Невеста напрокат. Глава 15

Глава 15. Завершение контракта.

Охранник внизу еще помнил ее, поэтому вдвоем с Валентином они беспрепятственно прошли вход и на лифте поднялись на этаж, где были расположены кабинеты высшего руководства компании. В огромной приемной никого не было, поэтому никто не мешал им пройти в кабинет генерального директора «Нефтяного Дома». Но перед этим она не удержалась и потрогала ручку соседней двери, на которой была табличка с ее фамилией. Дверь была заперта на ключ. Валентин внимательно прочел и фамилию и должность, выгравированные на табличке, и задумался о чем-то. А она смело распахнула дверь кабинета генерального и через мгновение уже была внутри.

– Ну, здравствуй, Максим! – казалось, вечность прошла с тех пор, когда она последний раз переступала порог этого кабинета.
Он поднялся из-за огромного стола и пошел к ней навстречу. Еще через мгновение она уже была в его объятиях.

– Томка, Томка! Как же я рад тебя снова увидеть! - он слегка прикоснулся губами к ее виску. – Ты не представляешь, какая гора с плеч!
Действительно, в заботах о поиске Лизы он как-то слегка позабыл о том, о чем еще позавчера доложил ему ее адвокат, Илья Никитин. Тамаре больше ничего не угрожает, и ее должны вот-вот выпустить на свободу. И сейчас, обнимая неуловимо изменившуюся за время разлуки, но такую же дорогую ему напарницу, он почувствовал легкий укор совести. Отстранившись, ухватив руками ее плечи, он взглянул в ее глаза. Больше всего он боялся увидеть в них горечь потери или холод равнодушия, которое непременно приходит после ударов судьбы, от которых человек не отходит потом никогда, до самых последних дней своей жизни. Но он не увидел в них даже той отстраненной холодной вуали, которая поселилась в них после того, как они окончательно выяснили свои непростые отношения. Сейчас в них горел какой-то новый незнакомый ему огонек, и это не могло его не радовать.

– Ну, докладывай, как тут у нас дела! – Она точно не собиралась долго задерживаться в его руках. - Валентин, да не стой ты в приемной, иди сюда!
Ее спутник, не торопясь, вошел в огромный кабинет и огляделся по сторонам. Ничего себе, подумал Валентин, уже составивший мнение об уровне фирмы по обстановке. Ему частенько приходилось брать заказы и доставлять или, наоборот, забирать клиентов из подобных офисов. Но то, что он увидел тут, еще раз доказало, что Тамара действительно является царицей, если она на пару с этим парнем рулит подобной конторой.

– Знакомьтесь! Это Валентин – самый лучший мужчина на земле. А это мой самый лучший друг - Максим Большаков! Хотя что-то говорит мне, что вы уже встречались.
– Ну, здравствуй, старшина! – Валентин первым протянул руку Максиму.
– Мы встречались? – он крепко ответил на его рукопожатие. – Извини, я что-то тебя, братишка, не помню!
– Да ты тогда лица моего видеть не мог! Ты приходил к нам в полевой лазарет, после нашего провала на «краповиков», помнишь? Я там, в основном, был в крови и бинтах. А ты на дембель собирался через две недели, помнишь?
– Так ты один из тех? – догадался Максим, - Конечно, не помню, вас там целая орава поломанных костоломов была. Ну, садитесь, садитесь. Рассказывайте.

– Это ты рассказывай, - Тамара устроилась поудобнее, - и, не скрывая всяческих подробностей. Валентина не стесняйся, он для меня такой же близкий, как мама и ты.
Валентин, устроившийся рядом, исподлобья метнул в нее взгляд изумленных глаз. Он ожидал всего, но чтобы так в открытую признать при лучшем друге и компаньоне его лучшим мужчиной ее жизни, назвать таким же близким, как ее мать, к этому он еще не был готов. Но она, женским чутьем угадав его удивление, просто спокойно положила свою руку поверх его и, повернувшись к Большакову, кивнула головой, приглашая его начать.

