Освободитель часть 2 глава 9

Великий день
19 февраля 1861 года император Александр II проснулся, как всегда в восемь часов утра. Наступил величайший день его жизни. Камердинер принёс любимый вишневый халат государя с кистями и пахнущий заграницей кофе. На улице царили утренние сумерки. В свете горящего на столе канделябра слуге было видно породистое лицо императора.
- Скоро ему будет сорок три года, - вспомнил камердинер. - Но по-прежнему у него великолепная выправка гвардейца... 
Густые, с проседью бакенбарды, усы царя топорщились после умывания.
- Такие бакенбарды и усы носит прусский король дядя Вилли и многие монархи Европы! - думал слуга, наливая тёмную жидкость в маленькую чашку. - Такие усы и бакенбарды носят его министры.
Несмотря на грозные усы, взгляд царя предательски выдавал доброту и мягкость. Глаза несколько навыкате, за что в детстве покойный дядя великий князь Михаил Павлович прозвал его «баранчиком». Глаза беспомощно лезли из орбит, когда он пытался изобразить убийственный взгляд отца.
- Зато, как они лучатся, когда он обольщает дам! - улыбнулся слуга. - Он типичный очарователь из галантного века французских королей.
Как и многие при дворе, слишком усердно с детства, обучавшиеся французскому языку, Александр II мило картавил, не выговаривал букву «р».
- Разговоры о любви ведёт на французском языке, - знал камердинер. - Но жена не так хороша во французском, поэтому с женой-немкой он говорит по-русски. Брат Константин говорит со всеми только по-русски, щеголяя простонародными выражениями. Свою жену называет «жинка»…
Выполнив ежедневный ритуал, слуга вышел. Выпив кофе, Александр Николаевич подошёл к окну. Его апартаменты на втором этаже Зимнего дворца выходили на Адмиралтейство и Дворцовую площадь. Когда он женился, комнаты выделил им отец.
- В этой комнате я занимался с Жуковским, - улыбнулся государь.
Став императором, он решил в них остаться. Апартаменты открывались большой приёмной. Это бывшая учебная комната, куда так любил в детстве приходить узнавать об его успехах грозный папа.
- Сколько раз я дрожал, ловя выражение глаз отца... - поморщился он.
Дальше располагалась библиотека, комната для ординарцев и кабинет.
- Отсюда управляют Россией! - посетители всегда застывали на пороге.
Большой стол, на столе стояли фотографии семьи. Со стен глядели парадные портреты членов семьи. У окна секретер, на котором много бумаг.
- Ведь всё в России решает самодержец! - знали его министры.
Там высилась гора документов по крестьянской реформе. Сверху лежал Манифест, было приготовлено перо, чтобы его подписать.
- Одобрил ли это решение отец? - мучился послушный сын.
Он свято помнил предсмертный его наказ - освободить русских крестьян из крепостной зависимости.
- Однако сделать это непросто... - подумал государь.
В России вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной жизни.
- Даже забота о нравственности своих крепостных продиктована со стороны дворянства стремлением оградить себя от любых неожиданностей, - понимал царь, - способных нарушить привычный распорядок сытой жизни.
Мраморные колонны с вишневой занавесью отделяли от рабочего кабинета альков с простой железной кроватью, на которой он спал. На такой же постели спал и умер его отец.
- Как же хочется на прогулку... - вздохнул император.
Обычно он, как и отец, совершал перед завтраком обязательную утреннюю прогулку вокруг дворца. Но в то утро его распорядок дня нарушился. Вместо утренней прогулки он отправился в Малую придворную церковь, столь любимую отцом.
- Огромный папа, трогательно любивший всё маленькое, предпочитал Малую церковь великолепному придворному собору! - Александр II попросил уйти всех, даже священника, долго молился, вспоминая подготовку к реформе.
В пятидесяти двух губерниях доля крепостных в численности населения составляла от процента в Бессарабии до семидесяти в Смоленской губернии.
- Освобождение крестьян может произойти без государственного акта, - предлагали ему советники. - Для этого достаточно ввести процедуру выкупа заложенных имений - с уплатой помещикам разницы между стоимостью имения и накопленной недоимкой по просроченной ссуде.
Такой план и вынашивал Киселёв, отвечавший за управление государственным имуществом в правительстве императора Николая I.
- В результате такого выкупа большинство имений отошло бы к государству, - убеждал Киселёв, - а крепостные крестьяне перешли бы в разряд государственных, то есть фактически свободных крестьян.
