянусь!
– Ладно. Я подожду. А что с Лизой.

– Да сбежала девчонка, никаких концов. Всех опросил, никто ничего не видел. И как не догадался ее паспорт с собой забрать при первом шмоне! Сидела бы теперь в отеле как миленькая! А может она сейчас там и сидит? Слушай, а давай ты туда позвонишь, а?
– Мобилу свою сломал, уронил нечаянно.
– На, мою, звони.
– Позвоню, пока ты за деньгами сгоняешь.
– Правильно. Я мигом. Туда и обратно. – С этими словами он по-кошачьи ввернул себя в низкий проем двери, хлопнул дверцей и, махнув рукой из-за стекла, быстро отъехал вниз по крутому спуску дороги, через сотню метров переходящей в серпантин. Конечно, будет он возвращаться! После звонка Агеева находится в районе Елены Гуры было небезопасно. А тут еще этот дурак со своими деньгами. Он что, поверил, что Мирза ему что-то даст? Вот придурок!

Профессионалы вам скажут, что сломать машину при желании можно за неполную минуту. Разрезать тормозные шланги и вставить любую железяку, как распорку между тягами рулевого управления, сможет любой, если это ему хоть раз показать. Поэтому, когда «БМВ» не затормозил перед крутым поворотом, а затем не смог и повернуть, не произвело на Сергея никакого впечатления. Он проводил взглядом взмывший вверх и исчезнувший в ущелье автомобиль, подождал звука взрыва и затем набрал знакомый номер.

– Борис Сергеевич? Это Сергей. Исраилов не нашел Лизы. Это точно. И он ее больше не найдет. Никогда. Я ее, к сожалению, тоже не нашел. В районе Елены Гуры и севернее до двадцати километров ее нет. Я проверил все. Она где-то еще севернее или вообще далеко.
На другом конце долго не отвечали.
– Вы меня слышите?
– Слышу. Это все?
– Все.
– Ладно. Живи пока. – И связь прервалась.
– Простите. – Тихо сказал он в замолкший телефон и, сгорбясь, побрел вверх по дороге, ведущей к границе с Чехией.




Через два часа они знали уже многое. Что Лиза не взяла купальных принадлежностей, а спрятала их в самом низу своего чемодана. Что деньги и паспорт, она, скорее всего, взяла с собой. Что вечером накануне она разговаривала с шефом российской группы, утром следующего дня уехавшей из Карпача. Что Лизу испугал Мирза Исраилов, человек уже пугавший ее во время фотографирования на свадьбе. Но Мирза не нашел Лизу. И больше не найдет. Никого и никогда. Но куда девалась она, так и оставалось пока загадкой.

Все было обговорено, все версии обсуждены, все нужные люди обзвонены. Говорить больше было не о чем, поэтому трое мужчин сидели в номере Лизы молча.
Вдруг резкий телефонный звонок перебил тишину.
– Это тебя, - Максим первым схватил трубку, как будто оттуда должны были сообщить, что Лиза нашлась и сейчас войдет к ним в номер. Но то, что говорили Агееву, действительно было о Лизе.
– Подскажи мне ее личный номер, - спрашивал голос с польским акцентом откуда то издалека.
– Би, эль, эр, пятьсот двадцать один, двадцать три, шестнадцать, эм, пятьдесят два… - начал диктовать он. – Хорошо, что он догадался снять ксерокопию с ее паспорта, теперь если старые связи не подведут, ее рано или поздно найдут. Но очень хотелось бы, чтобы как можно раньше. Живой и невредимой.
– Борис, - голос в трубке был слегка извиняющимся, - но ее у нас уже нет.
– Что значит нет? – холодок побежал по спине Бориса Сергеевича. Серо-стальные глаза Большакова, сидевшего за столом напротив, казалось, буравили его, а его руки, сжатые в кулаки, побелели.

– Ее нет в Польше. Она вчера пересекла нашу границу в районе Тересполя. У меня данные по проходу за неделю, я поэтому и спрашивал личный номер.
– То есть еще вчера она через Варшавский Мост добралась до Бреста? Ошибки быть не может?
– Я не знаю, куда она добралась, но из Польши она выехала в девятнадцать двадцать по нашему времени.
– Выехала в полдесятого по нашему. А на чем выехала? Есть данные?
– Российским микроавтобусом. В нем еще одиннадцать человек выехало. Все россияне.

