Размышляя над романом Стругацких Отягощённые злом

    
     Назвать основной проблемой романа проблему воспитания кажется мне недостаточным. Я бы сформулировала  так: проблема воспитания воспитателей.  Более тридцати лет проработав в системе образования — из них четверть века в средней школе, — хорошо понимаю, насколько серьёзные  педагогические  (а следовательно, и социальные — по-другому не бывает, ведь «из подростков созидаются поколения» (Ф.М. Достоевский) проблемы затронуты в книге Стругацких.  Об этих проблемах  и предлагаю  поразмышлять.

     Одна из двух главных сюжетных линий романа изложена в дневниковых  записях  лицеиста Игоря Мытарина, в которые  вставлены отрывки из подготовительных материалов для отчёта-экзамена по теме «Учитель двадцать первого века». О лицее следует сказать отдельно, потому что это особенное учебное заведение. Вот что пишет Игорь через сорок лет после произошедшего, в семидесятые годы XXI века:

     «Позднее примечание. Напоминаю: действие происходит в тридцать третьем году. В следующем году появится печально знаменитое постановление Академии педнаук о слиянии системы лицеев с системой ППУ, в результате чего долгосрочная правительственная программа создания современной базы подготовки педагогических кадров высшей квалификации окажется подорванной.  Глухая подспудная борьба, имевшая целью уничтожение системы лицеев, шла с конца двадцатых годов. Основное обвинение против лицеев: они противоречат социалистической демократии,  ибо готовят преподавательскую элиту. По сути дела, антидемократическим объявлялся сам принцип зачисления в лицеи — принцип отбора детей с достаточно ярко выраженными задатками, обещающими — с известной долей вероятности — развернуться в педагогический талант. Ташлинский лицей оказался только первой жертвой тогдашней АПН). (с. 430)

     Итак, отбирать подающих надежды детей, растить из них интеллектуальную и духовную элиту общества — недемократично, по мнению правящей коммунистической партии (у Стругацких КПСС и в XXI  руководит обществом  и вдохновляет его). Элита в советское время формировалась из детей партийных и государственных работников, не всегда умных и порядочных, редко когда  трудолюбивых, но непоколебимо уверенных в своём праве получать от жизни всё самое лучшее (это из личного опыта общения с молодой советской элитой).

     Лицей -  новаторское учебное заведение, его идейный  вдохновитель и директор — великий педагог. К таким выводам приходишь, читая подготовительные материалы Игоря Мытарина к отчёту-экзамену. Очевидно, Игорь любимый ученик Носова, возможно, лучший ученик Лицея. Однако  духовная зрелость,  уровень понимания задач своей будущей профессии, —  прежде всего, результат общения с великим педагогом Георгием Анатольевичем Носовым — Учителем, как с большой буквы называет его рассказчик.

     Вот что пишет юный лицеист:
     «Понимание и милосердие.
     Понимание — это рычаг, орудие, прибор, которым учитель пользуется в своей работе.
    Милосердие — это этическая позиция учителя в отношении к объекту его работы, способ восприятия.
   Там, где присутствует милосердие, - там воспитание. Там, где милосердие отсутствует, - где присутствует всё что угодно, кроме милосердия, - там дрессировка.
    Через милосердие происходит воспитание Человека. В отсутствие милосердия происходит выработка полуфабриката: технарь, работяга, лабух. И разумеется, береты всех мастей. Машины убийства. Профессионалы.
     Замечательно, что в изготовлении полуфабрикатов человечество, безусловно, преуспело. Проще это, что ли? Или времени никогда на воспитание Человека не хватало? Или средств?
     Да нет, просто нужды, видимо,  не было.
   А сейчас появилась? «Как посмотришь с холодным вниманьем вокруг...» Значит, всё-таки появилась!  <...>
     Конечно, бытие определяет сознание. Это - как правило. Однако, к счастью, как исключение, но достаточно часто случается так, что сознание опережает бытие. Иначе мы бы до сих пор сидели в пещерах». (с. 388)

