Слава героям Кинбурнского сражения

Австрийский серб, перешедший на русскую службу в 1747 году Пётр Абрамович Текелли- Попович сражался в Семилетней войне рядом с Суворовым и был ему хорошо знаком. Текелли, генерал-аншеф, с отличием участвовал в войнах с турками 1768-1774 и 1787-1791 годах. Прямой, честный и храбрый, Текелли пользовался уважением Суворова. Именно ему он в своём письме от 1-го февраля 1788 года из Кинбурна писал о героизме российских воинов в Кинбурнском сражении и о подвиге гренадёра Степана Новикова:

«Высокопревосходительный брат!
Желаю Вас потешить некоторым кратким описанием нашей здешней прошлой Кинбурнской баталии. Накануне Покрова с полден неверные с их флота бомбардировали нас жесточае прежнего, до тёмной ночи. С разсвета, на праздник, за полдни несказанно того жесточае били солдат, рвали палатки и разбивали стены и жильё. Я не отвечал ни одним выстрелом, мы были спокойны в литургии: дал я им выгружаться без малейшего препятства. Они сильно обрылись.

После полден варвары зделали умовение и отправляли их молитву перед нашими очами. Часа три пополудни они шли, от замка в версте, на слабое его место от Чёрного моря. Очаковская хоронга и передовые под закрытым тамо берегом приступили уже шагов до 200.

Тогда дан сигнал баталии! С лежащих на косу полигонов, залпом из всех пушек, пехота выступила быстро из ворот, казаки – из-за крепости. Басурман сильно поразили в штыки и копьями, кололи их до их ложементов. Тут они наихрабро сразились. При жестокой пальбе нам надлежало брать один за другим и идти через рвы, валы и рогатки, чем далее, тем теснее. Неверные их с великою храбростию защищали.

Отличный Орловский полк весьма оредел. Вторая линия вступила в бой сквозь первую линию. Уже мои осилили половину ложементов – и ослабли. Пальба с обеих сторон была с холодным ружьём. Я велел ударить двум легкоконным эскадронам: турки бросились на саблях, оные сломили и нас всех опрокинули, отобрали от нас свои ложементы назад...

Я остался в первых рядах. Лошадь моя уведена; я начал уставать; два варвара на збойных*( пойманых, собраных) лошадях – прмо на меня....»

(Прим. автора: - В написанной Суворовым по горячим следам реляции Потёмкину говорилось: «...я бился в передовых рядах Шлиссельбургского полку: гренадёр Степан Новиков...»)

Продолжим письмо Суворова к Текелли:

«...мушкетёр возле меня теряет голову, я ему вскричал; он пропорол турчина штыком, его товарища – застрелил, бросился один на тридцать человек. Все побежали, и наши исправились, вступили и паки в бой.

Мы побежали на них и одержали несколько ложементов; но в сих двух сражениях лутчий штаб-офицер убит (прим. автора: - это был секунд-майор Орловского пехотного полка Егор Булгаков); кроме подполковника Маркова, протчие все переранены ( прим. автора: - были ранены секунд-майор Орловского пехотного полка Самуил Муцель и секунд-майор Шлисельбургского пехотного полка Иван Мамкин); генерал-майор Рек ранен.

С их флота они стреляли на нас из пятисот пушек бомбами, ядрами и каркасами, пехота наша уже выстрелила все ящики. Их пули были больше двойные. Такою возле меня прострелена шея Минееву (прим. автора - состоял обер-аудитором штаба Суворова. иа отличие в Кинбурнском сражении произведён в секунд-майоры), из моих штабных.

Я получил картечину в бок, потерял дух и был от смерти на полногтя. Головы наши летели. Пехота отступила в крепость; мы потеряли пушки; они их, при моих глазах отвозили.

