Родословная

Вместо предисловия


Значительную часть своеобразной «Родословной» я адресую младшему поколению своей родни, чтобы она имела надлежащее представление и о своих корнях, и о среде, в которой размножались и крепли ее предки. Для этого я использовал собственные зарисовки и фотографии разных лет. Я надеюсь, что изложенный здесь материал вызовет интерес и у определенной части тех моих младших сограждан по советскому прошлому, которые, в отличие от меня, не изменили места проживания и все еще не определились в направлении затянувшегося поиска своего лучшего будущего.

Я считаю, что ускорение процесса существенно тормозит правда тех пригретых и приплаченных властью писателей и историков из гильдии факиров, которые знают все тайные страницы истории, но обществу подают «лишь удобоваримый и полезный продукт, потому что ему надо знать только то, что оно знает и не более того».

Как известно, подлинную правду надо искать не столько в подтасованных государственных архивах, сколько в повествованиях, видеозаписях и фотографиях обыкновенных людей. Их небольшую частицу представляет и моя «Родословная», в которой сопоставляются два мира, с учетом моего проживания в Израиле с 1990 года. Все это также способно помочь прозреть тем, кто верит в миф о претензиях Запада на мировое господство. Кроме того, «Родословная» отстаивает полное право моего народа – жить в условиях равенства и мира.

Примечание: в 2017 году книга отпечатана в издательстве «Beit Nelly Media» (иллюстрирована многочисленными фотографиями).


Глава 1. Мои города Беэр-Шева и Винница

Винница

В израильском городе Беэр-Шева, где я теперь проживаю, о Виннице знают далеко не все его жители. В свое время они приехали сюда из десятков больших и маленьких городов мира. Здесь принято спрашивать, «откуда ты», и когда об этом спрашивают меня, я с гордостью называю свой город. Тем, кого интересуют подробности, я рекомендую зайти в интернет, где в считанные минуты можно увидеть перед собой много очень полезной информации.

«Современный город Винница расположен на берегах Южного Буга, в 221 км от столицы Украины Киева (по железной дороге). Население, – читаю там же, – на 1 марта 2015 года составляло 370 594 жителя. Протяженность города 12 км. Он постоянно растет, становится красивее, приобретает европейские черты. Сегодня Винница – старый и одновременно молодой город Подолья, Также в Виннице много старинных роскошных зданий, церквей и соборов.

Винница сегодня – административный центр области и Подольского экономического района, она является одним из крупных промышленных и культурных городов независимой Украины. А еще Винницу называют аграрной столицей Украины. В последние годы здесь появилось много новостроек, современные магазины, торговые центры, кинотеатры. В Виннице сегодня 40 заводов и 16 фабрик, а их продукция пользуется спросом не только в Украине, но и в других странах Европы.

Научный потенциал города – 5 институтов, 10 средних специальных учреждений, 9 научно-исследовательских институтов, 10 самостоятельных проектно-конструкторских организаций и 2 научно-конструкторских подразделения. Каждый четвертый житель Винницы учится в школе или в высшем учебном заведении.

Винница богата музеями – краеведческий, художественный, литературно-мемориальный музей-усадьба украинского писателя М.М.Коцюбинского и Национальный музей-усадьба хирурга Н.И.Пирогова.

Большой популярностью пользуется музыкально-драматический театр имени Садовского, а также филармония и кукольный театр.

Вне зависимости от времени суток в деловом центре современного города бурлит жизнь. В качестве доказательства можно привести самый крупный плавучий фонтан в Европе. Эта светомузыкальная конструкция была открыта в 2011 году. Его установили на реке Южный Буг. Высота фонтана достигает шестидесяти метров».

Я родился неподалеку от Винницы, в небольшом районном центре Немиров. Оттуда уехал в Москву после седьмого класса. По окончании там техникума, служил в армии и работал на двух швейных фабриках. Постоянным жителем Винницы я стал с конца 50-х годов: сначала приехал в те края в отпуск, но встретил Майю и там задержался навсегда.

Тогда Винница не ошеломила меня изысканной архитектурой и грандиозностью масштабов. Ее маленькие узкоколейные трамвайчики были мне и раньше знакомы своим громким перезвоном, со скрипом на поворотах. Я помнил этот город еще со старым мостом на реке, одна из опор которого покоилась на острове Фестивальном. До него, с железнодорожного вокзала, тот самый трамвайчик громыхал своим скелетом минут десять, минуя, в основном, одноэтажные жилые домики с перекошенными окошками под металлическими и толевыми крышами.

Главный корпус агрегатного завода, железнодорожная больница, пара четырех этажных домов для железнодорожников и швейная фабрика просто не вписывались в местечковый ландшафт. В дни проливных дождей его красноречиво подчеркивала огромная лужа. Она начиналась у ворот фабрики и затопляла немало полуподвальных квартир на противоположной стороне улицы.

У швейников от подпочвенных вод намокало немало рулонов ткани, хранимых в подвальных помещениях. Для откачки воды тогда использовали электронасосы и пожарные автомобили. На стыке 50 и 60 годов затяжные дожди и весенние паводки вызвали выход из берегов пересекавшей город реки Южный Буг. Наводнение подтопило немало домов в низовьях улиц Лысенко и Свердлова. С неделю тогда по их дворам сновали рыбацкие лодки в качестве единственного вида транспорта.

На территории отдельно стоявшего фабричного цеха №5 движение было особенно активным. Здание находилось на берегу реки, и в нем намокло много готовой продукции и кроя. Был и я в числе работников ремонтной службы, которые устраняли последствия стихии. Вскоре, чтобы не подвергаться дальнейшему риску, отдельно стоявший цех перевели на территорию Володарки, в помещение бывшей котельной. Ее котлы демонтировали, а фабрику подключили к тепловым сетям соседнего завода. За это ему уступили часть своего земельного участка.

Прошло немало лет, пока речку одели в бетонные берега и построили на ней три моста в городской черте. На месте вросших окошками в землю одноэтажных домов появились многоквартирные пяти и восьмиэтажные здания. В одном из них и мы с Майей застряли на 10 лет, в единственной комнате при общей кухне на три семьи. Этаж был последним, а поэтому зимой там было холодно, а летом жарко. И все равно на первом этапе мы не могли нарадоваться своей самостоятельности и тому, что избавились от родительской опеки.

Соседей по общей кухне тогда было принято считать членами большой советской семьи. В том было немало преувеличения, потому что к счастью каждый из нас проживал в своей семье – самой маленькой ячейке общества. А семьи, как известно, бывают разные. Немолодую семейную пару, которая состояла из водителя дяди Николая и продавщицы хлебного магазина Ольги Иосифовны, мы даже не слышали и, фактически, только здоровались с ними по утрам.

Зато по ночам в нашу дверь нередко гремела кулаком Шура, жена всегда подвыпившего сантехника Семена, если ей удавалось выскочить из своей комнаты:

– Спасите! – кричала женщина. – До чего больно бьет и опять убить грозится. Снова напился до потери соображения!

– Не слушайте гулящую к…у! Я выпил немного, – крепкий в телосложении Сеня тяжело дышал, приходя в себя, уже на кухне, куда я сразу уводил его, подальше от детей.

Нашему Мише тогда не было и трех лет. Дети соседей были немного постарше – девять лет девочке из первой семьи Шуры и года четыре их общему мальчику. Широкая спина Сени вздрагивала от рыданий:

– Зубы я ей все равно вышибу. Может, без них постыдится бегать к хахалю, – оправдывался сосед. – Не стыдно матери двоих детей. Только что, думаете, от кого она так поздно явилась?

Сеня, монтажник строительного управления, разговаривал со мной на вы, а ведь мог бы и послать подальше при своих физических данных. Шура работала в системе общепита в две смены.

К концу 60-х мои родители и брат Фима переехали на постоянное место жительство в Москву, к нашей сестре Шеле. Тогда у нее родилась долгожданная Жанна, вопреки уверениям врачей, что она уже не сможет забеременеть из-за какой-то проблемы с детородными органами. Вот почему безумно счастливая особа не могла доверить свое долгожданное чадо безответственным няням в детских яслях. Пройдя через, казалось, непреодолимые препятствия, Шеля получила в Москве новую трехкомнатную квартиру, где отныне внимание всех было приковано к воспитательному процессу и питанию, чтобы не было слишком горячим или переохлажденным, густым или жидким.

А я вовсе не почувствовал себя сиротой без кровной родни по материнской линии. Это объяснялось и тем, что я уже сам не первый год являлся главой вполне прочной и самостоятельной семьи. Во-вторых, меня окружало немало хороших друзей и сотрудников, а, в-третьих, я ощущал тепло искреннего родства хорошо принимавших меня и мою семью двоюродных сестер моего погибшего на фронте отца.

Мои взаимоотношения с проживавшей в Виннице родней Майи тоже крепчали, и как же могло быть иначе, если у бабушки с дедушкой подрастали по очереди – сначала наш сын, а потом дочь.

Теперь и мы знаем, что внуков любят еще больше, чем своих детей, на воспитание которых у работающих родителей катастрофически не достает времени. Иначе нашему Мише и вправду пришлось бы питаться пончиками по пять копеек, которые продавали прямо на улице. Но так как дедушка встречал его поджаренной до красной корочки картошкой, а бабушка – подрумяненными ватрушками с базарным творожком, то к ларьку с пирожками Миша подходил с другой целью. Делал он это только для того, чтобы услышать ужасно смешивший для него ответ старенького еврея в белом фартуке не первой свежести. Для этого мальчик подчеркнуто громко спрашивал:

– С чем пончики?

В его глазах начинала играть радостная улыбка, когда он, вместо ответа «с горохом», слышал:

– С го-гох.

– Жалко, а я думал с повидлом, – на этом Миша заканчивал диалог до следующего дня.

В таком поведении ребенка можно было бы узреть и «антисемитские замашки», ели бы он не проводил большую часть своего досуга в добропорядочном доме бабушки Ривы и дедушки Давида, где изначально не могло быть ничего подобного.

В доме персонального пенсионера областного значения на мальчика дышали, словно на цыпленка из инкубатора, кроме случаев дутого недовольства дедушки плохим аппетитом внука. Даже ложку манной каши Миша умудрялся подолгу держать за щекой, что выводило из себя дедушку Давида:

– Рива, он опять жует манную кашу! – мог выкрикнуть дед.

– Что ты хочешь от ребенка? – вступалась за него сердобольная бабушка Рива. – Дай ему спокойно покушать.

Ее брат Абраша был совершенно другим человеком. Однажды с наступлением ночи к нам на ночлег попросилась его красавица дочь Софа со своим парнем. Ее папа выгнал их из дома и заявил, что убьет ее и кавалера, но их брака не допустит, несмотря на то, что ей исполнилось 19, а жениху 24 года. Так отец поломал жизнь родной дочери. В пяти минутах ходьбы от нас проживала удачливая семья Лиды, ее старшей сестры. С ней мы не раз совместно отмечали дни рождения и праздники. Лида тоже рассказывала о невообразимо крутом нраве папы.

Занятость на работе и шестилетние занятия в вечернем отделении филиала киевского политехнического института ограничивали возможности моего общения с родней. Вместе с тем, расширялся круг моих знакомых в студенческой среде. Среди них было немало семейных учащихся, которые занимали солидные должности. У них тоже можно было многому поучиться – хорошему и плохому.

Славик Гуз – работал начальником техотдела завода нестандартного оборудования. Он чуть шепелявил и плохо выговаривал букву «р», но это не убавляло солидности жилистому мужчине среднего роста с большими залысинами на загоревшем лбу. Его загар был связан с давним увлечением – скоростным водным мотоциклом (скутером). Слава проживал в маленькой комнатке одноэтажного дома без удобств, с женой и трехлетней дочерью, что тоже требовало от него немало внимания. Притом Слава всюду одинаково успешно преуспевал.

Семен Сирота, рослый брюнет с обворожительной улыбкой, руководил литейным цехом на агрегатном заводе. Мне были интересны его рассказы о применении новых, по тем временам, технологий. На более позднем этапе Семен издал несколько книг о собственном опыте и планировал защитить кандидатскую диссертацию. В семье целеустремленного производственника росли две прекрасные девочки. Сеня серьезно увлекался волейболом в молодые годы.

Виктор Гриницкий возглавлял отдел централизованной базы «Металлоснабсбыт». Он был рослым и ярким мужчиной с голубыми глазами. Их взгляд был тяжелым, но он смягчался в редкие часы, когда Виктор выходил на вечернюю прогулку с дочкой лет четырех. Ко мне и он относился очень хорошо, а потому я сразу согласился на предложенную им совместную поездку в Кременчуг на преддипломную практику. Там, на заводе большегрузных автомобилей «КрАЗ», нам предстояло собрать материал к дипломному проекту.

Тогда я все еще не исключал возможности приложения обретаемых знаний в машиностроении. А пока администрация «КрАЗ» любезно предоставила нам комнату для проживания в заводском общежитии. В нем было очень холодно, потому что та зима оказалась на редкость морозной. По ночам Виктор уходил «отогреваться» водкой в соседнюю комнату к тренеру заводской футбольной команды. Часа в три ночи он
возвращался и начинал вытряхивать все карманы в поиске денег на заключительную бутылку водки, которую можно было купить только у таксистов, в три дорога.

Успешная защита дипломного проекта подняла настроение. Радовали поздравления дома и на работе. Виктор пригласил меня домой, где выставил на кухонный стол шесть бутылок сухого болгарского вина Рислинг, чтобы отблагодарить за оказанную помощь в работе над дипломом. Пил в основном он, хотя и я очень опьянел. Вскоре от Виктора ушла жена с ребенком, серьезная женщина из хорошей семьи.

На неестественно голубые глаза моего соученика клюнула другая женщина из еще более влиятельной семьи. Благодаря новым родственным связям, Виктора сразу назначили директором немаленького завода. Позже мне пришлось увидеть немало алкоголиков на таких и более высоких должностях, а Виктор рано умер: пагубная страсть оказалась несовместимой с тяжелой формой гипертонии.

У меня не было связей, а потому результативность моего диплома росла намного медленней. Сначала мне и в самом деле пришлось податься в машиностроение. Увы, отсутствие связей и там не сулило существенного рывка. К счастью, спохватилось мое фабричное руководство. Оно вернуло меня назад, а вот на повторном старте мне предложили более солидную должность и зарплату.

Все это сопровождалось расширением нашей семьи, переселением в отдельную трехкомнатную квартиру и возведением дачи в садовом участке. На бумаге это вместилось в одну фразу, а на деле сопровождалось уймой проблем. Для их преодоления мне и Мае потребовалось немало времени и сил, что нашло свое отражение и в дипломах наших повзрослевших дочери и сына.

Сначала Мишу вполне устраивали должности артиста оркестра театра оперы и филармонии города Харькова. Алла делала в Виннице первые шаги в освоении технологии массового пошива одежды.

Вслед за этим последовало быстро распавшееся бракосочетание сына. К дочери, наоборот, зачастил симпатичный паренек, студент политехнического института. Чтобы ей не пришлось искать убежище у родственников, как Софе, запуганной родным отцом, я с Майей уходил проведать кого-нибудь из знакомых, или на дачу, если позволяла погода. За десять лет здесь уже поднялся плодоносящий сад с деревьями отборных вишен, груш, яблонь и кустарниковых ягод. Центр земельного участка занимал домик с мансардой. На клумбе, перед широким окном веранды, летом полыхали розы, пионы и до глубокой осени – хризантемы.

Дача еще раньше стала для нас все важной и неотъемлемой частью жизни, как и для многих советских граждан. Тогда она взяла на себя роль и второго дома, и поставщика свежих овощей и фруктов к семейному столу. Кроме того, она являлась приятной отдушиной от стрессов. С ее появлением началась другая жизнь. Там, взяв в руки лопату или ножовку для подрезки деревьев, я быстро забывал обо всем. Успокаивающе действовала и подготовка к приему гостей.

Часто приходили родители Майи, несмотря на то, что пешая ходьба занимала у них до получаса. Приезжали к нам брат Майи Сема с Нелей и их дочь Ира с Вовой и Дашкой (семья их младшей дочери Лены проживала в Киеве). На нашей даче провели несколько дней мой брат Фима с Мирой и Наташей.

В летний сезон мы едва успевали принимать на даче своих друзей. Их основу составляли наши сотрудники. С моей стороны это были главный инженер Леонид Гендельман, с его женой-хохотушкой Базей, их однофамильцы супруги Саша с Леной, наши общие приятели Иосиф и Лиза Альтерманы. У себя на даче я принимал генерального директора Любовь Костенко, двух ее замов Жоржа Кобзаря и Александра Цопу.

Со стороны сотрудников Майи в круг наших самых близких друзей входили Алла Полищук и Галя Стукалова, со своими мужьями Виталием и Игорем – штабными майорами. Кроме того, мы тесно контактировали с семьями школьных подруг Майи – Вали Кучеренко и Сары Белогловской, несмотря на то, что Кучеренки на стыке 70 и 80 годов переехали в Киев. Там, в годы выделения Украины в самостоятельное государство, старший сын Вали Алексей поднимется на самую высокую ступеньку карьерной лестницы и сядет в кресло министра новой власти.

К счастью у нас было так много хороших друзей, что мы физически не могли одновременно усадить всех их за один стол. По этой причине Майе приходилось отмечать некоторые семейные торжества в три-четыре круга, чтобы ни в коем случае не нарушить годами выстроенные связи. Они важны всюду, но особенно в стране, где жизнь без них была просто немыслима.

Наладке моих связей содействовали родственники и сотрудники, начиная от Ботвиновского и кончая Гендельманом. Наконец, и у меня появились возможность напрямую позвонить, скажем, известному в городе заведующему отделением ухо-горло-нос больницы №2 Иосифу Рахлину, чтобы показать лично ему моего приболевшего ребенка. И как же порадовал ответ: «Приходи прямо сейчас, какие могут быть разговоры». Правда, расстроило беспрекословное принуждение спрятать в портфель извлеченную оттуда бутылку коньяка в сопровождении: «Презентов у товарищей не беру».

Мне дважды довелось оказаться на летнем, месячной продолжительности, отдыхе с семьей Рахлина. Скромный, симпатичный, хорошо сложенный, прямой и доброжелательный – это далеко не все мои лучшие слова об этом человеке. Такое же впечатление производила его моложавая жена, мать их двух резвых мальчуганов. Кстати, в шляпе на отдыхе (далее будет ясно к чему разговор о ней) я Иосифа ни разу не видел.

Краткую ремарку о Иосифе Рахлине я привожу и потому, что прочитал об этом человеке у Нила Краса в его фундаментальных воспоминаниях о Виннице и винничанах: «Внешне – высокий, с маленьким, почти незаметным животиком. Не выдающимся ничем лицом, кроме как сидящими на носу очками с сильными стёклами. Всегда в шляпе. Фетровой или – в жару – соломенной. Дабы скрыть лысину, которая ему, впрочем, не мешала обвораживать самых красивых женщин. От молоденьких стройных медсестричек до бальзаковского возраста пышечек – полковничьих жён. Тут ему равных не было».

Так вот, я лично не вижу крамольного в ненасильственных действиях мужчины, который долго оставался холостяком, а, кроме того, обстоятельства и время существенно меняют многих из нас. Коснувшись темы действительно звездных врачей города, я, от имени их благодарных пациентов, добавил бы в почетный список не только Иосифа Рахлина, а еще и невропатолога Вениамина Бенхена с терапевтом кандидатом медицинских наук Львом Куперманом. Эти врачи от Бога работали в железнодорожной больнице.

Для подкрепления своей оценки замечу, что услугами названного мной терапевта пользовался наш именитый сосед по подъезду профессор Яков Миронович Бритван, заведующий кафедрой мединститута. О том, что только Куперману доверял свое здоровье профессор, хотя вокруг было много светил от науки, рассказала жена соседа Раиса Львовна, когда мы проживали по соседству. Ясно, что в городе было немало других хороших врачей, но мы запоминает имена тех, с которыми сами соприкасались.

Беэр-Шева и другие люди, новая эпоха

Тем, кого интересуют подробности, связанные этим городом, я тоже рекомендую зайти в интернет, где в течение считанных минут они прочитают следующее:
«Беэр-Шева – колодец клятвы в переводе с иврита. У города очень длинная история, которая включает:
– Медный век (4—3 тысячелетия до н. э)
– Библейский период (приблизительно 1200 год н.э. – 500 до н.э.)
– Римско-византийский период (63 год до н. э. – 634 год н.э.)
– Возрождение Беэр-Шевы в Османский период (1900—1917)
– Подмандатная Беэр-Шева (1917—1948)
– Беэр-Шева в составе Государства Израиль (1948— наши дни)

В настоящее время в Беэр-Шеве проживает около 200 тысяч человек. Город является административным центром юга Израиля. Здесь расположен ряд учебных учреждений, в том числе Университет Бен-Гуриона, больница Сорока (вторая по величине в Израиле), окружной суд, городской театр, региональные отделения различных правительственных служб. В настоящее время город является крупным культурным и промышленным центром. Библейская Вирсавия (Тель Беэр-Шева) расположена северо-западнее современного города; в 2005 году получила статус объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО».

За 26 лет моего проживания здесь город претерпел огромные изменения в своем облике. Туристы тоже отмечают, что не видели в Израиле другого столь просторного, чистого и удобного для жизни города.

У нас и здесь появилось много хороших приятелей. О большинстве из них я уже рассказал в других книгах. О новых с удовольствием вспомню на этих страницах.
Натан Бэн Арье мой сосед лет 45. Он щуплый, невысокого роста и почти не расстается со складным велосипедом, который свободно вмещается в багажник его ненового автомобиля. Натан 15 лет работает в сменах на заводе электроники. Вместе с улыбчивой, как и он сам, женой Ифат они растят трое мальчиков школьников. Потребовалось бы много страниц, чтобы описать любовь этой семьи к своему городу. Натан и еще несколько его товарищей собрали немало материалов о его многовековой истории и на их основе спланировали интересные экскурсионные маршруты для пешеходов и велосипедистов. Они привязаны как к самому городу, так и к его округе. Нередко, принимая во внимание летнюю жару, экскурсии проводятся в вечернее время.

Года два тому вышагивал и я под светом луны по тропам пустыни, свободно ориентируясь по факелам, которые обозначали очень интересный маршрут. Правее меня семенили не умолкавшие три мальчика, а впереди и сзади шли молодые папаши с деткам на плечах. Я там был не единственным представителем поколения «75+».

На остановках мы слушали захватывавшие дух истории о раскопках в местах расположения старого города, которые позволяют предположить наличие торговых и культурных связей этого района пустыни с Африкой и северным Ханааном. На протяжении долгой истории исчезновения и восстановления города здесь сражались римляне, византийцы, крестоносцы. В 13-м веке поселение на этом месте исчезло и начало возрождаться только в начале 20-го века, во времена турок.

В перерывах мы делали привалы с печеной картошкой и чаем, которые были очень уместны в ночной прохладе пустыни. Больше всего я восхищался отличной работой большой группы добровольцев, которые так организовали интересное мероприятие. Среди них был и мой сосед Натан. Можно было бы привести еще много примеров, которые говорят, что в этом городе нам хорошо и уютно. За 26 лет проживания у нас здесь выросло совершенно новое поколение – наши внуки.

А, тем временем, в прошлую пятницу, Натан и Ифат проводили мальчишек в школу, и мы поехали на организованную экскурсию по старому городу.

– Не из сахара – не растаем, – сказал Натан, когда мы вышли из машины, потому что прогноз предсказывал в тот день 40-градусную жару.

В сквере Алемби, в центре старой части города, милую девушку-экскурсовода окружили около двух десятков членов группы. Люди продолжали подходить, в том числе, молодые семейные пары с детьми, а одна – даже с грудным ребенком в коляске. Среди них были выходцы из Америки, Индии, Марокко, Украины и других мест. В этот раз было больше и моих сверстников. Некоторые из них держали в руках бутылки с водой и портативные складные стульчики. Пожилые люди присаживались на них, как только мы останавливались у нового объекта. Эта часть группы отличалась еще и тем, что не только внимательно слушала экскурсовода, но и активно дополняла его фактами из собственного опыта.

– В этом здании, – разъясняла экскурсовод, – был первый городе торговый центр сети «Шекем».

– К его складу подходила специальная железнодорожная ветка, он отличался и большими подземными хранилищами – подсказывал ветеран.

Из дальнейших рассказов следовало, что в основном мы созерцаем здания и сооружения начатого 1900 году турецкими властями возрождения Беер-Шевы. Разумеется, большая часть из них реставрирована или построена заново, чтобы привлечь больше внимания туристов. Так, на улице Дерех Хеврон можно увидеть тот самый библейский колодец, который выкопал праотец Авраам. Рядом с колодцем располагается музей «Колодец Авраама», где с помощью 3D-анимации и интерактивного видео показана история Беэр-Шевы.

Здесь можно посетить Исламский музей и Негевский музей искусства, расположенный в Доме губернатора времен турецкого правления, выставку восточных ковров и школу для детей шейхов, вокруг которой на 17 гектарах раскинулся уникальный научно-игровой парк Карассо. В парке представлено 13 экспозиций на тему последние достижения науки и техники, а таже 10 интерактивных аттракционов. На восстановленной улице Смиланский XIX века появилось много магазинов, ресторанов и баров, включая, кафе «Лола», в котором устраиваются выставки, концерты и поэтические вечера.

Проделана очень большая работа, только предстоит сделать намного больше. Ускорению претворения в жизнь намеченных в муниципалитете планов мешает то, что существенная часть строений является неприкосновенной частной собственностью. Чтобы облегчить преодоление таких проблем, взят курс на привлечение частного капитала. Его владельцы на льготных условиях покупают обветшалые строения и проводят их реконструкцию, чтобы в дальнейшем их можно было использовать даже в качестве жилья. В ходе экскурсии нам показывали реальные результаты.

В старой части города, заодно с барами, магазинами, музеями и ресторанами, готов к приему туристов комплекс небольших домов, переоснащенных под известные на Западе цимерим – уютные избушки. Они разной величины и вместимости, в зависимости от численности семьи. Там есть все необходимое для отдыха, включая, спутниковое телевидение. В них дизайнеры постарались сохранить немало мелочей, которые, как и сами крошечные дворики, напоминали о забытой старине. Появление, в этой части города частных галерей – важный признак роста культуры его населения. В одном из таких зданий, лишь в его половине, хозяева выставили картины и скульптуры, и открывают их для посетителей только один день в неделю.

Далее оставалось заселить не криминализированной публикой вымиравшие на ночь улицы. Для решения этой задачи руководство муниципалитета призвало иногородних студентов местного университета и освободило их от оплаты городского налога на снимаемое в аренду жилье.

Когда я проезжаю по кварталам современной застройки, у меня захватывают дух от красоты ее новых проспектов, парков, скверов и высотных строений удивительной архитектуры. В вечернее время они выглядят еще краше в лучах подсветки невиданного для пустынной местности количества фонтанов.

Очень красив трубчатый мост, который соединяет жилые районы Неве Ной и Неве Зэев с коммерческим центром. Трубчатый мост является неотъемлемой частью большого проекта строящегося парка Нахаль Беэр-Шева, общая стоимость которого составляет 400 млн. шекелей.

Назову еще несколько важных новостроек буквально последних трех лет.
Гранд Каньон – один из самых крупных торговых центров в Израиле. Он расположен на территории 160000 м;. В здании 50000 м; торговой площади для размещения порядка 250 магазинов. В них предложен широкий спектр одежды, обуви, изделий быта, спорта и продовольственных товаров. Торговый центр ежемесячно посещают сотни тысяч человек. Оценочная стоимость «Гранд Каньона» – около 900 миллионов шекелей.

Футбольный стадион имени Якова Тернера, 7-го мэра города Беэр-Шевы (1998—2008), и основного спонсора проекта – спортивной лотереи Тото. Стадион открыт в сентябре 2015 года. Вместимость 16126 мест, рядом со стадионом располагаются 2 600 парковочных мест. Стадион соответствует 4-й категории УЕФА.

Скейт-парк – специально построенная площадка для людей, занимающихся экстремальными видами спорта, такими как скейтборд, стритборд, агрессив-ролики, самокат. На них сейчас возникает резкий спрос у активной молодежи. Скейт-парк включает в себя такие фигуры, как рампы, разгонки, перила, фанбоксы, ступеньки и другие фигуры для выполнения трюков

Так и в Беэр-Шеве тоже молодой и инициативный мер Рубик Данилович в корне меняет облик новой и старой частей города.

Не смотря на существенную разницу в географическом положении Беэр-Шевы и Винницы и в звучащих в них языков, есть у них большое сходство – в устремлении к миру и улучшению условий жизни людей. Не поэтому ли, мне одинаково дороги оба города.

Глава 2. Коллеги ремонтники

Воспоминая о необыкновенном сотрудничестве на протяжении 32 лет, я снова и снова отдаю себе отчет в том, что непростые производственные задачи тех лет мы решали, благодаря не только высокому профессионализму коллектива, а и выработанному в нем особому климату. Уважение к людям являлось его основой, и я искренне горжусь тем, что долго возглавлял эту службу.

Покинув его, мне это особенно приятно вспоминать. Жизнь так распорядилась, что на 55 году своей жизни, в 1990, я поменял место жительства на Израиль, спрятал в шкаф диплом инженера и стал обычным рабочим поточной линии.

Разумеется, важен всякий труд, но сравнивая бывшую работу с новой, я теперь нутром ощущал большую разницу между той и другой. Надлежащей оценки широты и сложности профессии ремонтника я добивался на протяжении десятилетий на Володарке советских времен, но достиг намного меньше того, чем работники этой профессии заслуживали.

Достойную оценку работы ремонтников я увидел на моем новом месте работы, в отделочном цехе крупного текстильного комбината. Здесь их труд вообще приравняли к труду инженерно-технических работников по расценкам, пенсионному обеспечению и прочим социальным благам. Наряду с этим, нагрузка и дисциплинарные требования здесь были намного выше.

Компенсация виделась в том, что руководство трудовых коллективов, которые работали с устойчивой прибылью, выплачивало своим работникам дополнительные премии, вручало ценные подарки к праздникам и практиковало коллективные выезды на совместный отдых на море или в горы. К трехдневному отпуску в конце рабочей недели здесь приобщают и членов семей, на определенных условиях доплаты. Правда, мне даже двух таких выездов в году было мало, что связываю с непривычной для меня продолжительностью смены в 12 часов. Как выяснилось, это довольно обычное явление во многих странах.