– Какими цифрами заканчивается номер автобуса? Спасибо! Это Смоленск. Спасибо тебе огромное! Будешь в наших краях, заглядывай! Я твой должник! 
Агеев откинулся на спинку стула и, вздохнув, посмотрел прямо в глаза своему шефу.
– Давай-ка собираться! Лиза уже в Беларуси. Скорее всего, с россиянами она уже доехала до Минска. А вот куда она дальше направится, большой вопрос. В общежитие ей как бы не с руки, скорее всего к себе домой поедет. Ну, эти загадки будем уже дома решать, верно? Главное, девочка ушла из-под носа у Мирзы, и теперь он ее не достанет!
– Этой сволочи повезло. Попадись он в мои руки, я бы на куски его порвал! Шакал, гнида! Как он только посмел подойти к моей девочке! Скотина! Ох, и повезло ему, что он сдох!

Напряжение последних часов выходило из него страшной руганью.
– А этот, Сергей, что за сука! Подставить беззащитную девчонку за пять серебряников махровой сволочи! Откуда такие только каины берутся?
– Это моя вина, – сухо ответил Агеев, - я так и не добрался до полной проверки всего коллектива охраны, особенно тех, кто был принят много раньше меня. Но через месяц я все исправлю. Вот только Лизу сначала найдем, ладно?
– Это главное. Делай потом, что хочешь, что считаешь нужным. Только найди Лизу. Найди, пожалуйста! Борис, я без нее просто не могу! Марек, ты понимаешь меня?

– Успокойся, Максим! Борис сказал главное, она жива, она проехала границу. Значит, вам надо торопиться домой, ведь там тоже с ней может все что угодно случиться. Так что не теряй голову, а собирайся в дорогу. И когда все закончится, не забудь позвать меня в гости, а то на свадьбу то забыл. Я верю, что все у вас будет хорошо, правда, Борис?
– А у нас просто нет другой альтернативы, Марек! Мы должны и будем счастливы! Поднимайся, Большаков! Пора действовать!
– Правильно, Борис! Правильно, Марек! И пусть какая-нибудь сволочь только попробует встать у меня на пути! Вот этой рукой я размозжу любую собачью голову, которая попробует встрять между мной и Лизой!



В Смоленск они добрались в послеобеденное время. Михаил, несмотря на замечания в адрес его автомобиля, тоже был неплохим водителем и знал, как дорого время в пути. Не останавливаясь нигде, но и не сильно газуя, он въехал в город в три часа с минутами. Лиза проснулась первая.
– Ну, здравствуй, вторая столица древних кривичей! – потягиваясь, промурлыкала она.
– Как это, как это вторая? Где мы? – Николай тоже проснулся и спросонок не мог понять, где находится. Лишь взглянув в окно и увидев, что они едут по Смоленску, он успокоился, что приехали они туда, куда надо, но Лизино замечание его задело. – Что значит вторая, Смоленск - истинная столица кривичей!
– Да, да,  - с долей ехидства ответила Лиза ему, - и вы сейчас же предъявите мне бумагу с подписью и печатью. Так же как Остап Бендер квитанции на письма показывал!
– Да, нет, - обиделся Николай, - не буду я ничего предъявлять. Только и так все ясно: у кривичей было два центра – Смоленск и Полоцк. Но Смоленск был больше. Он то и был столицей.
– Нет, Николай, - успокаивающе сказала она, - все было не совсем так. Действительно, у кривичей известно два крупных княжества – Полоцкое и Смоленское. Но ни одно не подчинялось другому. И только позднее, когда начала формироваться Киевская Русь, оба они стали объектами пристального внимания соседних князей, после чего их история и хозяева менялись на протяжении веков. А о нашем Полоцке, если судить по летописям, упоминается даже на один год раньше, чем о Смоленске. О нас в восемьсот шестьдесят втором, а о вас в восемьсот шестьдесят третьем году. Так что столицами кривичских княжеств, причем равноправными столицами, были оба города.
– Откуда ты это все знаешь? – с невольным уважением спросил Николай.
– У меня подружка-одноклассница на историческом факультете учится. Так она мне все это и рассказала. Она в Полоцке про каждый дом может рассказать. И про все интересные места, где история свой след оставила. А уж как начнет сыпать именами: Рогволод, Рогнеда, Изяслав, Брячислав, Всеслав Чародей… Просто ходячая историческая энциклопедия. Вот от нее то я всего и набралась.
– А что тебе известно про Смоленск? – заинтересовался Николай.
– К сожалению, очень мало. Когда-то, с папой, - ее голос стал бесцветен, - когда они с мамой еще были живы, мы проезжали на поезде из Москвы. И он повел меня на стоянке поезда в ваш вокзал. Он у вас как-то между путей располагается.
– Да, - не без гордости подтвердил Михаил, - наш вокзал особенный. С одной стороны поезда на Москву, с другой – на Европу.
– Ну, так вот, - так же бесцветно продолжила Лиза, - повел он меня в здание вокзала и показал огромные картины на стенах. Я таких больше никогда и не видела. Одна, по-моему, «Теркин на привале», а другая «Переход Суворова через Альпы»,  но точно не помню. А больше у вас я ничего и не видела.