И Максим рассказал всю историю со своей невообразимой женитьбой на Лизе Смирновой, не утаивая ничего. И о том, как они оба боялись появившегося чувства, и о том, как она бесстрашно пыталась закрыть его собой, и о том, как она подарила ему свою любовь, и о том, как, спасая его дело, рискуя своей жизнью, она исчезла.
– Ну и что ты теперь намерен делать? – сосредоточенно спросила она, когда Максим завершил свой монолог.
– Я ищу ее. Главное сейчас, - это ее найти. Я очень за нее беспокоюсь.
– Как я…  Как мы можем тебе помочь?
– Все каналы вроде бы подключены. Я даже не знаю. А вообще я готов бросить ради нее все к чертовой матери! Понимаете, ребята? Мне ничего не надо без нее! Ничего!

– Прежде всего, не надо волноваться, - подключился к разговору Валентин, которого эта история захватила. На своей работе он привык слышать много разных баек, но с подобной историей встречался впервые. К тому же, когда не было вызовов, он любил почитать. Конечно же всем остальным книгам он предпочитал детективы. Он начинал еще с отечественного ширпотреба времен перестройки, потом перечитал все мало-мальски приличные западные и, наконец, в последнее время пристрастился снова к российским, но уже тем, которые стали писать женщины. Пару раз, на безрыбье, он читал женские романы, которые с неизменным постоянством приносила в дом его младшая сестра и над которыми иногда даже проливала свою девичью слезу. Кроме описаний природы, неизменно с большим мастерством выписанных равномерно по всему произведению, как правило, ему больше ничего не нравилось. На поверку все эти сопли были только камуфляжем действительности. Ну, поехала скрипачка на курорт. Ну, был у нее роман с другим. Ну, развелась потом, благо детей не было. Но столько переживаний, куда там! А на поверку фригидная баба наконец-то, как водится, нашла на курорте нормального мужика. Так где же у нее глаза раньше то были! А уж как его выводили из себя фразочки типа «он вошел в нее страстно и нежно» или «ему было в ней плотно и сладко»! Хотя при нашей всеобщей дикости, может это кому-нибудь хоть в чем-то поможет? Но о любви надо говорить, как старшина: мы полюбили, мы стали близки, я не могу без нее жить! И все ясно. И как там у кого происходит, это только их дело. При этом он вспомнил, как это не так давно происходило у них с Тамарой, и легкая дрожь пронзила его тело. О мысли, что это может снова повториться, он почувствовал такое воодушевление, что заговорил, сам до конца не понимая о чем.

– У нас в стране народу столько, как в Москве. Но попробуй в Москве кого отыскать: ты в метро, а он снаружи, ты снаружи, а он, наоборот, в метро! То ли дело у нас – население более-менее аккуратно распределено по все территории страны. Так что найти человека – это только проблема времени. К тому же у нас так все переплетено, что ему просто никуда не деться, - где-нибудь обязательно со знакомым встретишься, или с одноклассником, или служили вместе, или еще что-нибудь. – Он начал успокаиваться. - А вообще если мне дадут Лизину фотографию, я ее смогу размножить и раздать моим друзьям таксистам. Мы часто, когда сидим и клиента поджидаем, то рассматриваем прохожих. И если она в Минске, то наши ребята ее точно увидят. И по рации сообщат!
– Спасибо, Валентин! Если еще через пару дней она не отыщется, я так и сделаю. Я просто ума не приложу, где еще ее можно искать! Тома, ты Миру Львовну в приемной не видела?

– Нет, мы заходили, было пусто.
Максим начал звонить по внутренним телефонам. Оказалось, что его секретарь находится в диспетчерской – комнате с десятью столами и специальными телефонами с наушниками. Из этой комнаты обычно происходили все связи с огромной армией клиентов, поставщиков, со своими подразделениями. Операторы, так звали сотрудников, работающих в диспетчерской, поддерживали связь с производственными участками, заключали договора, искали новых клиентов. Оказывается, Мира Львовна была там.

Вскоре она зашла в кабинет.
– Томочка, как я рада вас видеть! – Мира Львовна не была бы сама собой, если бы сразу не начала с приятного. - Поздравляю, дорогая, как это говорят, с обретением свободы! Максим Леонидович, я же говорила, что второго секретаря нам надо! Теперь я одна с вами двумя просто не справлюсь! Да и объемы, ребята говорят, удвоились, мне и так после выхода из отпуска все телефоны оборвали!
– Решим, решим мы все проблемы. – Несмотря на ситуацию, Максим был тверд и деловит. – А что это вы среди операторов пропали, я вас чуть нашел?

