Плотник

Где-то вдали, на холме, игриво прячась за высокие кипарисы и кутаясь в последние тяжелые красно-оранжевые лучи заходящего солнца, возвышается храм всех Богов. Его монументальность, непоколебимость и величие еще издревле вызывала у здешних иудеев чувство сплочённости и греха, пробуждало в их сердцах поэзию, дошедшую до наших дней в обличии летописей и сказаний. С тех пор утекло столько воды, что хватило бы еще на дюжину средиземных морей, но как говорится время тленно, и наступит тот миг, когда оно сотрет всех нас с лица Земли... 

Так, любуясь лучезарным закатом и вечерними приливами да отливами, рассуждал молодой юноша, лет двадцати трех и звали его по простому Иуда. Не по годам физически развит, плечист, и по-здешнему смугл, с большими и добрыми глазами, он был очень хорош собой. Бывало, когда здесь, по лазурному берегу Средиземного моря, по утрам прогуливались знатные барышни в сопровождении многочисленных нянек, они игриво слали ему поцелуйчики, на что в ответ Иуда приветливо махал мозолистой рукой. Так распорядилась судьба, что с четырнадцати лет он уже работал плотником при конюшне великого и ужасного царя Иудеи Ирода, и со временем ладони его, изувеченные рубцами и натертостями, приобрели грубый вид, но сердце молодого Иуды всегда оставалось чистым. Родителей у юноши не было, и с раннего возраста Иуда трудился в поте лица, чтобы заработать на хлеб. Детство закончилось очень рано, но в душе Иуда все еще оставался наивным мальчиком и была у него мечта... 

Каждый вечер он возвращался сюда, на берег, опускался на остывающий после дневного зноя песок и под тенью кипариса, любовался далеким храмом, выструганным предками-мастерами без единого сучка и задоринки. Однажды ему посчастливилось оказаться внутри, а это по истине был особый случай везения, потому что простым людям строго настрого запрещалось посещать подобные места. Храмы, библиотеки и театры были развлечениями знати, а для бедняков и крестьян гостеприимно распахивали двери лишь трактиры и публичные дома. Но в тот прекрасный день Боги были милостивы к бедному Иуде... Темной ночью самозванцы устроили в храме погром и по просьбе главного Епископа царь отправил в храм своих мастеров для наведения порядка. 

Золото, золото, золото... Каждый дюйм был буквально пропитан дорогим металлом. Фрески, величественно взиравшие на макушки прихожан, украшали ценные камни. Через оконные отверстия под потолком храм озаряли голубые лучи так, что казалось, что сами боги протянули свою длань, чтобы приветствовать простых мастеров в этот чудный день. 

– О всевышние, как же я счастлив, – ликовала душа и сердце билось, как колокол, – ощущать себя песчинкой на песке и верить, что моя судьба в ваших руках. Эх, если бы я только мог построить собственный храм, чтобы каждый смертный мог испытать нечто подобное... 

Хочу чтобы люди через столетия с трепетом на устах произносили мое имя, как даровавшего им веру! 

– Сидишь? – сладко прозвучал голос за спиной, Иуда обернулся, не так часто он наблюдал здесь людей в такое позднее время... 

В сумерках юноша разглядел молодого мужчину, несколько старше его самого, лет на пять, а может быть и на десять. Мужчина был очень худ, но свеж, его длинные темные волосы доставали до лопаток, лицо украшала бородка и родинка на правой щеке, на светлом лице она держалась особняком и слегка пряталась за волосинками. Странник присел рядышком с плотником. 

– Я тебя очень часто вижу тут. О чем ты думаешь? 

Иуда был очень открытый и доверчивый малый, поэтому в красках поделился переживаниями. 

– Храм... любопытно, но вот только зачем? 

– Я же говорю, – смутился плотник, – что бы все люди могли ощутить тоже что в тот момент посчастливилось испытать мне. 

– Ты уверен, что это хорошие чувства? 

– Ну а как же, разве это не счастье ощущать как радость звонкими молоточками проливается по всему телу?... Да и не правда ли здорово, если люди узнают обо мне? 

– Вот оно как, – улыбнулся мужчина, – мне очень хочется дать тебе один очень дельный совет, но самые главные ошибки в своей жизни я совершал разбрасываясь советами направо и налево, поэтому просто поинтересуюсь, что мешает тебе претворить мечту в жизнь. 

Иуда насупился... Он ведь очень часто поразмысливал над этим, и теперь старался подбирать слова, чтобы не показаться глупцом: 

– Это ведь невозможно... ммм... По своей природе... Тоесть как бы объяснить... Я же ведь один.... Боюсь, что у меня не хватит ни сил, ни средств, да я даже и не знаю с чего начать... 

– Если бы я не отказался от дурной привычки давать советы, – протянул мужчина, – я бы посоветовал тебе начать с себя... 

– Это ж как? 

– Что мешает тебе стать символом веры и чистоты для всех людей? Как этот храм? И почему ты решил, что именно он является совершенством человечества, ты как я полагаю никогда не был в Галилеи? 

– Нет, а что там? 

– Климат другой, люди другие... Почвы намного плодороднее здешних суглинников... 

– Слушай, странник, а как тебя звать? 

– Иисус. Иисус Христос. 

– Ты говоришь сильные слова, их непременно нужно записать для потомков.. – Боюсь, что если. это когда-нибудь случится, всегда найдется тот, кто будет перевернет все с ног на голову и использует мои мысли в своих грязных делишках. 

– Слушай, Иисус, я вижу ты тот еще проныра. Не знаешь ли ты, где можно раздобыть золото? 

– Золото? 

– Да, мой храм будет целиком сделан из золота и изумрудов. Своей красотой он затмит все храмы мира. Спасибо, что вселил в меня надежду и развеял сомнения, теперь я понял, если верить можно достичь всего. 

– Во, что же ты будешь верить, плотник? 

– В золото! 

Стало уже очень темно, когда путники распрощались. Стоило Иисусу проделать пару шагов, как его силуэт скрылся во тьме. А плотник продолжил валяться на остывающем песке, окрыленный идеями. На следующий день фортуна улыбнулась ему: царь заплатил Иуде 30 золотых. Ирод приказал изготовить крест, чтобы на нем свободно мог разместиться человек. Плотник принялся за работу.