Телячьи нежности

Фронт тысячекилометровым змеем дымился и ворочался на местности.И где-то, ближе к середине его,в только что захваченном немецком окопе, тяжело дышали и приходили в себя семнадцать бойцов. Всё, что осталось от шестидесяти двух человек всего семь минут назад поднявшейся в атаку роты.Они сидели среди трупов убитых ими и тех, кто могли убить их, среди мёртвых товарищей, ещё пять минут назад живых.Уцелевшие были в крови и грязи, и чудовищной неуклюжестью фигур мало походили на людей.Убийцы, побившие убийц. Гнойные сливки рукопашного боя.
Красноармеец Корепанов снял вогнутую ударом каску и пощупал огромное пунцовое ухо. Старшина Малютин проследил в чистом небе полет расцветшей зеленым цветком ракеты и громко прокричал :
-Офицеры есть?
Молчание было ему ответом. Старшина поднялся и так же громко сам себе сказал :
-Офицеров нету. Как старший по званию принимаю командование на себя. Рота, выходи строиться!
Кряхтя и матерясь, солдаты начали выползать на свою сторону окопов. Старшина оперся сапогом о ящик со снарядами и тоже выбрался наверх.
Стояли перед ним ошметки роты. Еще пять минут назад они были зверьми , и теперь медленно возвращались в человеческое обличье. Корепанов, с залитой кровью половиной лица. Сержант Матынян, без правой штанины на кривой ноге, чешуйчатой и грязной, как у динозавра. Красноармеец Божья Воля. На черном лице белки глаз, похожих на фары. Ни одного целого. И сам старшина с недоумение увидел у себя в руке немецкую саперную лопатку. Как и где её поднял - не помнил.
Что хотел сказать товарищам старшина Малютин - мы не знаем. Потому что с передовой, из самого пекла недавнего боя, появились двое верховых . Лейтенант на маленокой рыжей лошадке. Без седла, с рукой на перевязи. И майор, без головного убора,как бог войны -  на огромной, словно сложенной из глыб, черной лошади. Пока майор с болезненной гримасой слезал на землю, старшина стал перед ним и приложил руку к пилотке :
- Командир ветеринарного взвода второй роты, второго батальона, одна тысяча сто восемьдесят первого полка, триста восемьдесят седьмой стрелковой дивизии старшина Малютин. Определяем потери после атаки, товарищ майор.
Офицер оглядел неровный ряд и попытался пройти вдоль строя. Но перенести тяжесть тела на левую ногу не смог, уцепился за стремя:
-От имени командования батальона объявляю всему личному составу благодарность!
Солдаты постарались подтянуться, неровно, но дружно ответили:
-Служим трудовому народу!
- Хорошо служите! - майор вытер лоб зелёным платком и продолжил :
- Сейчас вам надлежит следовать на отдых и переформирование.В четырех километрах отсюда расположена вёска Скрыня. Там вы поспите и отужинаете. А через два дня обязаны прибыть в Пинск,в расположение части. Командуйте, старшина... Да помогите сесть в седло, черти!
Корепанов сорвался с места, подставил под костлявый зад майора широкую ладонь и подтолкнул его. Майор гикнул, и каменная его лошадь со спутником двинулась дальше вдоль окопов.
А наши недобитки пошли в вёску.
Они пришли туда, когда солнце за лесной вырубкой сплющилось о горизонт.На окраине вёски стоял обоз трофейщиков - оглобли вверх. Там уже дымилось, и в воздухе пахло варёным мясом.
Встретил старик, с крюком вместо руки.Ветеран империалистической и счетовод. Рассказал, что в вёске до войны было отделение совхоза. Тут держали стадо зубров,отсюда молоко прямиком поставллялось в столовую Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии.
-Перед оккупацией зубров угнали в лес. Да куда там! Нашли немцы проклятые, сожрали стадо. На дальних отгонах сохранили несколько пар голов на развод. Да тут, на вёске, уберегли шесть коров. Немцам сказали, что у них ящур. Да они и правда полудохлые. Без ухода и кормешки какое там стадо! Да восемь телят еще. Три теленка совсем плохие, не выживут. Мы одного на ужин вон той части отдали, что на опушке остановилась. И вам теленка дадим. Проса отсыпем - каши сварите. Словом, располагайтесь, товарищи, мы вас два года ждали!
Расположились. Сначала хотели выспаться. Но голод не тетка - старшина отрядил Корепанова в загон за теленком.
Тот привел.
