Прогулка в Дедеркой

Ещё долго после того лета кому ни скажешь, что отдыхал в Гизель-Дере, сразу в ответ прилетало: «В какой дыре?..»
В Гизель-Дере. А что это такое, кто-то знает?
Сейчас можно залезть в Интернет и получить полную картинку в прямом и в описательном смысле слова. А тогда, в середине 80-х, мы и понятия об Интернете не имели. А если б имели чисто теоретическое представление о предмете, то отнесли бы его к вражеским проискам, как и диковинные, но уже кем-то из знакомых виденные, радиотелефоны.
А прочитать в Интернете сегодня можно следующее:
«Посёлок Гизель-Дере с населением всего в 400 человек расположен в Туапсинском районе, на берегу моря. Посёлок возник исключительно для нужд одноимённого пансионата, который был построен здесь ещё в 1930-х годах. Как утверждают знающие люди, первая часть – Гизель - в переводе с тюркского означает «прекрасный». Вторая, Дере — «ущелье». Впадает в море речка Джеберкой. Красивый ландшафт».
Вот оно как. А вы говорите, дыра! Кстати, про речку. Нам местные мужики сказали, что у неё названия нет, и зовут они этот ручей промеж себя Чекмербес – и чёрт, и бес в одном флаконе.
Занесло нас туда не от хорошей жизни. То есть не подумайте ничего такого, жизнь была хороша во всех отношениях, но вот где отпуск провести дружной компанией – проблема.
Путёвок, так чтобы в один пансионат или дом отдыха, достать было невозможно. Распространялись-то они по месту работы через профсоюзы. А если вы работаете в разных местах?
Турфирм, кроме комсомольского Спутника, в помине не было.
Если плохонькая, но всё же дача имелась в наличии, там можно было хотя бы на пару дней друзей у себя собрать. А тем, у кого ещё благосостояние до «садизма» не доросло, что делать прикажете?
В то лето вдруг появилось сильное желание поехать отдохнуть куда-нибудь компанией. С языка у кого-то сорвалось, и закрутилось. Вариантов, как уже было сказано, немного, вернее никаких, и так бы это всё разговорами, вероятно, и закончилось, да жена поделилась планами на работе. И надо же: у одной её коллеги нарисовалось предложение. То самое Гизель-Дере. Конечно, не пансионат. А частный сектор. Вход, как говорится, рядом. Хозяйка в пансионатской столовке работает. Значит, жратву будет таскать халявную. Отсюда и цены божеские. А для нас, атеистов, это в самый раз.
Компания подобралась следующая: кроме нас с женой, её сестра с мужем, друг мой ещё со школы с молодой женой, свадьбу за две недели до поездки справили, то есть намерение у них было медовый месяц провести у моря, и та самая коллега жены, связующее звено между нами и вожделенным отдыхом. Она была немного старше нас, женщина на тот момент одинокая, но разумная и спокойная.
Добрались мы до места в приподнятых чувствах в предвкушении чего-то необыкновенного.
Нет, не то чтобы разочарование наступило, но как-то на место всё встало. Опустилось с небес на землю и встало.
Домик небольшой, хозяйка проживает то ли с дочкой, то ли с племянницей, рыжая такая девчонка лет шестнадцати, как зверёк неприручённый.
Нам приготовили две комнаты. И чтобы не было никаких заморочек, поделили их просто: на женскую и мужскую. Других свободных помещений в жилище не было.
Первыми, и я это заметил, испытали шок молодожёны.
Но коллектив…
Если красота – сила страшная, то коллектив – могучая.
Скандал поднимать не стали. Хотя всю информацию мы предоставили своевременно, и рассчитывать на отдельную комнату молодые имели все основания. 
