Павлиний хвост. Глава 16. Паника

Ночь не принесла никаких новостей, которыми можно было бы порадовать руководство. Прошло несколько часов с момента таинственного исчезновения Анастасии Мельниковой, единственного человека, который мог хоть что-то знать об экспедиции Гущина, а потому – потенциально опасного и непредсказуемого, насколько может быть непредсказуемым дилетант. Кто ей помог? Какие силы стоят за ее похищением?

Павел Семенович ощущал себя весьма дискомфортно. Он был подавлен, так как не привык находиться в подобном положении, когда его, почти всесильного генерала ФСБ, обводят вокруг пальца, а он только и может что беспомощно разводить руками и хлопать глазами, как провинившийся школьник.

Было совершенно очевидно, что здесь орудовал одиночка – без прикрытия и группы поддержки. Но его отточенные телодвижения говорили об очень хорошей подготовке операции. Такие герои-индивидуалы наиболее опасны – в этом Герасимов абсолютно не сомневался, поскольку действуют они, как правило, дерзко и нестандартно, ни с кем не советуясь, принимают быстрые ситуативные решения и легко справляются с неповоротливой машиной спецслужб, особенно, если хорошо знают, как эта машина устроена. А потому и риск их зачастую оправдан, и только придает куражу, выводя из себя действующих по шаблону противников.

Генерал-лейтенанту было страшно. «Колобок, Колобок, я тебя съем!» – рефреном звучали в его большой гладко выбритой голове слова Лиса, запечатлевшиеся в памяти с того самого дня, когда он начал работать на синдикат, возглавив его службу безопасности.

Лис заприметил Герасимова давно, еще в бытность КГБ, когда молодой и очень толковый капитан госбезопасности только начинал свою службу в Шестом Управлении, занимавшемся экономической контрразведкой и промышленной безопасностью СССР. Когда же это было? Пожалуй, лет тридцать назад… Да, тридцать лет – срок немалый. Руководитель их группы подполковник Андрей Геннадиевич Лисицын умело подбирал кадры, находя самые разнообразные ключики к сердцам и суровых чекистов, и ученых, и партийных чиновников, и руководителей предприятий. Трудно даже представить, сколько людей неофициально работало на него.

Теперь хитрый Лис засел так высоко, что до него и не добраться. Занимая не самую большую должность в Министерстве экономического развития, он умудрился стать одним из влиятельнейших людей страны, входящих в немногочисленный неформальный клуб хозяев новой России. Наряду с еще несколькими избранными он фактически был серым кардиналом экономики, почти единолично определявшим и управлявшим ни много ни мало всей военно-промышленной стратегией Российской Федерации.

Да, с такими людьми шутить не стоит: съедят и не поперхнутся, даже косточек не останется.

Разрешение на допрос Макарского генерал получил еще три часа назад, но почему-то медлил. Шестое чувство подсказывало ему, что он сам может легко оказаться разменной монетой в игре, если хоть что-то пойдет не так. А ведь что-то уже пошло не так. И дело вовсе не в каком-то несчастном молодом ученом и его глупенькой сожительнице, которых по приказу Лиса зачем-то срочно понадобилось притушить. Тут все намного серьезнее. Давно генерал не видел шефа таким раздраженным, растерянным и напуганным одновременно. Похоже, непогрешимый Лис сам где-то серьезно прокололся, раз начался такой переполох. Значит, надо быть предельно осторожным. Коварный Андрей Геннадиевич запросто переложит ответственность за свои ошибки на плечи Колобка, и полетит тогда по кочкам его круглая головушка.

Герасимов снова и снова прокручивал в памяти эту последнюю встречу с шефом, и ему становилось ясно, что колоть Макарского нужно не только на предмет возможного проникновения заокеанских конкурентов на кухню. Рыть надо существенно глубже – необходимо выяснить, какова истинная роль профессора в деле синтеза исанита.