В Израиле моя дневная рабочая неделя начиналась в шесть утра воскресного дня, а неделя ночная – в 22-00 субботнего вечера. Рабочие первой смены заканчивали рабочую неделю в пятницу, в 14-30, ночники – в 6-00 утра пятницы. Закон же гласил, что продолжительность рабочего дня должна составлять не более 8 часов, недели – не более 45 часов.

Однако в соглашении между профсоюзом и координационным отделом экономических структур, определяющим 5-дневную рабочую неделю в частном секторе, сказано о возможности продлить рабочий день, с соответствующей доплатой сверхурочной работы. Закон предусматривает и выходной в конце недели (36 непрерывных часов). Так вот, инженерно-технические работники, служащие и ремонтники работали у нас только в одну смену продолжительностью в 9часов. В случаях ночных поломок (редкое явление) ремонтников вызывали на работу и доплачивали им за это по соответствующим тарифам.

Недавно эти и другие подробности мне пришлось обсуждать в очередном разговоре по «Скайпу» с Виктором Олейником, моим сотрудником из советского прошлого, который по сегодняшний день продолжает работать на той же швейной фабрике и остается очень близким мне человеком по взглядам на нынешнюю реальность. Разговор начинали с моего вопроса «Ощущаются ли хоть крошечные сдвиги с топтания на месте власти на фоне замен в руководстве правительства и возвращения из России реабилитированной Надежды Савченко?». Осторожный ответ сводился к тому, что положительное видится пока лишь в том, что прекратилось все нараставшее народное возмущение. Надолго ли? Время покажет.

В ходе разговора Виктор рассказал и о монтаже нового самого современного раскройного агрегата в помещении бывшего клуба. Согласился и я с тем, что отпала надобность в важном центре партийной пропаганды советских времен, притом подчеркнул, что не видел таких помещений на своем израильском предприятии. Здесь клуб вполне заменяло большое помещение столовой, когда возникала (довольно редко) потребность в проведении общего собрания. Мои рассуждения о собраниях почему-то вызвали у Виктора другое воспоминание:

– Аркадий Моисеевич, а вы помните Нелю Гуторгу»? – последовал вопрос.

Я ответил, что мог бы забыть, как звали кого-то из наших генеральных директоров, но не имя этой, тогда молодой и напористой коммунистки. Ее, завсегдатая президиумов общих собраний, не раз избирали депутатом местного совета, короче – Неля из тех женщин, с которыми торопились поздороваться первыми даже большие начальники городского масштаба.

– С ней, уже пенсионеркой, они продолжают первыми здороваться и сейчас. Вы не поверите, Аркадий Моисеевич, что несколько лет тому на встречу с жильцами ее дома приезжал сам мэр города по поводу разбитой дороги. Там и прозвучало обещание градоначальника заасфальтировать 800 метровый участок, и оно было выполнено в обещанный срок.

А далее мне было приятно услышать, что необыкновенная женщина недавно поинтересовалась у Виктора, продолжается ли наше общение, и передала мне горячий привет.

А еще Виктор рассказал, что минувшее воскресенье провел с Таней в селе у ее родителей на привычной огородной компании. Его сестра Валя и 12-летняя внучка Наташа в тот же день работали в другом селе, на огороде покойной мамы Виктора. К концу такого выходного дня и он, и жена так уставали, что начинали утешать себя одной мыслью – выйти скорей на работу, чтобы хоть немного успокоились боли в пояснице, суставах ног и рук.

Это состояние было хорошо знакомо и мне с Майей. Очень уставали и мы в конце выходных дней на своей любимой винницкой даче, хотя ее территория, как и объемы работ, несравнимы с той, что приходится проделывать Виктору и его близким.
Такой образ жизни, разумеется, связан с климатом и ментальностью народа, что почти не претерпело изменений за минувшую четверть века, да и вряд ли изменится в ближайшие годы.

Меня в Израиле уже давно больше устраивает 12 часовой рабочий день (минус два получасовых перерыва на завтрак и обед). Зато я полностью освобожден от самостоятельного выращивания овощей и фруктов на личном подсобном хозяйстве, потому что моего заработка мне вполне достаточно удовлетворения своих потребностей в торговой сети. Вот почему на своем земельном участке в Беэр-Шеве, равном по площади участку моей винницкой дачи, я выращиваю только декоративные деревья и цветы.

Можно было бы продолжать сравнение одного и другого образа жизни, где каждому нравится свое, что, разумеется, вполне естественно. Неизменным у меня будет одно – память о хорошем трудовом коллективе, с которым мне довелось долго сотрудничать.

На эту швейную фабрику я пришел в середине 1957 года, на 22-м году жизни. Незадолго до этого я окончил техникум и укороченную службу в армии, а, кроме того, за моими плечами была исчисляемая месяцами работа в двух небольших швейных коллективах. Третья фабрика существенно отличалась величиной и известностью в отрасли, и я гордился началом своей причастности к ее легендарной ремонтной службе. О ее классных специалистах я уже слышал немало хорошего, а теперь мне, ее молодому конструктору, предстояло немало потрудиться, чтобы почувствовать себя равноценным им коллегой. Это было непросто, учитывая, что первую оценку своей работы мне приходилось получать от самих наладчиков оборудования.

Но, сложные технические подробности я оставлю в стороне, потому что для меня всегда вызывали больший интерес люди, с которыми мне предстояло общаться. Тогда самыми авторитетными среди них являлись фронтовики-ровесники Виктор Киевский, Мотель Килимник и Николай Кониченко. С боевыми наградами на пиджаках я их впервые увидел в фабричной колонне на демонстрации 7 ноября. Киевский тогда возглавлял ее в качестве знаменоносца, заодно с нашим женским духовым оркестром. Фронтовики мне казались и возрастными ветеранами, хотя они тогда вряд ли перешагнули свои 40-летия.

В центре же внимания находился и слесарь механической мастерской Йосэф, плотно сбитый мужчина приблизительно тех же 40лет, с широким подбородком и тяжелым иностранным акцентом. Интерес к Йосэфу был подогрет тем, что в ближайшие недели он уезжал со своей семьей в Амстердам, где его ожидал старенький отец, «которому было уже не под силу хозяйничать в собственной мастерской по ремонту велосипедов». Это была версия для советской власти, а на самом деле Иосэф разуверился в обещанном Хрущевым коммунизме, когда у хлебных магазинов выстраивались километровые очереди за буханкой хлеба из кукурузной муки.

В Винницу Йосэф приехал в 1945 году из Германии, куда его насильно отправили из Амстердама немецкие оккупанты на принудительные работы. Там, в одном из трудовых лагерей, он познакомился с украинской девушкой такой же судьбы из Винницы. К родне, в этот город, по ее настоянию, молодая пара отправилась, когда из места их каторги их освободили советские войска. В Виннице им сразу предоставили работу на Володарке, где вместе с другими швейниками сначала им пришлось восстанавливать производственный корпус. Бежавшие гитлеровцы подожгли его, и сейчас от него остались одни стены. Йосэф и его жена работали добросовестно, а заодно растили дочь и сына.

И вот сейчас, в канун отъезда из места несостоявшейся мечты, Йосэфа обступала немаленькая группа его коллег, как только начинались обеденные перерывы. К нему  приходили инженеры, механики и электрики из цехов, чтобы узнать, что побудило голландца вернуться восвояси. И Йосэф терпеливо повторял, что его старому отцу уже не под силу ремонт велосипедов в собственной мастерской, а он еще и соскучился по большому родительскому дому, где всем тепло и сытно, как было в его довоенной молодости.

Меня в той обстановке больше всего удивляло отсутствие какой бы то ни было реакции на рассказы Иосэфа. Объяснить это можно было только тем, что советские граждане лучше других осознавали ценность поговорки «молчание золото», что можно было оправдать и быстро прошедшей оттепелью времен Хрущева. А еще ту поговорку оправдывал состав слушателей. Среди них помалкивали даже фронтовики, так чего же можно было ожидать от тех ремонтников, которых в годы войны постигла участь голландца, или тех, что продолжали работать в этих же стенах.

В Виннице, как и в других городах Украины, чтобы предотвратить опасные голодные бунты и эпидемии, немецкие оккупанты возобновили работу ряда городских предприятий и даже мединститута. Меня, еврея, продолжали волновать такие подробности, но выбора не было. От этого надо было избавляться сообща, что означало просто жить по-человечески.

Вот как это происходило у нас. К концу пятидесятых и началу шестидесятых годов производство продукции на Володарке возросло. Соответственно, увеличилось количество ее работников, включая 75-80 ремонтников. В их составе молодежь, мои сверстники, составляли около трети. На фоне «все повидавших ветеранов» нас почти не замечали, и мы впитывали их опыт, подобно губке. То было время, когда основная масса населения все еще ощущала тяжелые последствия разорения военных лет и понимала, что если в бюджет их семей не будет ежемесячно поступать пусть и крошечная зарплата с восстановленных их руками заводов и фабрик, то голод вернется.

Это нам постоянно напоминали и идеологи партии, заодно с внушением, что все нас окружающее является собственностью народа, а чем бережнее мы будем к ней относиться, тем лучше будут результаты нашего труда. Пока же власть Советов вынуждена делить их на очень мелкие части, чтобы накормить всех.

Тогда мы еще не знали о крупномасштабном воровстве и взяточничестве среди воинского генералитета и во властной верхушке. Там грабили и перераспределяли целые эшелоны богатств из поверженной Германии, что являлось только началом характерного явления. Мы же, как и миллионы других граждан, искренне верили во внушаемые нам идеи равенства и по мере возможности внедряли их в своем коллективе.

Работа спорилась. К ней относились, как к святыне. Начальству тогда не надо было кого-либо из нас подгонять: мы сами воевали с теми, кто хоть на минуту опаздывал на работу. Персонал фабричной столовой тоже работал, как часы, чтобы коллектив каждого цеха успевал уложиться в отведенные ему на обед 20 минут. К тем условиям трудно было приспособиться бригаде спецмехаников, потому что им приходилось обслуживать по полтора цеха. Так вот они, в целях экономии времени, обедали не в столовой, а в своей мастерской.

На верстак, застланный газетой, каждый выкладывал принесенные из дома хлеб, сало, отваренные яйца, лук и чеснок. Николай Кониченко быстро разливал по трем стаканам пол-литровую бутылку водки, соответственно фронтовой привычке. За обедом, который занимал не более 10-15 минут, он сам съедал целую головку чеснока. Водка, как у других людей чай или компот, являлась неотъемлемой частью меню, и она лишь взбадривала очень прилежных рабочих.

В бригаде, которая их сменяла, бутылка водки могла появиться только в связи с большим праздником. Валентин Борачук, Виктор Киевский и Иосиф Слоневский были людьми другого плана. Они больше читали, а еще – отличались творческим подходом к решению производственных проблем. Здесь тон задавал Слоневский. Он не мог пройти мимо затора в конвейере, скажем, связанного с неудачной втачкой рукавов пиджака в пройму. На поиск причины у него могли уходить недели и месяцы, но он обязательно докапывался до ее сути, и тогда – модельеру приходилось вносить изменения в форму лекал или самому Иосифу – модернизировать зубчатую рейку механизма подачи.
Этого наладчика все называли только Иосифом Денисовичем, а я часто обращался к нему за советом, когда мое начальство ставило особо сложную задачу передо мной. Разрешением некоторых из них приходилось заниматься месяцами, да еще с подключением всей бригады. В числе новаторов тех времен назову спецмеханика Григория Никифоровича Гончарука и электрослесаря механических мастерских Нута Берковича Ортенберга. Об их работах тоже писали в отраслевых журналах.
У Николая Михайловича Кониченко были другие наклонности и увлечения. Помимо главного дела, он прививал своим сотрудникам любовь к рыбалке летом и хоккею зимой, и они так ощущали себя членами большой единой семьи. Он не произносил призывов с трибун собраний, но именно его понимала с полуслова молодежь, которая видела в нем безусловного лидера. Так он и выглядел великолепно в свои сорок лет. Женщины из цехов подходили к окнам полюбоваться подтянутым и статным мужчиной, с неспешной и уверенной походкой, но верный семьянин даже не смотрел в их сторону.
Твердую уверенность в себе самом ему придавали происхождение (его отец возглавлял ремонтную службу фабрики до войны) и собственный автомобиль «Москвич 412», единственный в немаленьком коллективе. Кониченко гордился тем, что его машина надежно исполняла роль вездехода. По крайней мере, она ни разу не сорвала хозяину воскресную рыбалку в Летичеве, в 70 километрах от Винницы. Учитывая плохие дороги, поломка машины могла испортить настроение на всю неделю. Чтобы такого не допустить, Кониченко тратил немало времени и денег на ее своевременный ремонт своими руками.

Однажды и я приобщился к загадочной рыбалке, когда Николай Михайлович объявил, что договорился с главным инженером, чтобы ремонтников отвезли в Летичев на фабричном автобусе. По совету моего непосредственного начальника и попечителя Николая Вячеславовича Ботвиновского я купил садок с тремя бамбуковыми удочками, и водитель старого «ПАЗика» Володя Канцевич доставил нас в небольшой городок еще до захода солнца. Летичев – это районный центр Хмельницкой области. Еще он известен, как место захоронения украинского бунтаря Устима Кармалюка.
По предложению наладчика швейных машин Андрея Юзькова мы купили на местном базарчике килограмма три недорогой рыбы на вечернюю уху – в основном мелкой плотвы. Костер развели на поросшем жидкой травкой пологом берегу Южного Буга. Вместе с водителем нас было 13 человек. Мы разделились на две группы. Одна из них занялась возведением двух спальных палаток, под руководством электрика Леонида Горина. Вторая, поменьше, во главе с Андреем Юзьковым, чистила рыбу и варила уху в закоптившемся от дыма ведре.
Она оказалась очень перченой, но после стакана водки «пошла на ура». Все мы хвалили повара Андрея и помогавшего ему Сергея Федорчука. Перед сном, уже при свете луны, Ботвиновский перебрал свои и мои рыболовные снасти и проверил, не пропускает ли его надувная лодка. Ее весла коснулись поверхности воды, теплой как парное молоко, когда едва забрезжил рассвет.

Это был массовый выход, в котором, кроме нас, участвовали многие десятки других рыболовов. Я в таком мероприятии участвовал впервые, а поэтому внимательно прислушивался к Ботвиновскому, который уже тихонько рассказывал о главных секретах. Из них следовало, что лето самая лучшая пора для ловли с лодки крупного карася, который редко подходит к берегу. Лодка резиновая наиболее подходящая, потому что распугать рыбу может и коробка с червями, поставленная на дно из дерева или металла. Усиленную водой звуковую волну рыба воспринимает, как удар кувалды по рельсу, и, разумеется, бежит, куда глаза глядят.
Приблизившись к поросшей камышом отмели, мы «заякорили лодку». Копируя действия Ботвиновского, я забросил свои удочки. Метрах в 30, левее нас, обосновался Юзьков. Он и бос сюда уже не раз приезжали на своих мотоциклах. У Ботвиновского первая полукилограммовая рыбина клюнула, спустя четверть часа. Затем он вытащил подряд еще 14 таких же карасей. Наступил длинный перерыв. У Юзькова все еще не было ни одной поклевки, и он выкуривал одну папиросу за другой. Даже мне, новичку, пришлось свернуть одну из трех удочек, потому что клевали, как одичалые, карасики весом в 150-200 грамм. В течение полутора часов я заполнил свой садок.
– Будем заканчивать? – спросил Ботвиновский, а вслед за этим раздались громкие всплески воды  и его окрик: – Подай подхват, скорее!
Я засуетился и услышал:
–Шутка – чтобы Юзьков подумал, что у меня клев возобновился.
Юзьков услышал реплику начальника и отреагировал на нее грубым матом. По этой и другим подобным стычкам я еще раньше понял, что эти люди откровенно недолюбливали друг друга, а к тому же, мне рассказали, что чего-то они не поделили еще в оккупированной Виннице.
Завтрак и одновременно обед, со стаканом водки, состоялся в 12-м часу и был менее торжественным из-за усталости: ночью мы спали не более трех часов. А к водке тогда не прикоснулся только водитель, которому каждый из нас подарил часть улова. Перед самой погрузкой в автобус к нам подъехал Кониченко на своем «Москвиче»:
– Все с рыбой? – спросил он, приоткрыв дверцу, и, довольный тем, что не услышал отрицательного ответа, поехал дальше.
На четвертый этаж своей коммуналки, с ведром рыбы в вещмешке, я поднялся почти из последних сил, успокаивая себя тем, что сейчас обрадую жену небывалым уловом. Для усиления эффекта я вывалил его в большой таз на кухонном столике. Увы, Майя отказалась даже посмотреть на то, что отняло у меня фактически сутки.
– Мне твоя рыба не нужна, делай с ней, что хочешь, – заявила жена и ушла с нашим трехлетним сыном.
Как же я был благодарен соседке по общей кухне Ольге Иосифовной за то, что она согласилась забрать всю рыбу для себя, дочери и сотрудницы по хлебному магазину, потому что соседи из других ближних квартир, включая семью профессора Бритвана, от моего подарка «на финише выходного дня» отказались.
К счастью, о вспышке Майи мы быстро забыли. Больше того, мои рассказы о рыбалке увлекли и ее настолько, что мы всей семьей несколько раз ходили по утрам на остров Фестивальный, который находился в пяти минутах ходьбы от нашего дома. И хотя оттуда мы возвращались с пятью-семью рыбками или вообще без улова, я и сегодня благодарен Ботвиновскому, Кониченко и всем остальным коллегам-ремонтникам за то, что на всю жизнь привили мне любовь к замечательному, ни с чем несравнимому виду отдыха.
А в моих воспоминаниях давно уже вызывают только добрую улыбку довольно ядовитые и дерзкие шутки Николая Вячеславовича по отношению ко многим своим коллегам. Мой первый наставник не пощадил и меня, хотя в целом относился ко мне, как к очень близкому другу. Так, в 1958 году в Виннице появилась очень хорошо выступавшая в чемпионате страны зоны «Б» футбольная команда Локомотив, собранная, фактически, из дублирующего состава киевской команды «Динамо». Болельщики в те годы заполняли городской стадион до отказа. В дни самых острых поединков я даже пропускал занятия в вечернем институте. Так вот шутник Ботвиновский тогда умудрился закрыть меня на замок в моем рабочем кабинете, где я был вынужден просидеть больше двух часов.
Меня ему пришлось оставить в покое только в связи с тем, что я был назначен его непосредственным начальником после окончания института.
А тем временем меня продолжал приятно удивлять ни с кем никогда не конфликтовавший Николай Михайлович Кониченко. Чтобы познакомиться с принципами его воздействия на молодежь ремонтной службы, мне пришлось поехать в городской парк, на заливаемую зимой ледяную площадку для хоккея. В тот день противниками команды швейников в розыгрыше чемпионата города были парни с машиностроительного завода, о чем меня проинформировал накануне Валентин Борачук. На маленьких трибунах было сотни две не наших болельщиков, среди них я и затерялся, чтобы никого не отвлекать своим присутствием.
Заводчане выиграли, но не без труда, потому наши ребята оказали им достойное сопротивление. Его организатором являлся неустанный Кониченко, который уже немало лет возглавлял команду в качестве капитана и играющего тренера. Его питомцы были одеты в красивую спортивную форму и демонстрировали довольно четкий рисунок игры. Во всяком случае, ее хотелось смотреть еще и потому, что у швейников не было слышно грубых окриков тренера, который даже команды на смены составов отдавал, в основном, поворотами головы и выражением глаз.

Я знал и то, что тренеру на общественных началах оказывал существенную поддержку главный инженер Гендельман. Это под его нажимом главный бухгалтер фабрики не скупился на деньги для приобретения самых дорогих костюмов, коньков, и клюшек, а начальник отдела кадров быстро пристраивал на рабочие места неплохо игравших в хоккей ребят. За всем этим вижу и то, что Кониченко производил приятное впечатление на Гендельмана. Не зря они даже проживали по соседству, в лучших фабричных домах.

Не потому ли в те годы и позднее, добиться рабочего места в коллективе ремонтников было непросто. Меня самого сотрудницы-швеи не раз просили зачислить в авторитетную трудовую школу сына, у которого «почему-то наступил разлад с дисциплиной». В итоге, немало таких парней поступило в военные училища и институты. Кстати, учиться в том коллективе было тоже модно. Помню, что Саша и Люсик (фамилии забыл), дослужились до звания подполковника, обладателями дипломов инженеров стали Гендельман Александр, Горин Александр, Лесник Яков, Николай Степаненко, да и я сам. Все мы
Активно участвовали  в усовершенствовании производства.
Заметное обновление поколений у нас началось в конце 70-х и начале 80-х годов. В числе первых ушел на пенсию мой заместитель по головному предприятию Николай Вячеславович Ботвиновский. Его сменил Николай Яковлевич Мельник, в прошлом наладчик универсальных машин цеха №3. Замена оказалась удачной. Мельник всецело отдавался делу, ладил с подчиненными и начальниками цехов. Он тоже был из тех 5 миллионов советских граждан, которые были насильственно угнаны на принудительные работы в Германию.
Незаметно пришел день, когда мы подняли рюмки на проводах на пенсию и Мельника, и его сменщика по цеху №3 Гендельмана (однофамильца главного инженера). Кстати, мне было очень приятно работать с этими грамотными и ответственными специалистами. А вот подобрать им достойную замену оказалось непросто, хотя дипломированной молодежи – грамотных выпускников Калиновского техникума, в цехах было немало. Среди них выделялись успешно заменившие наладчиков ветеранов Александр Панов, Валерий Белявский, Виктор Олейник, Владимир Найда и Василий Зинченко. Олейника я больше других уговаривал занять должность моего зама. Но насильно мил не будешь – пришлось согласиться с нежеланием коллеги, не продавать свой душевный покой даже за большую зарплату. А дальше все происходило соответственно поговорке «Свято место пусто не бывает».
Успешные и менее успешные изменения на фабрике, да и во всей отрасли продолжались. К сожалению, это не привело к коренному сдвигу в улучшении качества отечественной продукции. Переполненные склады магазинов и оптовых баз уже не вмещали топорную одежду и обувь. То же происходило с мебелью и другими предметами быта. Экономика огромной страны трещала, а ее граждане продолжали копить деньги под матрацами. И тогда, чтобы расшевелить забуксовавшее хозяйство, руководство государства делает беспрецедентный шаг – договаривается с Западом о строительстве под ключ нескольких десятков швейных и кожевенных предприятий. Увы, запоздалые частичные меры уже не смогли сохранить жизнь смертельно больной экономики времен брежневского застоя.
Не помогла и горбачевская перестройка с гласностью и частным предпринимательством, когда в кооперативы побежали лучшие специалисты заводов и фабрик. Зарплата обесценивалась. В продовольственных и промтоварных магазинах опустели прилавки. Резко ухудшались отношения между гражданами многомиллионной страны (Нагорный Карабах, Тбилисские и Ферганские события). Сотрясения в республиках Прибалтики ускорили распад СССР.
Народы, присоединенные силой к последней империи в разные времена, объявляли о своей самостоятельности и выходе из ее состава. Болезненные изменения происходили в судьбах миллионов граждан. Евреи больше всего опасались возвращения массовых погромов, как это уже не раз бывало в истории России, соответственно поговорке «Если в кране нет воды, значит, выпили жиды»
На этот раз, под давлением Запада, евреям СССР была дарована свобода выезда в Израиль. Этому больше всего обрадовались наши уже взрослые дети, из чего следовало, что пришло и мое время покинуть сцену, на которую я выходил около 32 лет, притом, и в в доверенной мне солидной роли. О том, что я играл ее с полной отдачей, чаще других отмечал в своих письмах мой бывший сотрудник Виктор Олейник. Это подтвердили исключительно теплым приемом остальные мои сотрудники, когда я приехал к ним в гости в 2006 году.
В последние годы наше общение продолжается с помощью «Скайпа». А ветерана войны и труда Николая Михайловича Кониченко я даже поздравил с 80-летием. Закаленный рыбак все еще продолжал работать на фабрике, иначе он не мог бы оплачивать ремонт и горючее для своего «Москвича» с крошечной пенсии. Мне и в этом виделся результат топтания на месте власти Украины, зарплата и пенсия граждан которой ничего не стоит.
Я завершаю эту главу списком работников ремонтной службы разных лет. Пусть он представляет собой своеобразную стену доброй памяти в моей истории Володарки.
Главные механики: Ботвиовский Н. В., Мельник Н. Я., Мазорчук П. А.

Главные энергетики: Янкивер Е. М., Босой Василий, Куриленко Г. С., Литинский С. Я.

Начальники механической мастерской: Куролап М. А., Портной И. А., Семенюк С. В.

Инженеры, техники и другие работники отдела главного механика, энергетики и капстроительства: Гедельман Александр, Лесник Яков, Шевченко Римма, Петрова Александра, Перельмутер Борис, Гринько Сергей.

Слесаря: Векслер Борис, Кущ Михаил, Степаненко Николай, Немцев Владимир, Янсен Йосэф (за точность его имени и фамилии не ручаюсь),

Токари: Милихедин Павел, Парфенюк Юрий

Сварщики: Поляков Михаил, Эвин Эдуард, Сивак Владимир
Кузнецы:дядя Фима и дядя Фройке

Электрики: Минц Изя, Горин Леонид, Литвак Михаил, Литинский Зиновий, Кривонос Анатолий, Браверман Роман, Бурдань Анатолий, Савчук Владимир, Егоров Александр, Окунь Ефим,

Бригадиры смен: Слоневский Иосиф, Горин Александр, Олейник Виктор,

Наладчики: Кониченко Николай, Гончарук Григорий, Лановой Петр, Лановой Николай, Черныш Никита, Киевский Виктор, Борачук Валентин, Олейник Виктор, Валерий Белявский, Панов Александр, Драчук Валентин, Алексеенко Михаил, Мостовой Александр, Кравченко Николай, Куперман Михаил, Килимник Михаил, Килимние Леонид, Куйбида Иван, Федорчук Сергей, Кравченко Николай, Юзьков Андрей, Горин Александр, Зинченко Василий, Найда Владимир, Панасюк Иван, Самборский Александр,

Вентиляторщики: Бутенко Николай, Скорбатюк Михаил.

Водопроводчики:Ильченко Иван, Суприган Иван.

Глава 3. О наших коллегах управленцах и о Майе

В этой главе пойдет разговор о коллегах управленцах, в штатах которых числились официально я и Майя. Моя хранительница домашнего очага добросовестно служила, в качестве инженера планово-экономического отдела, строительному управлению СУ148. Ей тоже повезло тем, что оказалась в составе хорошего трудового коллектива. Свою высшую оценку ему я могу подтвердить и тем, что у Майи не возникало желание поменять свое место работы на протяжении 33 лет.

За эти годы управление возглавляли всего три начальника: Александр Бугаевский, Борис Бардашевский и Анатолий Мазуркевич. Должности главных инженеров занимали: Николай Мигай, Семен Уникель, Давид Гитман, Сергей Новиков и Анатолий Абраменко. Главных инженеров было больше, потому что самых способных из них выдвигали на более высокие должности.

Немало сотрудников Майи сначала не понимали, почему начальник управления часто отдавал ей распоряжения напрямую, минуя ее непосредственного начальника. Секрет заключался в ее умении настолько точно повторять подписи на финансовых документах, что порой банковские служащие браковали документы с подписями не Майи, а самого начальника управления. А так как таких документов было очень много, а начальника донимали непрерывные разговоры с заказчиками и планерки, то главбух сразу нес Майе на подпись толстые пачки документов, еще и потому что вечно опаздывал в банк.

Начальник с главбухом могли поручить сообразительной Майе «разрулить» и так называемое «дохлое дело». Так, например, называли отклоненные отдельными заказчиками документы на солидные премии по объектам с крупными претензиями с их стороны. Так вот Майя, и после запоздалого устранения замечаний, умела, и понизить напряженность обстановки, и верно выбрать момент для повторного представления документов. Особенно радовались успеху Майи ее подруги, когда получали немалую премию, которою уже и не ожидали.

Мой коллектив производственного объединения был создан в середине 60-х годов на базе фабрики имени Володарского. И в управлении объединения и на фабрике был единственный главный инженер Леонид Гендельман – на протяжении 37 лет.

В мою бытность, с 1957-1990 годы, провожали на пенсию генеральных директоров Константина Лисицу и Любовь Костенко. Сменившего ее Николая Снисаря вскоре выдвинули на должность первого зама председателя облисполкома. У него принял эстафету Леонид Гавриш.

В этом коллективе я являлся начальником службы, ответственной за исправность зданий и оборудования. Кроме того, в мою компетенцию входила организация нового строительства промышленных и жилых зданий на фабриках объединения. Одним из главных мне виделся принцип самостоятельного решения текущих производственных проблем, с минимальным подключением вышестоящего руководства.

Заодно со своим надежным коллективом, я не допускал существенных сбоев в работе и тяжелых аварий. Такое давалось нелегко в условиях характерных для советской власти сплошных дефицитов на все, включая ремонтные материалы и тысячи наименований запасных деталей. Сбои в работе имели место, поэтому критика в адрес службы звучала нередко. Наряду с этим, ремонтники всегда пользовались заслуженным уважением коллектива.

Подтвердить это могли бы и слова председателя наблюдательного совета ПАТ «Володарка» Л. Т. Гавриша, Академика Украинской технологической академии, почетного гражданина города Винницы: «Многоуважаемому Аркадию
Моисеевичу в знак уважения, как к высокому профессионалу в отрасли легкой и
текстильной промышленности от коллектива ПАТ «Володарка» и председателя
наблюдательного совета Л. Т. Гавриша. 04.12.2014. Подпись». Нынешний хозяин Володарки вывел текст собственноручно на книге «90 Володарка».

Она выпущена в том же году в ознаменование 90-летия предприятия, с желанием показать путь коллектива – от примитивных мастерских до современной фабрики, которая поставляет свою продукцию в торговые сети Европы.

Я знаю точно, что при смене генеральных директоров меня планировали заменить на «своих людей» Костенко и Снисарь, как было принято в таких случаях. Тому, что я оставался на своей должности, могли содействовать главный инженер Гендельман и сами претенденты, которые отказывались от тяжелой ноши. Вскоре новый руководитель наделял меня полным доверием и даже увеличивал зарплату, «по истечении притирки». Мои служебные отношения с Костенко вообще переросли в дружбу семьями.

