Сказки и истории. Самоуверенный Владимир

Жил-был Владимир один, очень свое имя любил. Умные книги читал, обо всем с уверенностью рассуждал. За любое дело брался, ничего на свете не боялся.
- Чего захочу, того и наворочу, - говаривал, - и никто мне тут не указ!
И начинал окружающую среду доделывать и переделывать, а то еще переиначивать и перелопачивать. Вместо рукавиц сапоги надевал, караваем гвоздь забивал, грибы в речке искал, воду из камня выжимал. И очень сердился, если вдруг чего-то у него не очень хорошо получалось.
- Безобразие, - кричит, - беспорядок! Надо срочно меры принимать.
И продолжал утюгом дрова рубить, молоком печь топить, топором пол подметать и в решете белье стирать.
Жили у Владимира кошка и петух, петух мышей ловил, да только одних жуков находил, кошка на насесте сидела, рассвет встречала, только никак у нее кукареку нормальное не выходило, все мяу да мяу, расстройство одно. Воспитывал он питомцев, воспитывал, даже веником иногда гонял, а толку нет, никак петух мышку не поймает, а кошка кукареку не споет.

Спозаранку Владимир утюгом дров нарубит, караваем гвозди забьет, веником кошку с петухом поучит, топором пол подметет, а после соорудит кашу в самоваре, в сковороде заварит чай, сидит, ужинает и сам с собою рассуждает:
- Все утро трудился, пятью потами покрылся, сила потрачена, работа не охвачена. Что-то с мощностью не то, надо заново расчеты проверять, вот сейчас чай кашей запью и размышлять пойду.
Идет книги читать, и так читает, и эдак, и кверху ногами, и задом наперед, а выход полезности все никак не увеличивается. Дрова не рубятся, печь не топится, мыши не ловятся, только седьмой пот уже по шестому течет.

Расстроился Владимир наш и решил пьяницей стать. Сконструировал аппарат, нашел рецепт табуретовки. Гонит, гонит самогон, а на выходе что-то другое получается. Пять сосновых табуреток перевел, четыре четверти напитка получил, принюхивается, но пробовать стесняется. Тут сосед зашел, что уже давно пьяницей служил, с этим званием и на пенсию вышел.
- Пахнет, - говорит, - у вас, Владимир, очень увлекательно. Разрешите полюбопытствовать, откуда идет сей дивный аромат?
Владимир рад радешенек, что есть на ком результат проверить, наливает соседу стаканчик-другой, тот блаженствует, глаза прижмуривает.
- Не позволите ли с собой немного прихватить? – спрашивает. – Уж больно хорош виски, в нем сосновая щепа, торфяной аромат и немного меда с вересковых пустошей слышится.
Владимир ему все четыре четверти и отдал. Потому что чужеземные товары не употребляет, брезгует и побаивается, кто этих иностранцев знает, чего они там в свое зелье подмешивают. А сам на завалинке сидит, пригорюнился, обдумывает житье. Сверху смотрят на него, советуются, как дальше быть. Надо помогать, думают, а то помрет еще от огорчения без срока не по своему расписанию.

Поднимает глаза Владимир, а перед ним Людмила стоит. Румяная, с косой до пояса, а на коромысле два полные ведра с ключевой водой покачиваются.
- Об чем задумался, горемыка? - приветствует его Людмила. – Вот водички попей, хочешь - живой, а хочешь - мертвой, обе бодряще на усталый организм действуют.
Попил Владимир, сначала из одного ведра, потом из другого, взбодрился весь, порозовел, взгляд играет, борода торчком стоит.
- Ого, какой молодец! - Людмила одобряет. - Ну, пойдем тогда в дом, вместе жить будем.
И стали они вместе жить.
Встанет Владимир, глаза едва продерет, затылок чешет, а в сковороде уже блины пекутся, в самоваре чай кипит, в чугуне каша пыхтит, в корыте белье киснет, топор сам дрова рубит и в печь подкидывает, курочка яичко на завтрак несет. Из самогонного аппарата отменный первачок капает.
Людмила косу заплела, книги на полке от пыли протерла, к столу хозяина приглашает, приговаривает:
- Кушайте, дорогой Владимир, не обляпайтесь!
Покушает тот и отправляется протертые книги читать, чтобы время до обеда с толком провести. И задом наперед прочтет, и кверху ногами, а выход полезности в хозяйстве все увеличивается и увеличивается. Вот чудеса-то какие наперекор всякой науке происходят!

Бывает, на Владимира снова задумчивость нападет или охота перемен, и начинает он что-нибудь по-своему гнуть да заворачивать. Но Людмила строгая у него, следит за каждым шагом, чуть что – сразу его мозги на место ставит, чтоб не шалили, не безобразничали. Для этого у нее целый набор средств имеется – ум, красота, большой запас слов и кухонных принадлежностей. Черномора она обломала, Руслана укатала, Фарлафа взнуздала, еще многих захомутала да прищучила. И Владимиров повидала немало, знает, как с ними управляться - хоть они и самоуверенные очень, но у нее тоже имя не простое, ко многому обязывает.