Реинкарнация. Повесть. Начало

               

               
                Жить надо дольше. И чаще.
                Казимеж Слонимьский

                К началу цепи инкарнаций
                всегда прикована обезьяна...
                Бернард Шоу

К новому сезону поиска по местам боевой славы Григорий Тимофеевич начинал готовиться сразу же, как утрясалась первосентябрьская кутерьма.
Историк по образованию, директор не последней школы в Калуге, краелюб в душе, по натуре своей он вообще предпочитал активный образ жизни.
Рыбалка, дача, гараж-компания, машина, женщины — полный набор джентльмена губернского масштаба.

Таки в калужской земле есть, что поискать.
Всякие наполеоны по ней туда-сюда топали-драпали.
Дальние рубежи обороны Москвы, знаете ли…

Поисковая  работа, правда, держалась исключительно на таких энтузиастах, как Григорий Тимофеевич.
У властей всё как-то руки не доходят – бесприбыльное это дело…
Козырной тренд патриотизма до поры в рукаве…

Поглощалось изрядное количество шашлыков, выпивались немалые объёмы алкоголя, прежде чем ему удавалось раздобыть у военных и гражданских добряков к новому сезону крупу, муку, сахар, лопаты, форму, палатки и т.п. снаряжение.
Не оттого ли и сердчишко стало пошаливать…

Как бы то ни было, но к концу учебного года отряд отобранных бойцов-старшеклассников, разбавленный отъявленными шалопаями и усиленный взрослыми добровольцами, в основном, из числа приятелей Григория Тимофеевича, на военкоматовских  и собственных машинах забрасывался в калужскую глухомань, на берега красавицы Жиздры.

После чернобыльской неприятности район был объявлен пострадавшим и безлюдел на глазах.
Молодёжь и без того-то не находила себя в этой своей малой безнадёге…

Оставшиеся аборигены поисковиков ждали, потому, как Григорий Тимофеевич всякий раз осыпал их нехитрыми подарками.
Да и, вообще, с городскими жить на время становилось веселей.

В этот же сезон округа гудела ещё и от веселья собственного разлива.
А-то…
Дивные дела приключились в селе за время его отсутствия…

Тракторист Генька, он всегда настаивал: Геня, носился по пыльным дорогам на груде металлолома, бывшей некогда колёсным многоцелевым трактором «Беларусь». Честь и слава белорусским тракторостроителям и особый почёт самому Геньке за то, что этот страдалец в насквозь невыносимых условиях столько лет ещё и работает. Нет выбора…

Не всякая курица успевала выскочить из-под колёс этого землисто-маслянистого цвета монстра, за треснутый руль которого отчаянно цеплялся трясущийся в бездверной кабине Генька...

Болтающиеся спереди на проводах остатки фар будто бы худыми руками махали беспечным ротозеям: «Па-аберегись, твою мать!»

Селяне Геньку любили.
Беззлобный баламут, за нехитрый гонорар и дровишек подкинет, и сенца подвезёт...

Вот в качестве гонорара-то некий признательный земляк и одарил его непонятной, запечатанной бочкой, усеянной странными значками и надписями не по-нашему.
С войны стоит, мол, без дела...
А тебе, дескать, сподручней куда-нибудь её приспособить...

Обнаруженная в бочке жидкость, однако, на солярку походила мало, и дальновидный Генька не решился травить кормильца не поймёшь чем…

Продолжение следует...