Характерно, что и Майе была предложена своеобразная дружба семьями женой главного инженера стройуправления Аллой. Это было связано с нашим совместным вселением в новый дом. Семья Новиковых получила в нем отдельную трехкомнатную квартиру. Мы заняли такую же квартиру с двумя соседями на общей кухне. Знакомство Аллы и Майи состоялось во дворе у детской песочницы, где игрались их сыновья ровесники.

После этого Алла зачастила к нам на пятый этаж, а я стал заходить к Сергею «на шахматную партию». Моя дружба с ним свелась лишь к крепким рукопожатиям при встречах, как только я приступил к обучению в вечернем институте. Алла продолжала приходить к нам сначала с Петей, а когда он подрос – с Леной, которая была младше брата на 4 года.

Большая часть женских разговоров сводилась к «приготовлению чего-нибудь вкусного на скорую руку». Мне нравилась трудолюбивая семья Новиковых и сама балагурка Алла. В ней так удачно сочетались серьезность педагога математики с юмором, что мне даже захотелось назвать ее именем нашу дочь. Дипломированным инженером я стал к ее появлению на свет. Так получилось, что в те же времена я поднялся на более высокую должность, и мы переехали в отдельную квартиру. Тогда же мои встречи с Новиковыми завершились вообще.

Все реже у нас появлялась и Алла с Леной, особенно, после выдвижения Сергея на должность управляющего областным ремонтным трестом. Достойной оценке хорошего специалиста и порядочного человека радовались не только мы. О том, что о десятилетнем соседстве надолго сохранились приятные воспоминания в памяти Новиковых, нам поведала значительно позже их дочь Лена.

Новиковы

Лена появилась в нашем доме, в Беэр-Шеве, ранней весной 2009 года, с красавцем сыном лет 12-ти. Ей самой уже было 40+, хотя выглядела она моложе своих лет, в строгом костюме из светлой шерстяной ткани. Вскоре мы узнали, что такова рабочая форма бизнес леди, которая «продвигает» продажу медицинской техники одной из германских фирм уже четвертый год подряд, потому что на заработную плату участкового врача в Киеве уже давно не прожить.

Ближе к полудню конца марта в наших краях уже очень тепло, и мы накрыли стол на открытой веранде нашего сада. На клумбах полыхала разноцветьем герань. За зеленым травяным газоном легкий ветерок едва шевелил ветви раскидистой пальмы. Крупные ярко красные колокола гибискуса полностью раскрыло яркое солнце. На одном из цветков пировала миниатюрная птичка колибри, длинный клювик которой извлекал сладость, подобно насосу.

– Я не сомневалась, – прервал тишину приятный голос гостьи, – что где бы ни был дом тети Майи, в нем всегда будет тепло и уютно. Но красота, которую вижу вокруг, превзошла мои ожидания. Перед этим я успела побывать в доме троих своих сверстников, с которыми играла в нашей дворовой песочнице, а затем училась в одном классе. Временами мою маму раздражали их родители и бабушки, которые приносили туда малышам вареники и сырники с клубникой и заталкивали их в рот своим чадам чуть ли не силой. Сейчас все они сами солидные отцы студентов и студенток. У всех есть уютные квартирки, свои автомашины. О таком образе жизни мечтают многие украинцы, но пока они вынуждены кочевать по миру в поисках заработка. В вашем дворике мне просто видится рай.

Новую волну восхищений вызвали горячие блинчики с яблоками к растворимому кофе «Элит Намэс».

– О, как эти блинчики сохраняют тот самый вкус и запах моего детства, за которым я и отправилась в это путешествие к тете Майе.

Гостья продолжала восхищаться Израилем, но о сложности ее душевного состояния мы еще не догадывались. В последний раз мы видели Лену больше 30 лет тому назад. И вот сейчас она должна была рассказать нам, как в эти годы складывалась жизнь в доме Новиковых. Наш интерес подогревался еще и тем, что в ходе предварявшего приезд разговора с Леной по телефону она многое умалчивала, заявив что, «такое можно рассказать только при встрече». Итак, полдник завершен, стол чист и мы внимательно вслушиваемся в каждое слово.

– После похорон отца, – Лена плотней запахнула халат и уселась удобней в кресле, – я вернулась домой и упала на диван без сил. Присмотр за двумя нашими детьми пришлось полностью взять на себя мужу. Дальше я «отключилась», потому что отец был последним из ушедших близких мне людей. Противостоять всем жизненным невзгодам мне помогал его светлый ум и пример невероятной стойкости. Папа умер на 79-м году жизни: острый сердечный приступ из-за сильного переутомления.

– Боже мой, какое горе, – промолвила она, хотя, как оказалось, это было только предисловием гостьи.

Как следовало из дальнейшего рассказа, Лена пришла в себя только под утро и поняла, что сойдет с ума, если немедленно не найдет отдушину. Почему-то больше всего ей захотелось увидеть тетю Майю, которую ей помогли отыскать ее израильские друзья по детской дворовой песочнице. Кому же еще будет так интересно услышать, что в детстве у Сергея была кличка Крот, и что так его называла даже его жена, кода хотела распечь мужа за излишнее упрямство...

А Кротом его впервые обозвала мачеха за «дотошную привычку докапываться до истины». Пасынок буквально изводил ее и отца вопросами, ответов на которые они и сами не знали. Вот любопытному Сергею и приходилось самостоятельно разгадывать многие тайны. За это весной 1945 года юноше и пришлось расплатиться большим и указательным пальцами левой руки. Разбирая найденный в огороде танковый снаряд, мальчик, хотел пощупать своими руками чудо-порох.

– Не работник ты теперь с искалеченной рукой, а посему остается тебе только хорошо учиться в школе, чтобы головой мог на хлеб зарабатывать. Ясно? – наставлял неудачника сына сам тяжело вкалывавший руками отец.

И Сергей «стал рыть землю за школьной партой». А еще он перекапывал ее до состояния пуха в своем огороде площадью в 20 соток, помогая отцу и в уходе за пятью ульями, которые они вместе смастерили.

10-й класс Сергей закончил с хорошими оценками и с легкостью поступил в киевский строительный институт. По его окончании он оказался в Сибири на строительстве таежной железнодорожной ветки. Молодой мастер и там во всем докапывался до самой сути. Это сразу заметило руководство и вскоре назначило его начальником строительного участка. Для солидности Сергей тут же купил себе лисью шапку, овчинный полушубок и щегольские унты.

В таком одеянии вечером в магазине на него обратила внимание мило улыбнувшаяся ему девушка: и он, и она покупали по бутылке кефира на ужин. Встречи повторялись там же, и вдруг выросший без домашней ласки Сергей, почувствовал, что именно этой принцессе он мог бы доверить себя на всю жизнь.

Тогда он и решил, что вот это она и есть – любовь с первого взгляда. Вскоре они расписались, распив, как шутила Алла, дополнительную бутылку кефира. Она тоже приехала сюда после окончания института, а ее родители проживали еще в более холодных краях. Трудно представить радость Аллы от того, что, спустя полтора года, после истечения срока отработки молодого специалиста, Сергей, наконец, вернулся в богатую фруктами солнечную Украину.

В Виннице сразу нашлась работа в школе для Аллы. В строительном управлении №148 сразу назначили прорабом инженера Новикова. И новое руководство обратило внимание на привычку Крота «расчетливо добиваться цели». Вот только и присниться Сергею не могло, что его так быстро назначат главным инженером, да еще и вручат ключи от трехкомнатной квартиры в новом доме. В главке в связи с этим Новикову еще и очередь на покупку автомобиля «продвинули» на конец текущего года.

Деньги заняли у сотрудников. Они же еще и вырыли экскаватором смотровую яму в дальнем углу двора. Бетона у строителей хватает, а над подземным сооружением возвели покупной металлический гараж. В конце 1960 года появился и цвета морской волны «Москвич 412», который в наши дни называют ведром с гайками.

А тогда радостное событие не омрачила даже подпочвенная вода, которая затопила смотровую яму с началом затяжных осенних дождей. Это явление повторялось из года в год. Так как вода не замерзала (неподалеку проходила подземная теплотрасса), Крот приспособился хранить и в ней свежие овощи, фрукты и соления. Для этого он укладывал их в большие мешки из утолщенного полиэтилена и привязывал их веревками к потолочным кронштейнам.

Изобилие гаражного погреба вывело семью Новиковых на режим экономии без излишеств. Первую клубнику на базаре Алла не покупала даже маленькому ребенку, потому что деньги собирали для возвращения долгов за машину. А так как она в это время морально состарилась, появился более комфортный «Жигуль», предмет итальянской технологии и новые долги. Так экономный режим сохранялся и после назначения Сергея управляющим областным трестом.

Кроме того, Новиковы, фактически, изолировали себя от окружения. Всей семьей они не ходили к друзьям на дни рождения и не приглашали их к себе на сходные торжества. С подросткового возраста Лена помнит мамины фразы о том, что в их доме «все делали только так, как того требовал здравый смысл». Безупречное послушание детей было едва ли не главным в том перечне, со ссылками на опыт классика советской педагогики Александра Макаренко, где подзатыльник не относился к области запретных мер.

Нередко мама не пускала Петю с Леной на улицу, чтобы там на них не оказали дурного влияния те малыши из песочницы, которые могли не выполнить требование бабушки или мамы с первого и даже второго раза. Аллу больше устраивал метод ее коллеги из 3-го подъезда: по ее единственному оклику «Мыколка!», дите мигом высыпало песок из ведерка и мчалось без оглядки домой. Алла, в свою очередь, добилась «беззвучного ухода дочки и сына в свою комнату, как только в прихожей ее квартиры появлялся гость». Особым послушанием отличался первенец Петя.

Приблизительно с середины волнующий рассказ Лены стал слушать вернувшийся с работы Миша. У нашего сына особый интерес вызвала та часть, которая касалась Пети, друга его раннего детства. На определенном этапе их дороги разошлись. Миша, как многие еврейские дети, увлекся музыкой. Незадолго до отъезда в Израиль у него уже было высшее образование, и он преподавал игру на виолончели студентам харьковского института искусств. Кроме того, он работал в оркестрах оперного театра и областной филармонии. Семейное положение: в разводе с женщиной, с которой прожил ровно год.

Петя стал инженером по промышленной электронике, а затем успешно завершил занятия в аспирантуре. Другого и быть не могло у сына управляющего областным трестом, руку которого учтиво потрясали директора баз, заводов и институтов. Каждый из них мечтал о возведении нового или реконструкции старого здания на подведомственном ему объекте. И Крот изыскивал такую возможность, потому что она гарантировала стабильную жизнь его тресту и его семье. Позднее Новиков старший очень сердился на сына за то, что он состоял в неоформленных в загсе отношениях с девушкой, что сегодня называется гражданским браком.

Ведь пока Бог миловал добропорядочную семью управляющего во всем. Его жена Алла теперь читала математику в престижном техникуме, а не в школе, где дети сносили друг другу головы на переменах и уроках. Их дочь Лена окончила медицинский институт и получила работу в Киеве, а старший Новиков, чтобы «не срывать чужих глаз», выходил из служебной Волги, не доезжая метров 100 до треста, или своей квартиры, когда возвращался домой.

Везение закончилось, когда из горкома партии прислали в трест нового начальника отдела кадров, полковника в отставке с немалыми полномочиями. Вполне возможно, что кому-то их понадобилось задействовать именно сейчас, и устами кадровика было озвучено требование немедленной замены почти одновременно пришедших к пенсионному возрасту начальников управлений и главных специалистов. Новиков отклонил навязчивый совет для поиска достойной замены, и бывший военный стал собирать компромат.

В советские времена его можно было найти с избытком у любого инициативного руководителя. Компромат на Новикова, с помощью «доброжелателей», нашли в бухгалтерии треста – в документах на дорогостоящий ремонт его служебной «Волги» после аварии двухлетней давности. Он произошла, когда управляющий возвращался из Киева, и его водитель притормозил на обледеневшем участке дороги. Машина несколько раз перевернулась. Изуродованный кузов пришлось менять. К счастью, все обошлось несерьезными травмами. Так это виделось Новикову.

В донесении начальника отдела кадров на имя руководства горкома партии была представлена другая точка зрения. За капитальный ремонт трест перечислил ремонтной мастерской более половины первоначальной стоимости машины. К этому приплюсовали командировочные расходы водителя за 12 лет, потому что служебная инструкция предусматривала дальние поездки в Киев только поездом. Из этого вытекало, что Новиков обязан вернуть в кассу треста огромные деньги. Кроме того, с него следовало взыскать большой штраф за построенный без разрешения гараж с погребом (затоплявшие его грунтовые воды вовсе не являлись смягчающим обстоятельством).

Отныне в редкий день Новикова не вызвали в горком партии, комитет народного контроля и к следователю милиции. Сумма долга непрерывно росла. В высших инстанциях забыли о былых заслугах. Это означало, что он оказался в списке неугодных людей. Чтобы под горячую руку не забрали все не без труда нажитое, Новиков подал заявление на увольнение и уехал из Винницы.

В те же времена умер отец Сергея. Мачеха ушла в мир иной раньше. Сергей и Алла заняли отцовскую усадьбу. Там их застала горбачевская перестройка со стремительным обесцениванием денег. Это и подтолкнуло к возобновлению ставки на пчелиные ульи, и Сергей увеличил их количество до 12 штук. «Раскрутили» и огородное дело. Как только с земли сходил весной снег, Новиковы высаживали под полиэтиленовую пленку тысячи луковиц голландских тюльпанов. Гладиолусы, розы, пионы и хризантемы особых сортов высаживались на других участках огорода. На свои места перекочевывали с подоконников сотни кустиков помидорной рассады.

Сначала они продавали все выращенное через посредника, а потом открыли на рынке свой ларек. Неутомимого Сергея теперь уже называли не Кротом, а Бульдозером. Только так можно было заработать какие-то деньги для себя и своих детей. Временами к родительскому делу подключалась киевский участковый врач Лена, чтобы свести концы с концами.

В особенно тяжелом положении оказался кандидат наук Петя, который занимал винницкую квартиру. Из-за плохого зрения, он был не приспособлен к физической работе, а к тому же и запил, в компании с подругой последних лет. Родителям не удалось разорвать порочный круг. У мамы случился тяжелый инсульт из-за переживаний, и она промучилась в кровати около трех лет.

Петя пережил маму ненадолго. Его сердце разрушила паленая водка из торговых ларьков. Во время тяжелого приступа грудной жабы врач бригады скорой помощи махнул рукой на умиравшего алкоголика – сколько таких погибло в годы сплошной неразберихи. В ходе затянувшегося рассказа Майя неоднократно промокала глаза, а в этом месте разрыдалась. Плакала и Лена, но продолжала, смахивая слезы.

– А колобка Колю, с 3-го подъезда, который бежал из песочницы на первый зов мамы, словно ужаленный, помните, тетя Майя?

– Ну, как не помнить, как и его маму, приветливую учительницу, – ответила Майя и перевела дыхание.

– Умер, тетя Майя, вскоре после Пети.

– Ну, а он-то почему? – спросил все это время сидевший камнем Михаэль.

– А Жору из 1-го подъезда, морского офицера в советском прошлом, помните? Тоже умер! Почти всех молодых мужчин из других подъездов того дома тоже похоронили раньше или позже. Кто от водки, а кто колоться стал. Страшная эпидемия с невероятной скоростью распространялась по городам и весям развалившейся империи. Возможно, все это началось намного раньше, только от нас все скрывали. Отцу Лены Сергею подъем народа Украины с колен виделся только на путях присоединения к демократическому Западному сообществу.

Лена, с серьезным непогодам сыном, пробыла у нас трое суток. За это время Майя только и колдовала на кухне, чтобы порадовать гостью чем-то вкусненьким из времен ее детства при дворовой песочнице. Миша, как мог, развлекал гостью поездками по югу Израиля на своей новой «Тойоте». После этого они стали большими друзьями. В 2014 году Миша навестил семью Лены в Киеве. Ее образ жизни соответствовал совершенно другим нормативам. Время лечит, хорошие друзья вдохновляют, возвращая, климат детства из дворовой песочницы.

Алла Полищук, родня, подруги

Следующий разговор о любви друзей и сотрудников к Майе состоялся тоже в Беэр-Шеве приблизительно через год. На этот раз к нам приехала из Винницы Алла Полищук. Она была потрясена своим горем: не так давно похоронила мужа красавца, в котором видела «свою надежную опору на протяжении 40 лет».

Майя и в этот раз не переставала вертеться на кухне, чтобы поднять настроение бывшей сотрудницы и временами переключала разговор в область других воспоминаний. Она это делала настолько резко, что даже я терял ход мыслей супруги. В одном месте я не выдержал и многозначительно посмотрел на Майю:

– Селедка? – спросил я жену, за что оказался, удостоен ее осудительного взгляда.

Еще более осудительно на меня посмотрела Алла. Она всегда все понимала с полуслова, и мне пришлось рассказать ей, что вопрос в такой форме часто звучит в нашем доме, когда Майя неожиданно перепрыгивает с одной темы на совершенно другую.

– Неужели ты так и не научился понимать свою жену за многие годы? Особо удивляться не стану, потому что мужчины не способны мыслить одновременно двумя полушариями. Помочь тебе тоже не смогу. Для этого тебя пришлось бы отправить в давно расформированный коллектив строительного управления №148, где каждая женщина убедила бы тебя в уникальных способностях Майи.

Алла, видимо забыла, что провела со мной такой разговор перед самым отъездом в Израиль, и мне пришлось вторично не без удовольствия выслушать ее воспоминания о скромности, выдержанности и практичности небезразличного для меня человека, с уникальной способностью сопереживания чужих проблем. Оказалось, что Майя и тогда могла не дослушать до конца собеседницу и приступить к изложению своих выводов по существу дела.

А у женщин их всегда полно. Не потому ли, не в мужских, а в их головах, заодно с проверкой смет и заполнением отчетных бланков, обдумывались возможности приготовления большего количества котлет из маленького куска мяса, способы остановки хронического ночного кашля у ребенка и примирения с мужем или начальником после очередного скандала. Майя сразу находила нужные решения на основе жизненного опыта, мудрости и применения универсального перечня: аспирина, банок-присосок, клизмы, йода, витамина «цэ» и яблочного уксуса. И фокус в том, что не заумные советы Майи, словно топором вырубали сложные проблемы.

Для подтверждения уникальности лучшей подруги, Алла вспомнила эпизод начала 80-х годов. Тогда они вдвоем возвращались поездом из командировки, и на одной из остановок в их купе вошла немолодая женщина с прибалтийским акцентом. Она возвращалась в Вильнюс из-под Николаева, и вскоре, с легкой руки Майи, обстановка в купе напоминала приятное общение давно знакомых людей.

Проводник принес чай. Попутчица набросила на плечи ажурной вязки белый пуховый платок. Разговор оживился, и женщины уже называли друг друга по именам. Литовку звали Илгой, и она рассказала, что в 1942 году ее, 19-летюю девушку, оккупанты отправили в Германию на принудительные работы. На заводе, с очень тяжелыми условиями труда, ей помог выстоять молодой военнопленный, а в итоге, они очень полюбили друг друга.

Разгром фашистов весной 1945 разъединил пару возлюбленных, потому что Ваню ожидала под Николаевым жена с двумя маленькими дочурками, а Илга, не раздумывая, заявила, что не мыслит своего счастья на основе развала чужой семьи. С той поры прошло 37 лет. Дочери Вани выросли, и он стал дедушкой пяти внуков. Илга замуж так и не вышла. С Иваном они переписывалась, словно близкие родственники.

Полтора года тому у Ивана умерла тяжело болевшая жена. Появились проблемы со здоровьем у него самого, и он попросил Илгу приехать. Дочери и внуки Ивана ее тепло приняли. По рассказам Ивана они знали об их прошлом военной поры. И вот сейчас Иван предложил Илге расписаться и переехать к нему, чтобы вместе доживать оставшиеся годы. Илга возвращалась переполненной сомнениями – нужно ли ей это на закате жизни, в 59-летнем возрасте. Майя убедила женщину в целесообразности важного хода посредством нескольких фраз. В заключении она назвала Илгу красавицей, что удачно подчеркивал ее великолепный белый платок. Перед расставанием Илга записала адрес Майи.

Спустя полгода Майе пришло извещение на бандероль с пуховым платком. Так ее поблагодарила Илга за точное предвидение. Сообщалось об этом в короткой записке, где также отмечалось, что деньги в сумме 40 рублей Майя может прислать почтовым переводом на новый адрес: Николаевская область, Вознесенский район и так далее. А еще Илга выражала надежду, что в глазах Майи верно угадала желание стать обладательницей прекрасного изделия мастериц тончайшей вязки из Вильнюса.

С той поры прошло много лет. Майя давно на пенсии, но к ней и теперь тянутся за ее душевным теплом ее подруги и родственники.  С целью «высказаться и поговорить» к Майе, а не ко мне, сейчас приезжают мои родственники и друзья, а уж о наших внуках и детях, и говорить нечего. С ней, а не со мной они часами беседуют по «Скайпу» и телефону.

По несколько раз в день Майе звонит из Ришон Лециона ее школьная подруга Сара. То она расспрашивает ее, как лучше приготовить рыбу хек, которая ей попалась вчера по 25 шекелей за килограмм, то она ей кричит в телефонную трубку:

– Майя, ты смотришь «Особое мнение»? Включи телевизор. Как тебе нравится этот антисемит Шевченко? Он снова осуждает Израиль за превышение силы в ответах на ракетные обстрелы ХАМАСа. Видишь ли, определенные районы Газы в сплошных развалинах. Ему бы лучше возмущаться тем, что армия России сравняла с землей столицу Чечни город Грозный в 1994 году, а в 2016 – сирийский город Алеппо. Там и там погибшее мирное население исчисляется тысячами.

Эти строки о Майе я дописывал в канун ее 80-летия. Перечитал предыдущее предложение и не поверил своим глазам, потому, что когда-то и я считал дремучей старухой 59-летнюю Илгу. Да она и сама себя так называла. Немало прожитых нами лет полностью меняют наши представления о старости.

Глава 4. Родня по линии мамы

Рассказ об этой части родословной начну с того, что княжеских кровей в ней нет. Чувства неполноценности из-за этого я не испытываю, потому что вполне удовлетворен тем, что она принадлежит к народу, главное предназначение которого – делать добро другим людям. Моим благословенным предкам были свойственны большие семьи, и это наполнит мой рассказ более конкретным содержанием.

Моя мама Софья Шулимовна Ялкитман (в девичестве) родилась в 1916 году в местечке Немиров Винницкой области. Скончалась в мае 1986 года в Москве. У родителей мамы Шулима 1877 и Соси 1883 года рождения Соня была четвертым ребенком среди трех братьев и двух сестер. Их отец был связан с мукомольным делом и нередко пропадал на работе на протяжении всего светового дня. Зарабатывал немного, поэтому в доме о роскоши не знали. Шулим погиб от рук погромщиков в начале двадцатых годов, оставив вдову с пятью детьми. Старшей, хромоногой от рождения дочери Гене было тогда 12, а младшенькому Пинчику всего 3 года.

У Соси (девичья фамилия Спектор), в свою очередь, было три брата и сестра. В начале тридцатых годов братья бежали от погромщиков в Москву. Первым отправился в неизвестность старший и уже женатый Пиня. О его способностях говорит и то, что ему вскоре удалось обзавестись крошечной двухкомнатной квартиркой даже столице. У Пини выросли пятеро еще более способных детей. Старший Мозя работал прокурором одного из районов Москвы. Он умер в ходе сфабрикованного против него в начале 50-х годов процесса. Врачами и инженерами стали его сестры Нина и Тэля, братья Марк и Юзик. Марк Спектор, по завершении службы в армии в звании полковника, преподавал в Бауманском училище. Его сын Петр и сегодня известный в Москве журналист. Тэля возглавляла отделение одной из московских больниц и в годы горбачевской перестройки.

Тесная, но хлебосольная квартирка Пини была первым приютом для всей родни. С нее начинали его братья Иосиф и Костя (Ксил). Их семьи обоснуются в самых престижных районах Москвы немного позднее. В послевоенные годы Иосиф работал заместителем начальника управления торговли филевского района. Он с Бертой вырастил сына Якова, кандидата технических наук и дочь Лялю, инженера.

Костя возглавлял экономическую службу одного из крупнейших совхозов Подмосковья по выращиванию овощей. Его жена Маня родила единственного красавца и умницу Наума. До горбачевской перестройки он являлся главным инженером домостроительного комбината столицы №2. Наум с Милой вырастили сына и дочь.

С важного контакта с хлебосольной квартиркой Пини начинали новую жизнь и повзрослевшие дети Соси. Сама она осталась в Немирове, где вторично вышла замуж за кондитера Герша Подборца. Счастливый московский старт, помноженный на фамильную целеустремленность, делал свое дело. Первой обосновывается в Москве самая старшая дочь Геня. Там она знакомится с Яковом Куцым и обзаводится 2-х комнатной квартиркой во флигеле на улице Новослободской. У них родились две дочери – сначала Шеля, а затем Фрида.

С квартирки Гени, несмотря на тесноту и скромный достаток, начинали свои первые шаги ее братья – старший Велвыл, средний Хаймуня и младший Пиня. В Москве их назовут Владимиром, Ефимом и Петей. За лучшей жизнью в столицу приедет и их сестра Соня. Ученицу токарно-револьверного станка поселят в общежитии машиностроительного завода. Заболевание тифом сорвет ее далеко идущие планы. В 1935 году Соня возвращается к маме в Немиров на лечение и выходит замуж за Моисея. Я родился в начале 1936 года. В середине 1937 года родилась моя сестра Шеля.

Перед началом войны обзаведутся семьями Ефим и Петр. Чисто случайно сорвется бракосочетание у Владимира. Кстати все три брата собирались сыграть свадьбы с тремя родными сестрами. В 1941мгоду, всех братьев Сони призвали на фронт. Остальную московскую родню эвакуируют в Зауралье. Там жуткий зимний холод, недоедание и прочие лишения особенно потрясли семью Гени. Ее муж тяжело заболел и умер. 16-летняя дочь Шеля попала в тюрьму за нарушение режима военного времени: она несколько раз проспала подъем на работу. Из эвакуации Геня вернулась в Москву в 1944 году с меньшей дочерью Фридой.

Средний брат Ефим вернулся с фронта инвалидом немного раньше двух своих братьев. Его левая рука высохла и висела плетью всю жизнь. До выхода на пенсию Ефим занимал должность начальника отдела в солидном НИИ. Со своей красавицей женой Кларой они вырастили двое детей – кареглазого Сашу и голубоглазую Нину. Это Фима прислал нам в начале войны телеграмму содействия в эвакуации.

Вернувшись с фронта к мирной жизни, обзавелся семьей Владимир. Вторично женился Петя. В конце сороковых Клара и Рая родят им по дочери – Таню и Люду. Немногим позднее у Пети с Райей родится сын Леонид.

Приблизительно в то же время у дочери Гени Фриды родится первенец Яша. Сына непоседу Сашу она с Юрой воспроизведет на свет, спустя 4 года. Младенец к учебе не рвался. В младших классах учительница только и ругала его за то, что смотрит в окно и сосет от скуки палец. Кто бы тогда мог подумать, что так формировался характер успешного столичного бизнесмена в будущем.

Подобным образом в Немирове складывалось детство в будущем успешного начальника московского МУ-9 Ефима Грингруза, сына Давида и Сони. Их брачный союз был заключен в сентябре 1945 года.

Следуя фамильным традициям, и я после окончания немировской семилетки, поехал за лучшей жизнью в Москву, где окончил техникум в 1955 году. В том же году я помог поступить в столичный техникум моей сестре Шеле. Немного погодя, ей удалось зацепиться в Москве в качестве бухгалтера строительного монтажного управления. Со временем ее там же назначили на солидную должность главного бухгалтера. Задолго до этого мы вдвоем пристроили в Москве младшего брата Ефима. К тому времени я с Майей растил двое детей в Виннице и уже был дипломированным инженером. Приблизительно в те времена у Шели состоялось второе бракосочетание в Москве. На церемонию бракосочетания Шели пришли ее дядя Володя  и брат ее бабушки Иосиф

Кода я приезжал в столицу по командировке на три-четыре дня, мне всегда не хватало времени, чтобы оббежать хотя бы маленькую часть родственников. А своими хорошими отношениями с ними я очень дорожил еще со времен обучения в техникуме. Это носило обоюдный, что можно было подтвердить даже тем, что сын Кости и Мани Наум пригласил меня на свою пышную свадьбу, а его почтенная мама звонила мне в общежитие, настаивая на приезде, чтобы я откушал тарелку волшебного свекольника из ее нового холодильника. А главная ценность того и другого мне видится, прежде всего, в возможности общения с интеллигентными людьми, а не только с обитателями моей спартанской общаги. Родня видела во мне тогда кусок сырой глины, и я ей искренне признателен ей за то, что со слепком ничего плохого не произошло.

Разумеется, я всегда помнил о самой большой помощи бабушки Соси. Ей было уже 68 лет, когда она приняла решение переехать со мной в Москву на время моего обучения. Если бы она этого не сделала, вполне возможно, что я снова вернулся бы Немиров с нулевым результатом. С легкой руки бабушки в моем становлении приняли активное участие ее внучка Фрида, младший сын Петя и сестра Густа. К ним я спешил, в первую очередь, как только появлялась возможность.

А время наших встреч и в годы моего обучения было настолько уплотненным, что многие интересные подробности из жизни моих родственников мне открываются только сейчас. Так, уже в готовый текст я вставляю эти строчки о моем дяде Пете, скопировав их в книге «Калифорнийцы – участники Великой Отечественной войны», изданной в США к 60-летию победы во Второй мировой войне при содействии журнала «Факт». Ссылку на книгу мне прислала из Сан-Франциско по электронной почте его дочь Люда буквально вчера, с припиской «Случайно обнаружила на интернете эту книгу». Так вот что в ней написано:

«Петр Соломонович Ялкитман родился 27 августа 1918 года в селе Красное, Винницкая область, Украина. Служил в армии с ноября 1939 года до июня 1946 года. Он являлся участником трех войн. С 1939 до 1940 года участвовал в войне с Финляндией. Во время Второй мировой войны воевал составе соединений Ленинградского фронта. Участвовал в освобождении Ленинграда от блокады. Был одним из первых участников освобождения левого берега реки Нева и Южного берега Ладожского озера. В 1944 году на полуострове Рыбачий в Заполярье участвовал в обеспечении внутренних и внешних морских коммуникаций, по которым осуществлялось снабжение минеральным сырьем и топливом, а также грузами, поставляемыми союзниками.

