Прыжок к свободе

Он оторвался от подоконника и завис в воздухе над газоном примыкающего к театру парка. В который бы раз в его жизни с ним это ни происходило, Горошек всегда испытывал это странное чувство сродни волнению. А ещё состояние зависания всегда приносило с собой ни с чем не сравнимое чувство свободы. Чувство, которое пьянило подобно наркотикам… Почему к нему приклеилось это самое прозвище Горошек? Не из-за детской ли сказочки Катигорошек, а может просто потому, что был он каким-то особо катучим да прыгучим?
   Класс длился уже почти два часа без перерыва. Уже в который раз они отрабатывали заход на прыжок. А Пушкин всё не объявлял перерыв. Он был зол и явно разочарован пацанами – идеального прыжка так ни у кого и не выходило. Горошек в который уже раз сегодня выполнил короткий разбег, заход на прыжок и в следующий миг, прямо перед тем как взмыть в воздух он вдруг всё понял. Понял не головой, не заключённым где-то там, в черепушке её, мозгом, а стопами, мышцами ног, прессом, плечами своими что именно и как делать. Он прыгнул , взмыл и впервые завис в воздухе. На миг время остановилось. Он парил и оттуда сверху видел изумлённые лица одноклассников по студии, смешную гримасу на вытянувшемся лице опешившего Пушкина. И, конечно же с тем прыжком его впервые посетило это ранее неведомое ему, ни с чем не сравнимое чувство свободы.
   О боже как колотится сердце. Они уже отпахали почти что всё первое отделение. Несмотря на лошадиную выносливость, силы Горошка были уже почти что на исходе. Передышку бы. Хотя конечно же он прекрасно понимал, что дело тут вовсе не в физической усталости. Еще не поздно передумать, отменить… Только что его малышка Катюха - Китри под бурю аплодисментов изящной балеринской походкой упорхала за кулисы. А всего через несколько секунд она выскочит обратно на сцену, да с такой присущей только ей одной решимостью и концентрацией, будто сейчас всю эту сцену со всеми декорациями и одетым в пух и прах кордебалетом разнесёт в щепки. Наверно не будь у нее этой самой решимости Китри никогда не стала бы тем, что она есть в свои двадцать два года, и ей сейчас бы не рукоплескал стоя Les Grands Ballets Монреаля, а лениво хлопал бы полу-пустой задрипаный театр где-нибудь в глубинке, откуда она родом. На лбу Китри капельки пота, щёчки раскраснелись. Неопытному глазу может даже показаться, что она подустала. А ведь ей, как и ему, предстоит выстоять еще весь второй акт. В антракте лежать ей, его милой девочке, пластом на полу на коврике, задрав ножки кверху, чтобы кровь оттекла от воспалённых, стертых в кровь ступней. Только он знает какая она на самом деле сильная. Уж она-то открутит все свои 32 фуэте в конце спектакля и сделает это так, что публика зайдётся от восторга аплодисментами, а после спектакля её с головой забросают цветами, а после будут рвать на части за автограф. Прости, хорошая, но сегодня их бурная ночь, похоже, никак не получится. Горошку ее наверное будет не хватать, возможно очень… Но нет, его уже ничто не остановит. Хотя ещё не поздно и передумать, теоретически это ещё вполне возможно…
   Говорят что на ловца и зверь бежит. Это случилось сразу же после его творческого вечера в Кировском. Репертуар театра не менялся уже с десяток лет. Горошек перетанцевал все что можно сотни раз. А тут вдруг эта уникальная возможность не только танцевать что-то новое, но и танцевать современную хореографию, то чего в Союзе никто и никогда ещё толком не танцевал. Вечер прошёл блестяще. Когда он, утопая в цветах, снимал с себя макияж после выступления ему передали что его хочет видеть Ноэлла Понтуа. Вау, сама Ноэлла! Горошек был польщён, очень даже! Они с Ноэллой присели за столиком в театральном кафе внизу на первом этаже. Однако довольно скоро стало ясно, что два жлобастых амбала за столиком напротив явно сидели там не спроста. Горошек взял Ноэллу за руку, бросил пятьдесят рублей на стол и они выскочили на улицу. Ноэлла, как профессиональная танцовщица, послушно следовала за тем, кто ведёт, не задавая вопросов. Он тормознул первую попавшую машину и они продолжили разговор уже в другой кафешке недалеко от центра города. Несмотря на свой ограниченный французский он сразу понял, что Ноэллу попросил с ним связаться Рудольф. Через Ноэллу он передал Рудольфу свой адрес для последующей переписки. Они поболтали о балете. Он довольно сносно, учитывая его ограниченный французский, сделал несколько комплиментов её уникальной технике, музыкальности и артистичности, она восхитилась его будоражащим воображение прыжком, а также отметила, что его появление, как звезды первой величины на балетном небосводе, не осталось незамеченным. И на этом они расстались.