    «Доброта и милосердие. Разумеется, понятия эти пересекаются, это ясно. Но есть какое-то различие. Может быть, в отношении к понятию «активность»? Доброта больше милосердия, но милосердие глубже. И милосердие, в отличие от доброты, всегда активно». (с. 345)

   Замечательны по глубине и аргументы, приводимые Игорем в споре с однокурсником по поводу Флоры:
«Да, ты не врач. Ты не приносил клятву Гиппократа. Но ты принимал присягу Януша Корчака. Люди вроде тебя всегда норовили делить человечество на агнцев и козлищ. Так вот врач может делить человечество только на больных и здоровых, а больных — только на тяжёлых и лёгких. Никакого другого деления для врача существовать не может. А педагог — это тот же врач. Ты должен лечить от невежества, от дикости чувств, от социального безразличия. Лечить! Всех!»  (395) 

     Замечу в скобках, что обучение в Лицее предполагает в том числе и выполнение обязанностей санитаров в больнице, уход за больными во время эпидемий.  «Любовь и брезгливость несовместимы», - это несомненно для Игоря, наблюдающего за тем, как реагирует его  товарищ на стойбище Флоры и его обитателей:  «Я несколько раз повторил про себя: «Каждый человек — человек, пока он поступками своими не доказал обратного»  - и посмотрел на Микаэля. У Микаэля был такой вид, будто его вот-вот вытошнит — прямо на спину Г.А. Я понял, почему Г.А. взял с собой именно его. Он брезглив, наш Майкл, а ведь он не имеет права быть брезгливым». (с. 329)


     Итак, жителям Ташлинска и властям города не даёт покоя молодёжное движение «Флора», к которому примыкает всё больше и больше подростков. Директор Лицея с двумя лицеистами приезжают за город, где на берегу реки, на лоне прекрасной  природы  нашли пристанище фловеры.

    «Впрочем, вид стойбища Флоры основательно портит это впечатление. Похоже, они раздобыли где-то оболочку старого аэростата и набросили её на верхушки молодых деревьев и высокого кустарника, так что получилось нечто вроде огромного неряшливого шатра неопределённого грязного цвета с подтёками. Видимо, под этим шатром они всей толпой спасаются от дождей. Трава вокруг вытоптана  и стала жёлтая. Неописуемое количество мятых бумажек, обёрток, рваных полиэтиленовых пакетов, окурков и пустых консервных банок и бутылок. Запахи. Мухи. Много чёрных выгоревших пятен — кострища. Тошнит на это глядеть — честное слово».  (с. 328)

     Игорь не просто с любопытством, но с неподдельным профессиональным интересом следит за происходящим:

    «Я честно наблюдал за ними, стараясь сформулировать для себя: что они такое? (Я не чувствовал себя учителем, я чувствовал себя этнографом, в крайнем случае — врачом.) Парни были как парни,  девчонки как девчонки. Да, некоторые из них не были умыты. Некоторые были грязны до неприятности. Но таких было немного. А в большинстве своём я видел молодые славные лица — никакой патологии <...>  и конечно же все они разные, как и должно быть. И всё-таки что-то общее у них есть.  <...>  Расслабленность движений почти нарочитая. Никто не положит предмет на землю — обязательно уронит,  разжав пальцы. И не на то место, с которого  взял, а на то место, которое поближе...»  (с. 329-330)

    На фоне стойбища и  рядовых фловеров неожиданно выглядит их предводитель -   нуси:

    «Было ему лет двадцать пять, был он гладко выбрит и подстрижен вполне обыкновенно <...>  Живые ореховые глаза, большой рот уголками вверх и отличные белые зубы».  (с. 330)

   Нуси присаживается к костру, возле которого рядом с фловерами расположился Георгий Анатольевич и двое лицеистов (рассказчик и, следовательно, мы тогда ещё не знаем, что нуси — сын Носова).