В августе и сентябре 1945 года Ялкитман, в составе Дальневосточного фронта, принял участие в военной кампании по разгрому группировки японских войск в Маньчжурии, на Южном Сахалине и Курильских островах. Ялкитман был награжден Орденом второй степени Отечественной войны и медалями "За оборону Ленинграда», «За оборону Советского Заполярья", " За победу над Германией" и "За победу над Японией".

Фотографию лейтенанта Владимира Соломоновича Ялкитмана (старшего брата Пети) мне прислали еще позднее. Ее тоже я с гордостью приобщаю к своей «Родословной» и для тех, кто еще сегодня смеет утверждать, что «большинство евреев воевало в Ташкенте». Владимиру не посчастливилось оказаться в Калифорнии, как и его среднему брату Ефиму Соломоновичу Ялкитману, инвалиду войны (его фотографии военной поры я не нашел). Эти оба брата оставались в Москве до последних дней своей жизни. Я надеюсь, что и их краткие биографические справки о причастности к войне, с перечислением мест сражений и боевых наград, отразят памятные сборники о ветеранах столицы России. В пятидесятых почему-то было не принято говорить об этом вообще, да и награды на пиджаки вчерашние воины не цепляли.

А чаще всего я забегал в дом Фриды и не только потому, что она проживала рядом с моим общежитием. Ее муж Юра был занят на тяжелой физической работе. Он считал, что усталость лучше всего снимала парная. К ней он старался приучить и меня, полагая, что и мне было нелегко совмещать обучение с работой кочегара в угольной котельной. Иногда после бани мы заходили «для полного расслабления» в грузинскую пивную. Вот это был праздник – с шашлыком, кетчупом и маленькой кружкой пива!

Фрида унаследовала у своих родственников умение готовить. Мне почему-то больше всего нравились ее первые блюда – борщи, супы и щи. Бывало, сестра нальет полную тарелку того или другого, и я не оставлял в ней для приличия даже двух-трех ложек. В такой день мне уже и ужинать не надо было в общежитии.

Несколько позже выросли, закончили высшие учебные заведения и обзавелись семьями мои двоюродные сестры Люда (дочь Пети) и Таня (дочь Володи). У меня и с ними сложились хорошие родственные отношения, и мы бережно поддерживаем их по сегодняшний день. Несмотря на большие расстояния между местами нашего проживания, интернет открыл для нас эффективный способ общения по «Скайпу» и электронной почте. С ее помощью мы обмениваемся письмами по несколько раз в неделю.

Для Люды нет никого дороже мамы, дочери и внучки Джесики – гордости их семьи. За яркий талант ее включили в списки юных музыкантов, наделенных почетным правом выступления в самом престижном зале Нью-Йорка «Карнеги-холл». Таня, со своей дочкой Инной, приезжала к нам в гости, когда они проживали в Нетании. Это Инна прислала нам пачку фотографий, запечатлевших дни их пребывания у нас словами «Спасибо за предоставленную возможность побывать в раю». У Тани по-своему яркие дети. Инна преуспевает в программировании. Максим обосновался в спортивной журналистике.

На сегодняшний день известные мне адреса проживания родственников сложились так.

В Израиле:
– я с Майей, наши дети с семьями;
– Жана с Соней;
–Нина с Яшей и их сын с семьей.

В США:
– Люда с мамой и семьями брата и дочери;
– Наташа Грингруз с мужем.

В России:
– Таня с Инной и Максим с семьей;
– сын Шуры Рашид с семьей;
– мой брат Фима с Мирой;
– сын Фриды Саша Лебедь с семьей.

Замечу, что каждый из нас считает, что ему лучше там, где он проживает. Замечу и то, что рассказы о некоторых, упомянутых на этих страницах родственниках, могли бы заполнить целую книгу. Возможно, кто-нибудь из молодежи еще и восполнит этот пробел. А пока я
немного подробней расскажу о тех, с кем вплотную соприкоснулся в последние годы.

Ефим Грингруз, мой брат.

Ему, безусловно, лучше в Москве, где он успешно возглавлял солидное строительное управление МУ-9 более 20 лет. Присутствие портрета Ефима на страницах авторитетного московского журнала «Стиль Столичный» – еще одно тому подтверждение.

А еще я видел своими глазами в 2006 и 2013 годах, как хорошо к нему относились его подчиненные, включая рабочих. Тогда меня с Майей очень тепло принимали в доме моего брата.

И перед нашей второй поездкой в газетах и интернете публиковали немало рассуждений тех уроженцев Советской России, которые покинули ее молодыми людьми в ходе горбачевской перестройки, но окончательно «перестроились» уже на западе. Теперь они возвращались сюда в качестве туристов или в связи со своей профессиональной занятостью. Их впечатления существенно отличались. Я видел статью с заголовком «Почему в России лучше, чем в США?». Но чаще бывшие граждане России писали, что они и при высокой зарплате не выдержали в Москве даже года. Причины:

– Жуткая экология – грязный воздух, грязная вода.

– Надувательство: минеральная вода – фальшивая, вино – поддельное.

– Коррупция беспредельная. Каждый, видя американский паспорт, пытается либо тебя "развести", либо содрать втридорога и так далее, в этом ключе.

Мне предстояло сделать собственные выводы. Я понимал, что такое невозможно сделать за 10 дней пребывания у хлебосольных родственников, и, тем не менее, я внимательно присматривался ко всему.

Первые впечатления: за семь лет заметно улучшились дороги – главные и вспомогательные во дворах. В них стало теснее, и было невозможно припарковаться, по окончанию рабочего дня. Но, обилие личного автотранспорта говорило и о росте материальной обеспеченности немалой части населения.

Заметно похорошели палисадники у подъездов многоэтажных домов. На обильно удобренной черным торфом земле полыхали разноцветьем пионы, хризантемы, астры и другие, совершенно новые виды цветов, что тоже говорило о том же благополучии.

Лесопарк напротив дома брата я вообще не узнал. Протоптанные среди деревьев прогулочные тропы теперь расширили и устлали специальным кирпичом. Им же облагородили новые детские и спортивные площадки. Здесь появились десятки игровых и гимнастических снарядов. Правда, их немалая часть бездействовала из-за поломок, но это уже другой разговор.

В микрорайоне было довольно чисто, потому что дворы и скверы подметали с раннего утра молодые таджики в оранжевых жилетах. А на их родине уборкой занимались китайцы, которые соглашались работать за еще меньшую плату. Москвичей это устраивало, хотя они же были обеспокоены распространением тяжелых наркотиков, связанным с прохождением через Таджикистан главного пути их поставки из Афганистана в Россию и Европу. А тысячи смуглых молодых людей уже не только убирали дворы, но и обслуживали покупателей в ларьках, магазинах, подавали им напитки с закусками в мелких кафе.

Россияне выполняли такую работу только в магазинах и ресторанах более высокого разряда. В одном из таких магазинов я даже увидел объявление, которое приглашало на работу только местных уроженцев. В фирменном магазине одежды брат решил купить мне в подарок две тенниски германского производства, и ему пришлось заплатить за них 8000 рублей, что тогда соответствовало 258 долларам. В Израиле такие же изделия обошлись бы мне в половину тех денег.

В кафе, неподалеку от колонного зала, мы заказали 3 кофе с обычными пирожными, и официантка принесла чек на 1200 рублей. С денежной купюры в 2000 рублей она даже не подумала вернуть сдачу.

В ресторанах и кафе Израиля тоже практикуют чаевые, но сдачу, заодно с чеком, официанты приносят с точностью до гроша. Только после этого клиент решает, увеличить ли ему размер чаевых, ограниченных десятью процентами от стоимости заказа.
В тот же вечер нам пришлось возвращаться домой на такси. И снова та же история со сдачей. Так и с этим, видимо, связан рост количества иномарок в московских дворах.

Однажды вечером я вышел прогуляться в лесопарк и увидел у скамьи большую компанию молодежи в таджикских национальных одеждах. На нескольких девушках были платки, которые наполовину закрывали их лица. Из походного магнитофона лилась исламская мелодия. Так отдыхали новоявленные молодые москвичи, потому что молодежи всюду надо организовывать свой досуг.

После взрывов жилых домов в сентябре 1999 года на улице Гурьянова и на Каширском Шоссе, которые унесли жизни 224 человек, (более 700 человек получили ранения различной степени тяжести) в массовое явление превратилась охрана подъездов. Их двери оснастили домофонами – переговорными устройствами, которые должны были предотвратить проникновение неизвестных граждан.

Но, кроме того, при входе в подъезд сделали маленькие комнатки-будки для дежурных. Как правило, это были женщины, которые несут круглосуточную вахту за минимальную зарплату. Их называют консьержками, и так повелось, что в Москве эту нишу уже много лет занимают «пани» из Украины. В подъезде Фимы по утрам, из открытого оконца, мне приветливо улыбалась симпатичная полтавчанка лет 40. Здесь она и ночевала, что подтверждала скрученная в тугой рулон постель на топчане. У консьержки можно было узнать, где находятся ближайшая аптека или почта.

Из вчерашнего разговора с ней брата я понял, что она и сегодня не думает возвращаться на родину, где продолжается хроническая безработица. Она и ее сотрудницы из других подъездов уже давно перетащили в Москву своих мужей, братьев и сестер. Здесь они на птичьих правах ютятся в небольших квартирках, заодно с детьми и внуками, из-за дороговизны съема.

В это утро у консьержки были заплаканные глаза, и мы с братом остановились, чтобы выслушать ее жалобу на «чокнутого наркомана с седьмого этажа». Уже вторую ночь он ей угрожает, что зарежет. Брат пообещал консьержке «поставить на место» нарушителя покоя, но она не усомнилась, что это подействует на больного человека.

– Так вызовите полицию, – вмешался я, – кто же еще способен остановить хулигана?

– Полицейские остановят? Их-то и надо опасаться больше всего. Приедет «под мухой», изнасилует в этой же каптерке, и поминай, как звали защитника.

Кстати, в Израиле, где безопасности отводится особенно важная роль, консьержек нет – обходятся лишь домофонами.

Нелестный отзыв о блюстителях порядка заставил брата разговориться.

– Наша полиция, – он пытался смягчить обстановку, уже, сидя за рулем в своем джипе, –запятнала свою репутацию в конце 80-х и начале 90-х так. Зря ли многие граждане не доверяют ей и сегодня.

После этого Фима вспомнил, как летом 1993 года, вскоре после его назначения начальником строительного управления, в его кабинете появились два молодца с бицепсами-гирями на руках. Сидя в развалку, они изложили свои условия «крышовки» и потребовали первый ежемесячный взнос. Уже видевший такое брат сказал, что является наемным работником, позвонил «своему хозяину», чтобы изложить поставленные условия и велел гостям подождать не более 20 минут.

Два еще более дюжих «качка» вошли в кабинет даже раньше. Они произнесли всего несколько слов, после которых незваные гости извинились и стали уходить, чуть ли не на цыпочках. Такой порядок тогда демонстрировали исполнители от крутых бандитских авторитетов Квантришвили, Тимофеева и Иванькова, которые поделили Москву на четкие зоны. Они и защитили бизнесменов надежней милиции, естественно, за немалые деньги.

А уже изрядно поседевший за семь лет, но все еще подтянутый, работник самой современной крыши открыл нам дверь не работавшего в этот день управления МУ-9. Он был одет в форменную одежду и по просьбе брата принес нам 2 чашки круто заваренного кофе. На этот раз в огромном кабинете брата обновили мебель, и он выглядел еще более солидно – показатель того, что строительный комбинат все еще оставался на плаву. Это подтверждали и висевшие на стене новые грамоты руководству за существенный вклад в реконструкцию и обновление жилищного фонда столицы.

Следующую короткую остановку Фима сделал в клубе любителей сигар, членом которого он являлся уже не первый год. Стоимость штучных кубинских сигар здесь начиналась с 300 рублей (приблизительно 10 долларов за штуку). Фима заказал нам по чашечке кофе и, не торопясь, выкурил толстую сигару за рассказом об интересных людях, которые соберутся здесь к вечеру.

Отсюда, соответственно плану брата, мы направились в Краснопресненские бани. Фима уже давно относился к той части москвичей, для которых бани с парными намного предпочтительнее музея и театра. Сюда он приезжает с друзьями не только помыться, а в радость расслабиться и набраться свежих сил на предстоящую трудовую неделю. В этот раз, в связи с летними отпусками, к нам присоединился лишь один из его товарищей.

В нашей кабине мой ответ о первых московских впечатлениях прервали двое приветливых мужчин от обслуги. Они собрали в бумажные кульки все наши ценности, чтобы спрятать их в сейф. Им же Ефим заказал крабы и морс на всех. Пиво уже давно потеряло популярность у тех, кто водил машину, и это радовало хоть маленькой победой закона. Но сначала дело. Банная процедура с парением — это целая наука.

Соответственно инструкции, начинали с помывки в душе. Затем насухо вытирались. В бане не должно быть суеты. Если не установить в парной атмосферы неторопливости полного расслабления, нервная система не отдохнет, желаемого эффекта от посещения не будет. После третьего, укороченного захода в парную, плавали в бассейне и принимали прохладный душ. Отдыхали в кабине и баловали себя крабами и морсом.

Дома жены нас встретили прекрасным домашним обедом, приготовленным под руководством кухонной волшебницы Майи. Вечером, в сопровождении Миры, мы окончательно закрепили положительные эмоции посещением прекрасного концерта актеров Венской оперы и оперетты.

Следующий выходной день мы провели на подмосковной даче Ефима, с ночевкой. Здесь тоже произошло немало изменений к лучшему. Пока наши жены суетились на кухне, я с братом разглядывал ухоженные овощные грядки напротив веранды, костер светло-розовых пионов посреди травяного газона, пять пчелиных ульев у молодых яблонь и слив, на которых уже наливались соком крупные завязи. Так здесь сказался недавний выход на пенсию Николая, плотника МУ-9. Он и его жена – полные хозяева дачи уже больше 10 лет, а семье Ефима достаточно двух-трех появлений в году в идеально ухоженном месте.

Пока я с братом обходил двор и два строения, женщины накрыли стол. Главным блюдом ужина были горячие шашлыки из баранины и грудинки индейки. Их только что принес взбодренный Николай, словно он и не простоял больше часа у раскаленного мангала.

Домой все мы вернулись в послеобеденные часы воскресенья, а к 17-00 Фима уехал на объект проконтролировать выполнение особо важной и редкой работы, которую завтра утром будут снимать операторы телевидения. Брата вовсе не донимали даже такие сюрпризы выходных дней, наоборот, он воспринимал их, как данность, потому что уже не представлял своей жизни вне руководимого им управления МУ-9. И было за что – когда приходило время заслуженного отпуска, он с достоинством проводил его на роскошных базах родного домостроительного комбината в Кисловодске или Сочи.

С 1994 по 2016 год его бессменным руководителем являлся предельно строгий и талантливый Владимир Копелев. В его послужном списке были десятки почетных званий и наград, включая Государственные премии СССР, РСФСР и звание Героя Социалистического Труда. После развала СССР он добился весьма достойной оценки труда для управленцев и рабочих. Так было до 2014 года.

В 2015 году в России обострилось ощущение экономических санкций Запада за отторжение Крыма и военные действия на Востоке Украины. Спрос на недешевое жилье падал. С наступлением 2016 года петля затягивалась туже. В ней оказался руководимый Копелевым комбинат, экономика которого и без того, не блистала в последние годы. Вскоре я прочитал в интернете: «ФСК "Лидер" закрыла сделку по приобретению ДСК-1 у Владимира Копелева 24 июня». «Финансово-строительная компания "Лидер" Владимира Воронина может застроить жильем площадки под некоторыми столичными заводами недавно приобретенного ОАО "Домостроительный комбинат N1" (ДСК-1). Это может потребоваться для погашения долгов комбината, кредитная нагрузка которого достигает 12,8 млрд. руб.»

В то самое время в ДСК-1 начались массовые сокращения. В первую очередь, отправляли домой работников пенсионного возраста. В эту группу попал и Ефим, которому недавно исполнилось 70 лет. В свете непростой обстановки трудовой финал брата виделся мне не самым худшим вариантом, принимая во внимание его слова о назначенной ему «неплохой пенсии». Сам он с трудом вживался в новую роль, возможно, потому, что брал курс на пребывание в своей должности до 80, по примеру своего боса Копелева.

Саша Лебедь двоюродный племянник

У Саши свои проблемы. В России непросто вести частный бизнес, который продолжает стоять на связях и откатах, но такие разговоры с нами и этот родственник не ведет. В лучшем случае, как и Фима, он расскажет о своей последней встрече в парной с известным в прошлом хоккеистом или футболистом. В качестве покровителя Саша их приглашает даже семейные торжества. У страстного любителя кино Ефима роль свадебного генерала на подобных мероприятиях отводили какому-нибудь актеру.

Белозубая улыбка на лице Саши –  самое достоверное свидетельство тому, что он все еще остается на плаву, несмотря на проблемы отечественной экономики. Придание гласности очередного, не нового, но бурного романа – дополнительное и не менее убедительное доказательство. К моему приезду в Москву в 2013 Саше уже исполнилось 55 лет, но относительно меня, и он, безусловно, представлял другое поколение. К тому же, у него только намечался третий официальный брак.


С Татьяной Саша приезжал и к нам в Беэр-Шеву в 2010 году. А когда мы приезжали в Москву, в 2013, он показал мне свой шикарный двухлетнего возраста джип и подчеркнул, что со следующей недели пересаживается в такой же автомобиль, «вовсе новый». Двухлетний он отдает Тане. Такой он Саша Лебедь: с женами, которых оставляет, расстается по-джентльменски. Он не обижает детей и внуков, по крайней мере, делает все возможное, чтобы они не остались без крыши над головой.

В том же 2013 Саша принимал в ресторане меня с Майей и Фиму с Мирой уже один. Перед подачей кофе он попросил официанта сделать перерыв и стал показывать нам фотографии на своем смартфоне.

– Это мой новый джип Mercedes-Benz, – не без гордости сказал племянник, – вчера утром поступил в магазин и уже проходит проверку и дооснащение в автосервисе.

А дальше Саша обвел взглядом каждого из нас и с гордостью произнес:

– А на эту фотографию посмотрите особенно внимательно. Это мой пока внебрачный сын. Симпатичный? – спросил Саша о мальчугане лет десяти и добавил: – А какая умница! На меня он похож?


– Твоя копия, – ответил Ефим, что так и было, на самом деле.

– А это его мама, – продолжал Саша, показывая молодую милую женщину.

Дальше фотографиям на эту тему не было конца.

Я бы слукавил, сказав, что это было для меня большой неожиданностью. Кто же не знал, что немалая часть «новых русских» и в этом копировала Запад, хотя пока всего лишь около четверти россиян считали нормой наличие внебрачных связей, как сообщали местные СМИ со ссылкой на социологическое исследование «Левада-центра».

Саша, конечно, входил в новую прослойку общества, но вовсе не в том худшем смысле, в каком ее воспринимают юмористы. Жизнь российского бизнесмена любого масштаба связана с большим напряжением, что само по себе требует систематических обновлений во всем. Теперь и я могу с этим согласиться, познакомившись с Леной, новой супругой Саши, хотя и предшествовавшая ей Таня была тоже приятной женщиной.

Я понимаю, что Саша не в том возрасте и статусе, чтобы прислушиваться к моему мнению в таких вопросах, а потому заметить могу лишь то, что с ним лично мне легко и приятно общаться. Больше того, как родственник, я не престаю восхищаться тем, что он не забывает о двух своих взрослых дочерях и семерке внуков!

Притом, он проявляет особую заботу о единственном брате Якове, которому 4 июня 2016 исполнилось 65 лет. Из них около 23 лет он проживает в Израиле в выкупленной на мошканту просторной и хорошо обставленной квартире. Зарплата у Якова скромная: он работает на заводе газосварщиком и не всегда на полную ставку, из-за отсутствия работы. У его жены Нины проблемы со здоровьем, и она не работает вообще. Семьи с таким уровнем доходов из долгов не вылезают. Саша снял эту проблему с повестки дня. Он не только погасил долги брата в банке, но и купил ему неплохой автомобиль, чтобы было на чем ездить на работу в соседний город, в 40 км.

В этот раз на необычный день рождения Яши я и Майя не поехали, главным образом, из-за редкой даже для Израиля 43-градусной жары. В такую погоду, на 81-м году жизни, нелегко отправляться общественным транспортом из Беэр-Шевы в Кирьят-Гат. Исходя из этого, я поздравил родственника по телефону и зачитал ему маленькое четверостишие, которое сочинил накануне. Яша тепло поблагодарил за пожелания, а минут через пять телефон зазвонил у меня.


– Здравствуй, Аркадий, – звучит в трубке знакомый голос Саши Лебедя, – я тоже хочу послушать, что ты написал Яше.

– Прилетели из Москвы попраздновать с братом? – восхищаюсь я и испытываю чувство неловкости за то, что перестраховался на куда более коротком расстоянии.

Вскоре это чувство проходит, потому что в голосах братьев отсутствует даже намек на обиду, и я старательно выполняю просьбу Саши,

– Здорово! Неужели сегодня сочинил, или была припрятана заготовка? – Саше явно понравилось, что и я не забыл о его единственном брате.

В подтверждение хорошего настроения звучит его рассказ о сборах в полет:

– Решение принимал, как всегда, на ходу. Вчера за завтраком выяснилось, что жена и сын к «полету с лета» не готовы. Я не настаивал и заказал билет в бизнес класс, за счет экономии. Яшку решил разыграть: приедешь, говорю ему по телефону, к такому-то рейсу в аэропорт и будешь стоять у выхода пассажиров с объявлением «Яша». К тебе подойдет человек и передаст конверт с деньгами – мой подарок. Увы, розыгрыш до конца не сработал: брат распознал меня в толпе. Зато я разыграл его Нину – изо всей силы постучал в дверь ее квартиры.

– Что там у тебя – стучать разучился!? – Раздраженный голос Нины говорил, что она не приемлет грубые шутки мужа.

– Когда она открыла дверь и увидела меня, – продолжал Саша, – сам понимаешь, она чуть не упала от приятной неожиданности.

Вот такой он Саша Лебедь, один из уже немногих оставшихся в Москове моих родственников по линии матери. Я обожаю его таким, какой он есть и представляю, как им дорожат Яша и Нина.

А мне остается только сожалеть о том, что ни я, ни мой брат Фима не совершили такое же святое деяние по ликвидации немалого долга банку нашей тоже нуждающейся племянницы Жанны. Но кто же повинен в том, что судьбы наделяют нас неодинаковыми возможностями. Моя Майя долго наивно мечтала выиграть миллион по лотерее, чтобы закрыть долги всем своим близким. Я представляю, как мечтают об этом в дорогой Москве Таня и Инна, потому что, вообще, проживают на съемных квартирах. Не прочь там же найти лишнюю копейку и Рашид, потому что скромной пенсии ему тоже не хватает.

Глава 5 Родня по отцовской линии

Мой отец Безрозум Моисей Абрамович родился в 1905 году в местечке Немиров Винницкой области. У своих родителей Абрама и Ципоры 1858 и 1866 годов рождения он был самым меньшим сыном из трех братьев и двух сестер. Семья потомственных хлеборобов прочно стояла на ногах тем, что ее глава имел свою небольшую мельницу.

С начала 20-х годов в Украине происходили кровавые и разрушительные еврейские погромы, учиняемые бандами Петлюры и прочих добровольческих армий. Абрам погиб от рук погромщиков в 1921 году. Взять на себя руководство осиротевшим хозяйством пришлось старшему тридцативосьмилетнему сыну Арону. Он тоже уважительно относился к соблюдению еврейских национальных традиций в своем доме.

Его старшая сестра Соня уехала с семьей на поиски лучшей жизни в Донецк в конце 20-х годов. Средний брат Зиндл тогда же выехал в Винницу. Моисей продолжал заниматься сельским хозяйством в Немирове. Ко времени вступления в брак с Соней Ялкитман в 1935 году он работал в одном из близких к местечку колхозов и проживал в небольшом собственном доме. Вскоре мать Сони, моя бабушка Сося, помогала дочери растить Абрашу (так меня тогда называли) и Шелю. Разница в возрасте малышей составляла всего полтора года. Моисей уезжал на работу ранним утром и возвращался поздним вечером.

Его призвали на фронт в самом начале войны. В похоронном извещении райвоенкомата указано, что он погиб 13 июля 1941 года, место его захоронения неизвестно. Летом 1945 года к нам в дом зашел мужчина средних лет. Он представился однополчанином Моисея и рассказал, как они вместе отступали под натиском до зубов вооруженного врага. В житомирской области, под Новоград-Волынском, Моисей был смертельно ранен в неравном бою. Одну из солдатских братских могил этого райцентра я посетил в середине семидесятых. Имени Моисея в списке захороненных там солдат я не нашел.

Не так давно мой товарищ из Винницы прислал мне ссылку на списки памяти погибших героев войны в интернете http://www.pluto.hop.ru/holocaust/nemirov.html. и лишь там я обнаружил дорогое для меня имя. Я адресую с этой страницы самые теплые слова благодарности инициаторам исключительно важного сайта памяти.

Немировский обоз

А в 1941-м, сразу после ухода Моисея на фронт, его старший брат Арон чуть ли не силой вовлек нас в акцию бегства из Немирова на выкупленных им за немалые деньги двух конных упряжках. Кроме нас, в нем участвовали Ципора, 76-летняя мама Арона, все члены семьи его и родной сестры Бэйлы. Обе телеги загрузили тюками, заполненными предметами первой необходимости, главным образом, едой для людей и лошадей.

Радио и представители местной власти тогда повторяли, как мантру «Враг скоро будет разгромлен и наше возвращение в родные дома не за горами». А пока среди узлов большей телеги усадили мою трехлетнюю сестру Шелю и едва передвигавшуюся с опорной палкой бабушку Ципору. Наша 58-летняя бабушка Сося, по линии мамы, присоединилась к нам, чтобы дочери было легче в долгой дороге с двумя маленькими детьми. Герш Подборец, второй муж бабушки Соси, отказался от эвакуации категорически, чтобы никто не разграбил его с трудом нажитый дом.

День расставания с Немировым был пасмурным. Заморосил дождь, когда подковы лошадей и обода колес двух телег со скрипом застучали по брусчатой мостовой. За ними, опустив головы, как на похоронах, поплелись мои родственники. Я, вообще, готов был разреветься, но меня своевременно одернула бабушка Сося, придерживавшая меня за руку.

У Арона, «командира немировского обоза» не было особо четкого плана действий, как и у многих других беженцев. Все просто бежали на восток, пока армия не приостановит наступление фашистов. По мере удаления, под их нажимом, все мы теряли веру в скорую победу. И тогда Арон сказал, что мы едем в город Салин (ныне Донецк), где проживала с семьей его старшая сестра Соня. Он все еще надеялся, что туда точно не допустят врага, а в домике Сони можно будет всем и перезимовать – в тесноте, но не в обиде.

Нам предстояло пройти почти тысячу километров, и мы продолжили свое бегство в живом, нескончаемом потоке, который двигался в том же восточном направлении. В нем далеко не все тянулись за своей конной упряжкой. Большая часть людей шла с небольшими рюкзаками за спиной. Были и такие, кто толкал впереди себя груженные домашним скарбом двухколесные тачки. Рядом с ними семенили подбадриваемые хозяевами козы, овцы и даже коровы.

Заодно с нами «драпали» и наши доблестные воинские части. Солдаты рассказывали, что у них даже не было патронов для оказания сопротивления врагу. Главным образом, из-за них в небе не раз появлялись эскадрильи фашистских «мессеров», которые на бреющем полете расстреливали нас из пулеметов, забрасывали фугасками и листовками. В начинавшейся панике ревели напуганные коровы, лошади ржали, а голосившие женщины хватали детишек и бежали за обочину дороги – в лесопосадку, кукурузную или ржаную плантацию. Не трудно представить последствия жестокой охоты на людей с воздуха.

Когда фашисты, исчерпав боеприпасы, улетали, те из нас, кто уцелел, снова выходили на тракт, чтобы продолжить бегство. Из слухов и листовок мы уже знали, что ожидало евреев на оккупированных территориях. В пути же, как назло, возникала проблема за проблемой на переправах через большие и малые реки. Пробки у мостов растягивались на многие сотни метров, потому что патруль пропускал, главным образом, воинские подразделения. За ними удавалось проскочить далеко не всем столпившимся беженцам, потому что враг, как говорится, наступал на пятки наших солдат и, чтобы не допустить их пленения, мосты взрывали.

Нашему «немировскому обозу», по велению чуда, дважды открывали шлагбаум, который опускали перед нашим носом, метров за 50 до моста. За чудом стояла заверенная печатью военкомата телеграмма офицера Ефима, сына бабушки Соси, которая являлась ходатайством в содействии беспрепятственной эвакуации матери фронтовика и ее дочери с детьми. Бумагу предъявляла ответственному за переправу офицеру моя мама, становясь перед ним на колени и держа меня за руку. Волю даже очень строгого начальника смягчали слезы матери, к тому же, молодой и красивой женщины.

А атаки вражеских «мессеров» с воздуха не прекращались. В одной из них я и моя сестра Шеля настолько серьезно пострадали, что нам понадобилась помощь профессионального медика. На наше счастье в одном из попутных сел нашелся исключительно добропорядочный фельдшер. Особое опасение у него вызвала травма ножки сестры, и он предложил нам задержаться у него на пару недель для лечения ванночками из настоев трав. Это потребовало разделения нашего обоза на две части и поставило под сомнение продолжение нашей эвакуации, вообще. Тем не менее, нам оставили меньшую телегу, а двуконная арба со скрипом тронулась в путь, с поредевшим строем родни. Другого решения в той обстановке просто не было.