Бог дал мне крепость, я не сомневался, при одной пушке на толпу ударил казак Турченков и его товарищ Рекунов – в дротики (прим. автора: - казаки донского полка Орлова Ефим Турченков и Пётр Рекунов отличились в сражениях: каждый захватил по знамени. Были произведены в сотники.)  Я вскричал; их передних казаки заворотили. Солнце было низко; из замка прибыло ко мне 4000 наихрабрейшей пехоты; вдоль лимана прспевшая легкоконная бригада вломилась в их среду; пехота справа, казаки слева, от Чёрного моря, - сжали варваров. Смерть летала над главами поганых!

Больше версты побоище было тесно и длинно; мы их спёрли к водам. Они как тигры бросались на нас и наших коней, на саблях, и многих переранили. Отчаяние их продолжалось близ часу. Уже бусурман знатная часть была в воде; мы передовых ко оной стеснили. Им оставалось места меньше 0,5 версты; опять они в рубку, и то было их последнее стремление.

Прострелена моя рука. Я истекаю кровью. Есаул Кутейников мне перевязал рану своим галстуком с шеи (прим. автора: - Кутейников Дмитрий Ефимович, известный казачий атаман, отличившийся в войнах с Наполеоном I, и особенно в Отечественной войне 1812 года. С 1827 по 1836 год был наказным атаманом Войска Донского. Генерал от кавалерии); я омыл на месте руку в Чёрном море. Эстакад их в воде нашему войску показался городком. Осталось нашим только достреливать варваров вконец.

Едва мы не все наши пули растреляли; картузов осталось только три. Близ полуночи я кончил истребление. Вы спросите меня, почтенный Герой! Чего ради я их всех не докончил? – Судите мою усталость, мои раны. Остерегался я, чтоб в обморок не пасть. Божиею милостию довольно быть надлежало. Не было у меня товарищей; возвратился я в замок.

Прибыл Генерал-майор Исленьев с пятью эскадронами драгун. В руке рана; я держал узду правою рукою. Имел большой голод, как кому бывает перед смертию, и помалу к еде потерял позыв. Беспамятство наступило и, хотя был на ногах, оно продолжалось больше месяца: реляции не мог полной написать и поныне многое не помню...

Вы спросите меня о нашем уроне? – Правда, сперва с легкого ранеными был он к тысяче; ныне осталось к излечению человек 30-ть. Сколько увечных, избитых и умерших от ран? – Всего, милостию Божиею, только 250, в том числе майры Булгаков и Вилимсон, один офицер. Кавалерами (прим. авт.-  т.е. получили кресты Георгия 4-й степени: Марков Фёдор – подполковник Козловского пехотного полка; Орлов Василий Петрович – командир Донского казачьего полка. В 1790 году особо отличился при штурме Измаила. Впоследствии – войсковой атаман донских казаков, генерал от кавалерии;  Исаев Иван Иванович – командир донского казачьего полка, впоследствии генерал-майор; Шуханов Даниил Василевич – ротмистр Харьковского легкоконного полка; Калантаев Иван – капитан Муромского пехотного полка, дважды раненый в сражении); шестой крест оставлен лейтенанту Ломбарду, что в полону, - ежели жив (прим. авт. – Ломбард получил свою награду в 1790 году, по возвращению из плена. Участвовал в штурме Измаила).

В пехоту и конницу и казакам по 6 медалей – как Кагульские – храбрейшим, коих избирали в корпусах всех между собою, но притом Высочайшия Георгия ленты. Князь Григорий Александрович пожаловал мужественнейшим по 5 рублей, вторым – по 2 рубля, драгунам, кои, сильным маршем, поспели при конце сражения, - по 1 рублю: сверх того, свыше: рядовым по 1-му рублю, унтер-офицерам – по 2-а рубля. Отличившимся произвождение было чрезвычайное; Генерал-майору Реку из 4-го в 3-й класс и 4000. Главнокомандующий Потёмкин Г. А., утверждая списки особо отличившимся написал: « Сверх же иных одною украшен уже солдат Новиков, здесь находящийся.»

Серебрянная медаль была лично вручена Главнокомандующим спасителю жизни Суворова СОЛДАТУ СТЕПАНУ НОВИКОВУ.

P.S. ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!