Однако эти планы вызывали сильное недовольство дворянства. Царь образовал Секретный комитет по крестьянской реформе. Председателем редакционных комиссий он поставил графа Ростовцева.
- Того самого, который когда-то ходил к отцу предупреждать о готовящемся восстании декабристов, - помнил он. - При прежнем царе граф Ростовцев стал руководителем военных училищ. Аграрными вопросами не занимался и был противником освобождения крестьян. 
Заседания комиссий шли до рассвета. Большинство дворян просило освободить крестьян без пахотной земли. Александр Николаевич понимал:
- Нельзя отпустить на свободу нищих! Это будущие восстания!
Ростовцев отстаивал освобождение крестьян с землёй. Обсуждения в комиссиях шли яростно, с взаимной ненавистью. Николай Милютин орал на дворянских представителей:
- Вас расшевелить непросто. Почешетесь, да повернётесь на другой бок и заснёте. Нет, вас надо так кольнуть, чтоб вы кверху подпрыгнули!
«Кольнуть» - это значило освободить крестьян с наделом. Спорили всю ночь. Выходили с заседаний под утро, слушая певчих утренних птиц. Ростовцев не выдержал напряжения споров и потока ненависти. На смертном одре граф сказал императору:
- Государь, не бойтесь их!.. Они подчинятся Вашей воле!
После молитвы царь совершил утреннюю прогулку. Затем последовал завтрак с императрицей в салатной гостиной, он вернулся в кабинет.
- Первые шаги к отмене крепостного права в России были сделаны императором Александром I в 1803 году изданием Указа о вольных хлебопашцах, в котором прописан юридический статус отпускаемых на волю крестьян, - вспомнил император во время приёмов министров.
Утром царь принял военного министра графа Дмитрия Милютина, главноуправляющего Третьего отделения князя Долгорукова. Затем просматривал статистические данные.
- Как же много у нас рабов! - изумлялся он.
По результатам десятой ревизии 1857 года в крепостной зависимости находилось двадцать три миллиона человек обоего пола из шестидесяти двух миллионов, населявших Российскую империю.
- Более двух третей дворянских имений и крепостных душ были заложены в обеспечение взятых у государства ссуд, - чиновники давно собрали царю всю информацию для принятия решения.
Дворяне писали прошения, пугали царя, что восстания начнутся сразу:
- Коли освободят крестьян, нужна будет армия защищать помещиков!
- Вчерашние рабы будут мстить за века унижения, за поротые зады.
Александр II достойный наследник хитроумных азиатских царей. Чтобы их успокоить, он сделал удивительный ход, потрясший столицу. На место Ростовцева во главе комиссий назначил отцовского министра графа Никиту Панина. Константин бросился во дворец, но брат объяснил, что в плане реформы ничего не поменялось. Приехала великая княгиня Елена Павловна молить царя отменить решение. Император ответил ей кратко и насмешливо:
- Его убеждение - это моё приказание!
Александр II усиленно толкал ненавистную большинству дворян реформу. 28 января он выступил на заседании Государственного Совета:
- Дело об освобождении крестьян считаю жизненным вопросом России, от которого будет зависеть развитие её силы и могущества! Я требую, чтоб крестьянское дело было кончено в первой половине февраля.
Государственный Совет единогласно проголосовал за это.
- Теперь окончательное решение только за мной! - осознал царь, гуляя на следующий день в Летнем саду.
Как и отец, он гулял два раза в день и обязательно пешком. Вместе с любимым сеттером. На улицах встречалось мало женщин, не видно было красивого женского лица, не слышно весёлого девичьего голоса. Всё было тихо и размеренно, как в казарме или лагере.
- Военная дисциплина у нас подавляет всё и всех... - понимал он.
Раздумывая над решением вопроса, государь дошёл до Летнего сада. Золочёная решётка сада, мраморные статуи в аллеях, обнажённые тела античных богинь, стыдливо укрытые снегом, немного отвлекли его.
- Как же красив мой Петербург! - восхитился русский царь.
Назад он возвращался в открытой коляске. Иногда им встречался несущийся в галоп на верховом коне офицер, спешащего передать приказ. Фельдъегеря, мчащегося в тележке к губернатору в другой конец государства. Часто солдаты, возвращающиеся строем с учения в казармы.
- Везде младшие чины, - вздохнул государь, - выполняющие приказы.
Население России, состоящее из автоматов, напоминало шахматные фигуры, которые приводил в движение один человек. Офицеры, кучера, казаки, крепостные, придворные слепо повинующиеся его воле.