В Донецке домик Сони (фамилия по мужу Полищук) оказался запертым на замок. Сама она, с мужем и тремя дочерями 18, 14 и 12 лет, тогда уже находилась в бегах, в прилегавшей к городу сельской местности. Немировчанам, которые прибыли в пустой двор, пришлось взломать замок. Только так они могли укрыться от паливших солнечных лучей и отмыться от едкой дорожной пыли. Здесь, скорее всего, планировалось сделать передышку и продолжить бегство на восток с больной 76-летней бабушкой Ципорой. Увы, перед ее детьми и внуками возникла новая непредвиденная проблема. В битком забитых вагонах последних поездов железнодорожники не успевали эвакуировать персонал и оборудование перебрасываемых в Зауралье заводов. Толпы людей, которые не имели к этому отношения, бесцельно штурмовали вокзальные перроны, а удача выпадала только единицам, самым ловким из них.

Так, дом очень близкого человека, до которого так долго и мучительно добиралась из Немирова моя родня, оказался ее смертельной ловушкой. Гитлеровские войска вошли в город 21 октября 1941 года. По рассказам соседей-очевидцев, всех евреев сразу взяли на учет, заставили надеть нарукавные повязки и стали выгонять на черновые работы. По распоряжению городской управы на них была наложена контрибуция сначала 3 млн. рублей, а затем ее подняли до 8 млн. У тех, что не имели денег, отнимали имущество – всю мебель и одежду. С тяжелой работы возвращались не все. Немалая часть евреев бесследно исчезала.

Из данных хранимого в архиве уголовного дела по обвинению преступников, виновных в издевательствах над евреями № 60 090 (в 8-ми томах) и других материалов стало известно, что марте 1942 г. было дано указание начальникам полиции и бургомистрам районов, свозить все еврейское население в «гетто» – в Белый Карьер. Наполовину разрушенных домов и землянок было мало, и большинство страдальцев там оказались под открытым небом. Их первыми истребляли полицейские и гестаповцы. Они же сбрасывали трупы в ствол шахты №4/4 бис. Несколько местных источников приводит цифру 20 тысяч жертв.

Среди них и мои зверски замученные родственники:

1. Безрозум Ципра Ароновна 76 лет, мать моего отца Моисея.
2. Безрозум Арон Абрамович, ее сын 58 лет.
3. Безрозум Бейла Мойшевна, жена Арона 47 лет.
4. Безрозум Рахель, их старшая дочь 24 лет.
5. Безрозум Хая, средняя дочь 20 лет.
6. Безрозум Соня, младшая дочь, 8 лет.
7. Маленькая Бейла, дочь Ципоры 48 лет.
8. Маленький Янкель, муж Бейлы 56 лет.
9. Маленькая Бузя, их дочь, 18 лет.
10. Маленький Изя, сын 15 лет.
11. Маленький Семен, сын, 12 лет.

Не выясненной до конца осталась судьба семьи из шести душ Зиндела, третьего среднего сына Ципоры. Судя по всему, и эти родственники по линии отца оказались жертвами массовых расстрелов евреев в Виннице.

Та же участь постигла 65-летнего кондитера Герша Подборца. Его расстреляли в том же 1942 году во рвах, вырытых на окраине Немирова.

Подытожить не оставляющие меня в покое воспоминания уместно выдержкой из статьи Ю.Б.Магаршака «Кто воевал в Ташкенте». Ее автор отмечает, что более половины евреев СССР (два миллиона семьсот тысяч 58%) остались на территории, захваченной Гитлером, после чего были уничтожены практически поголовно. Как такое могло случиться? А вот как. Сталин, отлично знавший о кровавой политике Гитлера в отношении евреев, тщательно скрывал, с каким юдофобом дружил, от советских людей. Радиоприемники в первые же дни войны приказано было сдать (не сдавшие арестовывались и «исчезали»), информация поступала только от советского радио и из советских газет. Погром в захваченном Гитлером после нападения на СССР Львове, во время которого были зверски убиты тысячи евреев, начался 13 июля, Киев захвачен гитлеровцами 19 сентября 1941 года. За два месяца можно было легко оповестить еврейское население о смертельной опасности и организовать эвакуацию из Украины, Белорусскии, Прибалтики. Если бы это было проделано, не было ни Бабьего Яра, ни миллионов убитых в Требелинке и Освенциме.

Соня Полищук

Архивные и прочие официальные данные об ужасах еврейской катастрофы появились, спустя многие годы. А в ранний послевоенный период мы просто считали погибшими тех, кто не вернулся домой. Чтобы уточнить, что же произошло с большей частью состава «немировского обоза» и другими родственниками, нам, молодежи, надо было, прежде всего, повзрослеть.

О том, что осталась в живых старшая сестра нашего отца Соня Полищук (фамилия мужа) моя сестра Шеля узнала через международный Красный крест к началу 70-х годов. Соня проживала с мужем и тремя дочками в городе Донецке (Сталино), и мы сразу обменялись письмами. Я вскоре вылетел в Донецк, чтобы увидеть своими глазами и обнять тех, кто остался в живых от немаленькой родни отца.

Его старшей сестре Соне было уже больше 70-ти лет. Глубокие морщины на осунувшемся лице говорили, что пришлось пережить женщине и ее семье в сырых погребах. Об этом она мне несвязно рассказывала до наступления вечера. Ее дочери (мои двоюродные сестры!) примчались представиться по окончании работы, и мне было особенно приятно увидеть, что душевный гнет оккупации не сломил их боевого духа.

Краткий рассказ о дальнейшей судьбе этой семьи изложила младшая из сестер, теперь 87-летняя Маня, в письме к фотографиям, которые я у нее попросил для настоящей «Родословной» в ноябре 2916 года. Далее я привожу ее сообщение, почти не редактируя его.

 «Соня Абрамовна Безрозум – тетя Аркадия, родная сестра его отца Моисея, родилась в Немирове в 1986 году. Ее родители занимались земледелием, соблюдали еврейские традиции, обучали своих детей в школе и в местной гимназии. С мужем Лазарем Полищуком (работал в системе сбора металлического лома) Соня вырастила три дочери.

Старшая Эсфирь (1923-2006 годы), врач «отличник здравоохранения», гордилась непрерывным 50-летним стажем в центральной клинической больнице Донецка. Ее муж Михаил Любарев руководил группой инженеров института «Гипроград». За участие в боевых операциях в годы войны (в армию его призвали в 1938, демобилизовали в 1946 году) награжден орденами «Красной звезды» и «Отечественной войны» второй степени.

Дочь Любаревых Неля, после окончания университета, преподавала русский язык и литературу ученикам старших классов. В начале 90-х годов все они, включая внука Владика, выпускника техникума, выехали Израиль. Здесь он отслужил в армии и стал отцом четырех детей.

Средняя Надя Жук, в метрике Бузя, (1927-2014 годы), после окончания киевского планово-экономического института работала экономистом стройтреста в Донецке. Она с мужем вырастила дочь Люду (родилась в 1949 году), которая закончила консерваторию и преподавала в институте музыки арфу и сольфеджио. Люда родила два сына. В 1998 году все они переехали в США. Старший внук Нади обрел профессию ремонтника медицинской техники и растит двух девочек. Младший внук работает криминалистом после окончания гарвардского университета.

Младшая дочь Маня (1929 г рождения) в 1955 году закончила с отличием мединститут. Ее больница стала для нее и домом, и семьей. Здесь ее почтительно называли Марией Лазаревной, кроме лечения, она вела семинары с медперсоналом и преподавала студентам. Словами искренней благодарности ее одаривали больные и руководство больницы».

С середины 90-х Маня с Фирой и ее тяжело больным мужем проживали вместе в Бейт-Шемеше. Несколько раз я их там навещал. Маня со средней сестрой Надей приезжала к нам в Беэр-Шеву.

Берко

Кроме тетушки Сони из Донецка, в годы войны выжила семья Берко Безрозума из Винницы. Он приходился родным братом моему дедушке по отцовской линии. Имя Берко представляет семью Безрозумов даже в одном из списков евреев, приписанных к Немировским синагогам за 1924 год (в Винницком архиве). В строке против его фамилии указано: «42 года, торговец, имеет дом» и подпись.

Со слов его старшего внука Леонида, в годы НЭПа дед купил 2 мельницы в селах Немироского района. Он их отремонтировал и молол в них муку, немалую часть которой отправляли голодающим Ленинграда. НЭП быстро свернули, а Берко арестовали, как и многих других деловых людей того периода. Правда, сидел он недолго, а после освобождения работал в еврейском колхозе, тогда передовом, в немировском районе.

К началу войны у Берко были две семейные дочери, красавицы Шейва и Бузя (соседи называли их Женей и Бертой). Их семью спас в начале войны муж Берты Петр Оболенский, который выхлопотал автомашину для бегства на восток. Летом 1944 года Берко вернулся в освобожденную от гитлеровских захватчиков Винницу с тяжело больной женой, дочками и двумя внуками. Оба зятя все еще воевали на фронте. В городе разбирались развалины, было голодно, и немолодому Берко пришлось вспомнить о своих коммерческих способностях, потому что заработков дочерей хватало разве что на сухари.

В те самые времена Берко приехал в Немиров для восстановления давних деловых связей.
Там он обнаружил остатки нашей семьи и понял, что мы, вообще, были, как говорилось, голодными, голыми и босыми. В первую очередь, Берко вывел мою бабушку Сосю на людей, которые занимались нелегальной торговлей солью и хозяйственным мылом. Миллионов на а них мы не загребали, но, спустя два месяца, наш дом наполнился запахами тыквенной каши на молоке и прочими деликатесами тех времен. Чем-то и те времена напоминали НЭП. В итоге, народ снова намного скорее оправился от послевоенной разрухи.

За исключительно важной помощью винницких родственников по линии отца мне самому пришлось дважды обращаться в 1957 году. В марте, по окончанию службы в армии, я приехал в этот город на поиски места работы. Начинал с безуспешного предъявления диплома техника по оборудованию в отдел кадров швейной фабрики. После этого я также безуспешно объехал все заводы, где соглашался на любую работу.

К концу второго дня я пришел на улицу Красноармейскую, где Берко с семьями своих дочерей занимал небольшой двухквартирный особняк. Вскоре, после озвученной мной неудачи, я понял, что с этого дома мне надо было начинать разрешение проблемы. Мое отвратительное настроение тогда сразу исправила Берта, младшая дочь Берко.

– Главное не паниковать, – сказала она и позвонила своей соученице по университету, которая работала адвокатом на самой большой швейной фабрике.


На следующее утро меня принял главный механик фабрики Ботвиновский. Свободной должности у него не оказалось, но он написал мне рекомендательное письмо директору небольшой периферийной фабрики. Там я руководил ремонтной службой не более четырех месяцев, пока тот же Ботвиновский не предложил мне должность инженера-конструктора в своем отделе. На новом этапе возникла неразрешимая проблема прописки. В паспортном столе городского отдела милиции мне отказали, потому что я не мог найти квартиру на съем, площадь которой на каждого жильца составляла бы не менее 14 квадратных метров. На этот раз я сразу направился в дом Берко, где человека, который мог «замолвить за меня нужное слово», сразу разыскала старшая дочь Женя.

Мои обе двоюродные тетушки сами утопали в бесчисленных проблемах, связанных со становлением на ноги троих собственных молодцев, а, кроме того, они были измотаны многолетним уходом за лежачей тяжело больной мамой. Поэтому я и сегодня не знаю, где они черпали время и силы на милосердие.

Немного погодя, после окончательного закрепления на новом месте, мы с Майей сыграли скромную свадьбу. И в том событии запомнился бесценный по тем временам подарок винницкой родни – небольшой стационарный приемник «Рекорд» с проигрывателем. Нам он долго служил верой и правдой, пока в быт советских граждан не пришло телевидение.

Мне не пришлось особо наслаждаться новинкой потому, что вскоре я приступил к занятиям в вечернем институте, а дальше то и дело преодолевал немалые проблемы карьерным роста, улучшения жилищных условий и садово-огородного хозяйства. Я и заметить не успел, когда обзавелись своими дипломами наши сын и дочь, как отшумели их свадьбы и, как всех нас закружила в невероятно ритме горбачевская перестройка.

Наши дети раньше сообразили, что нечего ожидать от власти, которая объявила о демократизации общества, но не собиралось отказываться от авторитарных методов руководства. Под давлением сына мы и оказались в Израиле в начале 1990 года.

У сыновей моих двоюродных тетушек по отцовской линии Берты и Жени жизнь раскручивалась по другой спирали. Они, подобно Ефиму и Саше в Москве, вскочили в свои трамваи счастья в других немаленьких городах России и продолжали оставаться верными идее – делать лучшей жизнь там, где родились. У них это тоже получилось, а я искренне радуюсь каждому их звонку по «Скайпу», когда нам и целого часа не хватает чтобы поделиться последними новостями.

Игорь Оболенский, сын Берты и Петра, возглавлял отдел когда-то крупнейшего в Петербурге института по проектированию жилья до лета 2016 года. Он уволился на 73 году жизни и сразу приступил к строительству нового дома на новой даче. Его обаятельная жена Римма продолжает обучать математике учеников старших классов на французском языке, несмотря на пенсионный возраст. Женщине это дается не просто, с учетом подключения к уходу за внуками и к консервации овощей и фруктов, которые они выращивают сами.

Дочь Игоря и Риммы тоже проживает в Питере, со своей семьей. Игорь и Римма делают систематические ходки в Финляндию за промышленными товарами и продуктами, на своей автомашине «Вольво». Так поступает немало питерских автомобилистов, потому что качество финских товаров заметно выше отечественных.

В прошлом году Игорь с Риммой уезжали на все лето в Калифорнию, чтобы присмотреть за двумя внуками дошкольниками. Их сын более пяти лет работает в одном из институтов США по контракту. За это время имя младшего Оболенского дважды попадало в списки лучших молодых физиков его сферы занятости, которые ежегодно публикует один из авторитетных американских журналов. Возможно, в них он и увидел реальную зацепку для закрепления в Америке на постоянной основе, когда принимал решение купить солидный двухэтажный дом. Его комнаты и уютный дворик видел и я, когда Игорь связывался со мной оттуда по «Скайпу», посредством «Айпеда».

Леонид, старший сын Жени, проживает и работает в Екатеринбурге, куда приехал в 1959 году, после окончания института. В первых десятилетиях и он познал цену проживания в общежитии и коммуналке.

Это, какими же знаниями надо было обладать еврейскому пареньку из Винницы, чтобы поступить в ленинградский военно-механический институт! В Екатеринбурге Леня с Аллой вырастили двое детей. Их сын, с женой и двумя мальчиками, уже не первый год представляет в Швейцарии известную российскую фирму. Дочь с семьей проживает в соседстве с родителями. Это ее сын всякий раз подстраивает дедушке «Айпед», с помощью которого ему очень удобно связываться с заграницей с любого места.

Кроме трехкомнатной квартиры, у Лени есть солидная бревенчатая дача, с баней на земельном участке в 11 соток. Туда Погончики добираются на своем автомобиле минут за 25-30. Там можно заночевать, когда скапливается много работы. Я там уже не раз виртуально побывал и полюбовался флоксами на большом цветнике, живородящими яблонями, кустарниками крыжовника, смородины и облепихи, благодаря возможностям интернета. Приятно удивили теплицы из стекла и алюминия. В одной из них, на вьющейся до потолка ботве, уже созрели огурцы с пупырышками, а в другой, немалым зеленым плодам помидор еще предстояло покраснеть в солнечных лучах августа.

Весной и летом здесь немало работы – высадка рассады в грунт, прополка, поливка, подкормка. Особенного ухода требуют полыхающие разноцветьем клумбы. В начале 80-х годов Лене стоило немалого труда, чтобы вырвать у местных властей разрешение на использование под дачи заболоченного участка. О разрешении серьезной проблемы осушения болота разговор отдельный.

По окончании очередного сеанса видеосвязи я еще долго оставался под впечатлением от того, что увидел. Трудно было поверить, что такую работу способен выполнять человек с подшитым электрическим стимулятором на 80-м году жизни, после операции на открытом сердце. Так мало того, он еще и продолжает заниматься проектной и изыскательской работой на полную ставку.

Еще лучше обосновался в миллионном Екатеринбурге младший брат Леонида Александр – директор по инвестиционному строительству крупной российско-финской компании ЮИТ Уралстрой. В прошлом Александр побывал и в составе администрации города.

29 июля 2016 года Леонид отпраздновал свое 80-летие. 56 лет он трудится в коллективе солидного оборонного ведомства, которое на протяжении нескольких десятилетий возглавлял Лев Люльев, крупный советский учёный в области точной механики, конструктор зенитной артиллерии и зенитных управляемых ракет. Леонид гордится тем,
что руководитель такого масштаба назначал и его начальником одного из десятков бюро, специалисты которых решали общую задачу государственной важности.

На работе юбилей Леонида торжественно отметили неподалеку от его рабочего стола. Свыше 100 его сотрудников наполнили рюмки водкой и коньяком. Закусывая пикантным капустным пирогом и фруктами, они произнесли немало трогательных тостов. В тот день юбиляру подарили большой альбом, где стихи и фотоснимки отразили весь жизненный путь Леонида.

Дети юбиляра подготовили ему красивое музыкальное поздравление.

Пора и мне приобщиться к их пожеланиям юбиляру:
Восемьдесят! Браво! Этот день настал!
За тебя сегодня подниму бокал,
За твое здоровье, за твои удачи –
Премии солидные, урожай на даче,
До ста двадцати распивайте чаи
В месте заветном всей вашей семьи!

Теперь я буду ждать следующих рассказов Леонида о даче, о детях и внуках. А еще он мне звонит в случаях обострения террора в наших краях. Интервалы между звонками небольшие, по известной причине.

Звоню ли я троюродному брату, когда Россия в очередной раз попадает под критику международного сообщества за Крым, вмешательства в события на Востоке Украины или в Сирии? Нет. Эти темы стараюсь обходить стороной, пока рейтинг главы России стабилен и находится на уровне 86%, благодаря поддержке и моей родни. Ее обоснования звучат убедительно. При Ельцине россияне немало настрадались от войн и террора на Северном Кавказе, бандитизма и рэкета в городах центра страны. Новой же власти удалось усадить за один стол раввина, священника и шейха.

В завершении этой главы напрашивается риторический вопрос – насколько больше могло бы быть хороших врачей, инженеров, ученых и хлеборобов, если бы осталась в живых та часть моей родни по отцовской линии, что погибла от рук фашистов в Донецке и Виннице? Ответ один – намного, и поэтому наши потомки должны прожить долго и продуктивно – за них и за себя.

Глава 6. Дети наши и наших друзей в Израиле.

Наш сын

В конце 1989 и начале 1990 годов Михаил фактически поставил нас к стенке своими ежевечерними заявлениями: «Будете тянуть, уеду один, потому что не имею права упустить последний вагон поезда». Виолончелист по профессии не зря опасался. На пике волны репатриантов начала 90-х годов в маленький Израиль устремились десятки тысяч дипломированных специалистов. Получить работу по специальности было тяжело всем, но в положении особенно сложном оказались музыканты. Михаил попал в маленькое число счастливцев.

В Израиле его приняли педагогом в консерваториях Тель-Авива и Беэр-Шевы (музыкальные школы в СССР), на основе непростого конкурсного отбора. Михаил оправдал оказанное доверие и проявил себя в качестве профессионала с собственным почерком. В итоге, несколько его учеников стали студентами местной академии, а некоторые из них уехали шлифовать свое мастерство в лучших учебных заведениях Германии, Канады и США.

Один из самых талантливых Даниэль Хасс. Ему еще нет 16-ти лет, а он уже выступает с сольными концертами под аккомпанемент солидных симфонических оркестров Канады и США. Их лучшие учебные заведения открыли ему свои двери, с правом обучения с престижной стипендией у именитых педагогов.

А Михаила, первого израильского педагога Даниэля все чаще приглашали на мастер-классы и в составы жюри местных конкурсов. Между тем, перед большинством здешних учащихся ставится более упрощенная задача: их обучают, главным образом, пониманию красоты музыки, а еще – умению «музицировать для себя самого». Занятия музыкой учат концентрации внимания и умению держать в голове много каналов информации, что просто необходимо в овладении многими современными профессиями.

Итай Маром, сын наших очень близких друзей из Тель-Авива Йоава и Рути тоже учился у Михаила в начале 90 годов. Этот серьезный молодой человек не проявил себя в качестве яркого музыканта, но его талант раскрылся в другом виде искусства – в кинематографе, который невозможно представить без тесной связи с музыкой. Кинооператор Итай уже снял несколько известных в Израиле документальных и художественных фильмов. Сейчас он уже более полугода находится Германии, где ему предложили субсидированную съемку документального фильма с музыкальным уклоном. Итай дорожит своей оригинальной профессией. Он и его родители уверены, что именно музыка оказала существенное влияние на выбор.

Музыка не только помогает человеку лучше развиваться, но и способствует его здоровому долголетию, что тоже доказано учеными. Зря ли израильтяне все больше увлекаются маленькими инструментальными группами, которые концертируют перед членами семей и близкими друзьями. К этому приобщаются и взрослые люди, которые принимают решение учиться музыке в 30, 40 и даже в 60 лет. И в списках учеников Михаила можно обнаружить студентов, кадровых военных, служащих учреждений и пенсионеров. В свое время к нему приходила даже нынешний президент университета Беэр-Шевы профессор медицины Ривка Карми. А совсем недавно завершил курс обучения молодой военный летчик. В Израиле не принято называть имена представителей подобных воинских профессий.

Свободного времени у таких людей мало, а потому они стараются найти учителя, который поможет им добиться поставленной цели в наименьший срок. Михаил относится к таким ученикам с особым уважением и старается не обмануть их добрые надежды. Моральное удовлетворение работой очень важный фактор для работника любой профессии. Но одной любовью к классической музыке сыт не будешь.

На это могут претендовать только звезды мировой величины. Все остальные, включая профессионалов уровня Михаила, и даже выше, должны своевременно подумать, что их популярность не вечная, пенсия скромная, а это означает, что надо своевременно позаботиться о каком-то дополнительном приработке. И Михаил это тоже своевременно сделал. Маленький собственный бизнес способен поддержать его в качестве дополнительной опоры и сейчас, и в будущем, хотя стопроцентных гарантий на все времена, к сожалению, не существует.

Резниковы

У Аллы нет и этого. Главное свое богатство она видит в Алексе и Анат.
Чтобы вырастить и выучить двое детей, ей и ее мужу было не до сберегательных программ довольно долго. Потом в семье немало денег уходило на отдых и оздоровление. Дети, да и Алла записывались в разные спортивные секции, а, чтобы придти в себя от нелегкой работы, уезжали всей семьей в недешевую Европу. Заработков мелкой служащей Аллы не хватило бы даже на оплату проезда в один конец, но выручала зарплата главы семьи. Миша зарабатывал намного больше в компании «Баран», которая претворяла в жизнь немаленькие местные и международные проекты. За 25 лет Резников старший побывал на всех континентах и на определенном этапе поднимался на солидную должность начальника проекта.

Все бы хорошо, но и работа Резникова связана с состоянием экономики, которая находится в тесной зависимости от мировых и региональных кризисов. Только, как бы ни складывалась обстановка, и куда бы она не забрасывала Мишу, он всюду оставался достойным уважения профессионалом. С 2016 года он являлся ответственным за проект коренной реконструкции одного из химических заводов на юге Израиля. В нелегких условиях зимних дождей и изнурительной летней жары он провел немало часов непосредственно на монтаже площадках.

Домой Резников возвращался в поздние вечерние часы: после работы на объекте приходилось повозиться с технической документацией и в своем кабинете. А начальник от заказчика, как обычно, отличался единственным требованием – завершить всю работу, «не завтра и не послезавтра, а сегодня». Резников злился на буквоеда, пока однажды поздним вечером, он не постучал ему в угол лобового стекла автомобиля в длинной пробке на подъезде к своему дому. Михаил повернул голову, открыл боковое стекло и увидел, что заводской начальник придерживал за руку юношу лет восьми, который стоял с ним рядом, на тротуаре. В отличие от рабочей обстановки, заказчик широко улыбнулся и приоткрыл дверь.

– Михаэль, какая удача, что я тебя встретил! Наконец, покажу тебя сыну, – начальник перевел взгляд на юношу. – Я ему уже не раз объяснял, как важно хорошо учиться, чтобы принимать верные решения на производстве в самых непредвиденных обстоятельствах, как это делаешь ты. И вот сейчас представилась возможность показать тебя ребенку, чтобы знал, что его отец ничего не придумывает. Извини, что остановил. Бай!

«Как быстро летит время, – подумал Михаил, трогаясь с места. – Вроде, вчера был таким же маленьким его сын Алекс, которого тоже долго приходилось убеждать, что «без труда не вынуть рыбку из пруда». Слава, Богу, наука в лес не убежала. Позади служба в армии, занятия в университете, не без труда обретенная должность инженера химика в солидной компании «Тева».

На этом фоне житейские проблемы меньшей дочери Анат оказались в тени, но сейчас они выйдут на первый план, после окончания ее службы в армии.
 «Не стоит переживать раньше времени», – говорит мама Алла, которая отвечает за «погоду в доме». То, что в нем всегда чисто и неголодно – ее заслуга. Михаил гордится своевременно выбеленными стенами и паркетными полами. Обновлением мебели супруги занимаются вдвоем. Жизни без шероховатостей не бывает. Семья Резниковых не является исключением. И все же свой ежегодный экзамен на аттестат зрелости в целом она сдает положительно.

В августе 2016 Михаил отметил свое 50-летие. Его сердечно поздравили родственники, друзья и сотрудники. Алла отметит такую же дату в следующем году. Что могут пожелать им мы, их родители? Только дальнейших удач во всех сферах их жизни.

Дети наших друзей

Братья Белогловские

За 26 лет проживания в Израиле мы обрели немало новых друзей. У них свои дети и внуки, и все они по-своему преуспевают в новых условиях. Так их учили их родители, которые обретали у своих предков опыт – побеждать любые трудности.

Братья Алик и Миша Белогловские – бывшие винничане, дети Давида и Сары. Их мама и Майя подруги-одноклассницы. Оба мальчика от рождения на наших глазах. Милые и сладкие, как все дети, они были нам дороги еще и тем, что являлись ровесниками наших деток.

Ребята неплохо учились в школе. В тесной двухкомнатной «хрущевке» они старательно выполняли домашние задания под ненавязчивым контролем немногословного дедушки Бори. Родители уходили на работу на весь день. Зато, когда мама возвращалась, дом наполнялся вкусными запахами, которые вызывали приятное головокружение с обильным выделением слюны.

Как водилось, в выходные дни в доме могли появиться гости. Иногда в этой роли оказывался я с Майей, и тогда мы становились судьями в соревновании братьев в рисовании и сочинительстве. Притом, младший Миша зачитывал страшный детективный рассказ со счастливым концом, а старший Алик декламировал лирико-патриотические стихи о любви к учительнице и родной школе. Главного заключения ожидали от меня – мастера дружеских шаржей, которые я писал друзьям в дни рождения. Ребят я, конечно, нахваливал, «с высоты своего положения», хотя не видел в их творчестве и намека на талант.

Меня, как и родителей братьев, это вовсе не тревожило. Главную цель своих детей мы видели в их умении унаследовать у нас способность захватывать для своей семьи (разумеется, на основе трудолюбия), необходимое жизненное пространство, чтобы наполнить его свойственными только ему головокружительными запахами.

К середине 80-х годов и Семье Белогловских удалось избавиться от удушливой тесноты, когда Сара взяла в свои руки вожжи перестройки унаследованной Давидом комнаты на крошечном земельном участке. Ну, конечно, повзрослевшие сыновья впитывали, как губки, важный родительский опыт, хотя сами с ним непосредственно соприкасались мало, потому что учились в институте и служили в армии.

Все это пригодилось в Израиле, где и семья Белогловских оказалась летом 1990 года. Но сначала молодежи пришлось надеть форму охранников объектов. Вездесущий Миша одновременно приступил к занятиям в университете, чтобы завершить начатое в Виннице обучение профессии инженера. А вот работу по специальности, в итоге, он подыскал и себе, и Алику.

Из-за дороговизны, они купили сначала очень скромные квартирки, побелили в них потолки, стены, заполнили недорогой мебелью и привели жен. Вот и здесь стали появляться на свет детки, соответственно опыту предыдущих поколений. По мере карьерного роста, улучшали квартирные условия – расширяли те самые жизненные пространства. Теперь в каждом из них подрастало по двое будущих инженеров. Много это или мало – решать братьям самим. Но зажили они полноценно и ярко – так, что в том и другом пространстве появился свой климат, свои запахи и даже зазвучали стихи.

Правда, теперь они звучали более мелодично, а к тому же были отпечатаны в типографии на глянцевой бумаге превосходного качества. Так выглядели книги одного и другого брата, заполненные стихами о радости большой любви. Читайте, люди добрые, заходите к ним в гости, и они вас угостят чашечкой кофе или даже рюмкой водки, когда спадет жара. Слава Богу, все мы уже живем в таких временах, когда для издания книги вовсе не обязательно быть членом Союза писателей. Нравится вам творчество или нет – решайте сами. Книжку ведь не сложно закрыть, и за это на вас не обидится ни автор, ни книга сама.

Так уже 26 лет живут в мире и согласии дружными семьями братья Белогловские. Они работают за скромную зарплату, ездят на скромных автомобилях, у них скромны одежда и обувь, зато всем очень удобно и приятно на своей земле, где их с доброй улыбкой встречают на работе, пляже, в магазинах и поликлинике, если придется. Все это они ощущают уже в аэропорту, когда возвращаются из-за границы, куда отправлялись семьями на короткий отдых, чтобы, заодно, еще и убедиться в верности выбора в 1990 году.

Несмотря на занимаемые братьями солидные должности и то, что уже их дети отслужили в армии, в моих глазах Алик и Миша остаются все теми же мальчишками, какими я видел их еще в Виннице. Объяснить это я могу только тем, что годы не властны над ними, когда разговор касается творчества. С этим подходом я читал подаренные мне братьями книги и ловил себя на мысли, что готов, как когда-то, в одном месте заменить слово, а в другом, и полную фразу, чтобы заострить мысль, или убрать излишний пафос автора.