«Зря я все это начал, зря поставил на эту тупую самодовольную лошадь!» – одна неосторожная фраза, брошенная Лисом, заставила генерала задуматься о том, что Лев Михайлович не просто научный руководитель стратегического проекта. Тут есть еще какое-то второе дно. Но какое? Вот это и предстоит выяснить, поскольку – чует сердце – очень скоро генералу потребуются козыри против собственного шефа. Жизнь все же дороже бизнеса!

«Ладно! – наконец решился Колобок, вызывая звонком адъютанта. – Хватит рассуждать, пора вытрясти из этого яйцеголового всю душу, а там и посмотрим: тело он рыхлое, или настоящий игрок… А что, если прав майор Комаров и это действительно всего лишь сопливый пацанчик из контрразведки перебежал мне дорогу? Как его? Жаров? Кто он там, старлей? Капитан? Случайно под руку подвернулся, или серьезно работает? Разберемся».

– Слушаю вас, Павел Семенович, – деловито произнес вошедший в кабинет майор и открыл папку для записей.

– Машину мне к третьему подъезду. Срочно! – резко скомандовал генерал-лейтенант.

– Слушаюсь, – ответил адъютант и развернулся.

– И еще…

Майор замер.

– Немедленно свяжите меня с начальником 2 отдела.

– Есть, – офицер лихо щелкнул каблуками и скрылся за дубовыми дверьми приемной.

Через несколько секунд на столе зазвонил телефон. На другом конце провода был генерал-майор Рудских, руководитель подразделения, курировавшего атомную промышленность в рамках Службы экономической безопасности России.

– Вот что, Петр Игнатьевич, – после короткого приветствия произнес Колобок, – пусть твои орлы тщательнее помониторят эфир по исаниту. Любая новость, в любой жопе мира, докладывать мне в ту же секунду! Днем и ночью, в любое время. Понял?

– Так точно, Пал Семеныч, – ответил генерал-майор. – Вот как раз только что пришла шифрограмма. Буквально на днях. Дон Педро зашевелился.

– Ну-ка, ну-ка… – Колобок сжался, как пружина.

– Точнее, его сынулька Мигелито. Подрос стервец. Папаша ему недавно все дела передал.

– Подробности?

– Да деталей нет пока, – продолжал генерал Рудских, – знаем только, что он засветился в Либерии в составе американских консультантов и инструкторов.

– Любопытно, – задумался Герасимов, – Там же гражданская война.

– Именно, – подтвердил Петр Игнатьевич. – Вот они и консультируют армию повстанцев, воюющих против президента Тейлора, демократизаторы хреновы. Там у них сам черт не разберет, что к чему. Но мы разберемся, даже не сомневайся.

– Ай, молодцы! – Колобок шумно выдохнул, предощущая близкую удачу: кажется, судьба снова повернулась к нему лицом.

– Работаем, шеф, – с готовностью отозвался Рудских.

– Докладывай мне лично по мере поступления новой информации, – ответил Павел Семенович и положил трубку.

«Засуетились пиндосы. Это не может быть случайностью», – думал Колобок, спускаясь по лестнице к машине.

В пустынном утреннем сквере на Тверском бульваре на лавочке его уже ожидал профессор Макарский. Большой жизненный опыт Льва Михайловича подсказывал ему, что такие срочные встречи с куратором обычно не сулят ничего хорошего, и предчувствие его не обмануло. Колобок сразу натянул вожжи, не дав собеседнику ни малейшего шанса опомниться.

Он начал разговор резко и грубо, без реверансов и длинных предисловий, желая как можно быстрее и полнее воспользоваться своим психологическим преимуществом и, чего греха таить, насладиться превосходством над ученым мужем:

– Где Мельникова? Отвечай, старый хрыч! – Колобок быстро приблизился к профессору и несильно тряхнул его пару раз, картинно схватив за грудки.

От такого приема Макарский совершенно опешил:

– Я… Я… Не знаю, – залепетал он заикаясь и дрожа. – Я правда ничего не знаю.