Михаил глянул на Николая, а тот на него. Они, конечно, много раз бывали на вокзале и, конечно, не один раз проходили мимо картин, но что было на них, как-то не сильно запомнили. А Лиза замолчала, погруженная в свои невеселые воспоминания.
– Эй, Миша, - вдруг встрепенулся Николай, - ты давай, вправо здесь поверни, к моему гаражу. Мне еще сегодня поездить надо.
– Нет проблем. – И машина поехала к гаражам.
У гаражей Лиза распрощалась с Михаилом, и его «Газель» вскоре исчезла. Мартынов вывел свою старенькую «девятку» и они отправились дальше. Вскоре они были в центре города.  Николай уверенно подъехал к круглой кирпичной башне и припарковался.

– Тут у меня сестра работает, - слегка извиняющимся голосом начал он, - это ресторан небольшой. Я часто сюда наших боссов вожу и их приятелей. Мне поэтому здесь скидки. Мы здесь перекусим, хорошо?

Лиза слегка пожала плечами, дескать, она, все равно, ничего изменить не может. По узкой лестнице, идущей вдоль стены, они поднялись на уровень второго этажа и очутились в маленьком уютном зале. Всего несколько столов делили все пространство небольшого зала с барной стойкой. Вдоль круглой стены расположилось несколько мини-кабинетов, в которых могло поместиться не более четырех человек. Из узких бойниц башни хозяева сделали окошки, украшенные витражом. В одну из таких кабинок Мартынов жестом пригласил свою спутницу. Кроме них в зале никого не было.

– Извините, мы закрыты до шести часов, - громко начала было появившаяся откуда-то черноволосая официантка, но, увидев, Николая тут же сменила тон, - Коля, ты? Сейчас что-нибудь придумаем.
Она подала меню, скороговоркой пояснив, чего уже нет, а что еще не готово и застыла с блокнотом в руках, зная, что постоянный посетитель досконально, не заглядывая в меню, может выбрать необходимые блюда.
– Значит так, - начал Николай, глядя на Лизу, - мы же едим все?
Та кивнула.
– Тогда … - И он начал наизусть перечислять фирменные названия. Карандаш запорхал по блокноту. – А любимый коктейль есть? Тогда один, я, как обычно, за рулем.

Официантка исчезла. Лиза с любопытством огляделась.
– Это и есть часть знаменитой смоленской крепостной стены?
– Да, это одна из башен. А мы еще сегодня и другие успеем увидеть.
– Вам, наверное, надо к семье, а вы тут со мной застряли.
– Успеется. Знаешь, у каждого человека есть набор обязательных дел. То, что необходимо ему лично и его близким. И многие считают этот набор окончательным. И все, что за его рамки выходит, отметают. А ведь это неправильно. Меня самого этому не очень давно один хороший человек научил. Он сказал, все, что ты делаешь ради других людей, рано или поздно вернется к тебе с прибылью. А дела свои ты все равно будешь делать, только не так медленно, как раньше. В этом что-то есть, как ты полагаешь?