     «И тут заговорил нуси.
   Это была проповедь. На прекрасном литературном языке. Если он и переходил на жаргон, то лишь для того, чтобы особо подчеркнуть, растолковать самым непонятливым какую-нибудь важную для него формулировку.
     Он говорил о Флоре. Он говорил об особенном мире, где никто никому не мешает, где мир, в смысле Вселенная, сливается с миром в смысле покоя и дружбы. Где нет принуждения, и никто ничем никому не обязан. Где никто никогда ни в чём не обвиняет. И поэтому счастлив — счастлив счастьем покоя.
    Ты приходишь в этот мир, и мир обнимает тебя. Он обнимает тебя и принимает таким, какой ты есть. Если у тебя болит, Флора отберёт у тебя эту боль. Если ты счастлив, Флора с благодарностью примет от тебя твоё счастье. Что бы ни случилось с тобой, что бы ты ни натворил, Флора верит и знает, что ты прав. Флора никому не навязывает своё мнение,  а ты свободен высказаться о чём угодно и когда угодно, и Флора выслушает тебя со вниманием. За пределами Флоры ты — дичь среди охотников, здесь ты ветвь дерева, лист куста, лепесток цветка, часть целого. 
     Он говорил о законах Флоры. Флора знает только один закон: не мешай. Однако, если ты хочешь быть счастливым по-настоящему, тебе надлежит следовать некоторым советам, добрым и мудрым. Никогда не желай многого. Всё, что тебе на самом деле надо, подарит тебе Флора, остальное — лишнее. Чем большего ты хочешь, тем больше ты мешаешь другим, а значит — Флоре, а значит — себе. Говори только то, что думаешь. Делай только то, что хочешь делать. Единственное ограничение: не мешай. Если тебе не хочется говорить, молчи. Если не хочется делать, не делай ничего.
     Пила сильнее, но прав всегда ствол.
     Ты нашёл бумажник? Берегись! Ты в большой опасности.
     Хотеть можно только то, что тебе хотят дать.
     Ты можешь взять. Но только то, что не нужно другим.
     Всегда помни: мир прекрасен. Мир был прекрасен и будет прекрасен. Только не надо мешать ему». (с. 332-333)

   Загаженная местность, антисанитария, патологическое безделие плюс   разврат и наркотики… и рафинированный интеллигент нуси — ему ведь только снять комбинезон и дурацкие зелёные лапти, надеть  костюмчик, галстучек — и можно хоть на университетскую кафедру. А проповедь его, кроме красивых и неоспоримых истин о бескорыстии, свободе и гармонии мира, содержит много такого, что не может не насторожить. «Что бы ни случилось с тобой, что бы ты ни натворил, Флора верит и знает, что ты прав» - даже если ограбил или убил, всё равно прав?  «Если не хочется делать, не делай ничего» - то есть мать всех пороков — лень — уже и не порок?

   Кто же становится фловером? Очевидно, что благополучные, самодостаточные подростки, чьё время занято учёбой, спортом или другими увлечениями, не променяют такую жизнь на прозябание в нечистоте и лени. А вот дети из неблагополучных семей или те, у кого накопилось множество проблем в школе, кто не ладит с родителями, сверстниками и не видит выхода из создавшейся ситуации, - они, конечно, с радостью станут частью Флоры - «за пределами Флоры ты — дичь среди охотников, здесь ты ветвь дерева, лист куста, лепесток цветка, часть целого». 

   Патологическую лень, безволие, духовную пустоту нуси возводит в принципы, формулирует то, чего не могут сформулировать слабые, неразвитые, безынициативные, и вот они уже не изгои среди ровесников, а члены братства Флоры — ветви дерева и лепестки цветка. В секты (а ведь Флора по сути секта) всегда стекаются те, кому неуютно в мире людей, кто ищет поддержки или заполнения хоть чем-то вакуума души. Однако не будем  торопиться обвинять юных героев романа — фловеров, как не торопится их обвинять Георгий Анатольевич — Учитель.

     Постараюсь сформулировать своё понимание позиции этого героя — моего коллеги.
 
    Чтобы нормально, поступательно развиваться, детям нужны успехи, нужно одобрение и похвалы старших:  сами они ещё не умеют определить, хорошо или не очень то, что они делают и как они это делают. В учёбе одобрение или неодобрение выражается отметкой, и все дети хотят хорошо учиться, все мечтают о высоких оценках. Но не всех природа наделяет хорошими способностями к учёбе: вниманием, памятью, логикой. Таких детей гораздо больше, чем принято считать,  и живётся им очень нелегко. 