– Говори, мерзавец! – Генерал сузил глаза и стал буравить взглядом несчастного ученого.

– Я… Она… – тараторил старик, не ожидавший, что встреча будет проходить с таким накалом. – Мы… Она должна была прийти ко мне в гости вчера, как мы и договаривались… Но не явилась. Я действительно не знаю что с ней и где она. Она что, пропала?

– Здесь я задаю вопросы, – стальным голосом проговорил Колобок. – С кем она встречалась в последнее время?

– Да откуда мне знать? – взмолился Макарский. – Я о ней совершенно… Слышите? Совершенно ничего не знаю. Она была любовницей моего ученика, не более того. Вы приказали назначить встречу, я назначил. А уж что там с ней приключилось, мне не ведомо…

– Хорошо, – генерал ослабил хватку, и голос его немного смягчился. – Теперь я тебе расскажу, как оно было на самом деле. Ты решил кинуть нас, и сдал девку своим новым хозяевам. Но ты просчитался. Они тебе не друзья, да и в нашем лице ты потерял друзей. Теперь ты один на один со своими соплями. Так что готовься, терпила! Тебя ждет незавидная участь. Даю тебе последний шанс принять верное решение. Кто они? На кого ты теперь работаешь?

Лев Михайлович хотел было что-то сказать, но осекся и притих, едва заметно скосив глаза. Однако этот виноватый жест не ускользнул от пристального внимания Герасимова. Он и не таких колол.

– С кем ты снюхался, сука?! – Колобок продолжал кошмарить профессора. – Кто на тебя вышел?

– Я его не знаю, – нехотя ответил Макарский, понимая, что отпираться бесполезно, – мне показалось, он когда-то учился у меня.

– Опиши его, – приказал генерал.

– Молодой, лет 28-30… Крепкий, высокий, спортивный такой, нос с горбинкой, впрочем, не уродливой, а вполне изящной… Элегантно одет. Вооружен.

Чем подробнее профессор описывал своего незваного гостя, подсевшего к нему в столовой ГЗ, тем вернее Колобок убеждался, что это был пресловутый Егор Жаров:

– На кого работает этот молодой человек? – спросил Павел Семенович.

– Не знаю, – выдохнул Лев Михайлович, – сначала я думал – на вас, потом – на конкурентов, американцев, или кто там еще… Потом – вроде опять на вас… Не знаю. Я запутался. Правда. Я не лгу.

– О чем вы с ним говорили?

– Об исаните, естественно…

Герасимов строго приподнял бровь.

– Ну а как вы думали? – профессор виновато пожал плечами и продолжил. – Он спрашивал. А мне надо было что-то отвечать. Но я ему не сказал ровным счетом ничего такого, что не будет отражено в официальном заявлении. Мне говорили, что оно скоро выйдет в «Новостях». Это ведь так?

Павел Семенович кивнул:

– Продолжай.

– И вы знаете, что меня поразило больше всего? – профессор, казалось, немного приободрился. – Его осведомленность. Я поэтому и подумал вначале, что он от вас.

– Вначале? – удивился генерал. – А что было потом?

– Он интересовался Сережиной смертью, – вздохнул Макарский.

– Это вашего ассистента Гущина?

– Да… Моего аспиранта, – комок подступил к горлу старика, и глаза его наполнились слезами. – Бедный Сереженька. Он был таким талантливым ученым… Этот человек сказал, что на самом деле его убили.

– Убили? За что? – Колобок театрально повысил голос.

– Вот и этот ваш с пистолетом тоже интересовался, за что. Но я не знаю. Я до сих пор не верю, что его убили. Это ведь был несчастный случай. Да? – профессор беззвучно заплакал. – Сереженька звонил мне из Карелии незадолго до смерти. Я докладывал руководству.

– Докладывал? – Павел Семенович не смог скрыть своего искреннего удивления.

И ученый это заметил.

