Камешек на ладони

                Камешек на ладони

«Всему свое время…время разбрасывать камни и время собирать камни…» Это часто употребляемая часть цитаты из «Ветхого завета», Книги Екклесиаста, Проповедника. Высказывания, приводящиеся в ней, и приписываемые древнееврейскому царю Соломону, не толкуются самим Екклесиастом, и трактуются очень по-разному многими философами. Заставляют размышлять над ними, вникая в их смысл, и людей, далёких от серьёзной философии. Исходя из самих слов Книги Екклесиаста, можно предположить, что на понимание их смысла, наряду с другими факторами, может влиять и само время, когда человек пытается понять, осмыслить их, постичь их суть. Зависит, естественно, и от личности того, кто пытается вникнуть в мудрость, заложенную в эти слова и в тот отрывок из высказывания, который приведен выше.
    Мне, как обычному человеку, вероятно, неподвластно глубокое, глубинное понимание библейской мудрости и смысл этого фрагмента представляется как толкование периодов жизни человека как индивидуума в пространстве и времени.
   В моей жизни настала пора, когда хочется собирать по камешку, разбросанному по длинной дороге моей жизни. Хочется, поднимая один из них, подержать его в ладонях, пристально присмотреться к нему, согреть, ощутить запах, вес, вернуться мысленно на тот отрезок пути, где я оставила его, осознать, какое место обозначено им в моей жизни, определить его весомость. Их очень много, этих камней и камешков. Одни излучают тепло, светятся, сверкают гранями, как драгоценные кристаллы, вызывают тепло в душе, другие заставляют пристально вглядываться в их непроницаемую темноту, их холод не удаётся растопить руками, он проникает внутрь тебя, и сердце сжимается от боли.
  Сегодня мне хочется рассмотреть маленький камешек, оставленный в начале моей дороги, когда совершались первые шаги по ней.
  Мне было пять лет. Я посещала детский сад. Там, помимо семьи, формировались мои представления об окружающей действительности, о добре и зле, справедливости, об отношениях между людьми, тогда ещё маленькими представителями детской группы, и отношениях со старшими, со взрослыми – воспитателями, нянечками. Там случались маленькие, но такие радостные, успехи, вспоминаются и огорчения, обиды. Там произошла моя первая неосознанная попытка рифмовки слов.
  Однажды, после дневного сна, «мёртвого часа», нас разбудила воспитательница, Нина Ивановна, поторапливая одеваться. И я, сидя на кровати, стала натягивать чулочки (колготок, кстати, тогда ещё не придумали, девочки носили так называемые лифчики, сейчас бы их назвали топиками, к которым пристёгивались резинки со специальными застёжками для поддерживания чулок, что было весьма неудобно) Ещё не совсем проснувшись, неосознанно я стала со смаком проговаривать пришедшее мне на ум: «Нинка -  спинка, Нинка – спинка, Нинка – спинка!»  Услышав мои слова, одна из девочек поспешила доложить об этом воспитательнице, наябедничать: «А Таня Вас дразнит, говорит Нинка – спинка».
  Ябедничество считалось предосудительным уже в таком возрасте среди детей, как и доносительство в среде взрослых нормальных людей, но, к сожалению, не для всех. Это отвратительное явление -  фискальничание, наушничество -  живёт и с успехом применяется людьми непорядочными. Кем-то для достижения своих шкурных интересов, а кем-то и просто «из любви к искусству», начиная с «младых ногтей», в любом возрасте во все времена и, что прискорбно, процветает в наше время».
 Нина Ивановна посчитала нужным меня наказать и поставила в угол. Мне, конечно, стало обидно. 
  А в нашей детсадовской группе была девочка Эмма, немного старше остальных, с хромотой из-за плохо сгибающегося колена, на котором была незаживающая рана от ожога, полученного от выпавшего из топки большого куска горящего угля во время поездки на поезде. Так это запечатлелось в моей памяти из рассказов самой Эммы и не вызывало вопросов тогда, но не совсем понятно теперь, что за топка? Паровозная? Как там оказался маленький ребёнок? Но в данном повествовании это не имеет значения.
  В силу своего особого отношения к этой девочке взрослых (жалость) и детей (некая смесь сочувствия и уважения), а также её характера, несмотря на испытываемую постоянно боль, Эмма была нашим лидером, предводителем в разных затеях, играх, проказах, вникала во всё происходящее в группе и пыталась влиять на события.      
  Попробовав вызволить меня из угла, объяснить воспитательнице, что в моих словах не было ничего предосудительного и не добившись результата, она смогла организовать детей на акцию протеста против несправедливого, по её авторитетному мнению, наказания. Почти вся наша группа собралась возле меня, стоящей в углу, и стала хором скандировать: «Нинка – спинка, Нинка – спинка…»!
  Не могу вспомнить, какие слова нашла воспитательница, чтобы разрешить мне выйти из угла, но победа осталась за протестующими разбойниками и их атаманшей.
  Воспроизводя это в памяти по прошествии многих лет, я очень сочувствую Нине Ивановне. Наверное, она была совсем молоденькой, неопытной воспитательницей, и это поражение было для неё очень болезненным.
   Но это – с другой, весьма отдалённой во времени, точки зрения.
  А тогда это была победа! Ведь я не собиралась дразнить Нину Ивановну, в моём отношении к ней не было негатива, просто родилась рифма на её имя в голове ребёнка, не совсем ещё проснувшегося и занятого сложным делом надевания чулок, и я стала произносить вслух слова с понравившимся мне созвучием. Это произошло неосознанно, я как бы пробовала на вкус звучание этих слов без желания, чтобы их услышали окружающие, не имея в виду ничего плохого, а на меня наябедничали, меня предали, меня обидели!
   А потом за меня заступились мои товарищи! Поддержали меня! И мне стало так тепло и радостно! И в горле появился комок, и слёзы подступали к глазам от чувства признательности и единения! Это была победа коллектива детей, которых смогла объединить на борьбу за правду маленькая храбрая и дерзкая Эмма! Это была победа справедливости!
 
 Такой вот камешек лежит сегодня на моей ладони.

  А есть камни неподъёмные. К ним можно приходить, преклонять колени и приносить маленькие камешки и камешки побольше в качестве подношения, как положено по обычаю и исполняется в действительности потомками царя Соломона, детьми Земли обетованной.
  Можно делать это и мысленно.