  Известие о гастролях в Канаде вызвало у Горошка непонятное волнение. Ну ясное дело: первая поездка в капстрану. Ну ясное дело: новые поклонники, интервью, газетные передовицы, цветы, автографы. Но Горошек чувствовал, что дело тут не только в этом. И тут вдруг он понял - его час пробил. Как ошпаренный выскочил он на улицу и стремглав рванул к знакомому телефону- автомату. Номер телефона Ноэллы он помнил наизусть…
   Весь второй акт он танцевал как на иголках. Китри даже наставительно брякнула ему в момент когда оба они встретились за кулисами: «Горох, ты чё мельтешишь-то? Смотри, уронишь меня с поддержки – сказать что оторву или сам догадаешься?»
«Пошла на фиг, дура, накаркаешь мне ещё…» - только он один владел этой уникальный поддержкой, когда Китри взлетала в воздух на одной его руке, а смелая девочка уже давно привыкла рисковать и ничего не бояться… - с этими словами и с милыми улыбочками на лице они и выскочили на сцену точно на четвёртый такт.
   А волнение всё росло. В перерыве после первого акта он поднял трубку телефона. Тут в артистической уборной его никто не пас. Соответствующие ребята несомненно мялись в коридоре у двери, но тут он был предоставлен сам себе. И, хотя телефон в чужой стране вряд ли мог прослушиваться, он тем не менее лишь назвался. В ответ знакомый женский голос произнёс фразу, которую можно было бы принять за бред сивой кобылы. Но Горошек всё понял . В текст фразы были умело вплетены название улицы, время и марка автомобиля. Итак ровно в девять его будут ждать на автомобиле Вольво в конце улицы Лукреция. Горошек лихорадочно развернул карту района города примыкавшего к театру. Через минуту он нашёл требуемую улицу и стал разбираться как пройти к этой улице от парадных дверей театра.
   Горошек готов был разорвать проклятых зрителей которые вызывали их на бис 5 раз пока занавес перед ними наконец не упал в последний раз. Он как ошпаренный рванул к себе в уборную едва не сбив с ног сперва растаявшую от внимания зрителей Китри, а затем и стоявшего на пути кагебиста. Не обратив на последнего внимания, он ворвался к себе в уборную, где с разбегу прыгнул в брюки не снимая трико. Обе ноги попали в одну штанину и он рухнул на пол, тут же вскочил и уже правильно попал и в штанины и в рукава рубашки. Он выскочил из уборной и метнулся к главной лестнице. У лестничной площадки стоял кагебист. Горошек лихорадочно огляделся. На лестнице было очень людно. Зрители всё ещё покидали зал. Один из них глянул на Горошка и тут же издал вопль подобный воплю гориллы обнаружившей редкий сорт банана. И тут же толпа зрителей ринулась к Горошку на ходу вооружаясь карандашами, блокнотами, авторучками, а кто и программками. В мгновение ока он был окружён ревущей толпой. Горошку стало страшно, ему показалось, что его сейчас разорвут на части. Трясущимися руками он оставлял автограф за автографом. Тем временем он лихорадочно искал выхода из создавшейся ситуации. Его по-прежнему окружала толпа жаждущая автографа новоявленной звезды, а внизу на лестничной площадке его подстерегал кагебист. Его внимание привлекло окно левее лестничной площадки. Оно было приоткрыто и отсюда, где он раздавал автографы, казалось, что газон видневшегося в окне парка был не так уж и далеко внизу. Пульс в висках застучал с такой силой, что казалось голова сейчас расколется на части. Покончив с очередным автографом, он внезапно рванул к окну, расшвыривая на ходу ничего подобного не ожидавших почитателей и, в два прыжка вскочил на подоконник…