Началась наша курортная жизнь. Все делали вид, что ничего особенного не происходит и демонстрировали поразительный энтузиазм. Дружно ходили на грязненький пляж, обедали котлетками из пансионатской столовки. Вечером, пожелав друг другу спокойной ночи, чинно расходились, как говорится, девочки налево, мальчики направо. Мальчики ещё азартно резались в преферанс, допивая привезённый с собой из столицы самогон, потом дружно вылезали в окно и шли на ночное купание. Чем занимались в это время девочки? Они не рассказывали.
Иногда всё-таки кого-нибудь да прорывало, начинался скандал. Локальный конфликт перерастал в общую ругань с упрёками в адрес друг друга.
Как правило, в результате кто-то не выдерживал и бежал с поля боя.
Единственное место, куда можно было убежать, сев на станции в электричку, был город Туапсе.
Пару раз сбегал и я. В дороге успокаивался, уговаривал себя, что никто не виноват, досадное недоразумение, стечение обстоятельств и старался выжать максимальную пользу из своей поездки. А польза могла быть только одна и имела она вполне материальную форму в виде обратных билетов.
Дело ещё осложнялось тем, что возвращались мы не в Москву, так же как сестра жены с мужем - не в Питер, а попасть нам нужно было в Кишинёв, где в это время у тестя с тёщей гостили наши дети. Смейтесь, молодёжь, конечно, сейчас дико об этих проблемах даже от кого-то слышать. А тогда эта задача была просто невыполнима. Про самолёт даже мечтать было вредно, а железнодорожный маршрут подобрать не получалось никак.
Так и развлекались, толкались в очередях, слушали всякие небылицы, и чем ближе становилась дата возвращения, тем муторней себя чувствовали.
Настроение у нашей компании всё портилось и портилось. Молодожёны решили свою проблему, сдвинув пляжное время часа на два ближе к обеду. Ну, хоть как-то…
Мы и гитары с собой привезли, и в карты пробовали на пляже играть, всё валилось из рук.
Школьный мой друг не выдержал:
- Надо что-то делать, мужики. Так мы совсем закиснем. Давайте хоть шашлык устроим.
Разумеется, предложение было поддержано. Тут же прикинули план действий, и вроде бы всё срасталось: мясо, зелень, овощи – за этим можно на рынок в Туапсе утром сгонять. Оставалось решить две проблемки. Одна из них была решаема просто, вторая – ой, как не просто! Я говорю о выборе места для шашлыка и о выпивке.
Для решения обеих договорились прибегнуть к помощи местного населения. Ведь как-то они здесь выживают.
На крыльце сидела та самая рыжая девчонка и страшно скучала. Мы здоровались, конечно, но больше никак не общались. Для друзей и ухажёров были явно староваты. Для старших наставников и воспитателей – даже не седьмая вода на киселе, а вообще невесть кто: две недели помелькаем перед глазами и исчезнем навсегда.
Но скука её была настолько нестерпимой, что она, не колеблясь ни секунды, согласилась нам помочь: и место показать, и насчёт дров подсказать, да и вообще служить местным гидом и проводником. У неё были все шансы стать со временем красивой женщиной. Рыжая – уже красивая. Так говорил мой школьный друг своей сестре всякий раз, когда она красила волосы в рыжий цвет, а он хотел занять у неё немножко денег.
Мы поднялись по тропинке в горку. Место было частично знакомо, так как сюда мы бегали в душ, чуть ли не единственный на эту часть посёлка. Девочка показала нам полянку, которую облюбовали отдыхающие. Она, действительно, была оборудована: врыты две лавки, кострище, из кирпичей сложена конструкция, заменяющая мангал. Место нам понравилось. Затевать что-то другое резона не было никакого.
Потом мы бродили вдоль ручья в поисках дров для костра. Попадались высохшие доски, бруски, хворост. Мы болтали. Она уже поборола стеснение и выдавала нам информацию про местные нравы, про бабушку, ту самую крикливую старушенцию на костылях, с которой мы уже имели счастье как-то общаться. Оказалось, ногу она потеряла здесь.
- А тут потоп был. Бабушка пошла через огород по воде и на штырь металлический напоролась. Заражение началось, ногу ампутировали. Бабушка пить начала.