– Понимаете, - она зорко глянула на Валентина, потом перевела взгляд на Тамару и, кажется что-то для себя решила, - мне Борис Сергеевич поручил пройтись по старым связям, не пересекутся ли они где со следом вашей жены. А так как связей немало, мне удобнее отзваниваться с наушниками на голове, а то трубку часами держать руки устают. Вот я и ушла к диспетчерам, благо у них пульт свободный. А разве телефон на меня не переключался?
– Я звонил не раз, - все занято. А в приемной – никого.
– Так я телефон перепрограммировала, чтобы на диспетчерскую переключал. Он, наверное, и переключал, только я все время разговаривала. Вот о таком я не подумала. Надо будет впредь по-другому программировать!
– Ладно, с этим потом разберетесь. Скажите, хоть какой-нибудь результат есть?

– К сожалению, пока нет. Правда, одна проводница видела девушку, похожую на Лизу в поезде Москва-Полоцк. Она ехала из Смоленска. Но вот фамилию она не запомнила, хотя билет в руках держала. Я попробую запросить Смоленск, вагон и поезд я знаю, может они мне дадут фамилию.
– А откуда она могла узнать, что она похожа? – вмешалась в разговор Тамара.
– Томочка, я выслала факс с фотографией. И проводница сказала, что девушка очень похожа.
– А как вы вышли на эту проводницу?
– У меня один очень дальний родственник работает в железнодорожной милиции как раз в Полоцке. – Она умолчала, что этот дальний родственник давно разведенный с двоюродной племянницей ее троюродного брата, оказался неплохим мужиком и использовал свое служебное положение, чтобы помочь незнакомой минской даме, предъявив фото для опознания всем встретившимся ему бригадам.

– Ну, Мира Львовна, вам бы только в разведке работать, - с улыбкой сказала Тамара, - все-таки, Максим, у тебя нюх на отличные кадры.
– У кого это нюхи на что? – из-за открывшейся двери появился Борис Сергеевич и подошел к столу. – О, Тамара, рад вас видеть! Как настроение?
– Замечательное! Вот только не знаю, чем помочь нашему молодожену. Знакомьтесь, это Валентин, просто мой Валентин, а это Борис Сергеевич – наш ангел-хранитель с оптическим прицелом.

Мужчины внимательно посмотрели друг на друга  и пожали руки.
– Итак, давайте подведем итоги. Присаживайтесь. – Большаков прищурил глаза. Спокойствие возвращалось к нему. Он опять был в своей среде, – он возглавлял слаженный, хорошо подобранный коллектив. Он знал, что с ним он справится с любой задачей. Рано или поздно. Но справится.
– Можно мне. – Агеев поднял не руку, а указательный палец. – У меня несколько новостей.
– Как в анекдоте, - тихо прокомментировала Мира Львовна, - одна хорошая и одна…
– Первая. – Не заметив ее ехидной реплики, невозмутимо продолжил Борис Сергеевич, - за Станиславом Климчуком послана машина и через минут двадцать он будет здесь. Вторая. Бухгалтерия подготовила документы о перечислении пятидесяти тысяч условных единиц на карточку «Виза» на известное вам, Максим Леонидович, имя.
– Ничего не понимаю! Постой, ты хочешь сказать…

– И третье. – Его голос не изменился, а остался таким же бесстрастным. – Елизавета Андреевна Большакова, в девичестве Смирнова, в настоящее время проживает в деревне Адамово Полоцкого района, в гостях у Леонида и Инны Большаковых. Информация достоверная, ее видели там сорок пять минут назад.
Гамма чувств от восторга до недоумения и обратно отразилась на лице босса нефтяной компании. Присутствующие просто не могли отвести взгляда от его лица, такие волны чувств по нему прокатывались.

– Это что, правда? Как она могла там оказаться? Она что, сама нашла их?
– Нет, стечение обстоятельств. Она до сих пор не знает, кто старший сын приютивших ее хозяев.
– Так! Все меняется. Немедленно выезжаем!
– Не торопись! Нам надо взять с собой ее поверенного и контракт. А также деньги.
– Верно! – Он задумался. Но только на один миг. - Я понял, как буду действовать! Тома, подменишь меня на недельку?
– Какие вопросы, Макс! Кто введет в курс дела?