   Зависнув в воздухе словно птица, Горошек быстро оценил ситуацию. Он был метрах в 5ти над газоном, однако по счастью внизу вдоль стены оказалась густая посадка кустарника. В неё-то Горошек и приземлился. Невзирая на оцарапанное лицо и руки он тотчас вскочил на ноги и принялся лихорадочно ориентироваться на местности. Отсюда был хорошо виден вход в театр. У огромных стеклянных дверей его толпился народ в надежде на автограф - его или Китри. Как ему показалось, кто-то отчаянно пытался пробиться сквозь толпу – не их ли кагебист рвался за ним в погоню? Зато теперь, точно зная где главный вход , он понял куда ему бежать, ну и, конечно же, он уже проделал этот путь несколько раз мысленно по карте. Прямо над головой его сверкнула молния, а в следующий миг как полило! Горошек стремглав бросился к улице перед главным входом. У первого же перекрёстка он свернул налево и с ужасом обнаружил что название улицы, на которую он свернул было не тем, что на карте. Он бросился обратно к перекрёстку и теперь уже собрался было свернуть направо, но на этот раз обнаружил, что с перпендикулярной улицы к перекрёстку на всём ходу приближался кагебист. «Стой, сукин сын!» - крикнул тот Горошку, но Горошек лишь припустил ещё быстрее. На улице быстро темнело. Щедрый весенний дождик лил как из ведра. Весь мокрый, то и дело влетая в лужи и даже не замечая этого, он бежал и бежал, так быстро, как не бегал ещё ни разу в жизни. Вот и последний перекрёсток перед концом улицы. И тут Горошек на всём ходу влетел в очередную огромную лужу. Он рухнул в неё, буквально как сноп. Попытался вскочить на ноги но, поскользнувшись, вновь рухнул в лужу. В ту же секунду ладонь его преследователя мертвой хваткой вцепилась в запястье его руки. Горошек рванулся было, но где там. Он был слишком крупной рыбой, чтоб поймавший его рыбак так вот запросто дал ему ускользнуть… Внезапно их ослепил яркий свет фар. Стоявший в конце улицы у бордюра автомобиль внезапно ожил и, включив фары , медленно двинулся в их направлении. Поравнявшись с ними автомобиль остановился и его дверь открылась. Взгляд Горошка скользнул по передку автомобиля. Это был Вольво...
- Sir, immediately release this gentleman! I repeat: let this gentleman go!!! Now!!!
- Who the hell are you? Go away and leave us alone, will you? – хватка сжимавшая запястье Горошка и не думала ослабевать. От машины отделилась фигура мужчины, протягивавшего удостоверение Royal Canadian Mounted Police.
- Sir, I suggest that you back off and leave this gentleman alone, or else you will be arrested immediately!
На этот раз хватка ослабла. Резким движением освободив руку из сжимавших её тисков, Горошек кинулся к двери машины. Уже внутри он вдруг неожиданно для себя самого внезапно бессильно уронил голову на плечо незнакомой женщины на соседнем сидении. Только через несколько дней ему стало известно, что этой женщиной была никто иная, как начальник эмиграционной службы Канады. Но в тот момент это была просто женщина желавшая быть чем-то вроде матери этому симпатичному стройному молодому человеку, рыдавшему у неё на плече от избытка чувств захлестнувших его, только что наконец обретшего свободу после стольких перипетий