О геях и женщинах

В Бруклине много улиц с односторонним движением шириной на три-четыре машины, при этом одна или две стороны дороги заняты ими же, запаркованными подряд. Остаются две полосы, но часто кто-то стоит в дабл паркинге, разгружаясь, ожидая кого-то, разговаривая по телефону, думая о положении в северном Гондурасе. Есть и брошенные пустые машины, с риском получить штраф. В итоге есть только одна полоса, по которой и можно проехать. Но и тут не все просто, ибо часть машин запаркована в даблслева паркинге, а часть в даблсправа. Приходиться вилять между ними.

Еду как-то по такой улице и натыкаюсь на затор: машина впереди меня не двигается с места, водитель-мужик вовсю сигналит. Жду минуту, ничего не меняется, я выхожу посмотреть. Ему действительно некуда двигаться, ибо справа стоит машина в дабл паркинге и слева тоже в дабл паркинге, но позади первой и с просветом в треть корпуса. Такой вот шахматный беспорядок. Талантливый водитель второй машины не стал долго думать, как между ними проехать по диагонали, не перебив зеркала, фары и бамперы. А мужик всё сигналит, и кричит, и забегает в соседние бизнесы, требуя водителя этой машины показать свое подлое во всех смыслах лицо и сдвинуть машину. Наконец, из салона красоты появляется женщина поздних средних лет, претендующая на ранние средние. Она предлагает сигналящему заткнуться, отыметь себя и свою машину, объясняет ему итальянскими пальцами, что он не умеет водить машину и вообще не мужчина, если не может войти в эту промежность хотя бы со второй попытки. Но все-таки садится в машину и трогает с места.

Воодушевленный мужик садится в свою машину и трогает за ней следом. Дама проезжает несколько метров и останавливается впереди давблсправа машины на ту же треть корпуса, что и раньше. Но вы меня правильно поняли: теперь она впереди той машины, а мы все там же – глубоко позади. Она спокойно выходит из машины и направляется обратно в салон. Мужик выскакивает из машины и орет на неё, пытаясь объяснить, что ничего не изменилось, он и теперь не в состоянии протиснуться в ту же промежность, хотя и в новой позиции. Дама не понимает, повторяет свое мнение о его мужских способностях и пробует скрыться в салоне.

И тут происходит последняя сцена этой драмы: мужик смотрит на меня, единственного зрителя в партере этого театра, ибо другие сидят в машинах на галерке, и трагично произносит:
"Ну почему, почему они такие дуры? Вот поэтому я и гей."