– Встречи на неделю у меня записаны, - тут же четко доложила Мира Львовна, - экономическую ситуацию обрисует Ольга Александровна, а производственники через час дадут полный расклад по процессам. А я еще и кофе любимый приготовлю, он давно хозяйку ждет!
– Вот и отлично! Не волнуйся, партнер, и можешь даже задержаться больше, чем на неделю, я справлюсь. А потом мы все наши дела обговорим, они подождут.

– Спасибо, Тамара!
– Это тебе спасибо! Без тебя, без твоих выкрутасов я бы еще, наверное, сидела бы! А ты, как всегда, взял все на себя и оказался победителем! Езжай за женой и ничего не бойся! Все будет хорошо, и здесь и там! Удачи тебе! – Она поднялась, за ней Валентин. – Ладно, пошли работать, надо выручать друга.

Мира Львовна открыла им двери, и они зашли в кабинет, в котором Тамара давно не была. Упруго подойдя к кожаному креслу за полукружьем пустого без единой бумаги стола, она привычно уселась на свое рабочее место, положив на стол два сжатых кулака. Она чувствовала, что еще не была готова к решительным действиям, ее воля, сжатая за месяцы тюрьмы, еще не стала твердой. Но и не помочь своему другу, спасшему ее от этого кошмара, она не помочь не могла. Она наморщила лоб и глубоко вдохнула воздух. Ничего, она справиться, она не подведет.

Она подняла взгляд и встретилась глазами с зашедшим вслед за ней Валентином. В его взгляде явственно читался испуг.
– Ты что? – Не поняла она.
Он подошел к столу и, облокотившись на него, вплотную приблизил свое лицо к ней.
– Ты не ошибаешься? Я хочу спросить тебя, ты не ошибаешься, полагая, что я лучшая партия для тебя? Ведь ты – царица, хозяйка одной из крупнейших компаний. Ты привыкла к масштабам, ты привыкла к другой жизни. А ведь я – просто таксист.

И, похоже, это мне нравится.
– Дурачок! – Она провела своей рукой по его таким непослушным волосам. – Дурачок мой! Это та Тамара, до посадки, высчитывала бы скрупулезно выгоду от знакомства. Это та Тамара не могла бы поверить, что мужчине нравится она, а не ее компания. А я другая. Хочешь, брошу все к чертовой матери, буду борщи тебе варить и дома сидеть, в окно выглядывая?
– Нет, не хочу. – Он на секунду задумался. - То есть я хочу, чтобы ты варила борщи, но я не хочу, чтобы из-за меня ты отказывала себе в том, что тебе нравится.
– А чего ты еще хочешь?
– Знаешь, - он внимательно посмотрел ей в глаза и слегка улыбнулся, – я хочу, чтобы наша дочка была похожа на тебя.




Набегавшиеся за день внуки как-то быстро заснули. Поэтому они могли без спешки и суеты спокойно перекусить и попить ароматного чаю.
– Хорошо тут у вас, - вздохнув, сказала Лиза, - просто чувствуешь себя, как в родном дому. Я такого очень давно не испытывала. Просто волшебство какое-то.
Хозяева переглянулись. Нет, они бы точно так же отнеслись к ней, не будь она женой их сына. То, что они знали про нее, напротив, сдерживало их порывы и любопытство, заставляло лишний раз промолчать, там где хотелось спросить или сказать что-то более откровенное.
– Ну а вот молодым здесь не очень нравится. – Сказала ИИ. - Все норовят в город уехать. В деревнях сейчас совсем никого из молодежи не осталось.
– Это потому, что тут надо физически много работать, а условий и удобства для отдыха и полноценной жизни мало. Ни библиотек, ни катков искусственных. Ни детских садов с бассейнами, ни музыкальных школ для детей. А молодежь, наверное, больше не о себе, а о своих детях думает. Вот и уезжают ради них.

– Если бы только ради них, - вступил в разговор хозяин дома, - а то, чтобы купить какую иномарку и потом с гордостью в деревню на ней приехать, дескать, вот какой я крутой!
– Но не все же такие, - мягко возразила Лиза.