– Мне просто не совсем удобно, вы и так мне многим помогли. А теперь из-за меня и домой не торопитесь.
– А торопиться пока не к чему. У жены сегодня занятия в вечернюю смену, мы за ней к девяти и заедем. А дети взрослые, им папкин контроль – лишняя обуза. Так что не волнуйся, Лиза Большакова, никому своим присутствием ты не мешаешь. Наоборот, мне будет очень приятно показать тебе наш Смоленск, вторую, как ты утверждаешь, столицу нашего общего племени.
– Я не утверждала «вторую», это я вас поправляла.
– Чтобы я не шел против истории?
– По крайней мере, известным историческим фактам.
– Эх, да что мы знаем о нашей истории! – Горечь в его голосе была неподдельна. - Одни трактуют так, другие – так. Сегодня так, завтра – так! Все подчинено политике и обстоятельствам. Сегодня один – герой, завтра – сволочь последняя. И наоборот. Вчера – сволочь, сегодня – святой мученик.

– Я думаю, это потому, что людей долго приучали только к двум цветам, - белому и черному. Отсюда и простота оценки: плохой – хороший, наш – не наш. А на самом деле такую оценку можно дать при известной степени свободы, когда у человека есть выбор. А когда его нет, как в большинстве случаев прошедшей истории, тогда человек просто реагирует на события, как может. Чтобы принести больше пользы себе и своему роду.
– Так что, плохой или хороший сегодня определить нельзя?
– Я думаю, нельзя. Вот мы, например, хорошие или плохие?
– Мы, это кто?
– Наше поколение.
– Наверное, в большинстве - хорошие.
– А вот пройдут какие-нибудь пятьсот лет, и о нас будут говорить, как о самых нехороших людях за всю историю человечества. Наши предки только друг друга уничтожали. А мы экологию губим, то есть, уничтожаем будущие поколения! Запасы природных ископаемых уничтожаем? – Еще как! Озоновый слой портим? – Во всю! Парниковый эффект приближаем? – Приближаем. А нашим потомкам придется все это разгребать. Вместе с ядерными отходами и прочими помойками. Так какие мы на самом деле?

– Лиза, а ты политикой не думала заниматься? У тебя так ладно выходит все объяснять, расставлять по полочкам. А когда понимаешь, в чем проблема, то ясно и как ее исправить. У вас когда президентские выборы в Белоруссии? Скоро? Знаешь, будь я белорус, я бы за тебя с ходу бы проголосовал! А что, историю знаешь. В технике разбираешься. Экономистом, думаю, тоже будешь отменным. Я уж не говорю про культуру с экологией! Полный набор для президента.
– Ох, Николай! Мне бы со своими бы проблемами разделаться. Мужа найти. От врагов уберечься. А вы, политика, президентство…  - Она вздохнула.
– А вот с этим, я думаю, будет все нормально. Муж, наверное, уже мчится в Минск искать свою замечательную жену, по дороге откручивая головы оставшимся врагам. И не пройдет и нескольких дней, как все переживания забудутся. Все встанет на свои места. Все найдут друг друга. И будет вам счастье. – Он глядел на нее с открытой улыбкой, и уверенность была написана у него на лице.

А им уже несли поднос с кушаньем. Главным действующим лицом на подносе была рюмка с горящим в ней напитком. Рюмку официантка поставила перед Лизой, положив рядом коктейльную соломинку.
– И что с этим делать? - удивленно спросила Лиза.
– Как, что. Пить, конечно. – Тут же отозвался Николай.
– Как пить?
– Из соломинки.
– Так горит же!
– И пусть горит. Как допьешь, перестанет. Не бойся, это вкусно! Только сразу и до дна!