- Потоп от чего? 
- Не знаю, я маленькая была, не видела.
- Кстати, насчёт выпивки. Как у вас с этим? Кто нас проконсультировать сможет? Бабушка?
- Бабушка сама в магазин не ходит. А вы спросите у того дядьки. Вон  идёт.
- Как зовут?
- Дядя Витя.
Мы окликнули проходившего мимо мужичка, и когда тот остановился, подошли к нему познакомиться.
- Добрый день.
- Добрый. Что, ребят, Чекмербес решили почистить? Хлама всё равно нанесёт. Он у нас того, с придурью. Стихия, одним словом.   
Мы скептически осмотрелись: пойма (или что там у них?) глубиной побольше двух метров, шириной… метров пять. И по дну ручеек бежит. Про бабушкину ногу в тот момент даже и не вспомнили.
- Вот этот Чекмербес ваш - стихия? Лучше, Виктор, - как вас по отчеству? - просветите нас на предмет приобретения  в вашей курортной зоне напитков алкогольного свойства.
- На кой оно тебе, отчество моё? Сигареткой лучше угости, - дали ему закурить.
- Нынче из всех напитков самый-самый – это самогон. Но он не продаётся. Потому как самим не хватает. Есть ещё магазин в Дедеркое, километра четыре отсюда. Вот туда, по моей информации, должен быть завтра завоз. Привозят обычно к обеду. Что привезут, никто не знает. Ожидают даже водку. А там как повезёт.
- Добраться туда как?
- Можно пёхом вдоль моря, берегом или по шпалам. Валентин завтра собирался, обещал и меня на своей колымаге подбросить. Одного можем взять, очередь займёт. Народу там соберётся тьма.
Так и решили.
С утра пораньше помчались в Туапсе на рынок. С мясом повезло. Набрали зелени, перчику, синих, помидоров. И радостные, с полными сумками, собирались уже двигать назад, как кто-то окликнул свояка:
- Евгеньич, ты? Какими судьбами? – к нам подошёл прапорщик в форме погранвойск и буквально сгрёб свояка в объятия.
- Служили в Октемберяне в одном отряде, - объяснил нам Евгеньич, высвобождаясь из медвежьих объятий старого знакомого.
- Ну, ясен арафат, в Октемберяне, - басил тот. - А теперь я здеся! -
И маршируя на месте, затянул на мотив «Прощания Славянки»:
- В попу клюнул жареный петух. Остаюсь на сверхсрочную службу я, буду тырить солдатский паёк, никому на гражданке не нужен я, только в армии будет с меня прок.
Забавный парень. Такие ещё Высоцкого любят цитировать и анекдотами сыпать без умолку.
Решили выпить по кружке пива, потом спохватились, что времена теперь другие настали, вряд ли получится, и, болтая на сухую, проговорились про то, что не можем достать билеты на обратную дорогу. Выслушав нас, прапор заверил: проблем не будет, его родственник, большой человек, служит в аэропорту в Краснодаре, решит все наши проблемы, единственная просьба, лететь не вместе, вчетвером, а по двое в разные дни. Чтобы проще было на самолёт посадить.
На том и успокоились. Попрощавшись, разошлись и бегом на электричку. 
В посёлке уже рычал заведённый Москвич-407, и Виктор, завидя нас, энергично замахал руками, показывая тем самым, что пора. Мы побросали покупки и поспешили к машине. Уговорили Валентина и забрались к нему все втроём. На переднем сиденье – Виктор.
- Ладно, - ворчал недовольный водитель, - но только туда. Назад поеду гружённый под завязку, выбирайтесь уж сами.
- О’кей, нам бы только туда добраться. В долгу не останемся. Приходите сегодня на шашлычок.
Так мы до магазина и доехали. Встали в очередь. Рассказывать здесь о том, что такое очередь  в винный магазин во времена горбачёвско-лигачёвской борьбы с пьянством не хочется. Отдельная тема. Да и приятного мало. Даже сейчас вспоминать, хотя уже больше тридцати лет прошло.