    Ребёнок тратит много времени, чтобы выучить наизусть небольшое стихотворение, а у доски не может без ошибок рассказать даже первого четверостишия. Изо дня в день зубрит таблицу умножения,  а через неделю не помнит ничего. Не получается у него и бегло без ошибок читать; слова, в которых больше двух слогов, перевирает так, что не понимает смысла прочитанного. В большинстве случаев такие дети не просто охладевают к учёбе, многие начинают ненавидеть школу и искать отдушину — занятие, где бы они не чувствовали себя униженными, компанию, в которой они не хуже других, в которой можно стать авторитетным без школьных знаний и успехов в учёбе. Разумеется, такие занятия и компании находятся.  Потому что мало родителей и семей, которые могут понять и принять то, что у их детей  плохие способности (для тех, кто понимает, - это настоящая трагедия), помочь в выборе занятия, хобби, которое в будущем могло бы стать и профессией, то есть перенаправить внимание и устремления ребёнка на то, в чём он может если не достигнуть успеха, то хотя бы быть не хуже других.

    Дети со сниженными интеллектуальными способностями (а это больные люди, как и люди с нарушениями психики, не умеющие осмыслить своего состояния самостоятельно и найти из него выхода) растут, и, если им не привита любовь к труду, если у них нет ремесла в руках, если родная семья не стала для них авторитетом (чаще всего именно так и бывает), они становятся лёгкой добычей сект, преступных группировок и любых мошенников — тех, кто ищет слабых, чтобы манипулировать ими, использовать их. Очевидно, что среди фловеров немало нуждающихся в помощи психологов, врачей. Спасти таких детей и подростков может только милосердие, что понимает Учитель Носов и всеми силами старается донести до других. А ещё Георгий Анатольевич предлагает поискать причины возникновения Флоры в обществе, которое принято считать  благополучным:

    «Г.А. (пытается втолковать). Они не бегут во Флору, они образуют Флору. Вообще они бегут не «куда», а «откуда». От нас они бегут, из нашего мира они бегут в свой мир, который и создают по мере слабых сил своих и способностей. Мир этот не похож на наш и не может быть похож, потому что создаётся вопреки нашему, наоборот от нашего и в укор нашему. Мы этот их мир ненавидим и во всём виним, а винить-то надо самих себя». (с. 372)

     То есть подростки бегут от пионерии и комсомола, от райкомов,  гороно и отделов культуры, от партии и социализма. И это было сказано Стругацкими в 1986-1988 годах.

     Загадочной кажется приведённая Игорем цитата на английском, источник которой не указан: «Мы обязаны изыскать способ… превращать безразличных и ленивых молодых людей в искренне заинтересованных и любознательных — даже с помощью химических стимуляторов, если не найдётся лучшего способа». 

     И далее: «По сути это вопль отчаянья. Но как тут не завопить? Ведь, по сути, мы обязаны чуть ли не любой ценой создать человека с заданными свойствами» (с. 314) — это о советском человеке — строителе коммунизма? Или шире, о воспитании вообще? О проблеме, которая существует во всём мире, но не везде её хотят замечать?

    Вопросы, затронутые Стругацкими, так серьёзны и глубоки, что  их  страшно касаться. Может ли народ обходиться без пастырей? Бога отвергли, а партия не справилась с ролью пастыря. Пастырями народа должна стать интеллигенция, духовная элита. Именно такую элиту, по замыслу Учителя, должны были растить Лицеи. Потому что элита — это вовсе не те, у кого толще бумажник, не те, кто сладко живёт и не сходит с экранов и газетных полос. Настоящая элита, соль нации — это её совесть — интеллигенция, никогда не забывающая о своём долге перед народом.  «Неоплатный долг интеллигента перед своим народом» - это я цитирую Бориса Васильева, его повесть «Летят мои кони...»



