Плагиат. Из Астафьева

               
     На отвале каргуницы, что сизотонным хтонидом Матвеичем уваливала чуть потря в сторону ерастого, извилистянно - прихотливо струя через заврож потерястого гавроша из щей, пересекая вымбовкой затихшие перед атакой шеренги траншей и окопов, спешно отрытых в полный профиль батальоном, пришедшим к опятам на смену по графику штаба, связист Го Суй, резервист из постепенных, забритый армейски накануне Глин Вяземских, когда, казалось, ничто не в силах остановить прорыв к Дубогнидам танковых клиньев Гудериана, заметил опытным глазом, присоединенным оптицки к штыку и портянке, запасного бойца Огуза ; тот стоял и молча наблюдал неторопливый рост каких - то волос, буйными пядями испещрившими осеннюю полянку, неожиданно расцветшую лиловыми кальсонами в это весеннее утро начальной военной зимы. Го Суй крякнул, обращая часоватых в сторону, поддернул зазеленившиеся по пояснице галифе из летчицкого набору своевременности и шаткой походкой убежденного в силах человека подкрался к Огузу, запевшему триумфалистую песнь опят, потому как пришло время и не захотело уходить :
     - Горит и кружится планета ...
     - Это да, - кашлянув, высказался Го Суй, озирая насупленно левастый траншей, до гажи забитый потными и склизкими ловкачами из команды Кусум - заде ; а вон и он, заветный командор направлений, сидит покойно, будто и не лоси шумят перед атакой, мусолит карандашим химицкой, видимо, уписует письмецо в конверте своим последовательным семейникам, что чахло перевыполняют план и носят Красное знамя славно, избяно потроша потрошки и усушивая веру капитуляций, - Огуз, это ты, сука рваная, верно подметил.
     Огуз вскрикнул и пригнулся, упугавшись тихаристого скроя шагов Го Суя, неслышимо и призраком подошедшего к отвалу, кто знает, может, и воспоследовал бы и скорогодско, но тут рванули саперы противника. Они выдвинулись за год на рубежи и притихли смутными телами диверсантов к почве подлеска, одинокими дубами отмечающего на картах Группы Армий расположение Дубогнид, незабвенного места боевой чести, уже поднявшей свою багровую голову из - под цветастой юбки Годохмы, наблюдавшей с любопытством за исходом крайней битвы этого поля с массивного корабля пришельцев, научно зависшего там.
     - На, сука !
     Вражеские саперы рвали нить времени, уловителями Вуйкеса орудуя сплошь и рядом. Пространственный привод харкесса с малых буквиц фрыкал передачей, дивизионно кладя прибор на склонившиеся перед могуществом сил каски полка опят, дрожащих от ярости, но готовых пожертвовать масштабом во имя стратегицких именований чуть дальше. А вон и штабной, бежит, елозя карбамидом по глине, суетно шквалит и шкворчит, саманно ложа и - соотвественно - также. Прибежал и кажет, но Кусум - заде знает, что стройный слог товарища Астафьева именно вот сейчас немного смешался, судя по запятым, автор поссать сходил или еще чего, но сбился чутка с плагиату - то, хотя имеется надежда, что.
     - Даешь Беломор - канал ! - загремел Огуз, колупнув скрюченным от Устава пальцем чеку. Бойцы ринулись и через миг было кончено, конечно.
     Спустя час батальон пировал на развалинах Рейхстага. Саперы противника, рискнув применением уловителя Вуйкеса, переместили тонкую ткань пространства - времени Эйзеншпица, скромно лежащего клубком шерсти на острых коленях Потупчик, тоже оказавшейся тута по воле автора сказочек, вновь влюбленного неистово и бесстрашно в пяток муз сразу.
     Вот что любовь с людями делает, товарищи.