Не продавалось ничего, кроме коньяка и пива. Адская смесь. Но вариантов не было. Какое уж тут шампанское дамам, или красное вино под мясо…
Пишу, а у самого пиво в холодильнике и коньяк в баре. Как такое объяснить?
По счастливой случайности нашли машину, загрузились. Из свободных только одно пассажирское место. Отправили свояка, а мы, школьные друзья, пошли пешком. Вышли к морю и по берегу, по шпалам к себе в Гизель-Дере. Дорога не показалась утомительной. Видимо, адреналин от выполнения практически нереальной по тем обстоятельствам задачи исключал любой негатив в нашем на тот момент существовании.
Так и шли, приглядывая местечко, где нам непременно захотелось бы искупаться. Остановились на миленьком пляже с уходящим в море причалом. Нырнуть в воду с головой, с разбегу, принадлежать воде полностью, как тогда, ещё до рождения. И ни о чём не думать. Как тогда, когда мозгов ещё не было. Вот чего нам хотелось. И мы, не сговариваясь, побросав на гальку сорванные с потных тел рубашки, побежали по причалу, готовые к прыжку. И вода приняла нас. Можно сказать, по-матерински. И приласкала. И отшлёпала.
Потом мы сидели на берегу и смотрели в море. А волны набегали, как дети, когда с разбегу прыгают на руки, и было весело. Выпили по бутылке пива. И поняли: только теперь наш отпуск обрёл материальность.
Далеко в море появился столб. Я уже видел такое и сразу понял, что это смерч.
- Смотри, наши предки считали, что это Змей Горыныч.
- Я бы сказал, что это высунулся из воды плезиозавр.
- Похож. Или бронтозавр, который прогуливается по мелководью.
- Слушай, мы беседуем как два палеонтолога.
- Да уж. Здесь всё побережье в ущельях. Смерчи гуляют туда-сюда: в одно входят, через другое выходят. И так миллионы лет. Представляешь?
Вдруг:
- Ой, помогите, помогите! - две девушки бегали по берегу и размахивали руками. Жесты вроде привычные, но абсолютно бестолковые.
Мы неторопливо поднялись:
- Что случилось?
- Смотрите: надувной матрац уносит. Чужой матрац. Мы плаваем плохо, попросили покупаться. Что делать? Унесёт же!
Матрац, конечно, мы спасли. Такие два начинающих толстеть героя.
Познакомились. Оказалось, пионервожатые. Это как раз лагерный пляж. Время – тихий час. Кто не знает: такая сиеста в пионерских лагерях Советского Союза. И ещё полезная информация: в лагере по субботам танцы.
- Здорово. Обязательно придём. Ибо с воскресенья начинаем уже разъезжаться. Отпуск завершается.
Шашлык прошёл душевно. Нас послушать собралось десятка полтора дико отдыхающих. И рыжая девочка сидела рядом и слушала, принимая каждую песню как заслуженную благодарность за поддержку и помощь.
На следующий день погода испортилась.
Волны хороши на песчаном берегу, когда можно беситься, прыгать, нырять в них и получать свою порцию гидромассажа. Но на гальке... Извините, уже возраст не тот, да и ноги жалко.
А после и дождь заморосил. О том, чтобы на пляж идти и речи не было. Оставались дома. Вера, жена школьного друга, уехала в город. Не помню, был ли повод и её очередь убегать от скандала, сейчас это кажется совершенно неважным. Чтобы как-то убить время. сели играть в карты. Часа через два жена вышла на веранду со словами: попьём кефирчику? И вдруг запричитала: «Ой, мамочки!»
Мы выскочили на веранду. Жёлтый поток, бурля, переливался через край обрыва над Чекмербесом и растекался по поляне, приближаясь к домам. Очень скоро вода уже плескалась у крыльца. Всё происходило на наших глазах. Считанные минуты – и мы останемся без всего, если сами останемся. Вот, оказывается, о чём говорил Виктор. Стихия.
