Однажды вернуться глава пятнадцатая часть вторая

Как раз в эти дни Люся получила приглашение от давней приятельницы провести с мужем пасхальный Седер* в одной из нетанийских гостиниц. Семен Исаакович воспринял это без особой радости, но в общем~то, был не против. Люся же стремилась хоть чем~то его развлечь, она просто не могла видеть, что супруг с каждым днем становится мрачнее тучи. Конечно, терракты террактами, но стоит ли так пожирать себя?
И вот, за день до праздника, когда уже были заказаны столик и номер в гостинице, Семен Исаакович вдруг хмуро промолвил:
~ Люсь, а, может, не поедем, а?
Та удивленно взглянула на мужа:
~ Что, что ты сказал, Сеня?
~ Ну, не поедем мы в ту гостиницу. Чего там делать?
Глаза у Люси полезли на лоб:
~ То есть, как это не поедем?! Мы же деньги уже заплатили. А что я Элле скажу? Она же нас так звала.
~ Ну, все равно... Скажи, что я заболел или еще что~нибудь.
Голос Семена Исааковича был каким~то тусклым, словно безжизненным. Люся подошла к лежащему на диване мужу, села у изголовья:
~ Сеня, ты что, в самом деле заболел?
~ Нет ~ все так же бесстрастно отозвался тот ~ ты же видишь, я здоров, абсолютно здоров.
~ Но все~таки? Почему ты не хочешь ехать? Элла~то тебе что плохого сделала?
~ Да Элла~то тут причем?! Не хочу и все тут! Не тянет меня туда, пойми, наконец! Хочешь, езжай сама, но смотри...
~ Что~о?! ~ Люся вконец опешила, уж чего~чего, но такого от Семена ей за всю жизнь слышать не приходилось ~ ты что же это, ревновать меня вздумал? Ты же никогда не ревновал меня, Сеня.
~ Да не ревную я тебя! С чего б ты взяла? Успокойся, пожалуйста, Люсенька ~ Глейзерман рывком сел на диване.
~ А что, меня уже и приревновать нельзя? ~ она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой~то натянутой, словно приклеенной ~ там и мужчины, между прочим, будут. Почему бы нет. А, Сеня?
~ Мужчины тут, Люсьен, ни при
 чем ~ Семен Исаакович так и не принял шутки ~ как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Ничего не ответив, она ушла в спальню, плотно притворив за собой дверь. Опустилась на кровать и, обхватив голову руками, долго пыталась найти причину Семенова бунта. Что муж в упрямстве может перещеголять барана ~ это само собой разумеется, вон и Стас такой же, весь в папочку, в лепешку расшибется, а свое докажет, хотя над отцом он далеко не всегда брал верх. Но сегодня... Нет, это что-то особенное. Как будто муха какая~то укусила:"Не  поеду и все тут!" Эллу с мужем они знали давно, чуть ли не с самого приезда, приятные люди, посидеть с ними за столом любо~дорого. Не Андрей с Фаиной, конечно, но все~таки...
До самого вечера они не разговаривали. Наконец, Люся набрала номер Эллы и сказала, что Сеня плохо себя чувствует, поэтому приехать они не смогут. Пришлось, к тому же, звонить в гостиницу и отменять заказанные места.
В праздник Семен Исаакович, Люся и приехавший Стас отправились к Гринбергам~Михасевичам, те даже обрадовались, что поездка в Нетанию не состоялась. Только вот атмосфера за столом царила совсем не праздничная, Андрей все еще сидел, по словам Фаины, адвокат бьется, но в деле слишком много заковык. Глейзерман аж за голову хватался: неужели попасть в арабские лапы было бы лучше?!
А наутро узнали, что в ту самую гостиницу пробрался камикадзе, взорвав ресторан, где и проходил Седер. Погибли, увы, и Элла с мужем и дочерью, зять оказался в реанимации, спасся чудом только шестнадцатилетний внук, на свое счастье за пару минут до взрыва отлучившийся в туалет. Выслушав до конца сообщение по радио, Люся заплакала, сотрясаясь всем телом, прижалась к груди мужа. Семен Исаакович гладил ее по голове и плечам, словно малую дочь, шептал какие-то бессвязные слова. Он сам был в шоке и не сразу услышал, о чем спросил его Стас:
~ Папа, скажи, ты что~нибудь почувствовал тогда?
Глейзерман~старший только руками развел. А что он собственно мог ответить? Разве выразишь словами ту непонятную тревогу, подогретую взрывами и стрельбой, которая и побудила его сменить шикарную трапезу в ресторане на скромный ужин в кругу друзей и соседей. Воистину, где стол был яств, там...
После этого случая Люся назвала мужа не иначе как "мой спаситель", о чем успела растрещать всем знакомым. Семен Исаакович лишь скептически улыбался, да пожимал плечами. Где ему было знать, что спасителем ему суждено стать всего~то один~
единственный раз, что ровно через год взрыв на тахане мерказит в Нетании унесет в будущий мир ту, с кем он прошел рука об руку все эти, пусть и не безоблачные, но все же счастливые годы.
Ну, а пока Глейзерманы ни о чем таком не думали. К тому же, сразу после терракта в гостинице началась "Защитная стена", операция, которую, по идее, нужно было провести еще два года назад, но лучше поздно, чем никогда.
В те дни ездить по штахим было просто милым делом ~ почти ни одного зеленого номера, прошмыгнет  такси, и на том спасибо. Правда, навстречу попадались военные грузовики и джипы, громыхали трейлеры с танками на широких платформах. Терпеть дольше было нельзя, кровь потоком выплескивалась из переполненной чаши. Либо мы, либо они, третьего не дано...
Бои шли в течении всего праздника, причем жарче всего было именно в Дженине. Арабам накостыляли крепко, хотя и с нашей стороны без убитых не обошлось. Но, как бы там ни было, Гиват~ха~Хамиша впервые за долгие месяцы вздохнул полной грудью. Ну, а к большой радости прибавилась и маленькая ~ из тюрьмы вышел Андрей.
Все это произошло так неожиданно, что впору было говорить о чуде. Еще несколько дней назад уставшая от пролитых слез Фаина неестественно спокойным тоном говорила Глейзерману, что в деле нет никакого просвета и на тебе!

    (продолжение следует)

* Пасхальный Седер ~ традиционная трапеза в ночь праздника Песах, сопровождается рассказом об Исходе из Египта.