– Не знаю, многие молодые сейчас только на одних деньгах зациклены. – Он, как бы больше для себя говорил это. - А ведь за деньги не купить ни здоровья, ни друзей, ни любимых. Конечно, без денег сложнее стать полностью свободным и счастливым, но и счастья на них тоже купить нельзя. Вот я, например, раньше все думал, что вырастут дети, станут богатыми и все мои проблемы кончатся. Ан, нет! Пошли внуки, пошли новые проблемы. И если в деньгах нынче недостатка нет, это не значит, что мы застрахованы от болезней, от старости, от смерти, наконец.

Он перешел к теме, которая мучила его уже долгое время. Он все никак не мог понять, почему он и его младший сын так далеки друг от друга. Когда это началось? Когда он понял, что он уже не самый главный авторитет для него, потому, что сын за неделю мог заработать столько денег, как он за год работы в своем банке? Или когда он почувствовал, что сын не только физически стал крепче него, но и сильнее во всех других отношениях: в отношениях с людьми, в презрении к опасности, в упрямстве, так раздражавшем его поначалу. И так уж получилось, что тема, так мучившая его все эти последние годы вдруг вырвалась, неожиданно и для него самого, и для его все понимающей жены в целый монолог, который он произнес на одном дыхании:

Я вот что думаю о настоящем счастье.
Тут от нас неподалеку деревня есть. Так вот жил в ней мужик один, скорее не мужик даже, а старик. Старуха померла, а два взрослых сына давно разъехались, обзавелись семьями. И жили-то где-то в таком далеке, что приехать и далеко и накладно было. Слали письма, гостинцы да фотографии своих детей. А тут поспевает ему юбилей – восемьдесят годков. И все, кто в той деревне остался, пытают старика: ну приедут твои или нет. А он и сам не знает. И просить приехать не собирается: мало ли какие планы у кого, жизнь-то теперь штука сложная.
И вот накануне дня рождения в деревню из Полоцка приезжает полный автобус родни: оба сына с женами да внуков пятеро, да брат одной жены со своей женой да с детьми. Чуть в хате разместились. И выпивку и закуску, всего напривезли. И подарков старику разных.

Старик от слез глаза протер и давай суетиться, родню размещать, столы готовить. А дети да внуки, смеются: мы сами все сделаем.

На следующий день собрались вся родня да вся деревня, юбилей отмечать. Посидели, попили, поели. Пели песни, вспоминали жизнь. Фотографировались и вместе и порознь. Ближе к ночи, за чаем, давай каждый из сыновей отца уговаривать, переезжай к нам, хватит одному куковать.

А тот говорит, подумаю, вы ж еще завтра то не уезжаете.

А назавтра истопили баньку. И старик с сыновьями славно попарился. Сели они втроем в чистых рубахах на бревно у баньки, а он и говорит: «Давно у меня такого счастья не было. Нету больше счастья, чем сидеть меж таких своих сыновей». Обнял их, вздохнул и помер.

Лиза и Инна Инна Ивановна с начала его рассказа не проронили ни слова. И когда он замолчал, они только переглянулись между собой. Потаенное желание жить в согласии со своими сыновьями, быть им нужным и быть ими уважаемым высветил этот рассказ Леонида Вячеславовича.

– Не горюй, дед! – Первая нарушила затянувшуюся паузу ИИ. – У тебя и два сына есть, и внуки, и баню ты уже достроил. Так что еще лет пятьдесят, и можешь звать их париться.
– А что, трудно с сыновьями? – вдруг неожиданно для себя спросила Лиза,
– Трудно? – как бы переспросил ее он, - Да, пожалуй, трудно. Со всеми детьми трудно, но с мальчишками, по-моему, труднее. Их под мамкиной юбкой не удержишь, до всего хотят сами дойти.

– Давал ты мне держать под мамкиной юбкой, как же! – Вмешалась ИИ. – Все время говорил, не лезь, не мешай, пусть сами разберутся. Их ночами дома нет, я все глаза прогляжу, не сплю, волнуюсь, а этот на бок – и спать. Дескать, ничего с ними не случиться.
– Так и не случилось же.
– Не случилось. Только вот Ма… младший то, совсем в гости не ездит. Шлет только деньги. А зачем они нам?