Лиза не боялась, просто такого она еще никогда не видела. Опустив соломинку на дно рюмки, она потянула в себя неизведанный коктейль. И, правда, было вкусно, хотя и очень крепко. Когда жидкость в рюмке закончилась, горение прекратилось. Но тепло теперь перешло во внутрь Лизы и растеклось там вместе с чувством покоя и голода.
– Закусывай, закусывай, - засуетился Николай, с непривычки и опьянеть можно. Ты как, не часто спиртное то пьешь?
Она отрицательно помахала головой.
– Тогда налегай на все! А то потом со стены свалишься!
А она и не думала отказываться. Напряжение двух последних суток начало отпускать. Появился дикий аппетит. Еда была ужасно вкусной, а Николай был таким славным, что о неудобстве уже не шла речь. Лиза налегла на еду, ни в чем не уступая своему соседу по столу.

После еды он показал ей третий этаж ресторана, где стоял бильярдный стол, и по лестнице вывел ее на верхний, открытый этаж, где тоже стояли столики. Отсюда открывался великолепный вид на город.
– А тут тоже можно отдыхать? – спросила Лиза.
– Еще как! В выходные дни здесь свободного места не бывает. Только, конечно, если дождь не зарядит.
– Великолепно! Свежий воздух, вид – просто прелесть! А вон и она – ваша замечательная крепостная стена!
– А ночью еще все стены и храмы подсвечиваются, так что зрелище еще лучше. И если много коктейлей сразу – там огоньки, здесь огоньки, в общем, фейерверк полный!
– Да, представляю! А вы, наверное, здесь часто бываете?

– Часто боссов отсюда увожу. Гружу их на спину и по этой лестнице вниз, в машину. Извини за прозу жизни!
– А что же, у ваших боссов телохранителей нет?
– Так они с ними и пьют!
– Хорошие телохранители! Как же они их охраняют?
– А это больше для этих, как его, понтов. Вроде и мы крутые, и у нас охрана. Большинство людей всегда желает выглядеть более значительней, чем они есть на самом деле. И только немногие могут себе позволить быть самими собой.
– Звучит как цитата.

– Цитата и есть. Это мой сосед, священник так говорит.
– Хороший сосед.
– Да уж, неплохой. Ну, что поедем, покажу стену?
И они отправились смотреть стену. К Лизе снова начала возвращаться спрятанная на двое суток активность. Она с увлечением лазила по узким лестницам крепостной стены, носилась по ее широкой внутренней части, вдыхая свежий воздух, любовалась видами, открывающимися из бойниц. Она вела себя как ребенок, наконец-то выпущенный на волю. А ее спутник только усмехался, глядя на нее, он не соврал, говоря о том, что помощь людям приносит прибыль: когда творишь добро, действительно и сам получаешь неизъяснимое удовольствие!

А потом они катались по городу. Памятники…. Храмы … Большая Советская и … улицы, - все было показано, ничто не было забыто.
Поздно ночью, после того, как несмотря на все ее сопротивление, Николай все же затащил ее к себе домой, где ей пришлось отужинать в окружении дружной семьи Мартыновых, они приехали на вокзал. Он сбегал за билетом, и вот уже они перед открытой дверью в вагон.
– Спасибо вам за все, Николай! Вы не только выручили меня в трудную минуту, вы не дали мне упасть духом. И если мне не удастся хоть когда-нибудь лично вам помочь, я думаю, это сделает кто-то другой, потому, что добро, как бумеранг. Оно всегда возвращается. Я запомнила ваш адрес и как только смогу обязательно рассчитаюсь за все!
– Не морочь мне голову! – Он был нарочито грубоват. – Вот тебе еще сдача с твоей сотни. И ты мне ничего не должна, запомни.
Он сунул ей в ее пакет кучу смятых бумажек и, опережая события, схватил ее за руки, не давая возможности полезть за ними в пакет.
– Тебе еще ехать. Тебе еще со своими проблемами разгребаться. А за дорогу еще я тебе приплатить должен. Ведь ты спала то днем, а ночью мне помогала, не давала заснуть. Так что мы в расчете. Давай, залазь в вагон. Мне уже точно домой пора!

Она не стала с ним спорить, но уже с площадки вагона крикнула в удаляющуюся спину:
– Спасибо за все!
Он обернулся чтобы ответить:
– Чаще бросайте бумеранги!
И она его поняла.
 
 


Рецензии