Фима

- Вы примете моих знакомых? – вечером первого января спросил в мессенджере мой недавний друг.

- Да, конечно, - ответил я. Мы дружим с ним в вконтакте и в однокласснтках, но как привычно это бывает, лишь наблюдаем за лентами и иногда ставим лайки.

- Нужна помощь моей подруге… - продолжил он, - Точнее, её матери. Мне кажется, что у женщины развилась острая депрессия... корвалол с глицином не помогают… Она сутки напролёт рыдает... В новогоднюю ночь её старшая дочь выпрыгнула из окна под бой курантов… на её глазах.

Я почти не знаю Андрея. Он рассказал, что в новогоднюю ночь подрабатывал Дедом Морозом и вместе со Снегурочкой разбили машину в лобовом столкновении. Но сами остались без единой царапины. Потом им позвонила её мать и новогоднее настроение улетучилось.

Его девушка все новогодние праздники просила о консультации. Я соглашался на дюбые условия и готов был их принять в любое время. Через месяц они приехали. Худощавая бледнолицая рыжеволосая девушка в спортивном плюшевом костюме и её мать с остатками чёрной краски в седых волосах. Молодая женщина привычно расположилась в мягком кресле кабинета и налила себе чай из термоса, а дама постарше стыдливо присела на край стула, заняв не больше половины сиденья.

- Давайте знакомиться. Как вас зовут, сколько вам лет, чем занимаетесь, и что привело вас ко мне?

- Галя, - ответила пожилая дама….- Галина Петровна…Мне пятьдесят четыре. Ничем не занимаюсь. Второй месяц дома сижу. Плачу. Без таблеток не сплю.

- Какие таблетки принимаете?

- Пила амитриптилин и для сна феназепам. Участковый психиатр прописал. Настроения, как не было, так и нет. Сплю с пробуждениями. Вот всё закончилось. Приехали к вам за  рецептами.

- Расскажите, что произошло?

- У вас есть время?

- Конечно.

- Она была успешной девочкой. Красивой, волевой, целеустремленной. Школу закончила с медалью. Три языка знала в совершенстве. Бегала, плавала, фитнесс-клуб посещала, одевалась модно. Всю психологию прочитала. Поступила в МГИМО на экономический факультет. Говорила, что за этим будущее. Закончила с отличием. Я ей конечно немного помогала. У меня свой бизнес. У всех дочерей по квартире. Я и после института предлагала ей на Мальту податься на учебу. Я бы справилась. Но она ни в какую. Говорит, что будет здесь работу искать. В марте день рождение отмечали в ресторане. Улыбалась, смеялась, шутила. Летом поехала на Бали. Вернулась загорелая, счастливая, сувениров полный чемодан привезла. Но с работой что-то не клеилось. Курсы коучинга прошла, тайм-мененджера, психолога регулярно посещала, но то в коллективе не приживется, то зарплата маленькая. В конце концов, я её в налоговую посылала и платила ей от фирмы зарплату… Осенью мы с отцом заметили, что она изменилась. Перестала следить за собой.  Волосы взлохмаченные, синяки под глазами, осунулась. Она и так едок ещё тот. Уже пять лет, как мясо перестала есть. Но рыбу, яйца, молочку кушала. Мне говорила, что всё нормально, но моё сердце подсказывало. Я потом эсэмэски в её телефоне перечитывала. Два-три часа за день спала. Так вот, говорю ей в августе:  сходи к провидцу, Фима.

- К кому?

- К провидцу. Это, как Николай Чудотворец. Слышали о таком?

- Конечно, слышал. А вы какой религии придерживаетесь?

- Традиционной православной. И крестик у меня освященный…Так вот, дочь сходила. Провидец сказал, что ей в кофе какое-то зелье подмешали.

- Давно?

- Четыре года назад. Она тогда ещё в институте училась. И понимаете, осталась на ночь в компании ребят в студенческом общежитии…

- Она вам тогда об этом говорила?

- Что вы! Сказала лишь после сеанса у провидца. Потом был гештальт-тренер. Психотерапевт ей советовал записывать свои мысли в тетрадку. Может, это он довёл её?

- Не думаю. И что дальше?

- Дальше она в форточку полезла при нас. Стала кричать, что мы её не понимаем. Что она не может так дальше жить. Мы с мужем перепугались. Вызвали скорую помощь. Обычную терапевтическую. Врач сказал, что лечить её надо в психиатрии. От галоперидола она отказалась. Согласилась на инъекцию реланиума. Утром мы отвезли её на Канатчикову дачу. Месяц там лежала. Врачи постоянно менялись. То один, то другой. Но она повеселела. Просила, чтобы мы никому не рассказывали. Стыдно ей было. Она ведь по жизни локомотив. А тут с психами под одной крышей.

- Какой ей диагноз поставили? Что принимала?

- Острый психоз. Принимала сероквель. Четыреста миллиграмм в сутки. Плохо его переносила. Сонливость, вялость, апатия, запоры, задержка месячных и прыщи на лице пошли. Всё, что в побочных эффектах написано.