– А где он у вас живет? - Спросила Лиза. По-моему, вы говорили, в Минске. Вы не дадите мне адреса? Я, как только приеду в Минск, разыщу его. Мне кажется, я смогу найти такие слова, чтобы он понял, как вы его любите. Я думаю, он поймет, что никакие деньги не заменят отцу с матерью присутствия сына. Тем более, что при желании сюда можно приехать на машине за три часа!

Она немного ошиблась. При большом желании, а если точнее, при большом желании Большакова, сюда можно добраться и за два часа. Конечно, с двукратным нарушением правил дорожного движения в плане скоростного режима. Но к счастью, эта гонка по трассе Минск – Полоцк уже приближалась к концу.

Вскоре за оградой послышался звук приехавших машин, и хозяева вышли, чтобы узнать, кто приехал. Лиза встала и подошла к окну. За ним в начинающихся сумерках виднелись длинные силуэты. Распахнулась дверь, и она обернулась.

В дверях стоял он. Он, Максим Большаков.

Он смотрел на нее не отрываясь. Боль и радость, надежда и сомнение, а, главное, любовь, были написаны на его лице. Он смотрел на нее, и как-то нечаянно слезинки навернулись на прекрасные Лизины глаза. Она громко шмыгнула носом, отгоняя девчоночий рев, она чувствовала – еще немного и разрыдается в голос.

– Где доверенное лицо? – Не отрывая глаз от Лизы, спросил Максим Большаков.
– Я здесь. – В комнату входил Станислав Францевич Климчук. Казалось, он не переодевался с момента последней встречи. Тот же светло-коричневый костюм был так же слегка помят, та же кремовая сорочка и тот же галстук. В руках у него была кожаная папка.
– Доставайте, Станислав Францевич.
– Достаю. С чего начнем?
– С денег.
– Елизавета! На эту карточку «Виза» на ваше имя в моем присутствии в Минском «ПервомБанке» ваш партнер положил пятьдесят тысяч долларов. Примите, она ваша.
– Спасибо. – У Лизы просто пропал голос. Вот и все. Он нашел ее. Он расплатился с ней. У него перед ней нет больше никаких обязательств.

– Я выполнил свою часть контракта, Елизавета Андреевна? Не так ли? – Он говорил спокойно, но какое-то скрытое волнение все равно присутствовало. – Кстати, где контракт? – Он взял его из рук Климчука, по-прежнему не отрывая взгляд от Лизы.
– Да, Максим… - Она поняла, что это звучит фальшиво. – Да, Максим Леонидович. Вы все сделали.
– Ко мне нет никаких претензий?
– Нет. Никаких.
– Вас все устраивает?
– Все..

– Мы можем полностью забыть о том, что написано в этом документе? Кстати, это и вас, дорогой Станислав Францевич, касается, ведь вы тоже теперь полностью знаете этот текст.

Лиза кивнула головой, а Станислав Францевич развел руками:
– Конечно!
– Ну, тогда вот! – Максим резко рванул листы бумаги и через полминуты от контракта осталась мятая груда рваной бумаги.
– А теперь, дорогие мои, если вас все устраивает, я хочу, чтобы мы пошли к моим родителям, которым я, наконец, представлю мою жену – Елизавету Андреевну Большакову.

– Но как? – Изумился Станислав Францевич. – Ведь ваш брак был, как бы это сказать, ненастоящим и должен быть теперь расторгнут.
– А на каком основании? – в глазах Максима заблестели озорные чертики.
– На основании контракта…
– Какого контракта? Ведь мы только что о нем забыли. Нет никакого контракта. А есть я, Максим Большаков, который несмотря на то, что состоит в браке, все равно еще раз просит руки у собственной жены. Лиза! Я люблю тебя! Скажи, что ты меня не бросишь!

– Я подумаю. – Только и хватило сил у нее ответить, и тут слезы, которые она так сдерживала, полились ручьем.
– Мама, отец! – Заорал Максим. - Идите сюда, я познакомлю вас с моей женой.
– Давай-ка потише, сынок. – Приструнила его вошедшая ИИ. – Суета может повредить моему будущему внуку.
– Какому внуку? – Он перевел недоумевающий взгляд с матери на Лизу и вдруг понял все. Он бросился к ней, обнял, нежно прижал к себе и прошептал –  Я так тебя люблю, родная! Господи, не дай умереть от счастья!
– Только попробуй! – Размазывая слезы улыбнулась ему она.