- Здесь можно двигаться не иначе, как с царского разрешения! - осознание не радовало монарха. - Оттого у нас всё так мрачно, подавлено, и мёртвое молчание убивает всякую жизнь. 
Экипаж быстро нёс его домой. Прогулка закончились, его ждали новые приёмы высших чиновников империи. С немецкой педантичностью он повторял режим дня работоспособного отца. Подъезжая к Зимнему дворцу, государь тогда неожиданно принял окончательное решение:
- Крестьян нужно освободить!
Пока император принимал министров, во дворец приехал Костя с женой и сыном красавцем Николаем. Отец звал его «Никола», в отличие от наследника престола Николая, которого в семье называли «Никсом». Приехала сестра Маша. Их мать умерла в конце прошлого года. Царь велел:   
- Начать торжественный выход в Большой придворный собор!
Шествие открывали церемониймейстеры в шитых золотом камзолах с тростями. Гофмаршалы и обер-гофмаршал шествовали с позолоченными жезлами. За ними Александр II с императрицей и детьми, затем члены императорской фамилии. Далее длиннейший людской шлейф - члены Государственного Совета, сенаторы, министры, его свита, её фрейлины.
- Никто не понимает, - оглянулся царь, - что они, как и крепостное право, были частью средневековья, которое я разрушил…
Сверкающая орденами и драгоценностями процессия медленно ползла через анфиладу парадных залов. Шествие остановилось у дверей собора, которые гостеприимно распахнулись, но войти в собор могли только члены императорской фамилии и первые сановники государства.
- Вся остальная разряженная человеческая масса должна будет молча ждать окончания длиннейшей службы за дверьми собора... - но император знал, что в безмолвии они простоят недолго.
Кавалеры выскользнули на чёрную лестницу, где спокойно курили. К ним присоединился племянник Никола, юный шалопай, чьи проделки веселили романовскую семью.
- Дай, боже, сил! - Александр II долго молился.
Рядом усердно молились наследник Никс и второй сын Саша.
- Никс великолепен: красавец, спортсмен, умница! - подумала мать. - А Саша обликом не вышел, толстый, оттого застенчивый и неуклюжий.
После молебна император, цесаревич, брат Константин, сестра Маша отправились в его кабинет. 
- Наступил звёздный миг истории! - сказал Александр II. - Росчерком пера мне дано освободить миллионы Христовых душ.
Он громко прочёл Манифест и, перекрестившись, подписал, а брат засыпал песком чернила. Перо царь подарил на память взволнованному наследнику престола.
- С этого дня начиналась новая история России, - перекрестился царь. - Главное свершилось - порвалась цепь времён! Вековечное человеческое рабство более не существует на Руси.
Во время семейного ужина все вздрогнули, когда раздался страшный грохот за окном. Оказалось, что из-за оттепели огромный ком снег упал с крыши.
- Пока слишком рано... - Александр II решил не объявлять о событии.
В лучших традициях отца им было решено засекретить на время происшедшее, объявить Манифест 5 марта в Прощённое Воскресенье.
- В день, когда православные должны прощать обиды, - уточнил он.
В типографиях напечатали Манифест, фельдъегеря на тройках понеслись в провинцию. С ними помчались флигель-адъютанты разъяснять его суть. Наступило тревожное воскресенье. С амвона всех церквей в обеих столицах весь день читали Манифест. Как всегда, в воскресенье, царь присутствовал на разводе гвардейских караулов в Михайловском манеже. После развода царь обратился к офицерам:
-  Я сегодня объявил вольность крестьянам!
Ответом было такое громкое одобрение, что сердце Александра II дрогнуло и слёзы показались. Из Михайловского манежа он возвращался обычным маршрутом. На Царицынском лугу его встретил новый неистовый народный восторг, так что земля буквально тряслась.
- Зря мы боялись сделать это значительно раньше! - облегчённо перекрестился царь.
Недруг Герцен издалека восторженно славил его в газетных публикациях:
- Этого ни народ русский, ни всемирная история не забудут никогда. Из нашей ссылки мы приветствуем императора его новым именем - Освободитель.
Наступил период искренней любви правителя страны и общества. У дворцового Салтыковского подъезда, откуда Александра II каждый день выходил на традиционную прогулку, его постоянно ждали крики восторженной толпы:
- Слава императору!
Чтобы избежать надоевших восторгов, он стал выходить из другого подъезда. 

 
продолжение http://www.proza.ru/2018/06/07/315