И как же я смутился, так и, оставаясь в роли члена фабричного литературного кружка, когда не так давно прочитал статью кандидата филологических наук, доцента Т.Насалевича «Композиционно-стилистические особенности пейзажной и городской лирики Алика Белогловского», которая четко представляет необычные поэтические способности талантливого сына наших приятелей, а, заодно, и мою полную некомпетентность.

Для этого я приведу только несколько выдержек из фундаментальной статьи:
 «Русскоязычная поэзия в Израиле занимает свое особое место. По мнению А. Перчикова, в современном Израиле существуют параллельно два мира поэзии: на русском и на иврите И. Шамир утверждает, что таких мира три: еврейский, русский и русско-израильский

Современные русскоязычные поэты Израиля – это Ю. Ким, И. Губерман, Н.Басовский, В. Голков, Ф. Зорин, И. Маулер, И. Бяльский, Е. Аксельрод, Е.Игнатова, С. Гринберг, П. Давыдов. Также среди русскоязычных поэтов современного Израиля можно выделить Алика Белогловского (уроженец Винницы, Украина). Он пишет любовную, эротическую, городскую, пейзажную и философскую лирику. Темы его произведений — любовь, страсть, исторические события, путешествия, поэтические шаржи, посвящения друзьям.
Цель данной статьи – проанализировать композиционно-стилистические особенности пейзажной и городской лирики Алика Белогловского.

“Город Света” – стихотворение, посвященное поездке А. Белогловского в Париж. Городами Света называют более двадцати городов в мире, но первым так был назван именно Париж. В эпоху Просвещения он был центром образования, и его назвали “La Ville-Lumi;re” (Город Просвещения). В начале девятнадцатого века впервые в Европе Елисейские Поля осветили газовыми лампами, с тех пор Париж стали называть “La Ville-Lumi;re” (Город Света), он был самым освещенным городом в те времена.
Поэт поет свой гимн Парижу, это своеобразная ода городу. Композиция произведения простроена по принципу путешествия по достопримечательностям Парижа. Читатель словно вместе с автором гуляет по городу и восхищается им.
После путешествия в Париж автор изменился благодаря этому городу:

И, конечно, менялся я сам,
Невозможно здесь не измениться...

Образы в стихотворении оживают при помощи эпитетов и сравнений, которые использует поэт:

Он бурлящий, шальной, деловой...
Деловой, и настолько же праздный…

Бесконечный, как море бездонный...

Как алхимик из средних веков,
Совершал я обряды открытий,
В этом городе всех городов,
Полном света, любви и событий…
По широким бульварам бродил
Мимо белых сияющих зданий,…

А. Белогловский часто использует перифразы и просторечные слова при упоминании знаменитых мест Парижа: Башня на Марсовом Поле, красотка стальная (Эйфелева башня); Город Света, город легенд и преданий, В этом городе всех городов (Париж); шумная Пляс Сент-Мишель – Для бродячих артистов арена.
Стихотворение наполнено метафорами, благодаря которым образы оживают перед читателями:

Было тело с душой здесь в ладу...
Город медленно брал меня в плен,
На спасение не было шанса.

Фейерверком из тысяч огней
Башня вспыхнула, ввысь улетая,
Прямо к звёздам... и я вместе с ней,
Покорила красотка стальная.

А. Белогловский использует приём аллитерации, чтобы усилить впечатление:
Мост Искусств, Новый Мост, Мост Менял, Мост Симоны...

… Таким образом, – заключает автор статьи, – в городской и пейзажной лирике Алика Белогловского чаще всего встречаются такие стилистические приемы, как метафоры, метафорические обращения, аллитерация, различные виды эпитетов, инверсии, риторические вопросы, сравнения, перифразы, апозиопезис, повторы. Городская и пейзажная лирика Алика Белогловского написана катреном, перекрестной рифмой, в ней чередуются женская и мужская рифмы (только “Маалотская осень-2008” написана женской рифмой).

Язык произведений Алика Белогловского представляет собой смешение литературной и разговорной лексики, что является характерным для русскоязычных писателей Израиля. Перспективой дальнейшего исследования творчества Алика Белогловского может служить анализ его любовной и философской лирики». Вот кто, по определению кандидата филологических наук, доцента Насалевич, оказывается, Алик – мастер слов и фраз, названия которых и выговорить-то трудно обыкновенному человеку.

Миша, младший брат Алика, в этом направлении несколько приотстал, главным образом, из-за занятости на работе. Он уже не первый год возглавляет отдел в местной компании по средствам связи. Там всегда много неотложных дел, а, кроме того, Мише приходится вылетать за границу на международные совещания. Там он выступает с докладами, работа над которыми, в свою очередь, отнимает немало времени. После очередной поездки Миша заходит к маме, чтобы посвятить ее и папу в некоторые интересные для них детали.

– Мама, позвони Аркадию с Майей, не забудь сказать, что доклад Миши вызвал интерес у слушателей, – говорит сын Сары на прощание.

Думая в эти минуты об Алике и Мише, которых в нашем доме любят, как своих детей, я в очередной раз восхищаюсь их умением радоваться жизни без особых притязаний. Это им легко дается и потому, что является характерной чертой большинства граждан Израиля, несмотря на то, что мир уже давно видит в нем пороховую бочку. Так больше того, проводимые здесь опросы свидетельствуют, что израильтяне считают себя счастливыми, несмотря на то, что перерывы между местными войнами становятся все короче.

А есть ли решение заскорузлого конфликта с соседями? Политики уже опробовали немало не оправдавших себя вариантов. В числе новых идей – даже обустройство по известному принципу федерации, только доверие сторон для этого все еще не созрело. Да и созреет ли вообще? К сожалению, в мире не прислушиваются к мнению поэтов в таких вопросах.

Глава 7. Об Украине, бывших сотрудниках, друзьях и их детях

В конце 2013 и начале 2014 годов в Киеве и в других городах Украины развернулись массовые акции протеста, вызванные решением правительства приостановить процесс подписания Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. На Майдане, в центре столицы, они быстро переросли в сражения на баррикадах. Повстанцы требовали покончить с обнищанием населения и разгулом коррупции. Против них применили оружие. Тех, кто погиб от него 20 февраля, назвали небесной сотней, и Рада лишила президентских полномочий Януковича за «самоустранение от осуществления конституционных полномочий», а также назначила досрочные президентские выборы на 25 мая 2014 года.

Кремль усмотрел в тех событиях военную угрозу Запада, а еще больше испугался их повторения в России. За этим с ее стороны последовали отторжение Крыма и военная поддержка сепаратистов Донецкой и Луганской областей.

21 марта 2014 года Генеральная ассамблея ООН абсолютным большинством голосов приняла резолюцию, в которой заявила о незаконности крымского референдума. В середине апреля Верховная Рада Украины объявила Крым временно оккупированной территорией. Руководство США ввело экономические санкции против агрессора. К ним присоединились страны Евросоюза и другие страны, являющиеся партнёрами США и ЕС.

В той обстановке и в Израиле часть выходцев из бывшего СССР разделилось на «укропов и ватников». По некоторым данным первые составляли 60% и поддерживали Украину, 40% склонялись на сторону России. В нашем доме поддерживали курс на европейские ценности. Удивительно ли, что и в самой Украине общество разделилось на два лагеря. Правда, там явное меньшинство тяготело к Российскому вектору. Позднее страсти накалили данные Управления ООН по координации гуманитарных вопросов: с середины апреля 2014 года по 27 марта 2015 года в результате вооруженного противостояния на востоке Украины погибли 6083 человека и 15397 получили ранения.

Самую объективную информацию о положении в Украине мы могли получить только от людей, которые там проживали. О резком осуждении вмешательства России и полной поддержке курса новой власти мы читали в постах Лены Новиковой из Киева и Оксаны Кравцовой из Винницы на их личных страницах в «Одноклассниках» и «Фейсбуке». Осенью 2014 года наш сын Миша поехал в Винницу, Киев и Харьков, чтобы тем самым подчеркнуть свою поддержку землякам и коллегам музыкантам, в частности.

Круг моих собеседников состоял, главным образом, из моих бывших сотрудников по Володарке Василия Засаднюка, Виктора Олейника, Жоржа Кобзаря, Раисы Шиндер, Валентины Урбан и их детей. Далее более подробно о некоторых из них.

Виктор Олейник – сотрудник в прошлом, которого я очень ценю и уважаю по сегодняшний день.

Современная швейная фабрика, как и многие другие производства, нашпигована компьютерами и автоматами, которые выполняют очень сложную работу по специальным программам. Применив в машинах сжатый воздух и гидравлику, конструкторы автоматизировали немало операций на процессах массового пошива одежды.

Виктор Олейник работает наладчиком самых сложных машин. Фабрика познакомила и подружила нас на всю жизнь более 35 лет тому назад, когда Виктор появился в цехах тогда головного предприятия областного производственного объединения. Многие работники сразу обратили внимание на старательное отношение к делу скромного выпускника Калиновского техникума. А между тем тихоня выбрал в поточной линии самую красивую девушку, женился на ней, а заодно, и домик обустроил, с маленьким земельным участком в «Старом городе», на одной из его окраин. Вскоре в этом рукотворном раю купалась в родительской любви единственная и неповторимая Наташа.

Фабрика стала для Виктора очередной солидной школой, потому что издавна славилась своими корифеями. На протяжении всей своей 90-летней истории коллектив предприятия специализировался на пошиве самых сложных видов одежды – костюмах и пальто. Там и в советские времена делали ставку на использование лучшего оборудования, соответственно техническим возможностям тех лет. О высоком профессионализме коллектива хорошо знали и за пределами республики. Под руководством генеральных директоров К. Лисицы, Л. Костенко, Н. Снисаря и главного инженера Л. Гендельмана (1955-1989годы) он проделал огромную работу, чтобы попасть в списки подлинных лидеров союзной отрасли.

Реально занять в ней первые строки удалось пришедшему в конце 1989 года новому генеральному директору Леониду Гавришу. Это было нелегкое время крушения СССР, с выделением его республик в самостоятельные государства. Особенно сложные проблемы, возникли перед закрывавшимися заводами и фабриками Украины из-за слабости ее центрального руководства, прежде всего. Чтобы удержаться наплаву в тех условиях, руководитель предприятия должен был обладать не только умом, но и фантастическим везением.

У Гавриша оказалось все вместе взятое, и он, конечно, не упустил своего шанса. С помощью верных друзей в своем министерстве он вышел на соответствующего министра Немецкой Демократической Республики. Тогда перестраивавшиеся немецкие швейники тоже проживали свои нелегкие времена. Гавриш все принял во внимание и пошел на предложенные ему кабальные условия. Так тогда работали фабрики Китая и других слабо развитых стран третьего мира.

Зато на Володарку вскоре поступили первые заказы. Несколько немецких фирм решили воспользоваться дешевыми услугами винницких швейников и предложили им новое оборудование, сырье и кредиты под них. Коренное переоснащение Володарки сопровождалось ее ускоренной приватизацией. В итоге, Гавриш стал обладателем главного пакета акций и занял должность председателя наблюдательного совета производственного товарищества ПАТ «Володарка»

И вот 110 винницких работниц, занятых в поточной линии «Пилот» стали выпускать 750 брюк для мужчин в смену. Этот показатель производительности труда был почти вдвое выше того, что был в подобном по численности потоке советских времен и, чтобы держаться на таком уровне, швеям, и наладчикам оборудования «Пилота» приходилось вертеться пропеллерами.

К сожалению, их зарплата не возросла в тех же пропорциях. Ее существенный рост отражался лишь в уровне жизни нового хозяина предприятия и его ближайшего окружения. Несправедливость возмутила немало швейников Володарки. Часть из них уволилась, часть самых несговорчивых уволила обновленная администрация. В числе тех, кто не выдержал таких условий, оказались и квалифицированные ремонтники.

Виктор тяжело переживал уход коллег, понимая, что на подготовку достойной замены потребуются годы, а пока ему самому придется еще выше засучить рукава. Виктор понимал и обстановку, в которой происходила своеобразная приватизация. В народе ее не зря назвали «прихватизацией», потому что каждый большой или маленький начальник прихватывал то, что находилось ближе к нему. Все это происходило с молчаливого согласия власти, которая, по существу, распределила между своими приближенными все то, что принадлежало гражданам страны.

Виктор молчал, стиснув зубы, потому что по ночам «несуны» растаскивали по кирпичику соседние заводы и фабрики на его глазах. Скелеты их зданий были уже без дверей и оконных рам, а тысячи рабочих ушли оттуда в кооперативы, или скитались по миру в поиске заработка для прокорма своей семьи. В Испании бывшие украинские актеры, инженеры, рабочие и учителя корячились за гроши на стройках. В Турции они забивали огромные сумки самой дешевой одеждой и обувью, а затем перепродавали это в ларьках, которые заполнили тротуары центральных улиц городов.

Виктора и его жену Татьяну в той обстановке, конечно, больше устраивала небольшая, но постоянная зарплата на едва набиравшей силу фабрике. А, кроме того, они верили, что бедных людей в их стране будет становиться тем меньше, чем больше в ней будет появляться богатых соотечественников, но для этого нужно запастись терпением, прежде всего. С таким подходом легче жилось, а еще успокаивало понимание, что налоги с пока немногих заново оживавших предприятий вкладывались в обновление родного города, в его дальнейшее развитие. Конкретно семья Виктора это ощущала в том, что ей стало удобней добираться общественным транспортом на работу и к внукам, потому что руководство города закупило многие десятки троллейбусов, автобусов и трамваев, а, кроме того, капитально отремонтировало дороги.

Виктор гордился и тем, что его Винница – это единственный город в Украине, который увеличил свою территорию на 40% за счет присоединения (на основе договоренности) земель шести сельских советов. Так была изыскана территория под застройку жилья и для других хозяйственных целей. В последние два года построили 160 тысяч квадратных метров жилья, до 2014-го года – 100 тысяч. Ежегодно строительство возрастало на 60%. В хорошем состоянии находятся больницы и школы города. Столице Украины Киеву и другим ее городам, надо еще очень много работать, чубы подняться на такой уровень.

Эти данные Виктор приводил в своих письмах, которые присылал электронной почтой. По «Скайпу» он рассказывал о других пока еще скромных достижениях тех горожан, которые избрали вектор европейского развития, а также называл немало просчетов в осуществлении намеченных планов. Виктор и близкие его мировоззрению друзья и родственники намерены и впредь не сворачивать с намеченного курса. А что касается низких заработков, то, во-первых, все они не теряют надежду на их рост, а, во-вторых, они и впредь согласны их восполнять нелегким трудом на огородах и в садах своих родителей. Таких взглядов придерживается немало украинцев, привыкших проводить свои выходные дни с лопатами и граблями в руках.

Виктор с Таней в один выходной день едет на огород покойной мамы, а, спустя неделю – на огород немощных родителей жены. В головокружительном ритме бегут годы, и Виктору самому не верится, что пришло его время выхода на пенсию. Только пока и он не может мечтать об отдыхе и полном переключении на уход за любимыми внучками, а поэтому он по-прежнему будет их возить после работы на театральные представления и в парк на игровую площадку.

У Виктора тоже есть свой идеально досмотренный автомобиль, хотя он, вместо хоккея и рыбной ловли, избрал другие по-своему интересные увлечения. Их список возглавляют немаленькая домашняя библиотека и бережно выращиваемые в комнате южные растения. Авокадо, персики и цитрусовые деревья приносят всего по несколько плодов, но лишь за их необычность, в условиях местного климата, хозяин уже который год зимой ухаживает за ними дома, а на лето выносит на улицу, в свой небольшой сад. Вот только бы никто не мешал украинцам самостоятельно строить свою страну, вот только бы закончилась война у восточной границы с Россией, где все еще погибают его земляки и такими молодыми остаются без ног и без рук.

Нунэ Папян

Фотографии симпатичной и энергичной женщины Нунэ Папян можно обнаружить в социальных сетях интернета. Она дочь моей сотрудницы Валентины Урбан и почти ровесница моего сына. Я привык называть ее Наташей с ее юных лет, потому что с ее мамой мы не только сотрудничали на протяжении десятилетий, но и приглашали друг друга на самые важные семейные торжества. Правда, это было более 30 лет тому назад, а сегодня Наташа – бизнес-леди, замужняя дама, мать двоих детей.

Если я начну представлять ее с того, что среди избранных фотографий на ее веб-сайте Сталин фигурирует в качестве созидателя, с долгим перечнем заслуг, а Горбачев – карикатурой без слов, в виде омерзительной крысы, у вас может возникнуть желание прекратить чтение моего рассказа о ней. Только, пожалуйста, не делайте этого, и вскоре вы поймете почему.

Если бы вы сами завели разговор с Наташей, то тоже не заметили бы, как она плавно повела бы вас в качестве поводыря незрячего человека по бесконечным тропам искусства, политики и даже мистики. В последние годы мы общались с ней довольно часто по «Скайпу». С его помощью Наташа «устроила мне первый телемост» со своей мамой в день ее рождения. В квартире моей сотрудницы, тоже пенсионерки, еще долго не появлялся компьютер, а потому ее дочь сама частенько связывалась со мной, как и я с ней, чтобы просто поболтать и пересказать мне услышанные от мамы новости о ком-нибудь из них.

Наташа оказалась интересной собеседницей, она и сама могла поведать немало нового о Виннице и ее именитых горожанах. Однажды ее разговор коснулся наших общих знакомых, и вдруг выяснилось, что некоторых из них она просто ненавидит. «По чистой случайности», они оказались евреями. Для лучшей выразительности Наташа напомнила, что в ней течет украинская кровь матери и армянская кровь отца. Второй половиной она тоже не гордится из-за своего взрывного характера, одержанного в наследство от бабушки с Кавказа. Из-за нее маме пришлось развестись, когда ее двое детей были еще совсем маленькими. Но, действия тех евреев, с которыми не лучшим образом пересеклись дороги жизни Наташи, говорят, что ничего хуже этих людей не бывает».

И вообще, как следовало из дальнейших рассуждений, евреев заслуженно презирают, потому что они повинны в развязывании самых кровавых войн на земле, чтобы покорить весь мир. Они и сегодня возглавляют тайные заговоры против человечества и убивают маленьких детей, чтобы на их крови замешивать муку для выпечки мацы в свой праздник Песах. За это Гитлер и взялся за массовое уничтожение евреев. Редкое исключение в глазах Наташи представляли только несколько семей, включая нас, что напомнило мне известный прием антисемитов из моих советских времен.

Но между ними и Наташей я никак не мог провести параллель, хотя бы потому, что в компаниях ее эмоциональной мамы было всегда немало евреев. Кроме того, она прожила больше 20 лет с евреем во втором, якобы, удачном замужестве. Правда, оно тоже, по стечению сложных обстоятельств, завершилось болезненным разрывом, который, в свою очередь, мог являться основой самых худших представлений Наташи о евреях.

Наташа удивлялась, что я не читал фундаментальных публикаций об опасности сионизма на авторитетных, в ее глазах, сайтах и прислала мне много конкретных ссылок на них. Их авторы клеймили «идеологические концепции и реакционные планы сионизма, которые содержали опасные заговоры против человечества».

Конечно, я был расстроен тем, что идеологам бредятины удалось заразить опасным вирусом антисемитизма дочь моей многолетней сотрудницы и приятельницы. А ведь, кроме того, она еще и резко осуждала новое правительство Украины, которое пришло на смену власти президента Януковича, после кровавых событий на Майдане в начале 2014 года. Для Наташи совершенно неприемлемо и стремление ее земляков в Евросоюз, что привело к отторжению Крыма и открытому столкновению с братской Россией. Невыносимой болью в сердцах ее и ее мамы отзываются и многотысячные жертвы военного конфликта на востоке страны, и та тяжелая драма, которая затронула их родню непосредственно.

Речь о старшей сестре Валентины, которая уже не первое десятилетие проживала в Донецке с мужем и семьей взрослой дочери. Сестра тоже была не из ленивых людей, а потому, к началу политического кризиса, все ее близкие были хорошо устроены, особенно зять – футболист высокого класса. В итоге, семья обзавелась несколькими квартирами, сдачей в наем которых, пополняла свой денежный бюджет. Так вот, всем им довелось буквально бежать из города, который ежедневно подвергали опасным артиллерийским обстрелам.

Что между беженцем и бомжем почти нет разницы, знают только те, кто это пережил. Дончанам так надоели долгие скитания по родственникам и съемным комнатам, что, в конце концов, они вернулись в полуразрушенный квартал, где продолжают взрываться артиллерийские снаряды. А теперь попробуйте представить, как все это переживает Наташа, ее мама и, как бы это переживали вы, оказавшись на их месте. «Кому все это было нужно? Наша жизнь лучшей не стала. Наоборот. Так не лучше ли, чтобы она оставалась такой, как была», – рассуждали Наташа с мамой, и можно ли строго осуждать их за это? Ну конечно, я все принял во внимание и теперь отправлял на адрес электронной почты Наташи уйму материалов, которые должны были изменить ее точку зрения. Статьи авторитетных авторов сопровождали мои письма, и я привожу отрывок одного из них:

«Недавно мне попала на глаза фраза о том, что коммунизм оказался миражом в пустыне, а сионизм наполнил пустыню удобной для обыкновенного человека реальностью. Я в ней живу. Она непроста, но не практикует голодомора и ГУЛАГа против своих граждан за инакомыслие. Есть ли в ней недостатки? Еще сколько. И в Израиле имеют место коррупция, воровство, взяточничество и разврат. Но рассчитывать на безнаказанность не могут, ни глава правительства, ни президент. Нарушителей закона сажают в тюрьму независимо от ранга.

В конечном итоге, каждому народу есть чем гордиться, но и есть чего стыдиться, в той или иной мере. А еще я открою тебе свою фантастическую мечту о приходе таких дней, когда все мы отвернемся от наставников мечетей, синагог и церквей, протянем, друг другу руки и назовем себя просто братьями и сестрами».

Цитирую Наташу: «Дядя Аркадий, дочитываю ваши подборки и сравниваю со своими материалами. Не со всем, что в них изложено, я согласна. Многое вызывает омерзение. Но! Я хочу знать много, чтобы разобраться с тем малым, что я вижу вокруг себя. В конце концов, каждый принимает и пускает внутрь только ту информацию, которая резонирует с его внутренними вибрациями».

В ответ я отправил еще несколько небольших статей, которые подтверждали верность моей позиции. Наконец, в новом письме Наташи тон существенно изменился: «Дядя Аркадий, я очень хорошо знаю, что люди бывают разные, ОЧЕНЬ разные. И обратите внимание, что всеми ценятся одинаковые достоинства и презираются одинаковые недостатки. Среди моих знакомых есть Вы, дядя Фима Бурд, тетя Римма Шевченко..., короче, много хороших людей еврейской национальности. Но среди них есть и Розенфельд, и его родственница Дозя – яркие образчики предательства и продажности.

Так мне что теперь всех евреев ненавидеть???? Отец Гапон был русским, и это не помешало ему стать предателем. Гитлер был евреем, и что?
Поэтому не в национальности дело, а в морально-этических нормах, которых придерживаются люди. Чем, собственно, и отличаются друг от друга».

Несмотря на существенные неточности (Гитлер не являлся евреем и др.), ответ Наташи порадовал тем, что давал надежду на продолжение дискуссии. Увы, на нем общение прервалось, без объявления причины. Возможно, в моих последних подборках что-то «не срезонировало с внутренними вибрациями». И, тем не менее, я не теряю надежду, потому что Наташа из тех людей, которые способны остановиться и подумать. Так мне кажется.

Алексей Кучеренко

И киевлянин Алексей Кучеренко, сын школьной подруги Майи, тоже Валентины, был не удовлетворен итогами очередной смены власти в Украине. Его счеты с ней носят совсем иной характер, да и этот человек из «вовсе другого сословия». Алеша, в части своей карьеры, конечно, самый заметный из тех детей, которые рожали в семьях лучших друзей нашей молодости, хотя я ни в коей мере не бракую ни одного ребенка. Чтобы не допустить «ляпа» в представлении такого человека, я просто зашел на открытый для всех персональный сайт Алексея, и из следующих строчек, переснятых оттуда, вы сами поймете о ком речь:
 «Экс-министр по вопросам жилищно-коммунального хозяйства Украины
Дата рождения: 03.04.1961
Место рождения, образование. Уроженец Винницы. В 1983 году окончил факультет кибернетики Киевского государственного университета им.Т.Г. Шевченко. В 2001-м - Украинскую академию государственного управления при Президенте Украины.
Магистр государственного управления, академик Украинской муниципальной академии. Кандидат социологических наук, защитил диссертацию на тему "Концепции элитизма в контексте процессов демократической трансформации".
Карьера. В 1983-1987 гг. работал научным сотрудником Института кибернетики АН УССР им.В.М. Глушкова. В 1988-1991 гг. А Кучеренко - директор компьютерного клуба "Киев".
С 1993 года - генеральный директор СП "Интеркас - Киев". С декабря 1996-го - президент ОАО "Полтавский горно-обогатительный комбинат". С октября 1997 по апрель 1998 гг. - глава правления ЗАО "Интергаз". Президентом компании тогда был нынешний член фракции БЮТ Александр Абдуллин, а вице-президентом - экс-глава "Нефтегаза Украины" Алексей Ивченко. По данным СМИ, "Интергаз" был составляющей холдинга ныне беглого бывшего главы "Нефтегаза" и экс-руководителя Государственного управления делами Игоря Бакая.
С июня 2000 по март 2001 гг. А.Кучеренко занимает пост председателя Запорожской облгосадминистрации. С сентября 2002-го - президент Холдинговой компании "АвтоКрАЗ". С февраля по декабрь 2005-го - председатель Государственного комитета по вопросам жилищно-коммунального хозяйства, который был расформирован в связи с созданием профильного министерства (портфель министра тогда достался "нашеукраинцу" Павлу Качуру).
Народный депутат Украины трех созывов. В Верховную Раду III созыва прошел, победив в одном из избирательных округов Запорожской области. Был первым заместителем председателя Комитета ВР по вопросам топливно-энергетического комплекса, ядерной политики и ядерной безопасности.
В парламент V созыва попал по списку Блока "Наша Украина", работал главой подкомитета по вопросам жилищно-коммунального хозяйства Комитета по вопросам строительства, градостроительства и ЖКХ.
В сентябре 2007-го на досрочных парламентских выборах получил мандат нардепа в составе блока "Наша Украина - Народная самооборона". Член партии "Народный Союз "Наша Украина", почетным председателем которой является глава государства Виктор Ющенко.
18 декабря 2007 года, вскоре после формирования парламентской коалиции в составе БЮТ и НУ-НС, А.Кучеренко назначен на должность Министра по вопросам жилищно-коммунального хозяйства Украины в правительстве Юлии Тимошенко. Потерял пост в связи с отставкой Кабмина после победы на президентских выборах Виктора Януковича.
Среди обозначенных министром приоритетов МинЖКХ было создание полноценных обществ совладельцев жилых домов, демонополизация рынка жилищно-коммунальных услуг, строительство социального жилья, обновление старого жилищного фонда, независимое и профессиональное регулирование тарифов.
Бизнес. В свое время он был партнером нынешнего "бютовца" Константина Жеваго по Полтавскому ГОКу и КрАЗу. Уступил свою долю более молодому и ныне очень богатому коллеге. По данным "Украинской правды", вырученные средства вложил в строительную отрасль. Министр якобы имеет свою часть в небоскребе, возводимом в Киеве напротив бизнес-центра "Парус" (на углу бульвара Л.Украинки и улицы Эспланадной).
Общественная деятельность. Вице-президент УСПП, глава Федерации работодателей киевского региона "Киевщина".
Автор и соавтор книг "Державне управління: плани і проекти економічного розвитку", "Записки губернатора", "Один рік з життя народного депутата", "В політиці, як на замінованому полі", "Політична еліта України: теорія та практика трансформації".
Семья. Политик женат, воспитывает четверых сыновей».
В марте 2006 года мы принимали Алексея за обеденным столом с его мамой и женой в Беэр-Шеве. В августе того же года мы встретились с ним на даче его мамы под Киевом на исключительно теплом приеме, на котором присутствовала вся их великолепная родня. В Украине было голодно, но эти люди не знали нужды, потому что были пристроены в бизнесе Алексея. А еще мне запомнились его плотно сбитые и очень серьезные мальчишки-карапузы. С одним из них счастливый папа манипулировал в дворовом бассейне, как дрессировщик с маленьким дельфином. Радость 45-летнего министра объяснялась просто. Четверо желанных богатырей ему сумела подарить только его молодая царица из третьего брака.

За это Алексей не одарил ее только царским троном. Все остальное было у ног его богини, с десятиместным микроавтобусом и четырьмя нянями в сутки, включая, отдых на лучших курортах мира. Для этого олигарху, в недавнем прошлом, не надо было оформлять ссуды в банке.

Жизнь публичного политика непроста, а Алексей именно из них. В стране он хорошо известен и тем, что его систематически приглашают на самые популярные телепередачи. Он грамотный, оперирующий цифрами аналитик. Зрителям нравятся его не лишенные здравого смысла размышления. В их центре важное для всех жилищно-коммунальное хозяйство, которое Алексей умеет связывать с политикой, экономикой и ответственными государственными лидерами.

В большей или меньшей мере, Алексей с ними ладил на протяжении десятилетий, что видно из приведенной выше биографической справки. К крушению его планов привел разразившийся в Украине в 2013 году политический кризис.

Позднее в СМИ напишут: «Что осталось от могущества партии Януковича: спикеры ушли в подполье, центральный офис сдается в аренду, а регистрацию хотят отменить. Год назад радикально настроенные активисты подожгли офис Партии регионов. Хулиганская акция революционеров имела символичное значение: офис быстро подрихтовали, но партию реанимировать так и не удалось. «Самая монолитная», как любили повторять сами регионалы, политическая сила разлетелась на мелкие осколки. Немало ее лидеров попало под следствие за стяжательство».

Не исключаю, что каким-то образом попала под раздачу и деловая ниша Алексея. Подробностями он со мной не делился, но приблизительно в конце 2015 года моей Майе в очередной раз позвонила по «Скайпу» мама Алеши. Чем, обычно, интересуются матери после наведения справок о состоянии здоровья? Конечно, положением дел у детей и внуков. Так вот Майя услышала, что Алексей все еще не может придти в себя после своего недавнего заявления «Мама, ты даже представить не можешь, что я сейчас потерял». Суть скупого намека несколько прояснится, если к нему прибавить сообщение о полном разладе в третьем браке сына.

