Алый лепесток белой розы

В детстве мама мне говорила, что такие как я, принцессы, созданы из белых бутонов королевских роз, из тактичных ударов каблука во время вальса, пышных платьев и кокетливых взмахов веерами.
Настоящие принцессы должны быть прекрасны и разумны, подобно весенним лепесткам вишни, которые вселяют недолгую и коварную надежду, а потом растворяются в музыкальных красках придворных музыкантов.
Почему после твоей смерти, мама, я не чувствую радость, которой должны быть наполнены мои легкие, как представительницы знатной крови? Почему после очередного наказания учителя по скрипке ты не приходишь успокоить меня и просто обнять, по-детски поцеловав ошпаренные линейкой руки, как-будто это могло помочь. Помогало. Только не поцелуи или убаюкивающий голос, а твое присутствие грело душу и заставляло тело двигаться дальше. Все было ради тебя.
Сдержанность, правила этикета, грамотность, умение играть на нескольких инструментах и твердая осанка, которую держал жесткий корсет, похожий на розовую клетку для воробья, окруженного стаей лебедей. Все это делало меня только посмешищем.
У моих сверстниц, других принцесс, на уме только ближайшие званые вечера, богатые мужчины,с которыми можно заключить удачный брак и платья, которые шьют разные мастера со всех стран мира, но это не делает их разнообразными. Пустые.
Мама, мы ведь не такие, да? Все эти несущественные разговоры, жестикуляция в гипюровых перчатках перед очередным мужчиной с явной ноткой соблазнения и стремительное уединение во время танцев. Вкусно, богато, помпезно и...бесполезно.Вишенка на торте.
Не говори мне, что хочешь видеть меня такой! Вздор! Я не приму то, что ты такая же. Нет! Я оставлю в памяти твою улыбку, как те самые солнечные блики, играющие разные мелодии в белоснежных фарфоровых чашках, наполненных дорогим английским чаем, который я просила у тебя к своему дню рождения. Я собственноручно нарушу идиллию и растопчу твои эталоны прекрасного.
Теперь твои белые бутоны стали алыми, твои каблуки больше не будут тактично передвигаться по паркету во время вальса, а наши белые платья теперь окрашены в цвет заблудших душ, которые яростно ищут выход.
Зал опустел и сразу стало тихо, как в тот день, ровно год назад.