      Две основные сюжетные линии романа объединяет проблема, которую я для себя сформулировала так: проблема качества человеческого материала.  Именно   души, их глубину, чистоту и высоту помыслов изучают Демиург и Агасфер Лукич, выполняя самые заветные желания людей, выслушивая их рецепты улучшения человечества.

     Вот как рассуждает один из клиентов Демиурга:
«Христианство исказило естественное течение человеческих отношений. Учение Христа о том, что надлежит любить врага своего и подставлять ему всё новую и новую щеку, это учение поставило человечество на грань катастрофы. Древний благородный лозунг «око за око, зуб за зуб» оклеветан, забросан грязью, заклеймён как человеконенавистнический. Все беды — именно оттуда. Зло сделалось безнаказанным. Обидчики и нападатели привольно разгуливают по жизни, попирая ими же поверженных. Всё дозволено тому, кто нагл, силён и злобен. Нет управы на него, кроме законов человеческих, коим цена — овечье дерьмо.  Хулиган безнаказанно измывается над слабым. Чиновник безнаказанно измывается над робким.  Наглый безнаказанно топчет скромного. Клеветник безнаказанно порочит правдивого. Властитель безнаказанно попирает всех». (с. 398)

     После ухода этого клиента Демиург задумывается:

     « - А как вы полагаете, Сергей Корнеевич, почему третий закон Ньютона не выполняется в сфере человеческих отношений?
      Я подумал.
    - На самом-то деле он, наверное, выполняется. В конце концов всем известно: как аукнется, так и откликнется. Просто в человеческих взаимоотношениях нет ясных понятий действия и противодействия.
Демиург ничего не сказал на это...»  (с. 398)

     Мы помним, что в романе некоторые люди были награждены умением наказывать подлецов, хамов и грубиянов взглядом, поражающим, как разряд молнии, однако ничего хорошего из этого эксперимента не вышло — страх наказания не меняет сущности человека, приучает бояться, приспосабливаться, хитрить и унижаться, но строя души не меняет.



     Судьба каждого — нести свой крест, а избавляясь от креста, теряешь смысл жизни, — ещё один вывод, к которому приходишь, знакомясь с героями, чьи заветные желания были исполнены высшей силой.

  Заведующий обсерваторией гениальный учёный-астроном Росляков — инвалид детства: он хромает и у него ограничена подвижность левой руки.  Мечта учёного исполняется: он становится абсолютно здоровым, сильным человеком, занимается спортом, наслаждается жизнью. Однако его талант вдруг пропадает.

      «Может быть, и вправду сумма физического и интеллектуального в человеке есть величина постоянная, и ежели где чего прибавится, то тут же соответственно другого и убавится», (с. 340)  -  размышляет о своём коллеге Карле Гавриловиче Рослякове  Сергей Манохин.

    Сам Манохин становится секретарём и помощником Демиурга ради исполнения собственного желания, а вернее исправления собственной оплошности, результат которой отравляет Сергею Корнеевичу жизнь. Дело в том, что герой, известный уже научному миру как открыватель нового астрономического явления — «звёздных кладбищ» — в своих расчётах допустил небольшую ошибку, по его словам, «некий логический скачок», поторопился и опубликовал работу, выводы которой теперь не находят подтверждения у других учёных. Признать себя неправым — выше сил Манохина, и он обращается с просьбой к своим всемогущим хозяевам: немного подправить Вселенную, чтобы она соответствовала его теории, а заодно и «подчистить» статьи оппонентов, дабы из них исчезли рассуждения и выводы, опровергающие теорию «звёздных кладбищ».  Просьба Сергея Корнеевича ставит в тупик даже Агасфера Лукича, однако всемогущий Демиург выполняет её. Но от рассказчика другой сюжетной линии — Игоря Мытарина, жившего в Ташлинске, где находилась обсерватория, и слышавшего об астрономах Рослякове и Манохине, мы узнаём, что, кроме «звёздных кладбищ», Манохин в науке ничем не прославился, то есть его талант учёного после исполнения заветного желания (неправедного) пропал, как и талант Рослякова.