Новость последнюю в нашем доме восприняли тяжелее всего. Особенно болезненно на нее отреагировал наш сын, заметив, что он такого не пережил бы вообще. В его понимании, она в очередной раз оправдывала его холостяцкий образ жизни. К счастью, Алеша постепенно оправляется и от этого удара судьбы, видимо, потому что профессиональный политик несгибаем.

На следующий вызов Валентины по «Скайпу» отвечал я. После короткого обмена приветствиями я сразу спросил нашу приятельницу:

– А какова обстановка в стране в целом? Делает ли что-нибудь для людей новая власть? Что говорит по этому поводу Алеша?

– Ничего не делает, и ожидать от нее чего-то хорошего нечего! – Ответил сам Алексей, который находился в той же комнате. – Как и прежде, каждый тянет одеяло в первую очередь на себя.

– А как реагирует народ?

– Возмущается тем, что донецкую мафию сменила винницкая. Мне стыдно признаваться, что я родился в этом городе! – возмущался Алеша.

– В интернете распространяют слухи, что президент Порошенко еврей. Правда ли это?

– Какие слухи – они там все евреи, но, без связи с этим, я им покоя не дам!

Мы можем себе позволить разговоры о евреях в таком ключе, потому что я хорошо знаю о лояльном отношении к ним в семье Кучеренко на протяжении десятилетий. Вместе с этим, Юра, покойный отец Алексея, еще в пору нашей молодости считал, что учитель еврей не должен вести уроки по украинской или русской литературе, потому что он физически не способен ощущать мелкие тонкости чужой языковой культуры. По этому поводу можно поспорить, вспомнив хотя бы выдающихся пушкинистов И.Зильберштейна и Л. Гинзбурга, лучшего радиоведущего Ю. Левитана и его однофамильца художника И. Левитана. Поспорить, и не больше того, можно даже с Алексеем, который систематически высказывает свою нетерпимость к новой власти на самом скандальном ток шоу Савика Шустера, под выкрики из зала «Правительство под суд!».

Терпимость в спорах – главный признак зрелости демократии, и я призываю к терпеливому восприятию мнений всех, кто похож на людей, имена которых названы в этой главе.

Из этого исходя, я вовсе не осуждаю украинцев за их желание избирать свою власть, растить своих выдающихся актеров, писателей, художников и ученых. В своеобразном же подходе некоторых из них к «еврейскому вопросу» я вижу еще и реакцию на многовековое ущемление украинского народа в полной самостоятельности, в чем ему всегда кто-то намеревался помешать, и не его вина в том, что по сложившейся традиции, стрелку в таких случаях уже давно переводят на евреев.

Так все мы устроены, что нам хочется, чтобы наши дети и граждане нашей страны были самыми умными, красивыми и сильными. Это естественно и нормально. Как нормален и естественен любой национализм, если он не отказывает в праве на жизнь и достоинство другому народу. Это выражение принадлежит какому-то неглупому человеку, и я часто его вспоминаю, когда включаюсь в разговор с людьми с несвойственными мне взглядами на жизнь.

В пору интенсивного возрождения города моей молодости Винницы (2007-2013 год) туда вернулось несколько еврейских семей, которые так и не нашли себя в Америке и Израиле. Некоторые, так и не покидавшие его старожилы тогда были недовольны тем, что явление не набрало более массовый характер. Один из них тогда обратился ко мне с вопросом:

– А стоило ли вам уезжать в Израиль под ракетные обстрелы? Что вы там выиграли, в конечном итоге?

Мой ответ однозначен: стоило и, прежде всего, потому, что здесь в нас увидели благо для страны, а там ожившие, в разгар «ускорения и гласности», антисемиты (к сожалению, они полностью не перевелись и сегодня) вдруг в очередной раз узрели опасность посягательства евреев на власть, территорию и другие глупости. Такое заключение я делаю, несмотря на то, что мне лично в Израиле пришлось забыть о своем дипломе инженера: приехал поздно – на 55 году жизни, да еще и с пустыми карманами. В то самое время сюда приехали десятки тысяч молодых, куда более перспективных инженеров. Заодно с ними, лучше преуспели мои дети, а еще лучшего результата добьются внуки. Но и я с женой здесь сразу обзавелся собственным домом, а еврейское государство обеспечило нам безбедную старость.

Израиль с нами продолжил свое возрождение на месте выжженной пустыни. Всего за 68 лет это государство добилось невиданных успехов в области сельского хозяйства, медицины, а главное – в разработке новых технологий.

В апреле 2013 года местные СМИ сообщили, что за 65 лет существования экспорт Израиля вырос в более чем в 15 тысяч раз. Страна занимала 6-е место в мире по интенсивности роста экспорта.

Темпы роста экспорта в Израиле – не единственный показатель, дающий нашей стране основание гордиться своими достижениями. По валовому объему экспорта Израиль с его 8-миллионным населением занимает 38 место в мире. При этом более трети израильского экспорта составляют услуги по программному обеспечению и другая продукция израильского хайтека.


Принимая во внимание все вместе взятое, и будучи убежденным сионистом по собственной воле, зову ли я сегодня в Израиль всех остальных евреев мира? Ничего подобного. Наоборот, я предлагаю каждому еврею жить там, где хорошо ему и его близким, где он нашел для себя надежный кров и любовь. Меня лично не страшит и поджидающая их там опасность ассимиляции. Как говорят лучше меня разбирающиеся в этом люди, пришла пора внести очередное существенное изменение нашего взгляда на свою принадлежность к еврейству, начиная с гиюра (ортодоксальный, реформистский и консервативный).

Наши лидеры это делали не раз на протяжении тысячелетий. Последний раз это происходило очень давно – раввины это сделали в начале второй половины второго столетия, после разрушения Второго храма. В разбросанности евреев по разным странам мира умные люди также видят важный залог сохранения нации от природных катаклизмов и войн. А если говорить о предотвращении непримиримой вражды между народами на почве религиозных предрассудков, то мне это видится лишь на очень далеких путях полного отказа от религии и государственности.

Глава 8. Самое молодое поколение

Животные бережно выращивают своих детенышей в соответствии с инстинктом. Нам, мыслящим и самосовершенствующимся представителям живого мира, как говорится, и сам Бог велел это делать с любовью и высокой ответственностью. Процесс подготовки здоровой смены уже давно превратился в задачу государственной важности №1 во многих странах. Но как же она решается на практике, с учетом того, что в образование молодежи вкладывают все большие средства? Однозначного ответа нет, и это означает, что человечеству еще есть о чем задуматься и вот почему.

Процесс интенсивной глобализации мира и в Израиле диктует свои новые правила жизни. Если 15-20 лет тому молодой человек получал диплом инженера или экономиста, и его ему хватало на содержание семьи до выхода на пенсию, то теперь за этот же период ему может понадобиться поменять свою профессию 2-3 раза. А вместе с тем, наращивание темпов глобализации мировой экономики продолжает увеличивать разницу в доходах богачей и бедняков, что подтверждают и вскрытые недавно имена миллиардеров в оффшорах Панамы. Вот почему коррумпированная власть вынуждена обкладывать непомерными налогами все ту же молодежь, которая составляет основу среднего класса.

Миллионы беженцев в Европе еще более усугубляют обстановку в последние два года. Молодежь покидает страны Ближнего Востока и Северной Африки, потому что страдает от острого недостатка рабочих мест и еды. Из-за этого и вспыхнуло пламя «Арабской весны», а религиозные фанаты преобразовали ее в жестокие гражданские войны со вспышками кровавого террора в разных странах мира и, конечно, в Израиле. В первых рядах фронта борьбы с мракобесием – все та же молодежь.

В государствах, где властям все же удается поддерживать приемлемый уровень жизни населения, возникают другие проблемы. Среди них одна из самых острых – это самоизоляция граждан, главным образом, все той же молодежи. В богатой Швеции дети смолоду уходят от родителей и поселяются в отдельных квартирах. Бракосочетание в этой среде становится все менее популярным. В частности, девушки не хотят обременять себя уходом за ненадежными мужьями. Те же из них, что захотели стать матерью, прибегают к самостоятельному искусственному оплодотворению в домашних условиях. Для этого надо всего лишь заказать по телефону шприц с соответствующим составом.

Итог одиночества – все больше тяжелых стрессов и даже случаев самоубийства. Такого рода вирусы опасны скоростью распространения, и противостоять им придется все той молодежи. Я думаю, что с этими и другими проблемами способна справляться та молодежь, с которой мне приходится встречаться в своей повседневной жизни. Кто эти молодые люди? Разумеется, внуки мои, моей родни и моих приятелей.

Даниэль

Даниил один из четверых внуков Сары, школьной подруги Майи. Кажется, это было вчера, когда все они десантом высаживались в нашем саду и устраивали в нем такие бега, что, казалось, целым не останется ни один горшок с цветами. Даник не выделялся из той группы чем-то особенным, а их родители, которые наблюдали за тем, что происходило, в сердцах радовались темпераменту малышей, важному признаку их нормального развития.

Вероятно, так еще тогда закладывались основы формирования личностей юношей, которые, повзрослев, принимают решение призываться в армию только в боевые части. У каждого солдата есть свои списки памятных историй об их службе. У Даниила они начинались с сильнейшего ливня на учениях, когда в его палатку ворвался бурлящий поток воды из соседнего холма. Такие явления вызывают самые яркие реакции у бабушек и дедушек:

– Какой ужас: вся одежда промокла до нитки! – с волнением воскликнула Сара, – Ведь ты же мог серьезно простудиться.

– Мелочи, – успокаивал бабушку Даник, – меня тогда больше всего разволновал мой всплывший на поверхности лужи мобильник.

В дальнейшем все пошло, как по маслу, и солдата неоднократно хвалили за хорошие результаты на стрельбище. Однако, на всю жизнь Данику запомнились неоднократно повторявшиеся командирами слова из Этического кодекса Армии Обороны Израиля о чистоте оружия, соответственно которому солдаты и солдатки АОИ будут применять оружие и силу только для выполнения своей миссии, только в необходимом объеме и сохранят свою человечность во время боя.

Под этим девизом прошли все три нелегких года службы. Вот уже семь месяцев, как Даник демобилизовался, но он и по сегодняшний день остается в добрых приятельских отношениях со своим непосредственным командиром – израильским друзом. Наконец, закончились непрерывные переживания бабушки в ожиданиях приезда внука на побывку, потому что в наших краях армия постоянно находится в стадии повышенной готовности.

Для разрядки высокого нервного напряжения, большая часть демобилизованных солдат уезжает в Индию, Филиппины, экзотические страны Южной Америки. Даник не из тех, кто способен месяцами «отрываться» вдалеке от дома. Спустя всего несколько недель, он пошел искать работу. Следуя семейным традициям, парень взял курс на поиски занятия для интеллектуала. К тому же он придерживался важного принципа своего отца «смелые города берут».

План сработал. В банке «Дисконт» Данику сразу предложили поработать с клиентами. Эксперимент устроил руководство отделения, и молодому человеку не только предоставили отдельную рабочую кабину, но пообещали такие условия, которые позволят ему сочетать работу с обучением в университете. По истечении мая руководство наградило Даника грамотой отличника труда и премией. Сам Даник решил на этом не останавливаться. Чтобы реализовать непростой план совмещения работы и занятий, ему нужна машина, а значит, и дополнительные деньги.

И тогда Даник устроился на вечерние подработки – барменом в ресторан. Ноша оказалась непростой, прежде всего, потому – что нагрузка была не соизмерима с зарплатой. И тогда Даник поставил в известность хозяина о решении уволиться. Недолго ему пришлось ожидать заявления хозяина о существенном повышении часовой ставки. Вот, что такое умение продать себя на свободном рынке. Так способны ли такие молодые люди, как Даник, противостоять все нарастающим на их жизненном пути проблемам? Ответ мне видится и в том, что в заключение Даниил успешно сдал вступительные экзамены на обретение непростой профессии актера.

Соня

Моя внучатая племянница Софья немного старше Даниила, и потому она уже прошла важную часть своего пути становления, как взрослая личность. Кое-кто из нас видит в этом периоде самую приятную и беззаботную пору жизни. Я бы эту фразу уточнил тем, что пора действительно приятная но, вместе с тем, исключительно ответственная. От того, насколько удачно ты распорядишься своей молодостью, зависит вся дальнейшая жизнь.

Большая часть парней и девушек Израиля, после окончания школы идет в армию, где на деле берет на себя защиту своих сограждан от агрессивного окружения. Сонечку привезли в Израиль двухлетним ребенком без отца. Ее мама Жанна сразу взяла машканту и купила квартиру в Кирьят-Гате. Ей было тяжело ежемесячно возвращать банку немалые суммы с небольшой зарплаты наемного продавца магазина. Казалось, что в таких условиях ребенок не мог рассчитывать на счастливое детство. Мама Жанны, тем не менее, сделала все возможное и невозможное, чтобы и ее дочка посещала обычную школу и платные уроки музыки и рисования.

У красивой девушки не зря удачно сочетаются острый ум, порядочность и удивительная. доброта. Мне не раз приходилось отвечать Соне на многочисленные вопросы о большой родне ее бабушки Шели, которая приходилась мне родной сестрой. С особым вниманием девушка выслушивала мои рассказы о прадедушке по той же линии, который погиб на фронте в 1941 году. А мне и Шеле было нелегко оправиться от тяжелых последствий – поправить здоровье, выучиться и влиться в мирную жизнь на достойные должности в средних руководящих звеньях промышленности и строительства.

Из Москвы в Израиль Шеля переехала в пенсионном возрасте, в начале 90-х годов, с дочкой и внучкой. Им она всю жизнь отдавала всю себя без остатка, а здесь, из-за тяжелого конфликта с дочерью, обрекла себя на многолетнее одиночество, что не могло не сказаться на ее и без того подорванном здоровье. При жизни и она делала все возможное, чтобы ее любимая внучка Соня развивалась не хуже своих одноклассников.

К сожалению, она не дожила даже до тех дней, когда Соня сдала экзамены на аттестат зрелости, и тем самым взяла первый важный барьер, который в Израиле удается преодолеть только 55% всех школьников. Соня уже тогда неплохо владела своим компьютером и тремя языками – английским, ивритом и русским. Я думаю, что и это помогло девушке хорошо проявить себя в ходе непростой альтернативной службы, а затем при обучении в ближайшем солидном колледже, в Ашкелоне.

Такая форма образования в Израиле стоит немалых денег. Чтобы добиться поставленной цели, Соня непрерывно подрабатывала в качестве официантки в ресторанах и в компаниях по проведению телефонных опросов населения. Денег мамы Жанны едва хватало на их повседневные расходы, включая, покрытие немалых долгов банку за ссуды на покупку квартиры. Помощь двух ее дядюшек, включая меня, носила символический характер и не могла перекрыть постоянный минус на счету Жанны. Для его покрытия ей приходилось брать дополнительные ссуды и тем самым наращивать долг.

Годы обучения Сони выпали на период двух военных операций против террористов Газы – «Облачный столп» (лето 2012 год) и «Несокрушимая скала» (лето 2014), ответной реакции еврейского государства на многомесячные ракетные обстрелы его граждан в городах южной части. Город Ашкелон входил в зону самых интенсивных обстрелов и не трудно представить волнения Жанны, связанные с повседневными поездками дочери в междугородних и местных автобусах. К счастью, и это позади. Соня работает неподалеку от дома, встречается с хорошими друзьями и живет добрыми надеждами не только на повышение зарплаты. Приостановился рост еще не выплаченных долгов за квартиру.

Алекс

То, что современная молодежь живет по своим правилам, я вижу и в своих уже взрослых внуках. Саша (здесь его называют Алексом) чуть старше двоюродной сестры, а большую разницу я бы отметил в условиях, в которых они росли. Родители Алекса меньше напоминали мальчику об его ответственности. Но в этом и не было особой нужды. Он учился вполне нормально в школе основной и в школе дополнительной (на русском языке – платной). Педагоги школы платной, как политики на выборной компании, обещали дать всем своим ученикам отличные знания по математике.

На деле, Алексу пришлось брать уроки еще и у действительно хорошего частного педагога, но юноша не отказал родителям и в дополнительной нагрузке. Дважды в неделю он приходил в музыкальную школу на уроки сольфеджио и обучения игре на виолончели. Правда, куда большее наслаждение парень получал от игры в футбол на компьютере и в баскетбол непосредственно на площадке. Там он с радостью носился за мячом часами и счастливым возвращался домой даже с окровавленными коленями.

Из-за травмированных суставов он не стал воином спецназа и провел большую часть трехлетней службы в полевой разведке на южной границе. О том, что и она была далеко неспокойной, мы узнали на торжественном церемониале, перед окончанием службы, где Алексу, в числе трех десятков солдат и офицеров, объявили о присвоении почетного звания «Отличник боевой подготовки».

Сняв военную форму, Алекс объявил о своих планах открыть собственное дело – «ресторан или даже кафе на бойком месте». С этой целью он устроился в ресторан барменом, чтобы все увидеть своими глазами. Тогда Алекс и отказался от навязанной однополчанами идеи и взял курс на университет. На этот раз он оказался под влиянием другой молодежи – хорошо учившихся одноклассников. Кое-кто из них уже был студентом, а другие готовились к поступлению университет. Они же познакомили Алекса с Аней, и уже она делила с ним до самого финала все тяготы нелегких студенческих лет.

Около полугода тому назад они сняли маленькую квартирку в старом районе. Привлекли крошечный дворик и сносная ежемесячная плата. Алекс сделал этот шаг уже с дипломом инженера в кармане, когда не без труда устроился на должность инженера химика, с небольшой зарплатой начинающего специалиста.

Недавно молодежь объявила о помолвке и дате проведения свадьбы в ресторане. Судя по четким действиям внука, я могу сказать, что нынешняя молодежь в наших подсказках не нуждается, на самом деле. Из моего разговора с Алексом я понял, что в части работы на этом этапе его больше волнует не зарплата, а как лучше закрепиться на новом месте. С этой целью он и на ночь не раз оставался в лаборатории, чтобы, чтобы своевременно представить начальнику итоги порученного ему эксперимента.

Возможно, это качество Алекса и легло в основу решения босса, когда он формировал бригаду специалистов, которая улетала на две недели в Индию. Там, на дочернем предприятии, надо было тоже срочно найти решение по предотвращению затора на поточной линии.

Анат

Анат, в отличие от ее любимого брата Алекса – это еще не созревший окончательно плод чрезмерных забот мамы и папы, которые ограждали своих детей даже от поездок в общественном транспорте. Родители по сегодняшний день отвозят дочь на службу и на работу, а сына – на занятия в спортзал, когда у него ломается его машина. Вот-вот бабушке и дедушке придется точно так переживать за нашу не менее любимую внучку Анат, и, как Алекса, в чем-то ее расхваливать, а в чем-то поругивать, скажем, за то, что могла бы получить более высокую оценку на выпускном экзамене по математике.

Но пока ни слова о недостатках, прежде всего, потому, что сейчас Анат служит в армии, а солдату, как полагают израильтяне, дома положено прощать многое. А в этом случае на резкое понижение градуса моих претензий повлияла еще и массовость одноклассников, которые приехали ранним утром на неблизкий призывной пункт провожать Анат в армию. Я и сегодня не могу забыть о душевном тепле по отношению к моей внучке, которое проявила там одна из ее учительниц.

Но ведь я и раньше видел некоторых школьных подружек Анат. С такими девочками было о чем поговорить, потому что они заглядывают в газеты, интернет, а главное – берут книги в библиотеке. А недавно Анат прочитала необычный роман Гарсио Маркеса «Сто лет одиночества». Так, наверно, и не могли бы быть другими девочки и мальчики экспериментального класса школы, в который они поступали на основе отбора.

Нет, я вовсе не намерен представлять нашу внучку в виде образца совершенства. Наоборот, как и у многих других, у Анат немало проблем, из которых главная мне видится в том, что она теряется в ответственные минуты. Я очень надеюсь, что армия и поможет Анат обрести недостающую ей уверенность.


Ко времени написания этих строк Анат осталось служить восемь месяцев из всех 24-х. За этот период были обретены новые друзья и опыт, включавший и проколы. Но были и те самые важные уроки, которые заставляют понимать, что жизнь состоит не только из праздников.

Вопреки первоначальным планам Анат, ее служба сложилась так, что она почти ежедневно ночует дома, и девушка сумела использовать свободные вечера на работе в ресторане, где она и встречала гостей, разводя их по свободным столикам, и приносила им еду на подносах в качестве официантки.

Так как стоявшая на первом месте армейская служба вносила непредвиденные поправки в распорядок дня, Анат приходилось менять и должности и рестораны. Но и в таких условиях ей удалось окончить курсы по вождению, и получить права на заработанные деньги. Конечный результат говорит, что Анат на верном пути. Я, по крайней мере, так думаю и желаю успехов юной деве.

Тони

Внук моего соседа Владимира Тоник с ранних лет колесил по городу на рейсовых автобусах, потому, что его мама с папой с утра уезжали на работу в другой город. Возможно, это и привело мальчика к проявлению ранней самостоятельности. Притом со школы он возвращался в теплый дом дедушки Вовы и бабушки Лили, которые были готовы слушать рассказы внука, затаив дыхание, когда он поедал выставленные для него кулинарные изыски.

Кстати, Тоник тоже учился в отборном классе той же школы, только на год позже. Как Анат с Алексом, он тоже посещал после школы спортивные секции и кружки по расширению «математического кругозора», а за полтора года до выпускных экзаменов и ему пришлось подыскивать платного педагога. Где только Тоник не побывал к своим 17 годам, включая, десятки лучших музеев, театров и ресторанов Израиля и Европы. Так родители возмещали недостаток повседневного общения с ребенком в недели своих летних отпусков за границей. В субботы и праздники все внимание тоже было приковано к мальчику, которому это не могло не нравиться.

Сам Володя мне не раз рассказывал, как в вечер захода праздника Песах Тоник занимал центральное место ведущего за столом и, громко и с выражением, приступал к чтению на иврите Пасхальной Агады. Ююный местный уроженец, конечно, знал лучше других, что, каждый слушатель за столом должен постараться почувствовать, будто это он сам вышел из Египта. Вместе с тем, ему предлагалось ощутить свое единство с народом, который получил Тору на Синае, сорок лет странствуя по пустыне, перед тем как вступить в Обетованную Землю. Так присутствующим напоминалась вся история и порядок празднования, включавший четыре праздничных бокала вина.

Опытные ведущие, конечно, старались пройти 15 этапов седера до часа ночи, чтобы члены семьи не проспали подъем на утреннюю молитву в синагоге. У Тоника не могло быть такого опыта, а потому чтение продолжалось до двух или трех часов ночи. Больше других от этого страдал не знающий иврита дедушка Володя. Он засыпал в самом не подходящем месте, а, кроме того, истекал слюной от голода.

Только он был готов и на большие лишения ради любимого внука, который все ярче и ярче проявлял свои лидерские качества. А общительного мальчика и вправду нельзя было не любить. Как сосед, это подтверждаю и я, потому что никогда не слышал от Тоши отказа, когда обращался к нему по разным вопросам, связанным с компьютерои или  мобильным телефоном. В последнее время он является ходячей энциклопедией во всем, что касается футбола и даже политики.

Тони уже давно проявляет недетскую активность на своей личной странице в «Фейсбуке», и я, в отличие от его дедушки, не обнаружил ничего случайного в его сообщении о вступлении в молодежную группу партии «Мерец», члены которой придерживаются откровенно левых взглядов. Самого себя он представляет так: «Тони Каспин, повседневно левый, гордый болельщик команды Апоэль Беэр-Шева, активист «Мерец» и молодежного движения «Наш путь». Именно это дедушку Владимира не на шутку возмутило:

– Ну как это могло произойти в семье, где все как один придерживаются правых взглядов со дня приезда в Израиль? – не может успокоиться мой сосед.

Я его успокаиваю рассуждениями, что в недалеком будущем именно его внук может оказаться одним из тех лидеров Израиля, которому удастся принести мир в наш неспокойный регион, примирив палестинцев с израильтянами.

Далия и ее семья.

Далия дочь Владимира и Ирины Бойко из Ришон-Лециона. Мама Далии приходится племянницей Майе. Уже сама фотография, которая запечатлела Далию и ее семью, говорит о том, что эту молодую мамочку можно смело представлять в качестве самого удачного примера в главе, в которой я представляю самое молодое поколение в нашей родословной. В Израиль она приехала с родителями маленькой девочкой и сразу пошла в школу. Она тоже прочувствовала, как непросто ее родителям давалось становление нового дома на Земле обетованной, с ее специфическими проблемами. Ученье давалось нелегко, а молодость брала свое: хотелось повеселиться – потанцевать в кругу девочек и мальчиков. Вершина блаженства им виделась в молодежных вечерах при дискотеке «Дольфи» («Дельфинариум»).
Далия пришла туда и в трагическую полночь 1 июня 2001 года, когда террорист смертник приблизился к дискоклубу «Дельфинариум» и взорвал себя в толпе молодежи у входа. Погиб 21 человек, 120 были ранены. Подавляющее большинство пострадавших были репатрианты из СНГ.
Далия отделалась тяжелой психологической травмой, из которой она выходила под наблюдением врача. С другой стороны, именно та трагедия сразу превратила ее во взрослого и ответственного человека.

Эти качества усилились на службе в армии обороны Израиля. Там девушка осознала и то, что надежную безопасность гражданам ее страны способна обеспечить только сильная во всех отношениях армия. На хорошую армию могут рассчитывать страны с устойчивой экономикой. Чтобы изучить главные принципы ее оздоровления, Далия поступила в Университет, после завершения службы.

Хорошие парни выбирают в жены девушек и красивых, и умных. И такой парень, местный уроженец из верующей семьи с иракскими корнями, нашелся в нужное время и в подходящем месте. А далее, как у всех, жаркая любовь и милые дети. Молодая мама двух детишек продолжила обучение и добилась академической степени магистра в своей профессии.

Все это придает мне еще больше уверенности в том, что наши внуки достойны замечательной страны, которой все они одинаково преданы, как бы кто из них не рассуждал. Сама жизнь именно на них теперь возлагает главную ответственность за нашу экономическую стабильность и безопасность. И наша молодежь с этим справится, потому что растет на достойных примерах трудолюбия своих родителей. Так оно велось и ведется в долгой истории нашего народа. Что же касается некоторого несовпадения взглядов, то и я неоднократно менял их на своем долгом жизненном пути.

Эту главу я заканчиваю изложением своих впечатлений от выпускного церемониал курса молодых военных летчиков. На него нас привез наш сын Михаэль в конце июня 2016 года, по приглашению одного из своих учеников. Своеобразный парад состоялся в присутствии нескольких тысяч зрителей – в основном родни и друзей выпускников. Обстановку скромнее трудно представить. В числе виновников торжества были и женщины – милые, нежные, как и положено богиням.

Мастерство авиаторов и возможностей авиационной техники здесь показывали не с целью устрашения, а для того, чтобы зрители знали, что есть, кому и чем их защитить в нашей непростой реальности. Это и доказали летчики, которые продемонстрировали высокое мастерство и в небе, и на земле. По завершении парада Майя сказала, что наблюдала за всем с комом в горле от гордости за нашу молодежь и взрастившее ее еврейское государство.

– Оно не нападает на другие страны. Но когда они нападают на нас, Израиль вынужден продемонстрировать свою несокрушимую мощь, – подытожил Михаэль, – потому что только после этого враг унимается на какое-то время. Проявление в таких условиях слабости для нас просто недопустимо.

Глава 9. Спортплощадка

Далее я представляю старшее поколение – определенную группу нынешних израильских пенсионеров, которые представляют существенную часть моей среды обитания на спортивной площадке, оснащенной десятком оригинальных снарядов. Таких площадок в городе и стране много, а мы, пенсионеры «оккупируем» их, как только расходятся труженики и учащиеся. Мои коллегии, как и я, сторонники той точки зрения, что люди, которые отказываются от физических нагрузок, живут меньше и чаще болеют. Я посещаю спортивную площадку около 10 лет еще и потому, что здесь мне очень приятно общаться с интересными людьми. Познакомьтесь и вы с некоторыми из них.

Голд – Георгий Зиновьевич

Этого почитателя здорового образа жизни я назвал именем и отчеством, вопреки тому, что  в Израиле принято обращаться друг к другу по имени. Но Георгий Зиновьевич этого заслужил и своим почтенным возрастом: ему пошел 91-й год. При этом он приходит на площадку и утром, и вечером, да и отводит больше времени на свои упражнения. Зря ли ум его ясен, и он часто шутит, чтобы поднять настроение себе и окружению.

– Живой? Так что еще надо? – Этими словами он приветствовал меня по утрам, вскидывая вверх свободную от палки руку.

А перед этим он рассказал, что так его поприветствовал сотрудник туркмен на работе после трагического ночного землетрясения 1948 года в Ашхабаде, которое некоторые жители города приняли сначала за третью мировую войну и атомную бомбардировку. Георгий Зиновьевич, тогда помощник машиниста паровоза, землетрясение проспал, после тяжелой смены, в комнате общежития. Когда он проснулся под утро, увидел, что кровать его сменщика привалил большой кусок обрушившегося межэтажного перекрытия.

Уже позднее стало известно, что землетрясение длилось всего 10 секунд, но от его разрушительной силы погибло от 30 до 70тысяч человек (по разным данным) – более двух третей населения города Ашхабада. А не так давно, по привычке поздоровавшись, Георгий Зиновьевич приблизился к моему спортивному снаряду со словами:

– Я подошел вам сказать спасибо за улыбку.

Я ответил вопросительным взглядом, мол, как это понимать?

– А что тут понимать – ваша доброжелательная улыбка поднимает мне настроение, когда я появляюсь на площадке.

Тогда Георгий Зиновьевич и рассказал, что оказался в Ташкенте в 1941 году с мамой и старшей сестрой, сбежав из-под Одессы, когда отца призвали на фронт. Там его сестра поступила в эвакуированный из Харькова железнодорожный институт. На следующий учебный год она привела туда же его, пятнадцатилетнего восьмиклассника, с именем Голд. Документов на руках не было, и сестра представила его десятиклассником Игорем.