Что делать-то? Хрен его знает, кто бы мог подумать? Хватать вещи и дуть в горку, где шашлык жарили. Всё не унесём. Значит, самое ценное. Началась суета. Ещё бы чуть-чуть – и паника.
Вдруг… Конечно, не вдруг, но как-то резко дождь перестал моросить, всё вокруг стихло, и даже солнце на мгновение выглянуло сквозь образовавшуюся в облаках брешь. Вода начала отступать, и мы увидели Веру. Она вернулась из города и, стараясь перепрыгнуть огромные лужи, двигалась в направлении к дому.
- Что у вас тут происходит? - кричала она, балансируя на маленьком клочке чудом уцелевшей суши.
Школьный мой друг сорвался с крыльца и побежал ей навстречу, поднимая фонтаны брызг, как грозная амфибия из передачи Служу Советскому Союзу.
- Всё уже произошло, - сказал он ей, поднял на руки и понёс к крыльцу.
Потом, успокоившись, пили тот самый кефир. Вера рассказала, как зашла на территорию пансионата, что-то понадобилось в сувенирной лавке. Там тишь и благодать. Погода не пляжная, конечно, но никаких других поводов для беспокойств как будто нет, чинно прогуливаются по дорожкам парка, играют в шахматы и шашки, ждут приглашения на обед. Такие разные жизни в двухстах метрах друг от друга.
В субботу перед отъездом решили всё-таки воспользоваться приглашением и пойти на дискотеку в пионерлагерь. Дамы долго наряжались, готовились. Мы тоже приоделись, побрились. Что-то в этом было до боли знакомое…«Три плюс два» - как по сценарию.
Пришли в тишину. Странное ощущение. И нет никого, будто и не было здесь ничего три дня назад.
Потом встреченный нами по дороге назад мужик рассказал, что лагерь срочно эвакуировали, так как потоком даже несколько машин снесло в море, с вертолёта искали. Жесть.
- Моментум море, - грустно пошутил свояк, - моментально в море.
Для полноты картины стоит рассказать, как мы добирались до дому. Это отдельная история. Последней электричкой доехали до Туапсе, с железнодорожного перебрались на автовокзал, откуда около шести утра уходил автобус до Краснодара. Там, как и положено, в разгар сезона, шли ремонтные работы, посредине зала ожидания стояли огромные козлы. Даже пригодились, мест свободных не было, усаживались как куры на насест и дремали. Утром на первой же остановке автобуса купили варёной кукурузы, тем и позавтракали. В Краснодаре в туалете аэропорта я переоделся: шорты сменил на брюки, футболку - на рубашку (жена, как была в шортах, так всю дорогу и ехала), и в таком цивилизованном виде попёрся к коменданту, спросил про того большого человека, о котором говорил нам прапор в Туапсе. В службе коменданта очень удивились, сначала сказали, что такого не знают, потом вспомнили: а, этот, есть такой, водителем работает, но сегодня не его смена. Большой человек, значит? Стало понятно, что надо придумывать, как выбираться.
И вот стоим мы в зале аэропорта и отказываемся верить в то, что всё это происходит с нами наяву, а не во сне после хорошей вечеринки по случаю завершения нашего отдыха на море.
Но чтобы повезло, надо сильно-сильно в это верить.
- Кому билеты до Одессы? - вдруг голос из-за стойки,
- Мне! - швыряю через головы очереди паспорта и получаю два авиабилета Краснодар-Одесса. Не помню уже, какой был самолёт, что-то чуть новее кукурузника, но уже через несколько часов мы приземлились в Одессе. Там с попутчиками удалось взять такси на четверых до Тирасполя, и уже оттуда (опять повезло!) на отходивший через двадцать минут автобус до Кишинёва. Ехали комфортно, с работающим кондиционером. До дому добрались засветло. И даже как-то долго не могли в это поверить.   
А забыть до сих пор не получается.


Рецензии