Теленок, с лишаистыми боками и крупным голым лбом, на ногах нетвердых, но широкой кости.Видна порода. Старшина до войны ветеринарным фельдшером был в научном институте под Харьковом. Сразу понял - peripneumonia contagiosa bovum. Повальное воспаление легких. Заразная болезнь. Мера борьбы одна - поголовный убой. Но есть можно.
Все семнадцать окружили теленка. Это же мясо, от которого в окопах давно отвыкли.Имеется в виду - мясо животных.
-Красноармеец Корепанов! Заколоть теленка.
Корепанов вышел из круга, взвесил на руке тесак, примериваясь, куда уларить .Занес руку. Замер :
-Да киньте ему тряпку на глаза! глядит... как ребенок!
Тряпку кинули. Теленок, стараясь стряхнуть её, начал пятиться . Сзади его подпер Матынян.
-Коли!
Корепанов психанул :
-А чего я? Крайнего нашли.Да я в окопе свое уже отколол . На сто жизней вперед.
Плюнул и воткнул нож в землю. Отошел и сел, придержвиая враз заполыхавшее ухо.
Старшина растерялся:
-Ну, черти. Кто смелый! Это же не фашист, он не ответит.
-Вот именно. Не фашист. - Красноармеец Божья Воля взял тесак и стал напротив теленка. Снял тряпку. Развернул тесяк в ладони, рукоятью постучал теленка по лбу:
-Ну, дурашка. Ты пойми, нам жрать надо. Мы голодные, как волки. Ну - не мы, так другие сожрут.
Молодненький красноармеец, с упавшим на предплечье погоном,засмеялся:
-Сразу видно учителя.Ты с ним еще по немецки поговори, на языке Гёте.
Божья Воля так же, ручкой вперед, сунул клинок красноармейцу:
- Смелый? Ну, так и коли.
Красноармеец нож взял, другой рукой попытался приладить погон на место, зачем-то поплевав на него:
-А запросто.Представим себе, что это не теленок , а фашист. Какой-нибудь Ганс из Гамбурга...
Красноармеец поднял нож на уровень лица, ища место для удара :
-...или Фриц из Франкфурта...
Но неожиданно тоже кинул нож на землю:
-Не могу. Какой он фриц . Да и кто видел, чтоб фрицев жрали? Убивайте сами.
Так и стояли. В кругу солдат - теленок на шатких ножках.
Корепанов сказал :
-Старшина.Попроси кого-нибудь из местных. Жрать же хочется. Вон, бабы просо принесли. С полпуда. Дело за мясом.
Старшина только теперь отбросил саперную лопатку. Почуствовал пустоту в руках. Поднял тесак:
-Слабаки. Гляди, как надо!
Старшина знал, куда бить.Межу ребер, в сердце. Вот сюда, в седую проплешину...
Старшина опустил нож и засмеялся:
-да кто ж телят режет? Его ж надо деревянной кувалдой по лбу!...
И все подобрели, растаяли, и глядели на теленка, как на родного.Словно отложенная казнь как-то оправдывала их.Послали красноармейца в совхозный сарай за кувалдой. Там наверняка есть.
Подошел однорукий хуторянин. Долго стоял поодаль, высекая из зажатого в крюк кресала искру . Старшина черкнул спичкой, помог старику прикурить.Дым потянулся такой, что даже теленок поморщился.
-А я думал - у вас в котле уже кипит. Что - теленок не нравится?
-Да не то, чтобы, - старшина замялся. - Зарезать рука не поднимается.Кувалду надо.
-Надо, - согласился местный,- Но можно и ножом.Какая разница. Кабы у меня сила в руке - я бы вам постарался.А то глядите. На опушке там санитарный обоз остановился. Так я им худобу отдам.
-А и отдай, - учитель Божья Воля потрепал приговорённого за ухом.Круг разомкнулся, и Матынян хлопнул теленка по заду.Тот шевельнулся , неверно переступил ногами. Неожиданно зло однорукий ткнул его крюком в бок и погнал с поляны.
С минуту так и стояли, разорванным полукругом.
-Улыбнулась нам говядина. "Но ах! лишь солнце засияло , Угасли милые черты!" - подвел итог Божья Воля.
От сарая вернулся красноармеец. Приволок огромную кленовую кувалду:
-Вот...а где теленок?
И разом засмеялись все. Сначала прыская в кулак, потом уже едва сдерживаясь, затем заржали по-жеребиному на всю веску. Теленок, понукаемый счетоводом, сначала присел от страха, а потом вскинул зад и помчался по улочке, погоняемый солдатским хохотом...