Институт Игорь заканчивал в Харькове, после его освобождения, а в Ашхабаде оказался в качестве молодого специалиста. Там он женился и вскоре стал преподавать в местном техникуме. Тогда директор сказал, что учащимся будет удобней называть учителя Георгием Зиновьевичем. Позднее ему предложили исполнять обязанности заведующего учебной частью. Прошло лет восемь, и Георгий Зиновьевич спросил директора:

– Что нужно для того, чтобы меня назначили на эту должность без приставки «и. о.»?

– Для этого надо, чтобы вы стали туркменом, – вполне доброжелательно ответил директор.

Голд приехал в Израиль в пенсионном возрасте с женой и семейным сыном. Ветерану здесь хорошо и тем, что, наконец, никто не стыдится его имени. Сын, школьный учитель математики, тоже доволен новой жизнью. Он купил солидный двухэтажный коттедж, в котором хорошо уживаются две семьи.

Лиля

Эта видная рослая пенсионерка со стоном забиралась только на рекомендованные врачом снаряды, а переходила от одного к другому – с помощью ходунка или «палок для шведской ходьбы». Так Лиля преодолевала последствия операции по замене коленного сустава. Через четыре месяца ей предстояла такая же операция на правой ноге.

Разумеется, каждый из нас старался уступить свою очередь несчастной женщине, а некоторые даже пытались оказать ей помощь в фантастически сложном «восхождении на снаряд». Вскоре все привыкли к категорическим отказам женщины, потому к болезненному месту «и прикоснуться было невозможно». А, кроме того, Лиля должна была, как можно скорее вернуться к «самостоятельному управлению своим телом».

По истечении двух месяцев занятий на площадке Лиля уже перемещалась от снаряда к снаряду без дополнительной опоры. И как же мы радовались, когда лицо Лили озарила первая едва заметная улыбка. И как мы снова волновались, когда она вдруг пропала и не появлялась на спортплощадке на протяжении целой недели.

А вот мы уже снова улыбаемся заодно с Лилей, когда она нам рассказывает, находясь на спортивном снаряде, что уезжала поездом в Петах-Тикву проведать дочь и маленьких внуков, без которых не мыслит своей жизни. С той поры уже прошло около полугода. Недавно я встретил Лилю в супермаркете. Она все еще с ходунком: немногим меньше квартала прошло после замены второго коленного сустава. На протяжении первого месяца ей ежедневно помогала работница из сетей обслуживания граждан, которые временно или полностью утратили трудоспособность. С наступлением потепления Лиля планирует снова появиться на спортплощадке.

Миша

Этот мужчина моложе членов нашей сложившейся группы. Мише до пенсии надо потрудиться еще около семи лет, а к нам на спортивную площадку его привело не выдержавшее нагрузок сердце. В Израиль он приехал с семьей 20 лет тому из Восточной Украины. Тогда тридцатисемилетний сварщик был готов ворочать горы. Тем он и занялся буквально с первых дней. Иврит Миша изучал на работе, потому что сразу купил квартиру и машину на ссуды банка.

В его режиме работала и жена – из-за немалых величин ежемесячных возвратов долга. Пять лет семья Михаила жила подобно многим новичкам: с рассветом ежедневно отправлялась на работу и почти затемно возвращалась домой. Зато в субботу, в лес или на море, они выезжали отдыхать на собственном новом автомобиле. Никто тогда и подумать не мог, что очередной экономический кризис приведет к массовому закрытию предприятий и увольнению с работы сначала жены Михаила, а потом и его самого.

Затягивавшаяся надолго безработица вызвала лавинообразный рост должников. Как гром среди бела дня, прозвучало в доме Михаила предупреждение банка о конфискации квартиры и автомобиля.
Я вспомнил, что тогда читал о жутких явлениях в газетах, но полностью не доверял нашим журналистам, которые любят попугать читателей сенсациями.

Так ведь они и в наши дни кричат, что у нас голодают миллионы детей и стариков, которых в моих кругах никто никогда не видел. Но сейчас перед моими глазами стоял человек, который пропустил через свое сердце полное разорение, и с той поры он проживает на съемных квартирах, да еще и продолжает выплачивать не закрытый долг банку. Ясно, что такого не выдержало бы даже сердце, которое сделано из железа.

Вместе с этим, я не чувствовал в рассказе Миши даже намека на озлобленность и недовольство местом проживания. Наоборот, он быстро сменил тему и теперь восхищался спасшими ему жизнь израильскими медиками, своими сотрудниками и хозяином, который проведывал его и в больнице, и дома.

А к нашей компании Миша настолько привязался, что по завершению сложного комплекса своих упражнений, он еще надолго задерживался, чтобы помочь новичкам в качестве инструктора или поделиться с кем-то из нас удачным способом приготовления борща или котлет. Сейчас, все еще не закончив лечение, он занимался дома и этим, когда выпроваживал свою жену на работу в шесть утра.

Знал Миша и лучшие химические средства для стирки, чистки канализации, плиты, борьбы с насекомыми и много другого из того, что умеют делать головастые мужчины с ловкими руками. В заключение мне остается пожелать Мише полного восстановления здоровья и выхода на работу, где его уже заждался хозяин.

Лариса

 В числе спортсменов ранних часов пробуждения Лариса. Эта женщина проработала в городской библиотеке с 1980 года до выхода на пенсию. Я ее там впервые увидел в 1991 году, вскоре после приезда в Израиль. С той поры мы, главным образом, вежливо здороваемся при встречах, но и этого бывает достаточного, чтобы понять, что перед тобой человек, довольный своей жизнью.

Лариса, в советском прошлом учитель французского языка, приехала в Израиль из Киева в конце 70-х. На ее глазах начиналось наступление небольшого городка на пустыню, которое набрало полную силу в ходе большой волны репатриантов 90-х годов. Я знаю Ларису еще и по утренним вереницам более десятка кошек в большом соседнем дворе.

Животные приветствуют ее появление ласковым мяуканьем, потому что она приходит к ним с едой и водой и в жаркое лето, и в дождливую зиму. Глядя на подобные картины, я думаю, что наш мир был бы намного более скучным и жестоким без таких женщин. На спортплощадке Лариса тоже прикормила красивую рыжую кошку, и я это понял, когда она появилась здесь в необычно позднее для нее время.

– Сегодня вам записывать опоздание? – пошутил тогда Голд.

– Нет, я пришла сюда во второй раз: вспомнила, что не покормила кошку, – разъяснила общительная женщина.

И я увидел обхаживаемую Ларисой красивую рыжую кошку. Пока он ела, появилась и бутылка с водой. Когда пластиковая баночка опустела, Лариса тщательно протерла ее бумажной салфеткой и спрятала в цветную сумку.

– Пригодится завтра, – сказала она, прощаясь, не то со мной, не то с кошкой.

Семен

Можно было бы еще долго перечислять имена ветеранов спортплощадки, а завершить главу о них я решил рассказом о Семене, которого мы уже давно называем «львовским Шерлоком Холмсом», правда, в его отсутствии, а почему, сейчас и вы узнаете.

Семен не расстается с деревянной палкой, на которую едва опирается при ходьбе. Ему 88-й год и он тоже один из тех, кто уже не раз проверил на себе важность спортивных снарядов в восстановлении здоровья после тяжелых недугов. Я долго относил Семена к числу упорных молчунов, пока мой сосед Владимир не выведал, что в советском прошлом он являлся ответственным работникам уголовного розыска, о чем в последние годы написал несколько книг.

Нашел и я предмет для разговора с интересным человеком, который завершился тем, что Семен принес мне свою новую книгу «Криминальное ретро 5». На ее заглавной странице было фото Семена – полковника в милицейской форме советских времен. Ниже я прочитал «Документальная повесть о раскрытии тяжких преступлений – из личной практики автора, полковника милиции в отставке, бывшего заместителя начальника уголовного розыска Львовской области».

Я поблагодарил доброжелательного автора и предупредил, что чтение может занять больше недели из-за проблем со зрением. Несмотря на это, Семен спросил меня утром дней через пять:

– Аркадий, так, где моя книга? Она у меня в единственном экземпляре, а появился еще один читатель. Я был уверен, что мои детективы способны вызывать больший интерес.

В голосе автора угадывались тревога и разочарование. В то же утро, как только я вернулся домой, я быстро позавтракал и уселся за чтение. Час спустя, я позвонил Семену:

– Можно ли мне сейчас принести книгу в скверик, который напротив твоего дома? Минут через десять я позвоню оттуда по мобильнику. Такой вариант подходит?

– Вполне, – услышал я в телефонной трубке, заодно со вздохом облегчения.

К моему приходу часы показывали начало десятого, а Семен уже сидел на одной из скамеек скверика, с чашкой черного кофе. Я присел рядом и, вместо запланированных извинений, выложил свои впечатления о книге, в которой профессионализм следователя затмил все недостатки литературного мастерства. Семен, в свою очередь, изъявил готовность к продолжению разговора.

Он продолжался полтора часа и завершился только потому, что становилось жарко даже в тени деревьев. Из него я понял, что у рассказчика с идеальной памятью было достаточно материала еще на несколько новых книг, но пока он находится в самом разгаре работы над киносценарием, основой которого являются уже опубликованные материалы.

Мне оставалось пожелать здоровья и творческих успехов обаятельному израильскому пенсионеру со львовскими корнями. Все остальное у него было – дом со всеми удобствами, включая сад, и прекрасная семья: жена, две дочери и четверо внуков. Еще я поблагодарил Семена за то, что он не только подтолкнул меня к публикации этого материала, но и дал мне координаты редакции. Кстати, приятное впечатление оставил и мой первый разговор с ее хозяйкой.

Глава 10. Бэлочка

Рассказ об этой женщине-труженице я включил в «Родословную» и для тех своих немногих знакомых, которые продолжают ругать тяжелую жизнь в Израиле за то, что им здесь не подают на тарелочке легкую работу с большой зарплатой. Жизнь вездесущей Бэлы всего лишь напоминает прекрасную народную мудрость о том что, под лежачий камень вода не течет, а еще, в моих глазах, она опровергает утверждение другой народной мудрости о том, что сын генерала будет генералом, а сын сапожника – сапожником. Несколько подробней об этом – из ее рассказа Майе, в моем присутствии.

Бэла родилась в Гомеле БССР в 1954 году. Вместе с младшей сестрой, она росла в маленькой квартирке на четвертом этаже и безмерно гордилась сначала своим красным пионерским галстуком, а потом комсомольским значком. Она, как и большинство ее одноклассниц, искренне верила, что они самые счастливые дети в мире.

Заработки родителей Бэлы были невелики, и дочь унаследовала у них, главным образом, любовь к русским песням. Девочка схватывала налету и музыку, и слова. А вот песен на родном языке идиш она даже не слышала, потому что на нем не только не пели, но и уже не разговаривали дома родители и бабушки. В Израиле я встретил немало полностью обрусевших евреев, и вспомнил, как в моей украинской жизни предпочитали обучать своих детей в школах с преподаванием на русском языке и еврейские, и украинские родители. Таким было влияние страны Советов на многие национальные культуры, а еврейской сторонилась больше всего.

В гомельской школе активистка Бэла в такие детали вообще не вникала. Не до них ей было и в небольшом коллективе ателье по пошиву одежды, где ее приютили сразу после окончания десятилетки. Швейное дело ее увлекло с первых дней, да так, что, кроме шитья на машинке, ей сразу захотелось познать и правила раскроя ткани. Лучшие местные мастера по этой части казались Бэле волшебниками. Она прислушивалась к каждому их слову, и постепенно профессионалы стали делиться с девушкой своими секретами.

Ими был просто нафарширован закройщик Михаил Григорьевич Ширамко, худощавый мужчина высокого роста лет сорока с хвостиком. Выпивал он часто и помногу, чтобы не унывать, но руки у него были золотые, а голова – просто энциклопедия. Ширамко знал наизусть не только формулы построения лекальных кривых и столицы всех стран мира, но и такие законы природы, которые были известны далеко не всем академикам. Он из тех, кто учил Бэлу ценить каждую минуту, потому что время – это деньги, прежде всего. Вскоре и Бэла, как метеор, управлялась с любым заданием, потому что лишней копейки не бывает.

А вот мама Белы считала, что о высоких заработках должны больше думать мужчины. «Девушка, – любила подчеркивать мама, – должна видеть главную цель жизни в создании домашнего очага». Повинуясь и этому наставлению, Бэла включилась в поиски своего суженного и не сразу поняла, что судьбы преподносят каждому из нас индивидуальный сюрприз. Бэле она послала рослого парня, без особых претензий, что для нее тоже было немаловажно, потому что в себе она с самого начала видела человека, предназначенного для первых ролей.

Вскоре Бэла растила двое мальчиков. С работой в ателье она не расставалась, потому ее заработки составляли большую часть семейного бюджета. Это тоже ее устраивало, а молодая мама тому искренне радовалась еще и тому, что у нее появились внимательные слушатели мелодичных колыбельных и других лучших песен. Чтобы мальчикам было сытно и уютно в родительском доме, их маме приходилось засиживаться до поздних часов за швейной машиной и на работе, и дома.

Однажды Бэла не выдержала. Она растолкала уснувшего у телевизора мужа и сказала, что и он мог бы подумать о каком-то дополнительном заработке для их разросшейся семьи. Не сразу взбодрившийся муж ей настолько убедительно разъяснил, что ему вполне достаточно его 140-рублевой зарплаты, что Бэла к этой теме больше не возвращалась.

Теперь в числе ее все еще неразрешенных главных задач оставалось только воспроизведение на свет девочки. И вот однажды она прибежала с работы раньше обычного, накормила детей, уложила их в постельки и разбудила мужа, который похрапывал, с газетой в руках, перед одиноко бормотавшим телевизором на диване.

– Ну-ка просыпайся и быстро принимай душ! – скомандовала Бэла, да так, что на этот раз муж понял, что отступать некуда.

– Иду, но почему такая спешка? – спросил муж свою повелительницу?

– А потому, что дочку будем зачинать, – заявила Бэла и разъяснила, что их академик Василий объявил сотрудникам-козерогам об особенностях сегодняшней ночи. Так звезды у него вчера расположились во сне, а Василий просто так ничего не говорил. Самое интересное, что предсказание закройщика сбылось.

Уже, будучи матерью троих детей, Бэла обрела имя лучшей закройщицы на работе. Сам Василий теперь завидовал ей на длинную очередь клиентов. К тому же, новую знаменитость пригласили читать лекции по моделированию учащимся городского технического училища и вести кружок мягкой игрушки в доме пионеров. Когда кадровики этого бескрайнего поля деятельности потребовали от самоучки официальный диплом на право работы с детьми, она, не раздумывая, обложилась книгами и вскоре стала студенткой-вечерницей. В свой короткий летний отпуск мама еще и увозила троицу к морю на оздоровление.

Бэла неожиданно овдовела на 39 году жизни. То были непростые годы горбачевской перестройки, когда цены на исчезавшие с прилавков магазинов продукты питания и промтовары росли, как ошалелые. 26 апреля 1986 года взрыв на чернобыльской АЭС накрыл значительную часть Белоруссии ядовитым облаком радиации. Серьезное опасение вызывало состояние здоровья всех граждан, но, прежде всего, детей.

В той обстановке в лучшем положении оказались настроившиеся на репатриацию в Израиль евреи. Зов ее народа подействовал и на Бэлу, как инстинкт птичьей стаи. Маленький Израиль безотказно принимал всех репатриантов, но по мере роста их количества, сокращал пособия на съем жилья и приобретение бытовых товаров.

Семья Бэлы обосновалась в Беэр-Шеве. Здесь она со старшим сыном приступила к работе на второй день. Толик помогал местному садовнику ухаживать за городскими зелеными насаждениями. Бэла вышла на работу в швейную мастерскую. В Тель-Авиве и других городах в ту пору убирали улицы инженеры и профессора из бывшего СССР.

У Бэлы и на новом месте тоже все закипело. Она купила квартиру со вторых рук на первом году проживания в Израиле. Вспомнив об этом, она улыбнулась сквозь слезы и сказала: «Хорошо, что никчемная квартирка оказалась выкупленной всего с 25 тысячами шекелей висевшего за ней долга». В условиях полного незнания иврита и сложностей местного рынка люди влипали и в большие аферы.

У Бэлы не сразу обнаружилось, что продавец хозяин не оплачивал расходуемую воду на протяжении нескольких лет. К счастью, нашлись добрые люди. Они не пожалели труда, чтобы восстановить справедливость. Об этом случае я рассказываю для тех новичков, которые сегодня решаются на серьезные покупки.

А далее, пока дети завершали обучение в школе и несли службу в армии, Бэлу несколько раз увольняли из закрывавшихся ателье, потому что Китай и Турция завалили недорогой одеждой прилавки не только магазинов Израиля, но и всего мира. А к тому резко ухудшилось здоровье мамы Бэлы, и уход за ней занимал все больше времени.

Тогда Бэла поняла, что и это в Израиле один из видов профессиональной занятости для сотен репатрианток с невостребованными дипломами музыкантов, экономистов и учителей. Даже в такой обстановке Бэла принимает новое рискованное решение. Она продает свою старую и неудобную квартиру, и переселятся на удобный третий этаж нового дома. Здесь портниха от рождения одну из трех комнат превратила в мастерскую, которую оснастила обычной универсальной, обтачной и стегальной машинами. В Израиле для этого не требуется особых связей – только оплати товар.

Руки у Бэлы золотые. Это подтвердят и в нашей семье. Нам она не раз подгоняла одежду, постельное белье и занавеси. Молва о таком человеке быстро разносится между соседями и знакомыми. Правда, приработки такого рода носят не постоянный характер. Но Бэла не паникует, она уже знает, что в новом окружении воспользуются и другими ее услугами – уходом за нуждающимися в постороннем присмотре малышами и больными людьми.

Из таких приработков Бэла выплатила банкам долги свои и, частично, своих повзрослевших детей. Их больше всего оказалось у младшего Саши. За последние несколько лет он не только женился и развелся, но и уезжал на работу в Крым. Сам он вернулся, но там и сегодня растет его восьмилетний сын, которого уже четыре года подряд ездит проведывать бабушка Бэла.

Перед этим она набивает для мальчика полный чемодан одежды, обуви, игрушек и сладостей, потому что еврейский ребенок должен ощущать заботу близких ему людей. Постоянно же душевным теплом бабушки пользуются Лия и Майя, пятилетние близнецы Лены. Дочь Бэлы проживает на соседней улице. Она окончила колледж и работает в городе-бункере Сдероте, куда ездит на машине, купленной со вторых рук, не без «соучастия» мамы.

А кроме того, Бэла прибегает к дочери каждый день к семи утра. Здесь она поднимает девчонок, умывает их, причесывает, одевает в костюмчики и платья, нередко собственного производства, и отводит к 8-00 в детский сад. В 14-00 бабушка забирает девочек домой и передает в руки мамы после шести вечера. Так что на заработки Бэле теперь отводятся все меньше времени. Где в таких условиях выкроить время еще и на спортплощадку.

Продиктованные судьбой обстоятельства менять трудно, и Бэла продолжает излучать доброжелательную улыбку внукам и детям, включая самого удачливого старшего сына. Его, по традиции, она приглашает на несколько дней, с женой и тремя детьми на празднование Песаха. Анатолий – гордость мамы, он возглавляет на заводе севера страны экспериментальную группу инженеров.

Не так давно мама, бабушка и одновременно женщина-метеор отметила в ресторане свое 60-летие. В тот вечер там праздновали несколько компаний. Когда Бэла, с моложавым блеском в глазах, поднялась на небольшой подиум, музыканты не поверили, что она и есть «солидный юбиляр». Они еще больше в этом усомнились, когда звонкоголосая Бэла спела свою коронную песню «Подождите, годы, не летите».

И Бэла не торопится. Она продолжает встречать каждый день пятнадцатиминутным переходом до места проживания ее внучек и одновременно наслаждаться красотой попутных узких проулков и широкого проспекта. Здесь ей знакомы каждые дом, скамейка, аккуратно подстриженные деревья и кустарники.

Бэла считает, что если бы она жила в домике с земельным участком, то ее дворик напоминал бы опытную оранжерею, но пока она сделала ее миниатюрный филиал на своем маленьком балконе. Так что и там растениям достается тепло неустанного сердца. Знают ли они давно бытующее выражение «Бог не успевал помогать всем людям – и сотворил женщину»?

По утрам я нередко встречаю эту женщину, когда она ведет своих красавиц внучек в детский сад, и они, как обычно, что-то доброжелательно и громко обсуждают. Своими яркими улыбками и цветными нарядами девочки сами напоминают пылающие разноцветьем растения. Даже незнакомые прохожие с радостью оглядываются на них и шлют им воздушные поцелуи. Эта ладненькая троица у меня, по крайней мере, вызывает именно такое желание.

Глава 11 Важная опора

Мое повествование о родословной и среде ее обитания приближается к завершению. Но я не могу не вспомнить здесь дорогие для меня имена еще одной немаленькой группы людей, которые сыграли основополагающую роль в нашем становлении на новом месте в самом начале 90-х. В максимально сжатой форме рассказываю о них только потому, что о них много написано на страницах других книг.

Госпожа Эгер

Первым таким человеком оказалась Жужа Эгер, администратор гостиницы «Неот Нэтбар» (Оазисы в пустыне), где мы сделали свою первую остановку. От нее мы получали первые наставления по распознанию нечистоплотных на руку горожан. Она же давала важные советы сыну по поводу трудоустройства.

Юность симпатичной женщины прошла в еврейском гетто Будапешта. Видимо, поэтому едва заметная грусть оставалась на ее лице даже тогда, когда она улыбалась. Дальнейшая жизнь Жужи удачно сложилась в Израиле. Здесь с мужем, известным хирургом, они вырастили достойного сына.
Остаток своих не так уж и долгих лет Гверет Эгер проживала одна и посвятила их служению новым репатриантам. Нам, а вернее нашему сыну, было суждено оказаться в списке ее подопечных. Вскоре гверет Эгер вышла на пенсию, и выяснилось, что наша съемная и ее собственная квартиры находятся в одном доме. Вслед за этим в наши полупустые комнаты перекочевала почти вся ее мебель.

Кэтти и Шошанна.

Кэтти, молодая особа лет 30-ти, была второй нашей доброй знакомой, которая не умела разговаривать по-русски. Нашему поводырю Михаэлю пришлось и здесь налаживать контакты с помощью английского языка. К счастью, мы с Майей довольно быстро освоили разговорный иврит, и уже этот язык стал нашим главным средством общения.

К тому времени Кэтти заходила к нам вместе со своей подругой Шошаной, приятной женщиной возраста 50+. Кэтти и Шушана репатриировали в Израиль из США по убеждениям веры, первая – семь лет тому назад, вторая – немногим более двух лет. Кэтти получала скромную зарплату госслужащей, ездила на старенькой автомашине и проживала в миниатюрной квартирке хостеля (общежития для малосемейных пар). Шошана разъезжала на новой «Мицубиси» и снимала комфортабельный коттедж – все на ежемесячные пособия небедного мужа, с которым давно развелась.

Слева направо Михаэль, Шошана, Кэтти, Майя и я на экскурсии
Обе женщины исповедали модный в Америке реформистский иудаизм. Здесь они решили взять над нами шефство в части ускоренного приобщения нашей семьи к еврейским традициям, которые растеряли советские евреи. С Кэтти и Шушаной мы впервые увидели святой Иерусалим и местные музеи, в их домах мы впервые в Израиле отмечали субботы и праздновали Песах.

Микки и Сидней.

Немолодая семейная пара выходцев из ЮАР и США не имела ничего общего с религией, но Израиль они любила не меньше. Микки давно пенсионерка, а в прошлом скромный социальный работник. Она любит виолончель и, когда ездит в гости к сестре, выступает с ней на семейных концертах в своем 86-летнем возрасте. Жизнелюб, острослов и шутник Сидней до 83 лет выходил на теннисную площадку. Иврит он так и не выучил, а с Михаэлем разговаривал только на английском и мог пошутить, что его собеседник знает в этом языке больше слов, чем он сам. В нашем доме не раз бывала и эта замечательная супружеская пара. Нас она очень тепло принимала у себя, в Омере. В интересных разговорах там участвовало немало коллег Сиднея. Мы в них участвовали, благодаря переводчикамам Микки и нашего сына.

Только на похоронах в 2008 году (Сидней Лоуб прожил 90 лет) я услышал от его коллег, что Сидней являлся крупным ученым мирового значения. С каждым годом все большую важность обретает его мембрана – основа современных промышленных установок по опреснению морской воды.

Рут Хильман

Я впервые увидел эту немолодую обаятельную женщину в 1990 году в концертном зале городской консерватории, по завершении «культурной субботы». Тогда она аккомпанировала на фортепиано молодому виолончелисту Михаэлю. Так, Рут Хильман, в недавнем прошлом директор этого учебного заведения, а ныне пенсионерка, помогала абсорбироваться многим музыкантам-репатриантам.

Мы с ней познакомились намного ближе в тревожный период войны в Персидском заливе (17 января – 28 февраля 1991 года), когда уже в первую ночь иракцы выпустили 8 ракет «Скад» по Тель-Авиву и Хайфе. В Израиле больше всего опасались химических атак, поэтому населению заблаговременно раздали противогазы.

Именно тогда наша четырехкомнатная съемная квартира стала прибежищем еще для трех репатриантских семей, а проживавшая неподалеку госпожа Хильман стала появляться у нас по вечерам, чтобы поднимать дух новичкам. И это у нее получалось. Она неплохо разговаривала по-русски, и ее память сохраняла много интересного об Израиле, который возрождался на ее глазах.

Я именно тогда узнал, что родители, оперные артисты из Москвы, привезли Рут в Израиль трехлетним ребенком в начале 20 годов. Ее юные годы прошли в соседстве с семьей первого главы еврейского государства Бен-Гуриона, в среде видных политиков и деятелей культуры. Родители Рут тут же включились в формирование культурной жизни будущего еврейского государства.

Повзрослев, и Рут влилась в ряды пионеров сионистского движения. Завершив обучение за границей, она появилась в Беэр-Шеве, чтобы обосновать здесь центр музыкальной культуры. Рут начинала с размещения консерватории в нескольких приспособленных комнатах. Она уходила на пенсию из современного здания, с очень красивым концертным залом, названным ее именем. Все это было построено на деньги, которые она собирала у местных и иностранных меценатов.

Маромы Рути и Йоав

С 1991 года мы поддерживаем с семьей Рути и Йоава близкие, подобные семейным, отношения. К своему возрасту 60+они поставили на ноги трое детей и сейчас помогают им растить четверо внуков. Рути и Йоав смолоду любят путешествия. На данный момент они не побывали, разве что только на земных полюсах. Что касается Израиля, то здесь и не назовешь такого места, которого не видела эта прекрасная пара. Нашу семью она подключала к местным экскурсиям много раз, не смотря на то, что сама проживает в Тель-Авиве. Я навсегда запомнил прекрасно организованные Рути экскурсии в музеи Тель-Авива, на гору Массада, Дом-музей Бен-Гуриона в кибуце Сде Бокер и просто на природу.

Редкое важное семейное событие отмечалось в нашей семьей без Рути и Йоава. На праздновании бар-мицвы нашего внука Алекса запомнилась проникновенное напутствие Йоава, суть которого сводилась к изречению великого еврейского мудреца Гилеля «Не делай другим то, что неприятно тебе. Вот и вся Тора, остальное – комментарии». Не забуду нашего участия в праздновании светской свадьбы Одеда, сына Рути и Йоава.

Наши русскоговорящие родственники и друзья.

В второй половине 90-х из Дортмунда к нам приезжали погостить брат Майи Семен и его жена Неля. Им тоже было хорошо в нашем саду, и очень понравилась Беэр-Шева. Здесь их тепло принимали их земляки, бывшие сотрудники, которые выехали в Израиль в конце 70-х годов. Тогда Семен думал, что они сошли с ума и после этого продолжал еще 20 лет руководить поликлиникой, завидуя себе самому. Лишь здесь он понял, как ошибался, увидев прекрасные условия, в которых проживали его коллеги.

В годы своей трудовой занятости я оставался верным принципу – хорошо отдохнешь в субботу, будешь продуктивно трудиться всю неделю. Не трудно понять важность такого отдыха в кругу людей, с которыми тебя объединяют общность языка, культуры и решаемых ежедневно проблем. Встречи такого рода выпадали, как правило, на выходные дни и включали выезды на природу. В них участвовали и Аркадий Блувштейн, участник обороны Ленинграда, Шайка Косаковский, брат отца Майи, в годы войны был врачом в партизанском отряде. После освобождения Винницы являлся первым послевоенным заведующим облздравотделом.

В рабочие дни приходилось вкалывать, засучив рукава, чтобы заново обустроить дом, в который хотелось бы приходить тебе самому и твоим друзьям. Мы с Майей смолоду придавали этому большое значение и видели в том своеобразный закон сообщающихся сосудов. Как оказалось, такому дому было вовсе необязательно представлять собой двухэтажную виллу с огромным залом для приема гостей.

Не было такой субботы, чтобы нашего гостеприимства не отведала очередная группа наших приятелей, как только у нас появился свой дом с земельным участком. Его мы тут же превратили в оазис и так теперь выполняли напутствие госпожи Эгэр – всегда помогать нуждающимся в душевном тепле людям. Нам было очень хорошо и на взаимных встречах с нашими соседями, сформировавшимися уже здесь новыми друзьями. С Лилей и Владимиром нас разделяет тонкий сетчатый забор, и мы еженедельно приглашаем друг друга на любимые блюда – борщ или грибной суп.

С прекрасной семьей Межеровских (уроженцы Винницы) мы не раз отдыхали на самом юге Израиля (в Эйлате), и на дальнем севере (Лиман).
На торжества младших членов нашей семьи приезжали и более молодые гости.

А прежде чем поставить завершающую точку, я хочу извиниться перед теми родственниками, сотрудниками и приятелями, которые не найдут свои имена в моей «Родословной». Это могло произойти только потому, что подвела память, но упущение легко подправить в электронном варианте книги. Для этого я снова называю свой адрес arkadi.bez@gmail.com. Здесь можно будет также запросить для себя такой экземпляр.

При написании родословной использованы википедия и другие материалы интернета. Я благодарю своих бывших сотрудников Валентину Урбан, Виктора Олейника и Раису Шиндер за оказанную помощь в уточнении некоторых событий, а Майю, как первую читательницу того, что в итоге получилось.

КОНЕЦ