- Это не от него…

- Ну, мы к психиатру поехали. Частному. Она сказала, что в течении месяца с него можно будет сойти. Вот к ноябрю мы и прекратили его принимать.

- А ничего вам психиатр не назначил взамен?

- Да-к мы больше к ней и не ездили. Она ведь моего ребенка этими таблетками могла бы и залечить… Я не права, доктор?

- Мне сложно судить коллегу или комментировать его назначения. Но после острого психоза поддерживающее лечение должно быть не менее двух лет…Что дальше?

- В декабре она опять не своя. Говорит, что парень у неё какой-то появился. Она с ним ссорилась постоянно. Но нам не рассказывала. Это я из её телефона узнала. По сообщениям. Ко мне приезжала несколько раз. Говорит, что страшно ей. По ночам не спала, а днём отсыпалась. Да и то не всегда. Я корвалол капала, феназепам давала, глицин, негрустин, персен, мелаксен, афобазол. Ничего не помогало. В конце концов, сходили к Нино.

- Это имя или аббревиатура?

- Нино – это знахарка в нашем районе. К ней не так легко попасть. Она многим людям помогла. Через связи приняла нас без очереди. Сказала, что порча на ней могильная лежит. Надо землей, кровью, холодным оружием смывать.

- И?

- Новый год, сами понимаете. Подарки, зарплата сотрудникам, покупки. Решили на январских праздниках займёмся этим. Мы её одну не оставляли. Пять дней она жила у сестры. Играла на гитаре, песни пела. Потом на три дня ко мне переехала. Чудная, правда, была. Просила чего-нибудь вкусненького из деликатесов купить и за собой стала мало следить… Или могла среди ночи гулять пойти. А район то у нас на отшибе Москвы. Но она ничего не боялась…И вот тридцать первого я салаты строгаю, пироги пеку, на стол накрываю, её не трогаю…За двадцать минут спрашиваю, ты как Фима, переоделась, причесалась? Она говорит, что всё нормально у неё, - не будет переодеваться. Она ведь не любила эти праздники. Говорит, что они все бестолковые и по одному сценарию проходят. За десять минут спрашиваю, - ты как? Она отвечает – нормально, мам. За пять минут решила зайти за ней в комнату. Хожу смотрю, и не вижу её. Все комнаты обошла, шкафы открыла, в ванной посмотрела, под кроватью. Зову: Фима, Фимочка, а мне никто не отвечает. Вижу, балконная дверь слегка приоткрыта. Я на балкон. У нас двенадцатый этаж. Смотрю, кто-то лежит на снегу. Я вниз. Лифт не работает. Я по лестницам. Сбегаю… Она ещё жива была. Я кричу – Помогите! И меня никто не слышит. Телефон то в квартире забыла. У неё глаза были открыты. Я пытаюсь ей кровь изо рта остановить и зову на помощь.

- Патологоанатом сказал, что травма не совместима с жизнью, - вставила слово младшая дочь, - я вернулась домой через час после случившегося. Снегурочкой подрабатывала. Папа вызвал кардиологическую скорую для себя. А мама всю ночь проплакала на снегу у подъезда. У него всё нормально с сердцем оказалось. Потом в Кащенко поехал. Всё винил себя в том, что не доглядел дочь. Он ведь не работал последние двадцать лет. И Серафима была его любимой дочерью… Я прошу вас, доктор, убедите мою маму, что её вины в этом нет и что ей надо лечиться. А то она угрожает нам, что на сорок дней пойдет в лес и замёрзнет. Вы поговорите с ней, а пойду покурю на улице.

- Что скажете, доктор? – сквозь слёзы на раскрасневшемся лице, спросила Галина Петровна.

- Вам принести успокаивающую микстуру? Так будет легче рассказывать.

- Спасибо, доктор.

- Вашей вины нет.

- Может её отравили? Порча, сглаз? Скандал с парнем? – не унималась она и повторяла одни и те же вопросы.

- Маловероятно. Судебная экспертиза ответит вам на вопрос отравления. Но скорее всего, это домыслы знахарки. Ваша дочь – была психически больным человеком. И она совершила поступок, не осознавая тяжести последствий. Её действиями руководила болезнь...  А психотравмы бывают в жизни любого из нас. Уберечь человека от нежелания жить невозможно. Даже врачи не в силах сохранить его без его воли... Вашей вины здесь нет. Вам надо сейчас немного подлечить свои нервы и жить со светлой памятью о ней. Заботиться о близких и думать о себе. Я вам выпишу препараты и направление на госпитализацию в психиатрическую больницу. Самостоятельно сложно справиться с эмоциями.

- Но я бы могла сходить к ней на квартиру. Я ведь столько раз проходила мимо трюмо с её ключами… И всё некогда было. А сердце подсказывало…надо, - всхлипывала мать.

- И что вы могли там увидеть?

- Если бы я сходила туда, - я бы смогла всё предотвратить… Когда я пришла туда первого января, я не поверила своим глазам. Её квартира была разгромлена… Подушки разорваны, огарки свечей повсюду и пух устилает ламинат. Зеркала разбиты и закрыты простынями. И в конфетной вазе лежит её предсмертная записка, -  с просьбой никого не винить и кремировать её тело.