     Манохин — образованный, талантливый человек, однако  желание оказалось недостойным его ума и таланта, и его выполнение не принесло герою ничего хорошего. Как же тогда сложится дальнейшая судьбы шофёра Грини, продавшего душу (если точнее, отдавшего в аренду на девяносто девять лет) за 2999 купюр трёхрублёвого достоинства?..


     Цель Демиурга — найти Человека, об этом он прямо говорит другу Сергея Корнеевича, майору КГБ (который, кстати, быстро понимает, что имеет дело с высшими силами и  сразу «выходит из игры»):

     « - Я ищу Человека.
        - Какого именно?
        - Я ищу Человека с большой буквы». (с. 383)

   Ещё одна реплика, брошенная Демиургом как бы вскользь и не прокомментированная повествователем, помогает понять, что высшие силы  волнует проблема «пастырей», тех, кто пытается наставлять людей, берёт на себя ответственность за будущее:

     « - Все они хирурги или костоправы. Нет из них ни одного терапевта.
По-моему, это была цитата, но я не сумел вспомнить — откуда...»  (с. 351)

     Направлять людей в сторону лучшего, по мысли Демиурга, нужно только добром. А хирурги (их лечение связано с болью и кровью, после него остаются шрамы и рубцы)  - те, кто пытается сделать это силой.

     Творец-Демиург и почти всемогущий Агасфер Лукич постоянно чувствуют  тяжесть  ответственности за могущество, которым наделены,  поэтому люди, уверенные в праве кроить мир по своему желанию, не вызывают их симпатии. Вот как говорит о них Агасфер Лукич:   «И вот собирает он здесь, в этой квартире без номера, людей и людишек, одержимых самыми конкретными идеями как наилучшим образом ущемить, ущучить, уязвить несчастное человечество». (с. 442)

     И далее о непомерной тяжести могущества, о грузе ответственности, лежащем на Демиурге-творце (а следовательно, и не всяком, кто решит изменять мир): «Да в силах ли понять я, каково это быть  ОГРАНИЧЕННО  всемогущим? Когда умеешь всё, но никак, никак не можешь создать аверс без реверса и правое без левого… Когда всё, что ты имеешь, и можешь, и создаёшь доброго, - отягощено злом?..»  (с. 444-445)

     Ту же мысль пытается донести до городских властей Георгий Анатольевич, когда они решают расправиться с Флорой, изгнать её и навести порядок в городе:

    «Ты прекрасно понимаешь, что никакой корректности при выполнении подобной акции быть не может. Наши дружинники и наша   милиция — это всего-навсего обыкновенные горожане, точно такие же обезумевшие от беспокойства родители, родственники и просто ненавистники Флоры. При малейшем сопротивлении они сорвутся и начнут карать. Потом они опомнятся, им сделается непереносимо стыдно, и, чтобы спасти свою совесть от этого стыда, они дружно примутся оправдывать себя друг перед другом, и в конце концов эту, самую позорную, страницу своей жизни они представят себе как самую героическую и, значит, изувечат свою психику на всю оставшуюся жизнь». (с. 363) — Это слова Учителя, знакомого  с наукой психологией, изучавшего людей и их взаимоотношения на протяжении своей почти тридцатилетней педагогической деятельности.

     И не удивительно, что Человеком с большой буквы оказывается именно Учитель Носов. Когда фловеры покидают своё стойбище, а со стороны города к нему приближаются те, кто собирались изгонять Флору, рядом с Георгием Анатольевичем неожиданно оказывается Агасфер Лукич, и отрывка из их разговора, услышанного и записанного Игорем, вполне достаточно, чтобы понять главную мысль романа:

      «А запомнились мне лишь последние слова Г.А. - видимо, я тут же отнёс их к самому себе: «Да перестаньте вы в самом деле. Ну какой я вам терапевт? Я самый обыкновенный пациент...»  (с. 478)

    Роман заканчивается тем, что Агасфер Лукич привёл Носова к Демиургу. Уважение, с которым обращаются с Учителем, не позволяет сомневаться, что это именно тот, кого долго искали, — Человек с большой буквы.



Все цитаты по изданию:  Аркадий и Борис Стругацкие  «Отягощённые злом» М., «Эксмо» 1997