– Да, конечно. Им все известно, – Макарский повел глазами вверх и приподнял указательный палец, желая показать, что информация ушла куда-то выше некуда. – Если вы об этом не знаете, значит, у вас нет соответствующего допуска.

«Вот так номер, – подумал генерал, опешив, – у меня, человека, отвечающего за безопасность синдиката, нет допуска? Видимо, этот Гущин нашел там в своей Карелии что-то действительно важное, отчего все так переполошились».

– Мне все известно, – грозно проговорил он вслух, – просто я проверяю вашу лояльность.

– Ну да, ну да, конечно, – старик вздохнул и обмяк, крепко прижав руку к сердцу.

– Моторчик шалит? – генерал отпустил лацканы профессорского плаща.

Вместо ответа Макарский застонал и принялся массировать грудь.

– Вам, любезнейший Лев Михайлович, на покой пора. В санаторий, – сказал Колобок и, не прощаясь, удалился, коротко выпалив на ходу в трубку мобильного телефона. – Скорую сюда! Живо!

Мозг Павла Семеновича работал, как паровая машина – шумно и с огоньком. Мысли так и искрили, рискуя поджечь все вокруг. Было ясно, что он вплотную подобрался к некой тайне, известной лишь избранному кругу небожителей. Сам-то он за долгие годы работы в конторе расслабился и уже начал почитать себя вершителем судеб, а тут оказывается, что и над брахманами есть брахманы. И он, блистательный и грозный генерал-лейтенант ФСБ, руководитель Шестого Управления, а также по совместительству негласный шеф службы безопасности нового атомного синдиката России, сумевшего обуздать ядерную реакцию, член совета директоров гигантского теневого военно-индустриального мегахолдинга, основанного на промышленном синтезе исанита, оказался простой пешкой в чьей-то более изощренной игре… Что за дьявольщина?

И как мог простой университетский пацан, прыщавый очкарик, тщедушный ботаник со смехотворной зарплатой, спутать карты великолепно организованной машине? Теперь ясно, почему пройдохи американцы ухватились за его девчонку как за единственную ниточку к разгадке этой тайны.

«А профессор тоже хорош, – продолжал размышлять генерал Герасимов. – Пляшет и вашим и нашим. Вот же гаденыш! Ну ничего… Я тебя еще расколю. Ты у меня запоешь, как соловей! Я должен первым все узнать, иначе мне точно не жить».

Значит, все-таки американцы… И что они делают в Либерии? Что там забыл Мигель Кристобаль Нуньес де Бальбоа?

Надо как можно быстрее разыскать девицу вместе с ее таинственным Джеймсом Бондом в элегантном костюме, если они, конечно, еще в стране…

– Комаров! – прокричал в телефонную трубку Колобок, стремительно мчась в персональном автомобиле в сторону Лубянки. – Когда у тебя допрос этого, как его, Савельева?

– В десять ноль-ноль, – ответил майор.

– Хорошо. Без меня не начинай, я хочу сам во всем удостовериться.

– Значит, все-таки Жаров? – задумчиво проговорил Комаров.

– Возможно, – уклончиво подтвердил генерал. – Разберемся. Ты пока отправь бригаду к родителям Мельниковой и это… к ее свекру тоже. Да, и дружков ее, музыкантов, прочеши. Может хоть там какие-нибудь важные подробности вскроются. И пусть это будет кто-нибудь толковый. Здесь внимание к мелочам нужно. Понял меня?

– Так точно, – отчеканил майор, – уже сделано.

– Работай! Конец связи, – Колобок нажал кнопку отбоя и посмотрел на часы: девять-двенадцать.

Автомобиль генерала свернул с Тверской налево и промчался мимо Государственной Думы.

– Дума, дума… – распевно пробормотал Герасимов и тут же, словно спохватившись, приказал водителю. – Разворачивайся! Едем на Маяковку, в Минэкономразвития.


Продолжение следует...

Глава 17 здесь http://www.proza.ru/2018/06/08/1205